Ну задумалась я. Ловко ты умеешь вопросы задавать. Так, чтобы любой ответ был глупым. Не на диете. И люблю. Но ем мало. И мало что люблю. Бабушка говорила, я пищевой урод.
Интересно. Тяжело тебе, наверно, в гости ходить. Стол приседает, а ты ничего этого не ешь.
Ага, угадал, я усмехнулась. Но вообще-то даже нелюбимое из вежливости могу в себя запихнуть. За редким исключением. Яйцо всмятку не могу. Селедку. Студень.
Студень? В смысле, холодец?
Спокойно, Настя, спокойно. Пусть будет холодец.
Беседуя на продовольственные темы, мы спустились на набережную, дугой огибающую бухту, и пошли, приглядываясь к многочисленным кафе и ресторанам. Заодно посмотрели на пляж и в один голос решили, что нет. Лучице пусть и дальше, но там приятнее.
Сергей оказался прав, везде уже было забито. Похоже, тут рано завтракают и так же рано обедают. Впрочем, попадались места, где наоборот гулял ветер. То ли слишком дорого, то ли невкусно.
Может, сюда? предложил он.
В ресторане с претенциозным названием «Oskar» все столики были заняты, но один как раз освобождался. Не раздумывая долго, мы нырнули под навес, опередив конкурентов. Есть я не хотела, решила для видимости заказать какой-нибудь салат.
Может, возьмем мясное ассорти? На двоих? Сергей показал в меню фото блюда с горой всевозможного запеченного мяса.
Да тут втроем не съесть! ужаснулась я.
Это так кажется. А что не съедим, с собой заберем, на бутерброды.
Ну вот покусочничать за работой я грешным делом любила, к великому гневу бабули Полины. Если на бутерброды, то можно.
Кстати, давай уже решим насчет продуктов, кухни и всякого такого, сказал Сергей, сделав заказ. Будем в рестораны ходить или у себя готовить? Исходи из своего бюджета. Здесь хоть и не очень дорого, но три раза в день общепит все равно не самое дешевое удовольствие.
Ой, а давай ты будешь за своим кошельком следить, Сережа? Я, похоже, побольше тебя зарабатываю. Хотя сказала ведь, что зарплата тридцать тысяч. Поэтому все логично.
В итоге, поспорив немного, мы пришли к консенсусу. В ресторанах, чтобы не делить счет, платить по очереди. Расходы на продукты в супермаркетепополам. Обедать и ужинать в кафе или в ресторанах, а завтраки готовить по очереди. Вставать не слишком поздно и часов в девять идти на пляж. Если, конечно, не соберемся куда-нибудь поехать, но это обсудим позже.
Вообще он показался мне таким педантичным занудой, у которого все расписано, распланировано, разложено по полочкам. Наверняка носки лежат попарно, подобранные по цветам, брюки висят на вешалках, сложенные по складкам, а футболки в ящике свернуты аккуратными рулончиками. Не как у меня: открыла шкаф, что вывалилось, то и надела.
Это тоже раздражало. Впрочем, раздражало меня в нем все. Ну бывает такое, человек бесит. Что бы ни сказал, что бы ни сделал. Раздражал голос и интонации, прическа с идеальным пробором и вылизанная триммером борода. Манера смотреть с прищуром и излишне активная жестикуляция. И эти его подъ подколы с абсолютно серьезным выражением. Было ли что-то такое, что не раздражало? Ну Лилька угадала, на пляж с ним выйти не стыдно. Пресс, задница, бицепсы-фигицепсывсе окей. И даже мальчик э-э-э не с пальчик. Впрочем, до последнего мне не было никакого дела.
Точно никакого!
Тем не менее, стоило признать: если держать раздражение под контролем, с ним вполне можно общаться. Значит будем полировать дзен.
Мимо неторопливо прошла пожилая пара, и я зацепилась за них взглядом. Лет шестьдесят пять, а то и все семьдесят. Крепкий, еще вполне стройный, сухощавый мужчинаязык не поворачивался назвать его стариком. В белых шортах и белой рубашке-поло. Зеркальные очки, усы щеточкой, аккуратно подстриженные седые волосы. С ним вот тут я вообще зависла, не зная, как обозначить. При всем своем богатом журналистском лексиконе. Тоже не старушка. Но и не пожилая дама. Пухленькая, стриженная ежиком, в седых волосах ярко-малиновые пряди. Короткие джинсовые шорты, ярко-зеленая майка-алкоголичка, из-под которой выглядывает цветная татуировка. А главноеулыбка, заставляющая ответно улыбаться любого в радиусе поражения.
Эх, хотела бы я в старости стать такой вот позитивной старушкой. Но для этого надо и в молодости быть веселой оторвой. А меня воспитывали совсем другие бабушки. Родители были по уши заняты работой. Три летних месяца я проводила под Белгородом у маминой мамы. Бабушка Нюта, сельский фельдшертипичная деревенская бабулядобрая, круглая, румяная. Она пекла пирожки, доила корову, рассказывала сказки, а по воскресеньям ходила в церковь, повязав голову белым платком.
Бабушка Полината, напротив, была рафинированной петербурженкой. Шляпка, перчатки, ридикюль, кружевная блузка под английским костюмом. Работала в литчасти БДТ, сама написала несколько пьес, которые с успехом шли в театре. Надменная, надмирная, вся в искусстве. Строгая и нетерпимая.
Ну и что, спрашивается, могло получиться у двух таких разных воспитательниц? Настя Маевская. Стерва и размазня в одном флаконе. Что вырослото выросло.
12
Сергей
Лед сломал «лютый». Вообще-то шутка была довольно гнусная, и я пожалел, едва Настя положила в рот кусочек, но остановить ее не успел.
В комплекте с мясом шла картошка-фри, но я заказал еще острый консервированный перец. По-местному«лютый». Действительно лютый, просто адский. Я всегда любил острое, но тут едва слезы не выступили.
А это что? с опаской спросила Настя, глядя на три длинные перчины. Перец?
Да. Хочешь попробовать?
Острый?
Да нет, нормальный.
Она отрезала немного, поднесла ко рту, и я понял, что перегнул палку. Вот сейчас она отдышится, наденет тарелку мне на уши и уйдет. И будет права.
Сначала брызнули слезы. Как у клоуна. Не навернулись, а сразу потекли. При этом она стала цвета борща. Без сметаны. Замерла с открытым ртом, потом начала жадно вдыхать воздух. Я протянул ей стакан пива, ругая себя на все корки. Выпив залпом половину, Настя закрыла лицо руками, и я подумал, что она плачет.
Трындец, Картунов, ты идиот! За такие шутки морду бьют.
Насть, извини
Она убрала рукии расхохоталась. Я сначала опешил, а потом невольно рассмеялся тоже. И глазам не поверил, как вдруг изменилось ее лицо. Улыбка стерла это мрачное, капризно-надутое выражение. Черт, да она правда миленькая, мне не показалось. Даже в слезах и с пунцовой физиономией.
Мы мужественно сражались с горой мяса, но я вынужден был признать, что переоценил свои силы. Тем более Настя действительно ела мало. На бутерброды осталось больше трети, и нам аккуратно упаковали все это в пластиковую коробочку.
Завернув по пути в супермаркет, мы вернулись к себе. У меня глаза закрывались на ходу: сказывалась бессонная ночь.
Разбуди часа в три, попросил я, открывая свою дверь. Пойдем на море. Может, искупаемся.
Даже подумать не успел обо всем, что произошло с утра. Только голову до подушки донес и тут же проснулся от стука. Быстро собрал пляжную сумку, и мы пошли на Лучице. На этот раз Настя выглядела иначе. Шорты, легкая блузка без рукавов, волосы распущены. А главноенапряжение заметно спало. Нет, она не стала вдруг, как по волшебству, мягкой и дружелюбной. Но, по крайней мере, перестала шипеть, закатывать глаза к небу и морщиться на каждое мое слово. Уже неплохо. Шла, смотрела по сторонам, думая о своем. Если я о чем-то спрашивал, отвечала.
Как будто дикую кошку приручаю. Чисто для спокойствия. Чтобы глотку не перегрызла.
Море немного успокоилось, желтые флаги исчезли, и пляж заполнился народом. Наше утреннее место за камнями оккупировала какая-то парочка, и мы пошли в дальний, бесплатный конец, где лежаки и зонтики не стояли почти вплотную друг к другу. Зато там было заметно грязнее. Но мы нашли выход. Взяли в кафе по стакану сока и устроились на бесплатных лежаках для клиентов. Неплохо, хотя от воды далеко и музыка в уши. Плавали, загорали, разговаривали о чем-то нейтральном, в седьмом часу засобирались домой.
Сереж, давай сегодня больше никуда не пойдем, попросила Настя по дороге. У нас там мясо осталось, разогреем. Я что-то устала. Смена климатавсегда в первый день неважно себя чувствую.
Поужинали у меня на скорую руку, и она ушла к себе. Сказала, хочет полежать, посмотреть телевизор. Я подумал, что первый день прошел более или менее терпимо. Лиха беда начало. Но, как оказалось, поторопился.
В Воцапе обнаружились рабочие сообщения от моих экспертов, и эти вопросы требовали решения. Расходовать на них трафик не хотелось, но вай-фай запросил пароль. Вздохнув тяжело, я пошел вниз. Обогнул дом и на веранде с хозяйской стороны едва не натолкнулся на Милицу.
Утром она была одета в рабочее: брюки и клетчатую рубашку. Сейчас, похоже, куда-то собиралась и переоделась. Короткое облегающее платье подчеркивало фигуру и открывало роскошные ноги. Длинные темные волосы, макияж, украшения. Ничего себе так!
Вам что-то нужно? спросила она с улыбкой. Мы сейчас уходим.
Пароль от вай-фая, ответил я, проглотив слюну.
Как апартаментыAurelia. Только в комнатах плохой сигнал, роутер слабый. Лучше всего на балконе.
А кстати, где балкон? я вспомнил, что так и не нашел его.
Прямо над нами, она показала рукой наверх, при этом платье натянулось, обрисовав высокую грудь. Дверь напротив лестницы. Девушка ваша уже нашла.
Я поднял голову и увидел на перилах голую пятку, которая тут же исчезла. Мы поговорили еще несколько минут, потом из дома выбежал Душан, и они ушли. А я поднялся наверх и вышел на балконсовсем небольшой, вмещающий лишь пластиковый стол и два стула.
Настя сидела на одном из них, положив ноги на другой. На коленях стоял открытый ноутбук, но смотрела она куда-то в мировое пространство. Подняла голову, поморщилась.
О господи, ну что опять? Я прямо так тебе помешал?
Не возражаешь, если посижу с тобой? спросил, стараясь говорить спокойно. В комнате вай-фай не берет.
А ты не можешь подождать немного? отрезала она уже знакомым раздраженным тоном. Пока я не уйду?
Ушел я. Спустился вниз, сел на скамейку, поймал сигнал, решил рабочие вопросы, побродил немного по интернету и поднялся обратно в комнату. Лег на кровать, включил телевизор, полистал каналы. Противное ощущение не уходило. В дверь постучали. Встал, открыл.
Настя стояла на пороге, держа за горлышко бутылку вина, купленную в супермаркете.
Сереж извини, пожалуйста. Я В общем, извини, ладно?
Я молча взял у нее бутылку, достал из кухонного шкафчика два бокала, штопор. Отодвинул ее в сторону и пошел на балкон. Она, чуть помедлив, за мной.
Мы сидели, пили вино и молчали. Смотрели на море внизу, на горы, на городские огни.
Мир? спросила Настя робко.
Мне хотелось сказать, что она меня достала всего за один день. Что еще одна такая выходкаи я пошлю ее лесом. И пусть дальше делает что угодно. Сама. Но вместо этого коротко ответил:
Мир.
Встал и вернулся к себе. И дверь закрыл. На ключ. Долго стоял под душем. Лег в постель. Думал, что сразу заснуно сон не шел.
13
Настя
В тот момент мне показалось, что во рту вспыхнул огненный шар. От неожиданности проглотила, запылало еще и внутри. Когда отдышалась и залила пожар ледяным пивом, подумала, что сейчас убью эту сволочь. Но у него был такой испуганный и виноватый вид, что неожиданно для себя рассмеялась. И все вдруг показалось таким глупым. Мое раздражение, вздорный тон, попытки задеть его. Наша бессмысленная пикировка.
Если уж подписалась на работу, а тем более поспорила с начальницей, надо быть последовательной. Не сумела отказатьсязначит, делай свое дело и не срывай недовольство на ни в чем не повинном человеке.
Вообще-то я пыталась убедить себя в этом еще в Питере. И по дороге в Петровац. И сегодня полдня. Повторила миллион раз. Но получалось плохо. Только-только успокаиваласьи тут же заводилась снова. И вдруг все встало на свои места.
Да, это герой не моего романа, и никаких отношений у нас не получится, тут он прав. И слава богу. Потому что не нужно ни мне, ни ему.
Мы вернулись в гостиницу, я разобрала чемодан, сходила к Милице за утюгом, погладила вещи. Задумалась над купальникомкакой надеть. Уж точно не ради Сергея, это были мои вечные страдания.
Есть женщины, у которых фетишнижнее белье, или туфли, или сумки. А я обожала купальники. Всего у меня их накопилось десятка полтора, самых разных, меньше четырех на море не брала. В этот раз, правда, только три: черный, зеленое монокини, и белыйна конец отпуска, когда уже загорю. Впрочем, для бледной кожи подходил лишь один вариантчерное бикини. Натянула, покрутилась перед зеркалом. Годится.
Фигуры мне стесняться не приходилось. Правда, бабушка Нюта, похожая на пуховую подушку, уверяла, что я слишком худая. «Асенька, мужчины не собаки, чтобы на кости бросаться». Но мужчинам я нравилась именно такой. И себе тоже. Да и мама, унаследовавшая от бабушки склонность к полноте, твердила, что ни в коем случае нельзя распускаться, надо следить за собой. Сама она на шестом десятке держалась в сорок четвертом размере ценой адских усилий: строгой диеты и усиленного фитнеса. Впрочем, и по жизни была такой: железная бизнес-леди, владелица кабельного телеканала и интернет-провайдер из первой питерской десятки. Девочка из деревни, поднявшаяся с нуля.
Любопытно, они с отцом словно не от тех матерей родились. Мама по характеру была копией свекровибабушки Полины. Отец, художник-график, наоборот, мягкий, добрый, как бабушка Нюта. Лучше всего ему удавались иллюстрации к детским книгамзвери, принцессы, волшебники.
Море и солнце всегда действовали на меня умиротворяюще. Вообще это было моей хрустальной мечтой на будущее: маленький домик у теплого моря. Спокойная размеренная жизнь. Чтобы никуда не торопиться, ни о чем не беспокоиться. А еще я хотела писать детские сказки. Возможно, для своих детей. Или внуков. Если они, конечно, когда-нибудь будут. Питер я тоже любила, но это была совсем другая любовь. Жесткая и требовательная, как бабушка Полина. И у меня к нему, и у него ко мне. Можно сказать, почти токсичные отношения. Когда друг друга мучают, но и врозь не могут.
Наплававшись вдоволь, я нежилась на солнышке, пила холодной сок и физически чувствовала, как уходит напряжение. Мы почти не разговаривали. Сергей поглядывал на меня, когда думал, что я этого не замечаю. Нет, ничего от его взглядов внутри не вздрагивало, но и неприятно не было. Захотелось немного задержаться в этом расслабленном состоянии, сделать передышку, чтобы набраться сил на марафон. Поэтому и попросила остаться дома.
После ужина думала залечь на кровать с ноутбуком, сделать заметки для будущей статьи, но вспомнила про балкон. Из комнаты выхода на него не было, дверь обнаружилась в холлетак, что сразу и не заметишь. Устроилась на стуле, положив ноги на перила, начала писать и вдруг услышала внизу голоса.
Говорила и читала я по-английски почти свободно, а вот на слух воспринимала хуже, особенно тихую или быструю речь. Сергей спросил что-то про вай-фай и про балкон, Милица ответила: мол, ваша девушка уже нашла. Я убрала ноги с перил и сцепила зубы. Как будто специально сидела и подслушивала. Они заговорили тише, потом рассмеялись. Я уже не разбирала ни слова, но чувствовала себя крайне паршиво. Ощущение было таким, будто смеялись надо мной. Уж больно ядовито прозвучало это «your girl». Да ясно, мол, никакая она не твоя девушка, раз вы врозь живете и по отдельности платите.
Так, Настя, спокойно. Ты и правда не его девушка, так что нечего тут. И смеются не над тобой. У тебя что, внеплановый ПМС? Чего тебя плющит-то так?
Сергей заглянул на балкон, попросил разрешения присесть, и я уже убрала было ноги со второго стула, но вдруг ляпнула, неожиданно для себя:
А ты не можешь подождать немного? Пока я не уйду?
Он пожал плечами и ушел, а мне захотелось надавать себе по морде.
Идиотка!
Закрыла ноут и смотрела на море, пока не услышала, как открылась и захлопнулась дверь его комнаты. Достала из холодильника бутылку вина и пошла просить прощения. Мы сидели на балконе, пили вино и молчали. И этот его «мир» нисколько меня не обманул. Он стоически терпел мое дурное настроение весь день, но терпение лопнуло.
Потом я сидела на балконе еще долго. Одна. Давно опустилась ночь. Допив все, что оставалось в бутылке, я подумала, устало, почти безразлично:
Может, Настя, ты боишься, что он тебе все-таки понравится и проиграешь пари? Может, он тебе уже нравится, поэтому ты так и бесишься?