Три удара стеком, или, предлагаю ей выбор, и она с замиранием ждет продолжения.
Или? нетерпеливая сабочка.
Или мой язык доведет тебя до исступления.
Я выбираю второй вариант, осмелев, Вика выпаливает свои желания. Слишком рано она сделала поспешный выбор, ведь тогда я стану мучить её.
Хорошо, соглашаюсь с ней, но награждаю еще одним шлепкомштрафным, за неправильный вариант. Девушка снова струсила, а это не есть хорошо для той, которая желает познать «тему».
Ай! крикнула она, когда я потянул ее за волосы после жалящего удара ладонью.
Какое следующее правило, Виктория? Ты напомнишь мне? снова издеваюсь над ней, но в это время помогаю подняться. Ягодицы девушки ярко розовыепривлекательные, осталось завершить дело хорошим трахом только не сегодня. И никогда, Дубровский, чёрт возьми! моё собственное подсознание борется со мной. Вика поднялась, и я выпустил из крепкой хватки ее волосы. Девушка часто дышит, грудь вздымается, а руки, согнутые в локтяхдрожат от напряжения. Я расстегнул наручники, нажав на обоих кнопки, высвобождая кисти. Вика тут же принялась растирать запястья. Никаких ключейвсё автоматически, и это самое крутое, что было в клубе. Эдуард определенно постарался впечатлить всех своих гостей и посетителей «Готики». А теперь, я хочу, чтобы ты легла снова, но только на спину, шепчу, прикасаясь носом к ее ушку. Опаляю дыханием шею Виктории, и она жмется, словно ей стало слишком щекотно. Инстинктивно, Вознесенская повернула голову в мою сторону, практически сталкиваясь своим носиком с моим лицом, а я ждал этого мгновения, все время смотря только на ее пухлые приоткрытые губы. Время вокруг нас словно остановилось, и даже фоном играющая классика стала едва уловимой нашими ушами. Не говоря о болтающихся позади нас цепей. Захватываю Викторию в объятия и жадно вкушаю ее вкус губ, которые она раскрыла. Девушка в маске, голая и податливая, а моя вжимающаяся в ее живот плоть начинает пульсировать, причиняя грубую боль. Сука! Готов был прямо сейчас нарушить свое собственное правило, как только уложил девчонку спиной на козлы, но вовремя остановился. Конечно, было трудно устоять от вида открытой киски, немного приподнятых ног.
Напомни мне правило, Вика, едва сдерживаю свой рык, взяв стек, который повесил на крючок возле рядом стоящей кровати.
Какое? непонимающе спрашивает, скорее от того, что Вика сама уже на грани.
Значит ты не помнишь, сурово говорю, и она мотает головой. Без предупреждения щелкаю стеком по внутренней части бедра, практически в десяти сантиметрах от ее естества. Девушка пискнула, вздрагивая. В тусклом свете и при свечах, ее возбуждение едва заметно, но влажность ощутима, стоило мне прикоснуться ладонью к её лону. Вика попыталась сжать ноги, но тут же была предупреждена еще одним хлыстом.
Ах! выгнулась в пояснице, когда новая волна жалящего удара пронзила каждую клеточку тела Вознесенской. Я не должна была возражать или начинать говорить без твоего разрешения выпаливает на выдохе одним предложением, ложась снова на спину.
Умница, саба, хвалю, встав перед ней на одно коленонапротив ее естества. В нос мгновенно ударяют флюиды ее возбуждения, и я практически теряю свой собственный разум, опьяненный ее ароматом желания большего. Вика замерла, не понимая, что происходит дальше. Вознесенская снова прогнулась в пояснице, подперев голову обеими руками. На не широком козле трудно удержать равновесие, особенно в таком положении, но она справляется на отлично. Вскинув одну ее ножку себе на плечо, девушка сообразила, а потом я заметил на ее лице ухмылку. Слишком довольную, и в этот момент мне словно по голове ударили: а, кто, мать вашу, из нас тут Дом?! Эта наглая, хитрая девица манипулирует мной! Твою мать! Вика уже приготовилась к победе, но рано девушка ее начала праздновать. От ее киски отказаться я не в силах, а вот отомстить, как она предположилавполне. Одной рукой я стал гладить ее бедро правой ноги, а другой бесшумно полез в карман и достал клиторный зажим. Вещица, чем-то похожая на скрепку, украшенная стразами, в том же стиле, что и зажимы для сосков. Я приблизился к ней и начал целовать, вырисовывая круги на клиторе. Покусывал, всасывал плоть, щелкал языком играл и вкушал вкус Вознесенской. Она была на грани, как и я сам. Но, ухмыльнувшись, пока девчонка пребывала в нирване и готовилась к разрядке, быстрым и ловким движением установил зажим. Всю комнату охватил крик Виктории, и она попыталась сесть, но я надавил ей на живот; против моей силы у девушки не было ничего, кроме того, чтобы повиноваться.
Ай!!! Почему не обговорил со мной!? возмутилась она, срывая повязку. Я тут же скинул ее ножку со своего плеча и встал, недовольный ее поведением. Её непокорностью. Она сражалась со мной, будто на равных, хотя я понимал, что с девчонкой определенно будут проблемы. Вика стала дергаться, чем только больше причиняла себе боли, но не той, которую я готов был ей подарить. А так, Вознесенская сама себя наказывает, но пусть это для нее станет большим уроком. Я рывком прижался к ее плоти, и она ойкнула, когда почувствовала мой член прямо у своего входа, и лишь ткань моих брюк была препятствием. Заломив ее руки ей же за головой, я еще раз толкнулся вперед, усиливая силу трениясвоего рода петтинг. Потом еще раз, и еще. До тех пор, пока девчонка не успокоилась и не повиновалась. Она расслабилась в моих руках и хватке, обхватив ногами мой торс, будто в кольцо. Глаза в глаза. Мои озлобленные против её слишком спокойных и жаждущих.
Ты ослушалась, Вика, рычу, толкнувшись, я никак не мог остановиться. Она ухмыльнулась. Мы практически трахались, но не по-настоящему.
Ты должен был спросить, дернув бровью, Вознесенская опустила взгляд на мои губы. Но я решил, что с нее достаточно. Быстрым движением просунул правую руку между собой и ней, расстегнув ширинку и припустив брюки, я уже касался ее влажного лона своим членом, но что-то меня остановило. Её победный блеск взгляда и ухмылка. Нет. Сам себе приказал нет, хотя практически вошел в нее головкой члена. А Вика, словно нарочно прогибалась в пояснице и кусала свои губы.
Не сегодня, я поднимаюсь, оставив девчонку без продолжения. Она хмыкнула, будто собралась расплакаться. Зажим по-прежнему был установлен на ее клиторе, и пока Вика не пришла в себя после такого потрясения, я продолжил, я уйду, и только после этого ты снимешь с себя зажим, Виктория, грубо, будто щелкаю стеком по ее побледневшей коже. Она сползла с козла, но все еще держалась на своих дрожащих ногах. Смысл моих слов постепенно доходил до девушки, на что она фыркнула и отвернулась. И я видел список твоих ограничений, саба, это было последним, что я сказал, когда оставил ее одну. Как она меня.
На выходе меня встретил смотритель, нахмуренный и недовольный.
Господин Дубровский, обращается он ко мне с суровым тоном в голосе. Да, я уже понял, что нарушил правило, прикоснувшись к девушке без защиты и тем более оставил сабмиссив в комнате одну, не завершив сессию.
Это ее наказание, отчеканил, и смотритель понимающие кивнул. Не такого конца я хотел, но последняя эмоция Виктория добила меня и словно пробила броню, которой я себя огораживал все эти годы. Приведите ее в порядок и отвезите домой. Все расходы запишите на мой личный счет.
Хорошо, кивнул смотритель и возвратился на место к стеклянной затемненной стене, где за ним до сих пор была девушка.
Глава 13
Виктория Вознесенская
Что это было? Пронеслось первое, как только Дубровский оставил меня одну, все еще с зажимом между ног. Низ живота ноет от сорванного оргазма, который вот-вот готов был взорваться внутри меня, и окутать этим замечательным ощущением полета. Но Костя решил все-таки отомстить. Я до сих пор чувствую, будто его член, все еще касается меня там, а ведь я так надеялась на продолжение. Знаю, глупо. И глупо было надеяться, будто этот мужчина способен разглядеть во мне женщинужаждущего его уже не первый год. Но вскоре он станет мужем моей матери, а значит и смысла нет пробивать его броню. Я облокотилась о свои колени, затем развела их по разные стороны, даже не заметила, как начала плакать, осторожно разжала зажим. Из-за мужчины, из-за всей ситуации, которая теперь будет всегда перед моими глазами. Искры полетели из глаз, и это была настоящая боль, не та, что я была готова ощутить, находясь в экстазе. Наказал. Дубровский знает, что теперь я долго не подойду к ним, постоянно вспоминая последствия от неудовлетворения. Быстро свела ноги вместе, заглушая новый поток слез от неизвестности. В нашей комнате Осеклась. В этой комнате все еще витает аромат мужских духов, смешанных с запахом возбужденных тел. Константин даже сумку свою не забрал, вылетел, будто ошпаренный, но что пошло не так. Кое-как встала на свои ногиони дрожали. Мне почему-то стало стыдно, и я прикрыла грудь одной рукой, а другой свое естество, хотя, что может увидеть мужчина за стеной.
Твою мать простонала, подходя на ватных стопах к стулу. Мои вещи были разбросаны повсюду. Наклонившись, подняла лосины, быстрыми движениями натянула их, затем уже топ, который лежал на кровати. Встряхнула головой, чтобы волосы немного приняли объем. Вытерла свои слезыпредатели, ведь я не собираюсь расклеиваться из-за мужчины, к которому неравнодушна.
Вика? меня окликает Вера, вошедшая так бесшумно в помещение. Я тут же обернулась к ней лицом, и девушка обняла меня, выражая свое сочувствие. Теперь весь клуб прознает об инцидентеуже повторном, черт возьми, и меня точно лишат доступа в него. Чертов Дубровский!!!
Все в порядке, отвечаю, и немного отстраняюсь от Веры. Улыбаюсь, хотя получается слишком тяжело, но все-таки подруга кивает в ответ и просит пройти с нем. У меня сердце ухнуло вниз, потому как я подумала, что теперь состоится разговор с хозяином клуба. Нонет. Вера и Саша, который встретил нас у черного выхода, проводили меня к вызванному такси, и не говоря ни слова посадили на заднее сидение. Я хотела было возразить, но, глядя на себя в зеркало заднего вида, поняласмысла просто нет. Я разбита. Я в гневе, и попадись мне под руку прямо сейчас Константин, точно ударила бы мужчину по лицу за такое издевательство.
Позвони, как доберешься до дома, обнимая меня, Вера шепчет у уха. Саша в это время дает четкие указания водителю, и затем записывает номер машины. Как истинный Дом, он оберегает своих сабмиссив, пусть я ею не являюсь для него.
Хорошо, согласно киваю, отстраняясь. Моя сумочка, спохватилась, но Вера указала на пассажирское сидение, и я обернулась, увидев ее лежащую рядом со мной. Дубровский выставил меня? сухо задаю вопрос, искоса посматривая в сторону Шурика. Он сделал вид, что не слышит наши женские сплетни. Вера сжала в тонкую полоску свои красные губки, не выдавая своей злости наружу. Но я хорошо знала свою единственную подругу, и могла судить, что я попала в точку, догадавшись. Ясно. И добавить больше нечего.
Вика, теперь настала очередь Саши. Он был очень высоким, и относительно Веры, это казалось настолько неестественным, видеть пару, у которой такая разница в росте. Ведь обычно люди выбирают для себя более удобную вторую половинку, но все это, конечно же, предрассудки. Даже хмыкнула своей мысли. Но все свое внимание направила на Дома Веры. То, что сегодня произошло, начинает он, и в его тоне я слышу недовольство. Он нахмурился и напрягся, это не по этикету, но глядит прямо мне в глаза, и я замечаю усмешку, на его месте я бы с Верой поступил точно так же. Вера ахнула, а я рассмеялась. Ну конечно, мужчина всегда поддержит своего собрата, тут и сказать нечего.