Для меня все лица слились в одно пятно, потому как резко почувствовал головокружение. Жанна была милой девушкой, истиной сабмиссив, желающей покорно служить своему Дому. Но иногда её поведение было чересчур вызывающим, и потому она неоднократно вылетала из тематических клубов. Моей последней каплей в нашем тандеме стало ее желание получить больше боли, чем она была готова принять. А потом Жанна призналась, что таким образом хотела стать ближеполучить любовь, которую я никогда не проявлял ни к одной женщине. Хотя я лукавлю есть одна, но она мой запретный плод, к которому безумно тянет. Лотарёва сама предложила разойтись, я не стал препятствовать, потому что для меня желание женщинызакон.
Ева берется за дело, Суханов щелкает пальцами перед моим носом, и я будто оживаю. Я переговорил с ней. Мне самому хотелось услышать ее голос, спросить, все ли в порядке? Как Ветров повел себя, и смогла ли Калашникова дать отпор этому идиоту. Вопросов было много, и все же не спешил нарушать дистанцию.
Очень хорошо, искренне рад, а потом резко пристально уставился на Дьякона, проследи, чтобы Калашникова вновь не спасовала. Только она вытянет меня из этой грязи. Ветров уже навострил свои уши, как и в прошлый раз. Дыхание сперло от бушующего гнева, стоило мне вспомнить выходку Кирилла в прошлом и сейчас. Суханов ухмыльнулся, вновь хлопая меня по плечу, словно я ему сын и он готов дать мне совет.
Пригласил бы Еву на ужин, что ли, по-доброму кивает, затем подмигивает мне. Ходишь вокруг, да около.
Не говори ерунды, отмахиваюсь от старика, стараясь не глядеть в проницательные глаза. Дьякон единственный, кто знает, что мне Калашникова не безразлична. Как только ему пришло в голову познакомить нас, в то самый день мое спокойствие было нарушено.
Конечно, оставляет меня одного среди толпы зевак.
Идея ужина вскружила голову, потому я вынул из кармана мобильный телефон, собираясь написать сообщение Еве. Суханов знает, как надавить на больное, ведь однажды я уже предпринял свой первый шаг, а по утру сожалел, когда Калашникова глядела на меня обнаженного в ее комнате. Чуть меньше полутора лет назад напившись в хлам, я ввалился в квартиру девушки. Тогда она еще не жила совместно с Ветровым. Ева уложила меня и на пьяную речь совершенно не обращала внимания, хоть и заливалась румянцем от моих признаний ей в своих чувствах. До сих пор в своих снах вижу её улыбку, которую она старалась спрятать. И каждый раз я вскакиваю весь в поту, потому что возбуждался, желая Еву во всех смыслах. После того случая мы больше не виделись, только изредка на благотворительных ужинах, и те проходили в компании с Кириллом. Я перестал для нее существовать после того раза, и, черт возьми, совсем не помню, о чем мы с ней говорили. Пальцы застыли на клавиатуре, и я снова заблокировал мобильный, откладывая свой порыв на другой раз
Спустя два дня.
Из-за подписки о невыезде мне пришлось отложить все заграничные командировки, ссылаясь на временное ухудшение состояния здоровья. Предполагаемые бизнес-партнеры и компаньоны не дураки, уже наверняка наслышаны о новом судебном разбирательстве, а потому посчитали правильным не упоминать в моем телефонном звонке каждому из них о сложившейся ситуации. Наконец, закончив разговор с китайцем, я обессиленный рухнул на стул, утопая в нем, будто тот, как болото засасывал меня уставшего. Закрываю глаза, мысленно представляю Еву перед своим взором. Два дня не слышал от нее ни слова, и, честно признаться, начал беспокоиться. У Ветрова непонятно что на уме, и я старался не думать о плохом. Так или иначе, Кирилл бы не стал жить с Калашниковой, если бы она не имела для него значения. Тишина нервировала, как и вновь появившееся чувство ревности. Я дико желал Еву, хотел, чтобы она была только моей Но преграда в виде Ветрова не дает никакого шанса продвинуться вперед. Каждая моя попытка напрасно канет в лету, потому что Ева настоящая женщина, преданная своему мужчине.
Телефонная вибрация заставляет меня вернуться в реальность, а потому выпрямившись, нехотя взял в ладонь смартфон.
Калашникова.
Черт возьми, сердце ухнуло вниз, и забилось с утроенной силой. Подскочил, будто она могла появиться прямо сейчас в моем кабинете. метнул взглядом в сторону закрытой двери, над которыми висели часы. Уже конец рабочего дня, даже больше скажу, я сам частенько засиживаюсь, хороня себя в договорах и цифрах. Прочистив горло, я скорее жму на зеленую кнопку, принимая вызов от Евы.
Ева, сладко произношу ее имя, улыбаясь, словно Калашникова точно увидит мои приподнятые уголки губ. Добрый вечер.
Лев, рада слышать тебя, буднично отвечает, явна загруженная чем-то другим. Я подошел к окну, будто мог провести особенную связь с ней. Словно так я смогу увидеть ее в другом здании, а вдруг Ева стоит так же, как и я, вторит каждому моему движению. Прости, что так припозднилась.
Нет-нет, все в порядке, обрываю её, а сам касаюсь холодного стекла. Холод стеклопакета контрастирует с вспотевшей ладонью, и вокруг пятерни образуется ореолна стекле остался мой отпечаток. Я ждал твоего звонка, с языка срывается мое недавнее переживание. Калашникова молчит, лишь слышно ее приглушенное дыхание по ту сторону линии. Она напряжена, и, судя по всему, позвонила только по рабочему моменту. Ты что-то хотела? принимаю деловитый тон голоса, параллельно отходя от окна во весь рост. В кабинете вдруг стало слишком жарко, и поставив на громкую связь смартфон, я снял с себя пиджак и ослабил галстук.
Да, Александров, посмеиваясь, отвечает, и я снова ухмыляюсь, как подросток, не знающий что мне сделать и как подкатить к первоклассной девочке.
Я весь внимание, пожав плечами, вновь опускаюсь в свое кресло и закидываю ноги на стол.
Калашникова глубоко вобрала воздух в легкие, и в телефоне послышался свист от ее действия. Закрыв глаза, мысленно представлял, как она облизывает в этот момент свои сочные розовые губки. Приятная картинка, естественно, подействовала для меня, как красная тяпка для породистого быка на родео. Взвинченный, я фыркнул и вновь взял в руку смартфон, затем переключил функцию и поднес к уху, голос Евы вмиг обволок каждую слуховую клеточку.
Я знаю, что ты состоишь в тематическом клубе «666», специализирующемуся на отношениях БДСМ, как-то неловко произносит предложение, явно краснея у себя в кабинете, а мне безумно хотелось видеть ее румянец, покрывающий щечки, шею и даже грудь. Забавно, но, когда Ева от чего-то смущается, ее тело мгновенно реагирует, отзываясь своей девической стеснительностью и, конечно, проявляясь в виде пигментации кожи в самых сладких местах. Я бы с удовольствием вылизал каждый сантиметр ее плоти, довел бы до такой вершины, с которой скатиться можно было бы только кубарем.
И тебя что-то смущает? намеренно поддеваю ее, будто шокирован новостью о самом себе. Калашникова хихикнула. Потом я слышу шуршание на заднем фоне, стало быть, встала и теперь куда-то подошла. Ты смотришь в окно? тут же интересуюсь. Голос с хрипотцой, потому что я начинал переступать границу наших запретных желаний.
Да, очень тихо отвечает, будто стон срывается с губ. Я впитываю этот звук, зная, что таким образом хуже делаю только себе. Это станет еще одним недостающим элементом в моем эротическом сне с участием Евы. Две ночи были для меня адом; мозг нарочно прокручивал момент поцелуя, воспроизводя сцены до самой мельчайшей подробности.
Что ты хочешь увидеть там? начинаю игру, оттягивая момент от суеты и реальности.
Мне бы хотелось увидеть тебя, признание Евы лишает дара речи, и я вскакиваю на ноги. Тяжелое дыхание сбивает меня с мыслей, во мне кипит вулкан признаний, а я продолжаю нервное молчание. Калашникова замешкалась, сразу давая заднюю:Прости, что-то накатило, уныло хохотнула.
Ева, гортанный тон моего голоса заставляет девушку замолчать и внимательно прислушаться ко мне, давай поужинаем сегодня.
Ох, выдыхает. И я буквально вижу, как она сама себя обнимает, подперев свободной рукой полные идеальные груди. Лев, я
Ветров да, я понимаю, сразу нахожусь, злясь на все вокруг и себя в том числе. Зарычав в трубку, с силой сдавил корпус смартфона и тот жалобно скрипнул. Я должен обуздать в себе гнев и ревность, которые сводят с ума и не дают мне переступить границу, что мы выстроили между друг другом.
Да, глухо отвечает. Но от ужина я не откажусь. Сможешь заехать, переговорим с глазу на глаз.
Конечно, киваю, будто она может увидеть, затем подхватываю свой пиджак и ключи от автомобиля. Жди, я буду через полчаса.
Быстро заказав столик в самом дорогом ресторане, минуя бронь и деловитый тон администратора, мы с Евой сидели друг напротив друга. Я был на седьмом небе от счастья, хотя не подавал этого наяву. Калашникова же наоборот была бледноватой. И если сначала я списал на вечернюю прохладу, то теперь, присмотревшись, понял в чем дело. Она плакала. Тени, тщательно замаскированные тональным кремом, под конец дня проявились еще более. А усталость буквально легла на ее хрупкие плечики. Ева явно плохо спала с того самого момента, как я оставил ее с тем ублюдком, не желая наваливать еще больше проблем и нежелательных разговоров. Может, зря?
Я буду всё, как обычно, передаю меню официанту, который знал мои вкусовые предпочтения, как облупленный. Он тактично принимает из рук элегантную книжку, затем паренёк по-доброму кивает и переводит взгляд на Калашникову, которая зарылась в меню, словно желала спрятаться ото всех.
Естественно, как только мы вошли в ресторан, несколько знакомых пар глаз уставились на нас, явно проявляя интерес, какого хера мы вдруг решили поужинать вместе. Каждый из них знает, что я не приглашаю дам просто так, ведь на слуху у всех крутится, что Лев Александров истинный холостяк, и вряд ли когда будет окольцован кем-то. Нет, это так и есть. Но, чем черт не шутит, и я уверен, будет когда-то дама моего сердца, правда не в данный момент.
Мне блюдо дня и, пожалуйста, бокал красного, улыбается ему, подавая сложенное меню в руки. Я ухмыляюсь, отмечая про себя, что девушка совершенно не кичится различными диетическими салатиками, и тем более демонстративно отказывается от вина. Ева была другойнастоящей. И потому мне страстно хотелось узнать ее еще больше. Понять, как устроен ее внутренний мир, который явно сейчас давал видимую трещину из-за тяжелых отношений с Ветровым.
Что? она переводит свой пристальный зеленый взгляд на меня, едва уловимая улыбка касается уголков ее губ. А вот и румянец на щеках подоспел. Я сижу в расслабленной позе, предварительно расстегнув пуговицу на пиджаке и две верхних на рубашке. На заднем фоне играет классическая мелодия, которую знает каждый. Она создает особенную атмосферу, растворяя в пространстве напряжение, кроме одного. Искры желания пронзают воздух, накаляя между нами общение. Каждое слово идет с подтекстом и предпосылкой.
Люблю, когда женщины хорошо питаются, так просто отвечаю, на что Ева смущенно жмет плечом и отводит в сторону взгляд. Вновь повеяло холодом, будто угодили в пропасть. Не буду лукавить, их было много и не обязательно каждая из них была после со мной.
Зачем ты мне говоришь об этом? с непониманием задает вопрос, явно раздражаясь.
Разве не важны детали? хмурюсь.
Важны, соглашается, затем облокачивается локтями о край столика. Ты и Жанна были любовниками на протяжении нескольких месяцев, резко переводит разговор в работу. Я желал бы сейчас отбросить мысли об угрозе для моей репутации, но Калашникова слишком упертая, потому лучше ответить сейчас.
Она сама пожелала их разорвать, я не препятствовал, искренне признаюсь, затем тоже вторю положению Евы, случайно задевая носком туфли ее ножку под столом. Она вздрогнула, но не сдвинулась с места. Краснеет, машинально облизнув кончиком языка нижнюю губку. Дыхание сперло, но я старался держаться, мысля холодно.
Это хорошо, кивает, затем меняет позу, будто ей стало некомфортно на мягком стуле. Ерзает, дрожа телом. Нам приносят горячие блюда, которые оказались одинаковыми, на что оба лишь посмеялись. Мог бы сразу заказать на двоих, замечает Калашникова, игриво приподняв идеальную левую бровь.
Я всегда даю возможность выбора, Ева, на подсознательном уровне во мне просыпается Дом, ведь я должен заботиться о чувствах и эмоциях своей сабмиссив. Но Ева не саба, и даже не моя женщина, а доверительное лицо, представляющее мои интересы в деле.
Калашникова замерла на мгновение, пристально всматриваясь в мое лицо, будто ждет подвоха. Я же сканирую ее; от меня не скрылось ничего. Замечаю все в ней: как учащенно завибрировала сонная артерия на шее Евы, как ее грудь стала вздыматься, желая насытить кровь кислородом. Как она сжала в свободной руке салфетку, стараясь скрыть свою нервозность. Я снова касаюсь ее ноги, затем поглаживаю. Девушка томно глядит исподлобья, приоткрыв слегка губы. Пышные черные ресницы колышутся, когда Ева закрывает глаза и морщит носик, приподняв губы в едва уловимой улыбке. Она борется сама с собой, и с теми ощущениям, которые вновь заполонили ее мысли.
Мне нужно отойти, оставляет в покое салфетку, разрывая искрометный момент. Я будто очнулся от гипнотического сна, хриплю что-то несвязное, и Ева вскакивает, как ошпаренная, оставляя за собой шлейф аромата парфюма, смешанного с ее собственным запахом возбуждения.
Рядом сидевшие гости-посетители провожают Калашникову любопытными взглядами, а потом глядят на меня, и я тупо киваю им в ответ, показывая образцовое поведение бизнесмена-банкира. Несколько томящих минут сводили меня с ума, Ева явно не торопилась выйти из уборной. Поэтому я сам последовал ее примеру, будто собрался во вторую половину. Через плечо оглядел зал, никто не обратил на наше отсутствие внимания, а потому я ловко прошмыгнул в женскую часть, застав Калашникову у раковины, смачивающей шею прохладной водой. Девушка застыла, увидев меня в проеме.
Это женский туалет, глухо замечает, указывая через плечо в стену. Там ваша часть.
Я рывком преодолел расстояние между нами, останавливаясь в опасной близости от Калашниковой, которая выпрямилась передо мной струной. Смотрит в упор, не мигая глазами. С ее кистей стекает вода, а шум льющейся заполняет комнату, маскируя наше притяжение. Снова наши дыхания сливаются в унисон, будто мелодии, состоящие из разных нот, подбирают звучание друг друга. Так и наши телатянутся, но терзают сомнительные мысли, подавая красные сигналы бедствия. Я обхватываю одной рукой тонкую талию Евы, притягивая к себе вплотную. Девушка совершенно не сопротивляется. Наши губы едва касаются в поцелуе, заигрывают между собой. Кончики носов потираются, соприкасаясь с горячей плотью щек. Я глубоко вдыхаю срывающийся горячий стон дыхания Калашниковой, закрыв при этом глаза. Свободной рукой обвиваю ее шею, заводя пятерню за длинные волнистые волосы, чувствуя капельки воды на коже. Девушка, напротив, стоит и не шевелится, но я вижу ее сопротивление: она жаждет откровенных прикосновений.
Лев, голос Евы дрожит, когда я все-таки целую в уголок ее губы. Слишком нежно, слишком сладко сцеловываю с них вкус красного вина, которого она успела попробовать перед побегом. Отстраняюсь, ощущая в объятиях ее дрожь. Калашникова широко раскрыла глаза и смотрит на меня, не предполагая, чем все закончится.
Скажи «нет», и я остановлюсь, со всей серьезностью произношу, молясь, чтобы Ева не произносила подобного. Девушка осторожно ведет ладонями мне по плечам, оставляя влажность на ткани из-за того, что ее руки были мокрыми после водных манипуляций. Медленно приближается к шее, и обвивает ее, пристав на цыпочки.
Нет, отвечая, в упор глядит в глаза. А потом сама сбивает меня с толку и впивается в губы страстным поцелуем
Глава 8
Ева Калашникова
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Закрыв глаза перед зеркалом в уборной ресторана, я пыталась собрать себя по крупицам. Каждая клеточка тела напряжена до неприличия, и по конечностям чувствую табун мурашек, напоминающих о касании ноги Александрова к моей. Как хорошо, что сейчас я одна в комнате, и никто не помешает мне обдумать, как плавно завершить ужин, затем уехать на такси домой.
Домой Боже, эта мысль только причиняла боль. Нет никакого дома, нет ни тепла, ни уюта. Ветров ушел. Оставил меня без объяснений, ссылаясь на очередную командировку. Хотя я прекрасно знала, что он уехал к себе на квартиру. По нашим отношениям пошла глубокая трещина, и сделать ничего невозможно. И я не хочу. Я всегда говорила Кириллу, что не стану терпеть по отношению к себе обмана, и, если до него не дошло за полтора года совместной жизни, то время было зря потерянным. Уныло гляжу на стекающую воду в слив раковины. Смачиваю руки ею и прикасаюсь ладонями к разгоряченной коже щек, а потом провожу по шее. Облегчениесловно оргазм испытала, наконец, полностью сняв с себя мандраж. А потом мое внимание в отражении зеркала привлекает мужская тень, и я поворачиваю голову в сторону входной двери.