Ох, кто решил выйти из своей тюрьмы!? раздался эхом голос Абигора. Не желаешь ли со мной отобедать за одним столом? Или предпочитаешь трапезу в полном одиночестве?
Можно и пообедать. Но я ж, как ты выразился, твоя «прислуга». А это негоже господам знатным с прислугой почивать.
Я пошутил же.
Но что-то я не слышала за столько дней никого, кроме тебя. Где твои крестьяне?
У меня их нет.
Прислуга? Наемные рабочие?
Никогда не нанимал никого.
А кто же здесь прибирает?
Тебя это не касается.
Но мне же жить здесь.
Потом, может, и узнаешь. Если время придет
Это твой прадед? спросила Дарина, указав на портрет.
Ну можно и так сказать.
Вы очень похожи. Как две капли воды. Но только он красивее намного.
Абигор рассмеялся, его смех, веселый и заразительный, разнесся по пустынным этажам, и эхо вторило ему.
Давно меня так не смешили. Так что? Пошли обедать?
Пошли.
Как истинный джентльмен молодой человек в легком поклоне протянул руку, предлагая сопровождать даму до стола, в свою очередь она, приподняв свое новое простое платье, присела в глубоком реверансе, а встав, начала было протягивать руку, но замерла.
Ты же аристократ.
И?
А я крестьянка. Неправильно нам под руку идти.
А мне все равно. Мой дом мои правила.
И, взяв ее за руку, потянул к обеденному залу. Всю дорогу девушка вертела головой, разглядывая дворец: колонны, украшающие балкон, с лепниной в виде ангелов сверху; шелковая обивка стен с золочеными нитями; позолоченные подсвечники и многое другое (перечислять можно до бесконечности, но одно можно сказать точно: не у каждого короля или царя был такой дворец).
Отворив дверь на первом этаже, Абигор переступил порог, ведя за руку Дарину. Потолок был произведением искусства: роспись, мрамор, позолота. Хрустальная люстра сверкала каждой гранью своих кристаллов, десятки свечей освещали все вокруг. Кружевная скатерть, мягкая обивка стульев, дорогая посуда из серебра. В зале уже был накрыт стол: всевозможные лакомства и деликатесы были расставлены в ожидании их. Словно это был обед не для двоих, а для целой свиты царя. Дарина так бы и застыла с открытым ртом, разглядывая все, но Абигор потянул ее дальше.
А кто стол накрыл? Кто это все приготовил?
Разве это так важно?
Для меня важно. Нужно же знать, кто для тебя готовит, чтоб хотя бы отблагодарить потом.
Я же говорил, смешная ты. Просто ешь. И не переживай. Если тебе так хочется, я передам потом твою благодарность.
Но я все больше не понимаю. Зачем тебе я?
Хм Как бы тебе объяснить. Вот помнишь, ты цветок папоротника видела.
Папоротники не цветут.
Ну хорошо, сдавшись, согласился Абигор. Спорить с тобой бесполезно. Это я уже понял. Просто цветок. Не важно, что цвело, но цвело. Ты его, когда увидела такой необычный, красивый, яркий, ты же захотела, чтоб он принадлежал тебе?
В первые мгновения да
Вот ты для меня, как тот цветок.
А потом я испугалась, что он завянет быстро, если я его сорву, что вся его красота угаснет в один момент.
Ну в данном плане сорвали тебя без меня. А я тебя в воду поставил в надежде, что корни пустишь.
Но я же не растение. И от неволи могу зачахнуть. Мне тоскливо без моих родных Да и не каждый стебель может корни дать.
Хватит! Не хочу ничего слышать. Я заполучил тебя. И ты никуда отсюда не денешься. А теперь ешь.
Спасибо, уже сыта.
Дарина встала из-за стола и направилась к выходу из зала.
Книги-то читала? спросил Абигор ей в спину.
Крестьян грамоте не учат. Но тебе-то откуда это знать? Аристократ.
Научить?
Вот еще. Время убивать со мной. Такому великому, как ты, есть же чем заняться.
Я сам решаю, чем мне заниматься.
Ну и решай сам.
Значит, научу. Через час жду в библиотеке. Дверь напротив портрета, который тебя так заинтересовал.
Дарина, хмыкнув, выскользнула за дверь. Злость переполняла ее: вот еще, сравнил ее со стеблем растения. Кем он вообще себя возомнил? Ну ничего. Она ему покажет еще. Не на ту нарвался. Не из тех она, кто безропотно подчиняется кому бы то ни было.
Глава 4
«Вот еще, учить он ее собрался. Нашелся мне, учитель. Пусть своих слуг учит, а то вон на бокале разводы оставили».
Но через полчаса Дарина уже была в библиотеке, стеллажи с произведениями тянулись до самого потолка, конца им не было видно. Все расставлены аккуратно по какой-то неизвестной ей схеме. Корешки книг смотрели на нее, скрывая свои тайны. Кожаные, шелковые, бумажные, новые и старые, потрепанные от времени, с пожелтевшими страницами все они были разные, но зачаровывали ее.
«Интересно, что в них? Глупые романы? Исторические записи? Может, рассказы про далекие-далекие земли? Может, там аристократы не такие взбалмошные и упрямые? И не творят там все, что вздумается? Хотя это просто книги, но даже представить такое уже много значит для таких, как я. Безродных крестьян. Одна надежда нас согревает холодными вечерами. Благодаря только ей мы можем насытиться тем малым, что нам достается от этих ненасытных господ».
Она бродила в проходах, касаясь руками полок, ее пальцы собирали невидимую пыль. Окунувшись в свои мысли, представляя, какие же истории скрываются в этой сокровищнице, девушка и не заметила, как дверь отворилась, а в проходе замер Абигор. Он, не отрывая глаз, с ухмылкой наблюдал за ней.
Шаг за шагом пленница приближалась к книге, выставленной в самом углу библиотеки: темная обложка, черная, как тысячи беззвездных ночей. Она единственная не была разукрашена яркими цветами, лишь углы были обиты золотом. Это бросалось в глаза, как и то, что она находилась под стеклом на отдельном постаменте. Она словно звала к себе, притягивала своей простотой.
Дарина протянула руку, чтоб поднять стекло и достать книгу, хотя бы просто полистать, ведь прочесть она ее не могла.
Все-таки ты пришла, помешал ей Абигор.
Скучно сидеть взаперти. А если научишь читать, то хоть смогу занять время.
Хорошо. Но только эту книгу никогда не трогай, кивнул он в сторону постамента.
Почему?
Книга не моя. Она у меня на время. И она бесценна.
Но твоя библиотека огромная. Неужели тебе этого мало? Раз ты держишь чужую книгу у себя.
Эта книга единственная в своем роде. Ни у кого такой больше нет. Да и там не то, что должно занимать столь юную голову. Не про любовь и не про доблестных рыцарей. А про науку.
Может, мне решать самой, что мне интересно, а что нет?
Так тебя учить грамоте или так и будешь пререкаться?
Учить.
Но книгу не трогать поняла?
Поняла, обреченно согласилась девушка.
Ну что, пошли за стол. Начнем занятие.
Начнем.
Абигор задумчиво повернулся к полкам, выбирая книгу для обучения. Слишком трудную брать не хотелось, поэтому его выбор пал на рассказ про путешествие. Обложка книги не была разукрашена драгоценностями, лишь шелковые нити выводили узор на ткани. Устроившись удобно за столом у окна, он посадил рядом девушку.
Они изучали букву за буквой, превращая завитки на страницах в слоги, в слова, в предложения, в абзацы и главы. Девушка старалась как можно быстрее узнать этот новый для нее мир, где за каждой загогулиной скрывались истории, которых она не знала.
Вечер плавно начал перетекать в ночь, когда они закончили, не все буквы еще давались ей так легко. И читать она могла пока лишь по слогам; повторяя их, она только потом понимала, что за слово скрывалось за ними. Первые звезды уже горели в небе, полная луна смотрела на них в окно.
Ты славно потрудилась. Не думал, что у тебя так просто получится.
То, что я крестьянка, не значит, что я глупа.
Я этого и не говорил.
Но думал.
Ты не можешь быть глупой. Тот, у кого столько храбрости и наглости, просто не может быть глупее Он прервался, потому что живот девушки возмущенно заурчал, требуя еду. Звонкий смех Абигора разнесся между стеллажей, его глаза стали влажными от наворачивающихся слез. А Дарина сидела рядом, ее щеки покраснели от смущения. Когда последние отголоски смеха стихли, он произнес: Ну что, храбрая воительница с алфавитом, пошли.
Куда? спросила девушка, поглядывая на него из-под опущенных ресниц, не решаясь поднять лицо.
Кормить тебя. Еще не хватало, чтоб ты голодала из-за своей гордости.
Я крестьянка. О какой гордости ты, аристократ, говоришь? Мне твоя милость ни к чему.
Опять начала Я не знаю, что ты вбила в свою красивую головку, но ни о какой милости не может быть и речи. Я же сказал, что ты моя.
Как вещь, презрительно фыркнула она.
Не совсем У тебя в деревне были животные?
Само собой.
Ты их кормила?
Конечно.
Заботилась о них? Холодной зимой старалась, чтоб они не замерзли?
Да Ты на что намекаешь? Я тебе не какая-то курица или корова. Ни молока, ни яиц не даю. Да и мяса с меня мало будет, слишком худощава.
Ну да Скорее ты глупая маленькая упрямая овечка! А теперь закрой рот и пошли есть. Возражения не принимаются.
Он взял ее за руку и чуть не силком повел на кухню, которая находилась рядом с обеденным залом. Печь была еще горячая, множество шкафчиков, баночек со специями, чистый пол и стол, ни одна крошка не смела упасть здесь. Абигор залез в один из шкафчиков и сам отрезал несколько ломтей хлеба и налил молока, которые достал из него.
Обед с деликатесами ты пропустила. Так что ешь то, что есть. Иначе привяжу к стулу и буду силком запихивать все, что найду здесь и в кладовой. И уж поверь, у меня тут много всего
Она молча, смущенная, начала есть, пререкаться было бы бесполезно. Тем более, учитывая, что, вдохнув ароматы кухни, ее живот вновь издал отчаянный крик о помощи.
А можно я буду есть здесь? Мне тут обстановка привычнее, чем шикарный зал.
А я, по-твоему, один должен есть?
Раньше же ел как-то.
Так. Значит, вот что. Каждый день ты спускаешься в зал на завтрак, обед и ужин. А я продолжу с тобой наши занятия, научу писать и дам полный доступ к библиотеке. Кроме той черной книги, разумеется. Если хоть раз ты не появишься, библиотека закроется на ключ. И хоть потом выпрашивай, хоть моли, она надолго останется закрытой. Пока я не решу, что ты исправилась. Договорились?
Вот зачем тебе это надо?
Мне надоело одиночество. Знаешь, еда не настолько вкусна, если делить ее не с кем.
А почему я? Нашел бы аристократку, как и ты. Она б скрасила и еду, и ложе. Детишек бы тебе нарожала. Что там еще-то они делают? Сидят и хлопают ресницами?
Они все как куклы. А ты. Ты живая. Им все равно, что происходит вокруг. Главное, чтоб наряды не кончались и балы.
Правда, они все такие?
Большинство. Сидят, напудрившись и нарумянившись, в ожидании очередного бала, где можно будет найти жениха. А искать среди них ту, у которой хотя бы живот заурчит Это как иголку в стоге сена
Хорошо. Я буду с тобой есть. И ты со мной будешь заниматься. Но на большее не рассчитывай. Крестьяне тоже имеют гордость.
Я и не прошу о большем. Значит, договорились?
Да.
Глава 5
День за днем Дарина все лучше читала, она трижды спускалась в обеденный зал, а остальное время проводила, склонившись над книгами. Каждая история хранила свои тайны, но не всегда это были романы, порой исторические события, а иногда и научная литература попадалась ей на полках, но она изучала все от корки до корки. Рассказы о принцах, доблестных рыцарях, в которых никто не оскорблял крестьян, где все жили в согласии и радости, о дальних землях.
Порой за едой Абигор обсуждал с ней прочитанное, разъяснял непонятное, рассказывал что-то новое, то, чего не было в книгах. О том, как создавались государства, как делили земли и власть. Он так все интересно описывал, словно сам за всем этим наблюдал. Девушка внимательно с изумленными глазами слушала все, впитывая в себя информацию. Ей был интересен этот новый мир, мир знаний, что она почти и забыла про свою деревню и родных.
А ее мать в это время, выплакав все глаза, не смирилась с потерей любимой дочери и главной помощницы, а тяжелая работа подкосила ее окончательно. Она слегла, не могла спать по ночам, почти не ела. Темные круги лежали под ее когда-то голубыми глазами, теперь же они поблекли от слез и старости, стали почти белыми, бледные губы, плотно сжатые, алые от лихорадки, впалые щеки, тихие вздохи разрывали ее грудь, она даже поседела, в ее густой русой косе теперь были только белоснежные локоны. Отец тоже словно постарел лет на пять. Вся работа по дому легла на него, не разгибая спины, он целыми днями занимался тяжким трудом. С рассвета и до поздней ночи он, сгорбившись, исполнял обязанности всей семьи. И кормил скот, и работал в поле, готовил, стирал, носил воду. Он один остался за всех и, не желая сдаваться, продолжал свою борьбу. Борьбу за жизнь.
Вся деревня искала Дарину, но нашли лишь ее синюю ленту для волос, кровь на папоротнике в лесу и следы большого волка. Слишком большого для этих мест. Началась охота. С вилами, дубинками и ружьями жители прочесывали лес. В первых рядах был Тихон, тот самый жених пропавшей, на его правой руке была глубокая рана, и несколько зубов у него отсутствовало с ночи Ивана-Купалы. Всем в деревне он сказал, что упал с лошади, ударившись об ветку дерева. Сильный, крепкий, коренастый, он один жил в доме. Когда-то давно его приютила семья крестьян, найдя в лесу младенца. А теперь он отстроил свой дом, помогал приютившим его, был самым завидным женихом. Карие глаза, темные волосы, сильные от постоянного труда руки, высокий, красивый. Немного пугающий. Порой от его ухмылки по спине бежали мурашки, животные его боялись и никогда не подходили к нему.
«Где эта мелкая зараза? Куда она делась? думал он, идя с ружьем по лесу. Она была сильно ранена. Сама виновата. Да, я люблю ее. Но цветок Тот цветок был моей последней надеждой на то, что она сможет мне выносить ребенка, и на безбедную жизнь. А она хотела его сорвать. Но кто помешал мне? Это точно не человек. Слишком силен. Но ничего Я ее по запаху выслежу. И его тоже. Главное, чтоб деревенские успокоились и перестали искать волка. Ха-ха. Волка У обычных зверей не такие большие следы. Вот они глупцы. Хотя что еще от них ожидать, если они не знают про меня. Я хоть и вырос среди них, но я рожден был не здесь. И никто не знает мою тайну. А если и найдут Дарину, никто ей не поверит. Оборотни же сказки. Да и не узнала она меня в том обличье».
День сменялся ночью, ночь днем, так прошло две недели. Все бросили уже затею искать волка, решив, что он ушел далеко. Несчастную уже все равно не спасти. Да и работа сама себя не сделает. А Тихон начал свою охоту
Дарина, мне сегодня надо отлучиться, произнес Абигор за завтраком.
Дела?
Да.
Какие, если не секрет?
Тебе лучше не знать. Не выходи сегодня в сад. Сиди в библиотеке, делай что хочешь. Но ни шагу за порог.
Что случилось?
Пока ничего.
Ты боишься. Я вижу.
Только за тебя.
Но что может случиться?
Надеюсь, ничего. Я защищу тебя. Обещаю
Больше он ничего не сказал, а после трапезы ушел. Девушка поднялась в библиотеку и, взяв очередную книгу, уселась у открытого окна. Легкий ветер играл ее локоном у виска, солнце все выше понималось на небосводе, голубое небо без единого облака раскинулось над замком, и она, склонившаяся над исписанными страницами, оставшаяся одна во дворце. День обещал быть жарким, а в саду в тени фруктовых деревьев стояла беседка с удобной скамейкой. Одни воспоминания о ней соблазняли Дарину. В итоге, не выдержав и взяв пару книг с собой, она сбежала с лестницы, приподняв подол платья, и устремилась к выходу.
Девушка не замечала того, что в ней появились аристократические черты: держит осанку, нежные руки, плавность движений. Но все же порой проскальзывали выходки, свойственные лишь бедным крестьянам. Прямо как сейчас. Раскрасневшаяся и глубоко дыша, она сняла обувь, открыла дверь и перешагнула порог, а после побежала вновь, держа платье так, что видны были ее коленки и босые ноги.
Как же давно пленница не чувствовала это тепло, исходящее от земли, обжигая ступни о мраморную тропинку, мчаться наперегонки со своей тенью, быть свободной от забот и хлопот. Не об этом ли она мечтала, смотря по ночам на звезды еще в деревне, где она с рассвета и до заката была занята работой с самого детства? Может быть, это и есть ее судьба: прожить безмятежную, спокойную жизнь в этом замке? Абигор, конечно, странный. Как он мог пожелать проводить время с ней? Но это и не важно. Пока он желает, она проведет здесь столько времени, сколько будет позволено. А дальше будь что будет. Наигравшись, он, конечно, скорее всего, выбросит ее за ненадобностью, и она окажется неизвестно где совсем одна. Возможно, она и найдет потом дорогу домой, но только вряд ли ее там будут еще ждать. Даже если сейчас она появится там, ее уже, скорее всего, не ждут. Смирились с ее гибелью и потерей. Поначалу ее, скорее всего, искали и ждали. Да только времени уже много прошло.