Будет интересно узнать, какую теорию заговора выдумает Эй-Зед на этот раз, сказал Ник с улыбкой. Она чертовски изобретательна.
Боюсь, Эй-Зедславная женщина, хоть и сторонящаяся людей, но то, что она постоянно ошивается с ребятами из булочной ситуацию не улучшает. Эдит повернула ключ в замке и шагнула в свой магазин. Пока, вам обоим. Удачи с твоими рисунками, Карсон.
До свидания, миссис Ситон. Карсон изо всех сил старался быть вежливым, хотя уже бежал к двери соседнего магазина.
Еще увидимся, сказал Ник.
Они с Карсоном продолжили путь к входной двери в галерею «Брайт Вижнз». Вместо того, чтобы устремиться внутрь, Карсон остановился.
Может, ты останешься здесь на улице, пока я покажу мои рисунки мисс Брайтуэлл, с надеждой предложил он.
Ну уж нет.
Карсон покорно вздохнул. Хорошо, но обещай мне еще раз, что ты не скажешь ничего, что может ее рассердить.
Я уже сказал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ее не раздражать. Ник кинул взгляд сквозь витрину в выставочный зал. Через стекло был виден знак Открыто, но Октавии он не заметил. Наверное, она была в своей загроможденной задней комнате, решил он.
Он сжал рукой дверную ручку и повернул. Теперь уже знакомое чувство предвкушения прожгло его.
Дверь отворилась, открывая вселенную ярких цветов и света. Среди работ, висевших на стенах, было всеот ландшафтов до абстрактных изображенийно картины были развешены в такой необъяснимо волшебной манере, что в едином целом казались прекраснее, чем каждая в отдельности. Чувство единения и причастности пронизывало это место. Зрителя незаметно тянуло от одной картины к другой, затягивая все глубже в маленький космос.
Настоящее искусство показать картины в самом выгодном свете, подумал Ник. Октавия свое дело знала. Неудивительно, что она преуспевает. Трудно было не купить картину, когда ты попадал в эту галерею.
Карсон заспешил внутрь, обеими руками стиснув свои рисунки.
Мисс Брайтуэлл? крикнул он. Где вы? Я принес мои картины.
Октавия остановилась в проеме двери за стойкой. Летящий подол длинной, пышной юбки самого бледного из возможных оттенков льдисто-голубого обернулся вокруг ее красивых икр. На ней была шелковая блузка под стать юбке. Крошечный голубой пояс, усыпанный стразами, обхватывал тонкую талию. Огненно-рыжие волосы были убраны с лица под бледно-голубой шарф, повязанный на манер банданы.
Люди в мире искусства должны были носить черное, подумалось Нику. Пока он не встретил Октавию, он всегда считал, что таково правило.
Как обычно, он почувствовал, как все внутри его сжалось при ее появлении. Он должен был уже привыкнуть к этому ощущению, подумал он. Но от вида Королевы Фей у него всегда на несколько секунд перехватывало дыхание.
Когда она поймала его взгляд, Ник почти мог видеть, как уже знакомая маска вернулась на место. Но когда она смотрела на Карсона, она вся сияла.
Доброе утро, сказала она, обращаясь скорее к мальчику, чем к мужчине.
Здравствуйте, мисс Брайтуэлл. Карсон расцвел от тепла ее улыбки. Я принес мои рисунки, чтобы показать вам.
Вы, наверное, заметили, что мы немного рано, сухо сказал Ник. И поэтому приехали без кофе и булочек. Карсон спешил.
Мы принесем вам кофе и булочку сразу после того, как вы посмотрите мои рисунки, заверил ее Карсон, он казался несколько встревоженным своей оплошностью.
Жду не дождусь, когда увижу твои рисунки, тепло сказала Октавия.
Я взял три. Карсон стащил резинку для бумаги со свернутых в трубочку рисунков. Папа сказал, что мне надо дать вам выбрать. Но я уверен, что вам больше всех понравится портрет Уинстона. Я добавил еще меха.
Давай развернем их и посмотрим.
Октавия подошла к длинной белой скамейке в дальнем углу зала. Они с Карсоном развернули рисунки и выложили их в ряд.
Октавия изучала каждый рисунок по очереди так внимательно, и выражение ее лица было таким серьезным и завороженнымсловно, подумал Ник, она изучала картины для настоящей, профессиональной, помогающей стать известным выставки, вроде той, что она недавно устраивала для Лилиан в Портленде.
Дом очень красивый, сказала она через минуту.
Это мы с папой внутри, сказал Карсон. Папатот, что больше.
Октавия мельком взглянула на Ника. Он мог бы поклясться, что она покраснела, прежде чем тут же снова посмотреть на рисунок.
Она откашлялась. Да, я вижу.
Это Дэдхенд-Коув, сказал Карсон, показывая на следующую картинку. Лилиан сказала, что я должен отдать его для выставки, но я думаю, что пейзажискучные. Только камни и вода. Посмотрите на Уинстона.
Октавия послушно подвинулась и стала разглядывать меховой серый шарик с торчащими ушами.
Тебе очень хорошо удалось схватить самую его суть, сказала она.
Карсон был доволен. Я говорил Папе, что эта вам понравится больше всех. Я принес с собой карандаш. Могу добавить еще меха, если хотите.
Нет, думаю, у него в точности столько меха, сколько нужно, решительно заявила Октавия.
Я вывешу его на выставке.
Карсон немного подпрыгнул от возбуждения. А вы наденете на него рамку?
Конечно. Я собираюсь надеть рамки на все рисунки для выставки. Она посмотрела на него. Ты забыл подписать его.
Я сейчас. Карсон вытащил свой карандаш, подошел к работе и стал выводить свою фамилию большими печатными буквами в правом углу рисунка. Я чуть не забыл, добавил он, не отрываясь от задачи, Я обещал Папе, если вам понравится мой рисунок, сказать, что все будет нормально, если вы сходите с ним на свидание.
Оглушительное молчание воцарилось в галерее. Ник посмотрел на Октавию. Ее скрытое маской выражение не дрогнуло, но он увидел в ее глазах что-то, что можно было назвать раздумьем. Или это просто его воображение?
Не замечая напряжения, которое только что создал, Карсон внимательно сосредоточился на последних буквах своего имени.
Извините, пробормотал Ник.
Ничего страшного, тихо отозвалась Октавия.
И снова последовало недолгое, крайне неприятное молчание.
Ну и? спросила Октавия.
Он нахмурился. Ну и что?
Так вы собираетесь попросить меня о свидании снова?
Хмм Его так не захватывали врасплох со времени учебы в старших классах. Он чувствовал себя полным идиотом. Оставалось лишь надеяться, что он не залился краской. Что-то изменилось в ситуации, но он был слишком растерян, чтобы понять, что случилось. Есть только один способ это узнать, подумал он. Поужинаем сегодня?
Она замешкалась; искреннее сожаление проступило на ее лице. Он видел это выражение и раньше.
Вы заняты, так? сказал он невыразительно. Внутренности его сковало холодом. Он не мог поверить, что она так его подставила.
Вообще-то я и правда обещала Вирджилу Нэшу приехать в дом Фургартона, после того как закрою галерею сегодня.
Ему и Аризоне Сноу нужно мое мнение о нескольких картинах, которые они нашли спрятанными в одном из чуланов Фургартона. Дело в том, что я не знаю, сколько времени мне на это понадобится.
Он расслабился. Может, она все-таки его не подставляла.
Вечность, сказал он.
Простите, что?
Вам понадобится вечность, чтобы только найти дом Фургартона, если только Вирджил не снабдил вас очень, очень хорошими инструкциями. Фургартону нравилось уединение. На дороге нет знака поворота, и проезд скрыт среди деревьев.
О. Ее красивые, рыжевато-коричневые брови изящно нахмурились. Вирджил дал мне маленькую карту.
Забудьте об этом, просто сказал он. Я заеду за вами, когда вы закроете галерею и отвезу на место. А позже мы сможем сходить куда-нибудь пообедать.
Полагаю, это могло бы сработать, согласилась она.
Голос ее прозвучал так чертовски обыденно, подумал он. Словно решение, которое она только что приняла, не было ошеломительным по своей серьезности. Словно оно не могло изменить судьбу и удел наций.
Ладно, он справится, если мир вдруг сойдет со своей оси. Что на самом деле его беспокоило, так это вопрос, почему это случилось. После шести отказов подряд, Королева Фей Эклипс-Бэй согласилась пойти с ним на свидание.
Счастливое число семь.
Нужно быть осторожнее в своих желаниях.
Глава 4
Маленькая девочка с блестящими каштановыми волосами и большими, темными глазами вернулась.
Октавия обсуждала достоинства очаровательного морского пейзажа с парой туристов средних лет, когда увидела девочку на тротуаре за окном. Девочка появилась второй раз за эту неделю. В первый раз с ней была ее мать, красивая, но исполненная тихой решимости женщина, в которой безошибочно угадывалась мать-одиночка. Парочка зашла в галерею и долго рассматривала картины. Девочка казалась такой же завороженной работами, как и ее матьнеобычный явление. Многие дети находили картины в высшей степени скучными.
Женщина вежливо поздоровалась с Октавией и стало ясно, что она пришла не покупать картины, а просто осмотреться. Она, очевидно, подготовилась к холодному приему, но Октавия заверила ее, что она может смотреть, сколько пожелает.
Женщина с дочерью переходили от картины к картине, шепотом серьезно обсуждая некоторые из них и проявляя мало интереса к другим. Они стояли перед великолепной абстрактной картиной, когда женщина взглянула на часы, тревожно нахмурилась и поспешила прочь из галереи вместе с девочкой. Женщина больше не возвращалась, но ее дочь снова оказалась здесь, она стояла у витрины и рассматривала яркое объявление о Детской Выставке Искусств.
На этот раз я ее не упущу, подумала Октавия. Простите, обратилась она к паре, задумавшейся над покупкой морского пейзажа. Я вернусь через минуту.
Она быстро обошла стойку, наклонилась и выбрала большую упаковку карандашей из картонной коробки, которая почти опустела. Она взяла альбом для рисования из тонкой стопки.
С карандашами и альбомом в руке она быстро выпрямилась и выглянула в окно. Маленькая девочка все еще была там.
Октавия прошла через галерею, открыла входную дверь и шагнула на тротуар. Девочка обернулась, немного испуганная.
Привет, сказала Октавия. Тебе бы не хотелось нарисовать картину для выставки искусств?
Девочка уставилась на нее. Но не сказала ни слова. Каждый участник получает коробку карандашей и альбом для рисования, пояснила Октавия. Правило такоерисунок должен быть на бумаге вот такого размера. Она быстро пролистала пустой альбом. Когда закончишь, приноси его сюда.
Взволнованный взгляд девочки переместился с лица Октавии на альбом для рисования и карандаши. Она убрала руки за спину, словно боясь, что может потерять контроль, протянуть руку и схватить все художественные принадлежности.
Она резко покачала головой.
Анна?
Женщина, сопровождавшая девочку в галерею насколько дней назад, вылетела из «Древностей Ситон». И быстро завертела головой, осматривая тротуар в обоих направлениях слегка испуганным взглядом, который появляется у матери, когда она оборачивается и понимает, что ее ребенок исчез.
Анна, ты где?
Я здесь, Мам, прошептала Анна.
Ее мать развернулась. Лицо ее озарилось облегчением. Это выражение быстро сменилось внезапным раздражением.
Ты не должна вот так исчезать. Она быстро подошла к дочери. Сколько раз я тебя просила, говорить мне, куда идешь? Может, это и не Сиэтл, но здесь те же правила.
Я просто рассматривала витрину, сказала Анна тоненьким, едва слышным голоском. Она продолжала держать свои маленькие ручки крепко сцепленными за спиной. Я ничего не трогала, правда.
Октавия оглядела приближавшуюся к ней женщину. Мать Анны выглядела лет на двадцать восемь, но стоило только взглянуть ей в глаза, и можно было добавить к ее возрасту лет двадцать.
Здравствуйте, сказала Октавия своим профессиональным тоном. ЯОктавия Брайтуэлл. Вы были в моей галерее недавно.
ЯГейл Гиллинхем. Нерешительно улыбнулась Гейл. Извините, если Анна вам помешала.
Вовсе нет, весело сказала Октавия. Я заметила, что она разглядывает объявление о Детской Выставке Искусств. И подумала, что она может захотеть принять в ней участие. У меня есть еще место для рисунков.
Гейл поглядела на Анну. Спасибо, но боюсь, Анна очень стесняется.
Какая разница? Октавия посмотрела на Анну. Многие художники очень стеснительны. Вот что я скажу, почему бы тебе не взять эти карандаши и бумагу с собой домой? Ты можешь нарисовать картину сама там, где никто не сможет увидеть твою работу. А когда она будет готова, просто попроси свою маму завезти ее в мою галерею.
Анна смотрела на карандаши и бумагу так, словно они были сделаны из чего-то волшебного, хрупкого, что могло раскрошиться, если она к ним прикоснется.
Октавия больше ничего не сказала. Она просто ободряюще улыбнулась и протянула карандаши и бумагу девочке.
Какое-то мгновение Анна не двигалась. Затем очень медленно вытащила руки из-за спины, потянулась и взяла принадлежности у Октавии. Крепко прижав их к груди, она сделала шаг назад и посмотрела на свою мать.
Лицо Гейл озарилось удивлением и восторгом, которые тотчас же исчезли. Через мгновение ее радость сменилась какой-то неуверенностью. Она помешкала, а затем, похоже, взяла себя в руки.
Сколько я вам должна за карандаши и бумагу? спросила она.
Детская Выставка Искусства проводится галереей «Брайт Вижнз», которая ее и спонсирует, сказала Октавия. Все участники получают такие же принадлежности.
О, понятно, Гейл заметно расслабилась. Поблагодари мисс Брайтуэлл за карандаши и бумагу, Анна.
Спасибо, повторила Анна едва слышным шепотом.
Не за что, ответила Октавия. Жду не дождусь, когда увижу твой рисунок.
Анна покрепче стиснула принадлежности и промолчала. Она все еще выглядела так, словно ждала, что карандаши и бумага растворятся прямо в ее руках.
В тот же момент знакомый серебристый BMW въехал на маленькую парковку в конце ряда магазинов. В желудке у Октавии затрепетало. Она посмотрела на часы и увидела, что уже почти пять тридцать. Ник приехал вовремя.
Гейл благодарно улыбнулась Октавии. Не знаю, нарисует ли Анна рисунок для вашей выставки, но ей очень нравится рисовать и раскрашивать. Так что карандаши и бумагу она точно изведет.
Вот и отлично, сказала Октавия. И посмотрела на Анну. Но я очень надеюсь, что ты сделаешь особый рисунок для выставки. Если да, то ты сможешь выбрать цвет рамки.
Вы наденете на него рамку? в изумлении спросила она.
Конечно.
Так что он будет похож на настоящую картину? Анна указала на картины в рамах, висящие в галерее. Как вон те?
Да, сказала Октавия. Он будет смотреться как настоящая картина, потому что будет настоящей картиной. Точь-в-точь как одна из тех, что в моей галерее.
Анна, казалось, потеряла дар речи от такой перспективы.
Пойдем, Анна, сказала Гейл. Нам нужно заскочить в магазин, а потом ехать домой помочь бабушке с обедом.
Хорошо.
Анна и Гейл направились к крошечному месту для парковки. Ник уже выбрался из машины и шагал к галерее. На нем была тенниска с длинными рукавами и вырезом лодочкой и джинсы. Плотно обтягивающая тенниска подчеркивала контуры его сильных плеч и плоского живота.
Он остановился, чтобы поздороваться с Гейл и Анной дружеским кивком и переброситься парой слов. Когда короткая беседа закончилась, Гейл с дочерью забрались в старый Шевроле.
Ник продолжил путь к галерее.
На тротуаре рядом с Октавией остановилась Эдит.
Это так печально. Эдит покачала головой и издала сочувственный звук, когда Гейл и Анна проехали мимо них вниз по улице.
Октавия помахала Анне, которая пристально смотрела на нее в окно машины. Девочка в ответ нерешительно приподняла ручку.
Я так понимаю, вы говорите о Гейл и Анне? Спросила Октавия, наблюдая за Ником.
Да. Гейлдочь Элмура и Бетти Джонсон, тех, кому принадлежат «Детский Сад Джонсона» и «Все для Сада». Она была такой красивой девушкой в старших классах. И умной к тому же. Уехала в колледж в Сиэтле. Она помедлила и улыбнулась Нику, который остановился перед ней.
Здравствуйте, миссис Ситон. Какой славный денек.
Согласна. Я рассказывала Октавии, как Гейл уехала в колледж в Сиэтле и выскочила замуж за того парня-инвестора, который бросил ее через пару лет и сбежал с дизайнером, которая переделывала его офис.