Всё же я не зря решил к тебе заехать, раздаётся из темноты глубокий мужской голос, звук которого наполняет тело неверием и диким облегчением. Именно сейчас мне хочется по-настоящему зарыдать.
Неважно, как он здесь очутился. Неважно, что скорее всего он за мной следил. Это совсем неважно. Главное, он меня спас.
Я убью тебя, ублюдок, коротко информирует Савва и отводит ногу.
Жуткий хруст и глухой стон. Я никогда не была свидетелем драки. Я терпеть не могу жестокость, но сейчас не могу пошевелиться, глядя как он методично избивает хрипящую массу ногами. Что я чувствую в этот момент? Ничего. Полное опустошение. Этот дурно пахнущий недочеловек только что собирался насильно засунуть в меня свой немытый член.
Савва, хватит, хриплю я, когда масса перестаёт издавать хоть какие-то звуки. Хватит. У тебя могут быть проблемы.
Даже в темноте я могу разглядеть его глаза: яркие, горящие адреналином и яростью. Я вдруг вспоминаю, как он пахнет: по-мужски терпко, возбуждающе. Сейчас мне отчаянно хочется ощутить его запах, чтобы перебить ту вонь, которую я успела вдохнуть.
Хватит, повторяю я твёрже, опасаясь, что он ещё не готов остановиться.
Савва с явной неохотой отступает назад и делает едва уловимое движение рукой, убирая упавшие на лоб волосы. Я уже знаю, что сегодня никуда его не отпущу. Пусть спит на диване, ну или я могу спать на диване, а он ляжет в моей комнате. Сегодня я ни за что не останусь одна.
11
Подъём по ступеням даётся мне с трудом: кажется, я действительно подвернула ногу. В сотый раз сглотнув в попытке избавиться от металлического вкуса во рту, я нетвёрдой рукой вставляю ключ в личинку замка, но он отчего-то отказывается поворачиваться.
Заело, по-моему, поясняю я Савве, стоящему за спиной, и не узнаю свой голос, жалкий и дребезжащий.
Тёплые пальцы накрывают мою ладонь и по-хозяйски выдёргивают из неё ключи. Я не сопротивляюсьпросто отступаю назад, позволяя чужому человеку разбираться с дверью в мою квартиру.
Почему чужому? Сейчас Савва таким не ощущается. Каких-то пятнадцать минут назад он спас меня от одной из самых ужасных вещей, какие только могут произойти с женщиной. Этот бомж мог быть болен чем угодно даже СПИДом Он мог меня изувечить. Я могла от него забеременеть
Господи, да что за идиотская привычка визуализировать самый паршивый исход? Я и так трясусь как перепуганная мышь.
Кажется, всё в порядке, сообщает Савва и указывает глазами на приоткрывшуюся дверь. Прошу.
Нет, я и правда не в себе. Не смогла отпереть собственную квартиру.
Спасибо, бормочу я и, забрав у него помятые пакеты, которые мы подобрали по пути к подъезду, переминаюсь с ноги на ногу. Ну и куда делась моя былая решительность?
Ты бы мог побыть со мной? Я Боже, как же сложно. Я никогда не просила мужчину остаться у меня, обычно они сами были тому инициаторами. Не хочу находиться сегодня одна.
Синий взгляд окрашивается тёмными всполохами, мешая мне сходу угадать ответ, который становится известен уже через секунду:
Конечно, Мирра. Я побуду с тобой.
******
Я осторожно снимаю с ног туфли и мельком оглядываю лодыжку: она немного распухла. Если срочно не приложить лёд, то про каблуки можно забыть на ближайшие две недели.
Савва безмолвно за мной наблюдает, стоя возле шкафа-купе. Нужно хотя бы попытаться быть гостеприимной, если уж я его к себе пригласила.
Располагайся как тебе удобно, мне даже удаётся вымучить из себя вежливую улыбку. Я схожу в душ, а потом постараюсь тебя как-нибудь развлечь.
Савва очерчивает взглядом моё лицо, которое сейчас наверняка выглядит как полотно художника-сюрреалиста.
У тебя кровь на губах. Он тебя ударил.
Ты ему сполна за меня отомстил, я снова пытаюсь улыбнуться, но с треском проваливаюсь: снова мокнут глаза и начинают дрожать губы. Ещё бы. Я пережила дикий стресс. Это абсолютно нормально.
Нет. Нужно было его убить. И даже тогда этого было бы недостаточно.
Его слова звучат честно, без лишних пафоса и бравады, словно он действительно был готов его убить. Должна ли меня пугать подобная кровожадность? Возможно. Но меня не пугает. Мир совершенно ничего не потеряет, если того вонючего мужика не станет. Пока на моей одежде всё ещё есть его запах, я не склонна к ханжеству и пацифизму.
В холодильнике есть сок и вино, я машинально касаюсь рукава его пиджака, перед тем как скрыться за дверью душевой. Я постараюсь недолго.
Растёкшаяся тушь, опухшие от слёз глаза и разбитая губатаков вердикт моего отражения. Не так уж и плохо в сравнении с тем, что в действительности могло со мной случиться. Завтра позвоню секретарю Андреева и возьму выходной. Схожу на массаж и навещу психотерапевта, у которого не была больше полугода. Пусть изучит меня на предмет психотравмы. Гордиенко удвоит свои усилия по выживанию меня из компании, а мне необходимо быть во всеоружии.
Отшлифовав тело мочалкой до царапин, дважды намылив голову и трижды промыв половые органы антисептиком, я застываю под струями воды, чтобы дать себе время поплакать. Пара слезинок раздражает глаза и не более того. Большую часть своего унижения и страха я выплакала в пропахшей мочой подворотне.
Савву я нахожу в гостиной рядом со стеллажом, в его рукахрамка с моей фотографией. Теперь он имеет куда более подробное представление о моём теле, потому что это снимок с отдыха, и на нём я в купальнике.
Рядом Вика, моя лучшая подруга, поясняю я, заглядывая ему за плечо. В прошлом году мы ездили вместе на Майорку.
Я почти теряюсь, потому что в этот момент он оборачивается. Наши лица оказываются слишком близко друг от друга, и я в очередной раз поражаюсь, насколько у него красивые глаза. Кажется, засмотришься чуть подольшепотеряешься навсегда. И даже отлично, что я об этом думаю сейчас: это гораздо лучше, чем вспоминать об эрекции бомжа.
Она твоя самая близкая подруга? спрашивает Савва, и его взгляд соскальзывает к ссадине на моей губе. Надеюсь, он разглядывает мой рот, что устраивает меня куда больше. Пусть сейчас и неуместно думать о том, что этот парень испытывает ко мне сексуальное влечение, но если это поможет пережить стресс, то почему бы и нет.
Вика? Да, она самая близкая. Мы знакомы с одиннадцати лет. Учились вместе в университете, и немного помолчав, решаюсь на встречный вопрос: У тебя такие есть? Я имею в виду: друзья, с которыми ты общаешься продолжительное время?
Савва отрицательно качает головой, даже на долю секунды не выпуская из фокуса моё лицо:
Нет, Мирра. У меня нет таких друзей.
Совсем не факт, что он чувствует то же, что и я: будто воздух в той крохотной прослойке между нами электризуется, делая каждую следующую минуту значимой и многообещающей. Достаточно совсем небольшого шажка, чтобы с головой уйти в его запах; нужно миновать всего десяток сантиметров, чтобы потереться щекой о ткань его рубашки и ощутить мужское тепло, которое сейчас кажется таким необходимым.
Но я так не умею, а потому трусливо отступаю назад.
Уже двенадцать ночи. Спасибо, что согласился остаться К завтрашнему дню моя паника пройдёт, но сегодня мне нужна была компания. У меня удобный диван. Я могу постелить тебе там.
Ты действительно хочешь, чтобы я спал на диване?
Его прямой взгляд пронзает меня, словно иглаколлекционную бабочку, и я снова чувствую замешательство. Хочу ли я? Да, пожалуй, что хочу. Я не сплю с мужчинами в знак благодарности.
На диване могу спать я, а ты можешь лечь в спальне. Сегодня у тебя полный карт-бланш.
Ты кривишь душой, хрипло говорит Савва, сощурив свои непростительно красивые синие глаза. Но я лягу на диване.
Он отказывается от постельного белья и моих щедрых услуг горничной и ложится в гостиной, взяв лишь подушку.
Я тоже забираюсь в кровать как есть: замотанная в махровый халат и с влажными волосами. Подношу к носу прядьне пахнет ли она тем отвратительным мужиком? и лишь тогда понимаю, что совершенно не поинтересовалась его судьбой. Наверное, следовало вызвать полицию или хотя бы скорую. Эта мысль вызывает во мне содрогание. Проторчать вне дома ещё несколько часов, пересказывая равнодушным людям, как мне было мерзко, унизительно и страшно? Надеюсь, Савва отбил тому уроду яйца, навсегда лишив функции спаривания. Это было бы честным правосудием.
Затаив дыхание, я прислушиваясь к звукам, доносящимся из гостиной. Полная тишина. Он уже уснул? Пожалуй, с появлением Саввы моя жизнь перестала быть предсказуемой. Никита попал в мою квартиру Когда? Спустя три недели активных свиданий и разговоров по Facetime, кажется. А сейчас в соседней комнате лежит парень, с которым до сегодняшнего дня я виделась лишь однажды и который, возможно, снял с себя всю одежду.
Боже, мне правда лучше поскорее уснуть.
Я крепче обнимаю подушку, твёрдо намереваясь воплотить свой план на сон в жизнь, и каменею, потому что в эту секунду тишина в гостиной перестаёт быть идеальной. Её нарушает поступь шагов.
Во рту пересыхает, когда я понимаю: они приближаются. Нет, Савва не встал выпить воды и не хочет в туалет. Он идёт сюда, ко мне.
Тёмная тень занимает весь дверной проём. Я ошиблась: он не разделся. Всё ещё в брюках, только рубашка расстёгнута.
Ты что-то хотел? шёпотом спрашиваю я под нарастающее биение сердца.
А ты? Хотела что-нибудь?
Я машинально подтягиваю к груди одеяло, потому что, не дождавшись моего ответа, тёмная фигура начинает приближаться.
12
Хорошо, что полумрак спальни скрывает всю гамму эмоций, написанных на моём лице и то, как пальцы нервно сжимают одеяло. Ты ведь могла предвидеть такой исход, правда? Парень, который однажды уже говорил о запоминающемся сексе с ним, остаётся в твоей квартире. Он знает, что ты лежишь в соседней комнате и на тебе минимум одежды. Он ведь не евнух, чтобы не попытаться.
Главный вопрос, на который мне в срочном порядке предстоит ответить: хочу ли я его рядом? Мозги говорят однозначное «Нет»: я ведь знаю, что Савва для меняэто слишком. Но иррациональная часть шепчет: «Наплюй и позволь себе расслабиться. Сегодня у тебя есть железное оправданиеты пережила дичайший стресс».
Длинная тень Саввы нависает надо мной, и я машинально отодвигаюсь назад. Избегаю его или приглашаю? Скорее, и то и то. Его дерзкий запах с лёгкостью уничтожает аромат жасминового саше, годами пропитывавший мою спальню, и даже на расстоянии я чувствую мужское тепло. Кровать пружинит уверенно и неторопливо: он не боится, что я его выгоню, а напротивутверждается на моей территории.
Ты боишься меня?
Он лёг совсем близко, так, что наши колени соприкасаются. Королевский размер кровати не спасает. Повернулся лицом ко мне, смотрит в глаза. Требует ответа.
А я должна?
Возможно. Ты любишь комфорт, а я люблю брать то, что мне нравится.
Не спрашивай. Не спрашивай его.
И то, что нравится тебе сейчас, это я?
Да, его голос в тишине спальни звучит уверенно и ровно. Мы друг другу идеально подходим. Оба с дефектами. Ты любишь держать жизнь под контролем, а я контроль ненавижу. Ты сковываешь себя выдуманными рамками, а я привык эти рамки разрушать. Это большой соблазн для менязаставить тебя жить по-настоящему.
Стоит ли мне задуматься над тем, что человек, практически меня не знающий, разглядел во мне дефект, который я порой сама в себе подозреваю? Определённо, здесь есть над чем поразмыслить. Правда не сейчас.
Я и живу по-настоящему, Савва. Моя жизнь меня устраивает.
Человек, который никогда не путешествовал, тоже утверждает, что в мире нет города прекраснее, чем тот, в котором он вырос. Но ведь мы с тобой знаем, что это не так.
Считаешь, что я неправильно живу? я позволяю себе тихо усмехнуться. Не уверена, что это хорошая прелюдия к предложению встречаться.
Я не сказал, что хочу с тобой встречаться.
Я не теряюсь лишь потому, что не хочу теряться при нём. Что значит «не хочет»? Тогда к чему это всё?
А что ты имел в виду под словами «мы идеально друг другу подходим»?
Я хочу полностью тобой обладать. Быть у тебя в голове, в крови, в твоём теле без дурацких условностей, которые ты себе придумываешь. Другие тебя боятся, а я нет. Я тебя вижу насквозь, и я тебя понимаю. Для меня ты прекрасна в своём дефекте. Особенный человекслышала такое выражение? Для меня ты такая.
И ты всё это понял, лишь взглянув на меня?
Да. Женщина, красивая настолько, что нет возможности не обернуться. Очень одинокая, потому что не создана для слабаков. Подруги хотят видеть тебя такой же, как они. Но ты другая.
Моё дыхание сбилось и в глазах зудитнастолько эти слова задевают что-то внутри меня. Комплименты своей красоте я слышала неоднократно, но никогдав такой форме.
Боюсь, ты слишком многое обо мне додумал. Я самая обычная, и мои стремления обычны: создать семью, родить детей.
Но тем не менее, ты каждый день возвращаешься в пустую квартиру. Ты ведь умеешь добиваться поставленных целей. Что не так?
Может быть, мне нужен особенный человек.
Повисает тишина. Как и тогда, в гостиной, она электризует воздух, наполняя его ожиданием и желаниями. Хочу ощутить его тепло кожей. Хочу узнать, умеет ли он обнимать. Хочу на время забыть о своём дефекте и стать слабой. Я так устала всё контролировать, а Савва так невероятно пахнет.
Я придвигаюсь к нему ближе, и лацканы махрового халата упираются ему в грудь. Слизываю его дыхание, коснувшееся моих губ, и шёпотом предупреждаю:
То, что через секунду я тебя обниму, ничего не значит. Меня сегодня едва не изнасиловали, а я всего лишь человек.
Его плечи твёрдые, почти жёсткие, и воображение дорисовывает, как они выглядят без рубашки: загорелая кожа без дурацких татуировок, выступающие мышцы. Его тело тренированное, но не перекачанное. Пожалуй, Савва даже немного худощав. Кожа горячая и пахнет да, она пахнет возбуждающе.
Я утыкаюсь носом в его ключицу и беззвучно дышу. Не представляю, чтобы когда-то проделала такое с Никитой. Интересно, он меня обнимет? Это входит в его концепцию об «особенном человеке»?
И тогда он перекатывает меня на спину. Это происходит так неожиданно, что из моих лёгких вырывается слабый булькающий звук. Его лицо надо мной, горячее жёсткое тело на мне. Сердце барабанит как бешеное, то ли от неожиданности, то ли от ожидания.
Ты можешь продолжать меня обнимать, хрипло шепчет Савва, заглядывая мне в глаза. Мне просто захотелось сменить положение.
Тяжесть его веса сдавила мне грудь, телу под плотной махровой тканью нестерпимо жарко. Я ведь всё ещё хочу его обнимать?
Обхватываю руками его шею и тяну к себе. Прядь его волос касается моего лба, губы катастрофически близко. Чуть потянись вперёди они встретятся.
Я не собираюсь тебя целовать, шепчу. Мы просто обнимаемся.
Ты раздвинула ноги.
Мои ноги. Мои чёртовы неуправляемые ноги, гостеприимно обвивающие его бёдра. Когда я успела? Сделала это по инерции?
Ты слишком много думаешь, Мирра. Забудь.
Шершавый подбородок касается моего, а в следующую секунду я чувствую его губы. Они сливаются с моими и раздвигают их, запуская внутрь влажное тепло. Оно скатывается по нёбу, заражая собой каждую клетку тела, скапливается в животе. Халат становится тесным, как, впрочем, и кровать, и даже комната. Господи, меня совсем недавно чуть не изнасиловали Это нормально, что я такое чувствую? Хочу так много Его всего.
Попроси меня, Савва отрывается от моих губ. Скажи, чего ты хочешь.
Я не готова не готова. Это буду не я.
Целуй меня Трогай меня. Мне нужно.
Его лицо отдаляется, и уже в следующую секунду я чувствую его пальцы в вырезе халата. Разгоряченную кожу обжигает прохладойткань распадается по сторонам. Живот резко сводит судорогой, едва его губы соприкасаются с моим соском. Во рту вновь появляется солоноватый вкус: в попытке спрятать стон я зацепила ссадину.
«Какого чёрта Какого чёрта», изумлённо барабанит в голове. Какого чёрта я чувствую это настолько сильно?
Он ласкает мою грудь языком, тянет её губами, заставляя меня выгибаться на кровати, распахивать глаза и извиваться. Это стресс Адреналин Гормоны, выделившиеся в огромном количестве. Это они заставляют меня ощущать себя так. Словно я до предела натянутая струна, каждый щипок которой отзывается продолжительным звуком.
Его ладонь у меня на рёбрах, на животе. Сомнений больше нетя послушно раскрываю для него ноги. Потому что хочу, чтобы стало легче. Хочу знать, как он будет трогать меня там, хочу взорваться под его пальцами.