Диана стала бояться, что вот-вот влюбится в него без памяти, что полностью попадет под власть его шарма... Ей вовсе не хотелось стать рабыней своей любви. Но теперь можно не опасаться, что он догадается о ее чувстве. Теперь всему конец.
Полю не понадобилось и доли секунды, чтобы преодолеть ту небольшую дистанцию, которую она тщетно пыталась сохранить между их телами. Немного резковатый мускусный запах тронул ее ноздри, заставив забыть заранее приготовленные слова.
Останься,опять мягко попросил он.Ты так нужна мне. Если у тебя какая-то проблемас работой или еще с чем-то, скажи мне, и я все улажу.
Легкое, но настойчивое прикосновение его пальцев к ее подбородку заставило ее поднять на него взгляд. Он был настолько красив, что у нее зашлось сердце. Загадочные глаза цвета мокрого асфальта под густыми ресницами, изысканный рисунок скул и безудержная страстность губ...
Его самоуверенное предположение, что он без особого труда сможет разрешить проблему, непосильную для любого другого смертного, разозлило Диану. В глубине души она, однако, не могла не понимать, что дело здесь не только в его богатстве или положении, а скорее в силе характера и динамизме его личности.
Не могу.
Каким-то непостижимым образом Диана выдавила из себя эти слова, прозвучавшие так, будто они принадлежали кому-то другому. Глаза Поля все еще гипнотизировали ее, не отпуская ни на минуту.
Почему? Ведь мы вроде бы обо всем договорились... Разве что-то изменилось?
Его длинные тонкие пальцы нежно очертили линию ее подбородка, и он немного подался вперед. Не собирается ли он лишить ее остатков разума, поцеловав?
Не желая больше рисковать, Диана отстранилась.
Она и вправду сначала собиралась остаться, притягиваемая к нему, как мошка к пламени. Но как только ее внутренняя антенна чутко уловила и безошибочно распознала грозящую ей опасность, сердце дало немедленный приказ к действию, пока не стало слишком поздно.
Пальцы Дианы судорожно вцепились в тонкую замшу эффектной вечерней сумочки. Она в сотый раз повторила в уме слова, которые станут финальным аккордом в этой пьесе.
Поль наверняка примет их с несколькими скупыми заверениями вежливого сожаления. Он слишком горд, чтобы просить ее подумать еще раз о своем решении. Как только она произнесет эту фразу вслух, все будет окончено. И пути назад больше не будет.
Так, надо привести в норму дыхание, распрямить плечи, провести кончиком языка по пересохшим губам.
Все кончено, Поль. Это наша последняя встреча. Мы больше не увидимся.
Ну, вот и все... Эти скупые фразы оставят ей хоть малую толику самоуважения, позволят уберечь измученное сердце от постоянной угрозы. Все ее силы, физические и моральные, ушли на эти простые предложения, как будто кто-то волоком вытянул их у нее, и у Дианы подогнулись колени. Слова, словно камни, упали на инкрустированный паркет его гостиной. В атмосфере появилось что-то пугающее, что еще больше завело ее и так до предела взвинченные нервы.
Теперь и Поль излучал сдерживаемое напряжение. Его губы жестко сжались, в его непроницаемых глазах мелькнула искра изумления. Откинутая назад голова еще больше усиливала ощущение мощи и властности, идущее от него. Диана вздрогнула.
Поль заскрежетал зубами, пытаясь подавить тайное желание, рвущееся наружу. Ему так хотелось обнять ее и целовать эти прелестные губы до тех пор, пока Диана не возьмет обратно эти свои непостижимые слова. Она не может просто так бросить его! Он не позволит ей этого.
Он прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Затем еще раз взглянул в ее, казалось, еще более прекрасное, чем прежде, лицо. Что-то экзотическое было в ее обликев кремовых оттенках кожи, в прямых гладких волосах, спадающих на плечи волнами цвета ночи, в красиво очерченных губах и раскосых кошачьих янтарных глазах. Ее совершенное тело было облачено сегодня в сияющий шелк рыжевато-коричневых оттенков. Господи, как же она хороша!
Диана не могла скрыть от него легкого дрожания губ, но в ее глазах горел холодный свет непреклонной решимости, который говорил, что ничто не заставит ее изменить своего решения, даже если он и коснется ее губами, даже если он своими ласками и разожжет в ней опять страсть, перед которой они оба были бессильны.
С самого начала их роман никак не хотел вписываться в рамки стократно опробованного сценария, что не могло не вызывать у Поля легкое беспокойство. К его удивлению, в отличие от его прежних подружек Диана наотрез отказалась переехать к нему на квартиру, она также не соглашалась принимать от него дорогие подарки, которыми он мечтал порадовать ее. Она никогда не приглашала его к себе домой и умело уходила от всяких разговоров о своей семье и своих привычках. Это уже давно должно было насторожить его.
Он и сейчас так же мало знал о ней, как в тот день, когда их глаза встретились, и он решил, что эта женщина будет принадлежать ему.
Несмотря на упорно муссируемые слухи о нем, Поль не имел обыкновения часто менять женщин. Его романы были не так многочисленны, как было принято считать, но весьма недолговечны. Когда приходило время неизбежного расставания, ни одна из сторон, к счастью, не страдала ни сердечной болью, ни злопамятностью.
Что же такое скрывается в этой женщине, что с самого начала сделало их отношения другими? Поль не знал ответа на этот вопрос. Он осознавал только, что никогда прежде не бывал в таком нелепом положении. Никогда прежде не ощущал он такой тупой тянущей боли в сердце, никогда прежде его самоуверенность и способность выйти победителем из любой ситуации не покидали его.
Поль не поддался соблазну протянуть руку и коснуться Дианы, использовать себе на пользу ту магию движений и жестов, которая каждый раз бросала их в объятия друг друга. Вместо этого он положил руки в карманы и, немного раскачиваясь на пятках, сказал:
Выходи за меня замуж.
2
За него? Замуж?
Диана, потрясенная этим предложением, на несколько секунд застыла, словно мраморное изваяние. Установившуюся тишину нарушало лишь яростное биение сердца в ее грудной клетке. Только появление Жака, слуги Поля, с сообщением, что ее такси уже прибыло, вернуло ее в реальность из мира грез, где они с Полем были навечно связаны друг с другом узами любви.
Диана вышла из ступора, выжала из себя некое подобие вежливой улыбки, негромко поблагодарила Жака и, пробормотав обычную формулу прощания, вышла из комнаты, так и не посмотрев Полю в глаза.
Боль тесным кольцом охватила ее сердце. Она так легко оставила мужчину, которого начинала любить вопреки всему, мужчину, предложение которого она так холодно проигнорировала, как будто оно было ниже ее достоинства... Она сделала это намеренно, зная, что это оскорбление станет последним камнем, брошенным на гроб их отношений.
Такси, словно черепаха, медленно ползло по вечерним улицам, то и дело, застревая в многочисленных пробках. Диана отсутствующим взглядом уставилась в окно. Нормальные люди после работы спешили на свидания, к своим семьям, парочки обнимались, компании шли в бары и рестораны, лишь она одна, как тень, сидела в полумраке машины, погруженная в невеселые раздумья.
Она рукой прикрыла глаза, горящие от невыплаканных слез. Нет, она не заплачет. Она ни за что не заплачет... Это для нее непозволительная роскошь. И о его предложении она тоже не станет думать, как бы ей этого ни хотелось, от этого ей станет лишь хуже, гораздо хуже...
Что же произошло? Ведь Поль никогда не стремился к длительным отношениям, он не раз ей об этом заявлял. Тогда откуда же взялось это невероятное предложение?
Желудок Дианы скрутила острая спазма боли, но она не обратила на это никакого внимания, пытаясь трезво взглянуть на имеющиеся у нее факты и, наконец, найти приемлемый ответ на этот вопрос.
Поль, видимо, еще не успел устать от их жарких ночей, полных страсти, рассудила она. Они ведь проводили вместе не так уж много времени, большей частью из-за его частых заграничных командировок. Кроме того, так как они не жили в одной квартире, она рано утром возвращалась на такси в дом, который делила с матерью, делая и так недолгие встречи еще короче. Поэтому их отношения еще не утратили оттенка новизны, в их роман не вкрался холодок привычки и предсказуемости.
Может, все это и спровоцировало его неожиданное предложение? Поль хотел юридически привязать ее к себе, пока она не перестала быть для него желанной? В тех кругах, в которых он вращался, подобные браки не были такой уж редкостью. Да вот, как раз об этом рассказывала за обедом Лорен.
Но теперь все кончено, упорно твердила она себе, глядя в окно. Такси медленно, словно в нерешительности, приближалось к ее дому. Осталось просто забыть о самом существовании Поля Риверди, напрочь выкинуть из головы их короткий роман, который мог погубить ее, и подумать о более насущных проблемахо том, что ждет ее в обозримом будущем.
Диана заплатила водителю и решила постоять минутку на воздухе, наслаждаясь теплым майским вечером. Мысленно она еще раз поблагодарила тетю Нору, которая выручила ее, согласившись пожить какое-то время вместе с ними. Диана напомнила себе, что, если бы не тетя, она не смогла бы уйти сегодня из дому и поставить окончательную точку в отношениях с Полем.
Без согласия Норы присматривать за сестрой, матерью Дианы, Диане пришлось бы взять на работе продолжительный отпуск, чтобы утрясти все их затруднения, что вряд ли бы встретило должное понимание у ее начальницы. Так что теперь нужно задвинуть подальше свои расстроенные чувства и с полной отдачей приняться за решение проблем, чего так ждут от нее домашние.
Вздохнув, Диана с грустью взглянула на дом, с которым им вскоре придется расстаться. Покатые ступеньки, ведущие к резному каменному фронтону, выкрашенному в белый цвет, пустые цветочницы, которые уже давным-давно нужно было бы засадить цветами, да у нее руки никак не доходили, элегантные занавеси на окнах. Весьма респектабельный фасад, который скрывает нечто иное...
Как будто в ответ на ее мысли, входная дверь неожиданно распахнулась настежь, и ее сердце ухнуло. По ступенькам скатился симпатичный юноша, покрытый золотистым загаром и одетый при этом лишь в майку и трусы. Ему вдогонку полетели недостающие предметы туалета, и послышался разъяренный голос, с каждым презрительным словом становившийся все визгливее.
Подонок! Щенок! За кого ты меня принимаешь?! Думал, что я совсем от одиночества свихнулась?!
Высокая фигура Тифани Лейн показалась в дверном проеме. Она была одета в тонкий шелковый халат, который не скрывал ее худобы. Женщина вся кипела от негодования, отчего ее ухоженные медвяные кудри вздрагивали при каждом слове и падали на раскрашенное лицо увядающей красавицы.
Не обращая никакого внимания на юношу, торопливо собирающего свои вещи, Диана вошла в дом. Ей хотелось разрыдаться. Почему все это свалилось на нее именно сегодня?
Но она знала, что рыдания ей придется приберечь на более позднее время. За свои двадцать пять лет Диана привыкла к тому, что в этом доме от нее всегда ждут поддержки и утешения. В отношениях между дочкой и матерью она всегда играла роль ведущего.
Самое ужасное, что всего две недели назад Тифани пришлось срочно промывать желудок, в котором обнаружилась целая упаковка снотворного плюс огромное количество спиртного.
Не сердись на меня, детка! Я немного хватила лишнего и совсем забыла, что уже принимала таблетки...потом объясняла мать.
Но Диана была не вполне в этом уверена. В ее душе гнездились неприятные подозрения. В последнее время мама сделалась особенно ранимой. Приближалось ее пятидесятилетие, и ее когда-то удивительная красота катастрофически быстро отцветала. Отсутствие в ее жизни сильного мужского плеча, на которое можно было бы опереться, сделало ее и так беспокойный характер прямо-таки взрывоопасным. От нее можно было ожидать чего угодно.
Подойдя к матери, Диана взяла ее за руку, про себя поразившись ее хрупкости, и мягко увела в дом, закрыв за собой дверь.
Мама, успокойся,сказала она голосом, полным сострадания, и неожиданно тело Тифани сотрясли неудержимые рыдания.
Сердце Дианы разрывалось от жалости. Она не могла видеть маму такойчерная тушь потекла и образовала уродливые темные пятна под глазами, а алая помада еще сильнее подчеркивала тонкие морщинки у рта.
Этот мерзавец оказался альфонсом! Откуда я могла это знать?выкрикивала Тифани между всхлипываниями.Он, что думал, что я буду платить мужчине за то, что он составит мне компанию? Никогда этого не делала, и не буду делать этого впредь!
Он или совсем глуп, или просто слеп,тихо сказала Диана, пытаясь успокоить оскорбленное самолюбие матери, при этом дрожащими руками вытягивая из сумочки бумажную салфетку, чтобы вытереть темные потеки смешанных с тушью слез, скатывающиеся по щекам Тифани.
А я-то думала, что вы с тетушкой мирно сидите у телевизора,шутливо проговорила она.
Тифани обиженно дернула головой и мгновенно забыла о своем недавнем унижении. Теперь ее негодование было направлено на дочь.
Программа, которую ты мне так расписывала, оказалась ужасно скучной, а с Норой мне совершенно не о чем говорить. Не могу же я обсуждать ее любимые темырисунки вязания или рецепт сливового пирога, который я ненавижу! И потом, перестань обращаться со мной, как с ребенком!
Возмущенно взглянув на дочь, она продолжала:
Я понимаю, что ты хотела как лучше, но это просто смешно! Мне захотелось немножко выпить, но ты ведь превратила дом в отделение общества трезвости! Я просто вышла прогуляться...
Ну да, и подцепила где-то альфонса, с горечью подумала Диана. Всего несколько лет назад у ее матери не было необходимости искать мужчину на улице, вокруг нее вились тучи поклонников. Но время шло, и ее влюбленные спутники куда-то бесследно исчезли. Диана не могла не заметить с прискорбием, что траты на гардероб Тифани становились все опустошительнее для их семейного кошелька, а привычка выпивать перед сном усугублялась с каждым днем.
Этот последний случай с золотым мальчиком, который настаивал, чтобы ему заплатили за услуги, мог оказаться последней каплей, которая переполнит чашу разочарования этой увядающей, а некогда такой привлекательной женщины.
И где же эта тетя Нора?
Как будто в ответ на немой вопрос Дианы, по ступенькам стала спускаться тучная пожилая женщина, завязывающая на ходу пояс цветастого халата на том месте, где когда-то была талия.
Что здесь творится? Почему вы так шумите? Я пришла, как только смогла...
А это значило, что тетя Нора, прежде всего, сняла бигуди со своих седых куделек, а затем надела вставную челюсть, на что ушло не так мало времени. Благопристойность для тети Норы была самым главным в жизни.
Я услышала, что какой-то мужской голос обзывал тебя всякими словами, а ты верещала.
Голубые глазки тети Норы расширились от удивления, когда она увидела, в каком плачевном состоянии было лицо ее сестры.
Тифани, ведь ты сказала мне, что очень устала и ляжешь спать пораньше... Поэтому я и ушла в свою комнату.Она горько вздохнула.Ты меня обманула... А я ведь приехала сюда вовсе не затем, чтобы из меня делали дуру!
Поль попрощался с сестрой и ее мужем, проводил их до машины и вздохнул с облегчением. Этот вечер тянулся бесконечно долго с тех пор, как ушла Диана...
Официанты, обслуживающие их в этот вечер, тоже закончили свою работу, и лишь Жак продолжал убирать на кухне. Поль отпустил его, выключил повсюду свет и отправился в свой кабинет.
Обычно эта тихая уютная комната, уставленная высокими стеллажами с книгами, была оазисом покоя в его напряженной жизни. Он пошел даже на то, что убрал отсюда телефон, который мог бы нарушить атмосферу спокойного отдыха. Как бы много работы ни было у Поля, как бы загружен он ни был, в какой бы из своих квартир он ни находилсяв Париже, в Лондоне или Сан-Франциско,он всегда следовал неписаному правилу: никогда не приносить бумаги домой.
Но сейчас он понимал, что нет такого места на земле, где бы он мог расслабиться и забыть о своих проблемах. Не стоит прятать голову в песок. Прежде всего, он должен понять, что на самом деле произошло.
Плеснув виски в хрустальный стакан, Поль нервно зашагал по комнате.
Она взяла и заявила ему, что все кончено.
Только и всего...
Никогда еще с ним так не поступали...
Как правило, он сам бывал инициатором неминуемого разрыва, причем уже где-то за неделю девушке было ясно, к чему идет дело. Прощание обычно было вежливо обставлено словами сожаления и щедрым подаркоммашиной, набором драгоценностей или путевкой в экзотическое местов зависимости от вкусов дамы сердца.