Э, слышьте? Вы с какого района?лениво окликнул сзади кто-то из гопников.
Гладиатор и Ярпен молча пошли дальше. Никто из их компании даже не повернул головы.
Глава 53
Салтыков не спал всю ночь, размышляя, как ему теперь выпутываться из этой ситуации. Он проторчал в Питере почти две неделибольше не мог, так как истекали последние дни его отпуска, да и денег почти не оставалось. В Питере он спустил по ветру всё, что у него было с собой: развлекался там на полную катушку, шлялся по всяким диско-барам, цеплял девчонок, ездил и в Петергоф, и в Павловск, и на Финский залив кататься на белом теплоходике. В Архангельск ему возвращаться не хотелось; тем более, Салтыков, регулярно получавший оттуда информацию о текущем положении дел, конечно же, знал, что Олива всё ещё там. Но другого выбора у него не было, и он, скрепя сердце, вернулся в Архангельск, в глубине души понадеявшись на русский авось, тем более, до него дошли слухи, что она помирилась с Сорокдвантеллером.
«Если она действительно вновь сошлась с этим членистоногим, то мне это даже на руку,думал Салтыков,Может, хоть теперь она от меня отстанет и не будет более меня преследовать».
Однако чаяния его не оправдались. Не успел он приехать домой и отдохнуть с дороги, как Олива, которая будто стерегла его всё это время, заявилась к нему в дом. Откровенно говоря, Салтыков не ожидал, что у неё хватит наглости прийти к нему в квартиру, но то, что она пришла вовсе не для того, чтобы перекинуться парой светских фраз, он сообразил сразу. Салтыкову теперь оставалось лишь думать, как спасти свою шкуруэта встреча отнюдь не сулила быть безоблачной. А после всего того, что произошло за последние полгода, он уже не сомневался: Олива способна на всё.
«Во я влип!думал он, не смыкая глаз,Эх, знал бы я, что так всё будетя бы за километр к ней не подошёл Что же мне делать-то теперь? Как выпутываться из этого всего?!»
Утром Салтыков пришёл на работу раньше всех. По совету Нечаевой он снова восстановился в Гражданпроекте. Однако целый день он не мог сосредоточиться, не мог даже обедать. Он чувствовал себя полностью во власти этой Оливы, он боялся её как огня, со страхом ожидая, что вот-вот она появится на пороге офиса, лохматая и злая как ведьма. Страшно было не столько то, что она может появиться здесь и устроить скандал, а то, что Салтыков даже не знал, что он будет врать ей на этот раз. Всё, что приходило ему в голову, звучало неубедительно и даже глупо; и, видя безвыходность своего положения, он замыкался в себе всё больше и больше.
Без пятнадцати пять все его сотрудницы, как по команде, начали шумно вставать со своих рабочих мест, гремя стульями и, оживлённо переговариваясь между собой, собирать свои сумки и одна за другой выходить из офиса. Все женщины в Архангельске, как правило, заканчивали работу на час раньше мужчин, поэтому Салтыков, не поддаваясь общей суете, остался сидеть за своим столом.
Внезапно у него завибрировал мобильный. Салтыков вздрогнул: неужели опять она? Но высветился номер Мочалыча, и он взял трубку.
Да, Паха, здорово Я? Я на работе ещё пока...
Салтыков вышел с телефоном в коридор, чтобы поговорить с приятелем наедине, без греющих уши сослуживцев.
Ты прикинь, тут Олива опять меня доябывается,подойдя к окну, сказал он,Вчера вечером чуть дверь мне в квартиру не выломала. Как тебе такое, Илон Маск?
Паха Мочалыч аж присвистнул.
Она чё, ебанутая что ли совсем?
Ну а чё ты хочешь, она в дурке лежала Туда нормальных просто так не кладут.
Салтыков выглянул в окно и так и обмер.
Бля, Паха, по ходу, это они...
Кто?
Да Олива со своей гоп-компанией... Провалиться мне на этом месте, если не по мою душу пришли. Чё делать-то?..
Чё делать, чё делать... Шифроваться!усмехнулся Павля в ответ.
Глава 54
В пять часов вечера Олива, Никки и Ярпен уже стояли у входа в высотку. Подходя к зданию, они опять увидели серебристо-серую «Мицубиси», припаркованную около высотки, что окончательно подтвердило местонахождение Салтыкова.
Отлично, значит, он тут,сказала Олива, но тут же осеклась: по направлению к машине, буквально в нескольких метрах от компании прошёл Бивис, брат Салтыкова. Ребята, увидев его, моментально юркнули за угол высотки и притаились там, лепясь вдоль стены.
Бляха-муха!выругалась Олива,Интересно, заметил он нас или нет?..
Если заметил, то всё пропало,сказала Никки,Бивис сейчас наверняка предупредит Салта о том, что он снова окружён.
Будем надеяться, что всё-таки не заметил,произнёс Ярпен,Но если даже он нас и заметил, и телефонировал Салтыкову, всё равно он в ловушке. Так или иначе, ему не уйти отсюда.
Нам надо быстро проникнуть внутрь здания,решила Олива,Там-то мы и устроим ему засаду.
Это был удачный манёвр. Олива послала друзей обследовать здание высотки, из чего выяснилось, что кроме главного выхода, никаких чёрных ходов здание не имеет, следовательно, Салтыкову никаким другим путём оттуда не выбраться. Оставалось только ждать, пока он сам не капитулирует.
В половине шестого сотрудники организаций, закончившие свой рабочий день, валом повалили на выход. Но Салтыкова среди прочих не оказалось.
Может, его тут тоже нет?усомнилась Олива,Или он проскочил так, что мы не заметили?
Не думаю,сказал Ярпен,Он стопудово здесь.
Тогда почему он не выходит?
Наверное, затаился у себя в кабинете и ждёт, пока ты сама не уйдёшь,предположила Никки.
А как он поймёт, ушла я или нет?сказала Олива,Разве что Бивиса поставил где-нибудь караулить...
Не, Бивиса-то вряд ли,ответил Ярпен,Я сам видел, как он сел в машину и уехал.
Ну, тогда нам остаётся ждать до тех пор, пока ему самому не надоест прятаться,заявила Олива,Не может же он там заночевать!
Звонок Никкиного мобильника прервал их разговор. Это звонил Салтыков.
Оль, он просит, чтобы ты поднялась к нему наверх,сказала Никки,Не делай этого. Это тактический манёвр: пока ты будешь подниматься, он тем временем успеет улизнуть. Лучше попроси его самого спуститься к тебе.
Окей, так и сделаю,сказала Олива, беря из её рук трубку.
Алло, мелкий,глухо произнёс голос Салтыкова, по которому было видно, что он не только не рад слышать Оливу, но и жутко нервничает,Поднимайся ко мне наверх.
Нет уж, лучше ты спускайся вниз,сказала она тоном, не допускавшим возражений.
Мелкий, у меня много работы, я спущусь, но ненадолго.
Спускайся,только и ответила Олива.
Ну что?полюбопытствовала Никки, как только Олива закончила разговор.
Щас спустится,отвечала та, нервно приглаживая свои непослушные курчавые волосы,Нервничает. Должно, пересрал с испугу. А ты молодец, быстро смикитила! Я бы сама точно не допетрила и как дура попёрлась бы наверх, а он бы тем временем в два счёта смылся бы оттуда через чёрную лестницу
Не смылся бы,с неожиданной жёсткостью в голосе сказал Ярпен,Попробовал бы он у меня тут смыться! Я бы из него всю душу вытряс
Олива благодарно взглянула на своих друзей. «Как хорошо, что они есть у меняподумала она,Кто знает, что бы было сейчас со мной, если бы не они»
Между тем, Салтыков появился в фойе высотки. Увидев Оливу, он нехотя подошёл к ней. По тому, как он прятал глаза и нервно теребил в пальцах пачку сигарет, было видно, что он струхнул не на шутку.
Давай поднимемся наверх, мелкий,не глядя на неё, сказал он.
Нет. Мы будем разговаривать тут, возле высотки.
Но, мелкий, тут люди ходят...
Люди?!Олива вскинула на него глаза,Ты людей испугался? Или, может, ты боишься, что они увидят тебя рядом со мной?
Нет, мелкий, ты не права...пробормотал он себе под нос, нервно крутя в пальцах сигарету.
Тогда почему ты нервничаешь? Почему не смотришь мне в глаза? Отвечай!потребовала она.
Олива, я уже давно всё сказал тебе...
Олива?!она аж задохнулась от негодования,И что же, интересно, ты мне сказал? Пока я ничего вразумительного от тебя не услышала.
Салтыков молчал, нервно теребя свой рукав.
Зачем ты мне звонил и говорил что любишь? Зачем писал мне эсэмэски? Зачем?!
Я помириться с тобой хотел...
Для чего?
Чтобы ты на меня не злилась...
Только для этого?
Нет, не только...
А для чего ещё?
Ну... чтобы мы с тобой остались друзьями...
Друзьями?!
Олива не выдержала и залепила ему пощёчину, схватила сумку и выбежала на улицу. Он попёрся за ней.
Куда ты идёшь? Вон твои друзья, с другой стороны,сказал Салтыков.
Не твоё дело,огрызнулась Олива, однако остановилась.
Он молча закурил.
Когда ты, наконец, перестанешь мне врать? Скажи мне, наконец, правду! О чём ты сейчас думаешь, скажи!потребовала она.
Мелкий, ну зачем говорить об этом...
Как это зачем?! Я имею право знать!!!
Салтыков заметил, что Олива была уже не та, которой он оставил её. За полгода она заметно похудела, на ней была какая-то невиданная им ранее лиловая кофта, подчёркивающая её осиную талию; даже пахло от неё какими-то другими, новыми духами. Жёсткие кудри Оливы рассыпались по ветру; глаза её, казавшиеся теперь огромными на похудевшем лице, метали искры. В гневе она была чертовски привлекательна, и Салтыков подумал, что, в конце концов, не так уж страшен чёрт, как его малюют. Однако, как тщетно ни рылся он в себе, не мог уже найти и сотой доли того крышесноса, который испытывал он к ней когда-то давно. Он видел, что и гнев её, и пышные кудри, и новая кофта, и новые духивсё это сделано нарочно для него, и что Олива на самом деле только и ждёт, когда он поцелует её. Несмотря на изменённый внешний вид, внутри она по-прежнему оставалась той зависимой клушей, которую он бросил, и Салтыкову стало жаль её.
Мелкий,произнёс Салтыков, теряя почву под ногами,Ты прости, что я тебе изменил. Прости, мелкий. Я ведь любил только тебя, и до сих пор люблю. То был всего лишь физиологический инстинкт, который я не сумел обуздать, и за это я прошу у тебя прощения, потому что знаю, как ты к этому относишься
Поколебавшись немного и, видя, что его слова требуют подкрепления действием, Салтыков, с трудом поборов свою отчуждённость и нежелание делать это, обнял Оливу и поцеловал. На тот момент она не заметила, каких трудов ему это стоило, она поняла это гораздо позже... А тогда она мгновенно растаяла как сливочное масло и сама прильнула к нему.
Всё прощаю тебя и прощаюустала уже...
Никки с Ярпеном стояли около высотки и смотрели, как на площади Олива разбиралась с Салтыковым. Увидев, что они вдруг обнялись и начали целоваться, Никки аж всплеснула руками.
Вот тебе и разозадаченно пробормотал Ярпен.
Дурочка,сказала Никки,Наверно, этот Салт опять ей лапши на уши навешал, а она поверила! Её дело, конечно Но мне это, честно говоря, совсем не нравится.
Мне тоже,упавшим голосом произнёс Ярпен.
Ну что ж, раз они помирились, то нам тут больше делать нечего
Я тоже так думаю,сказал Ярпен,Пойдём домой.
Глава 55
На площади перед высоткой была установлена видеокамера, посредством которой можно было наблюдать через интернет всё, что делается на главной площади города. Молодые пацаны и девчонки, знавшие о наличии этой камеры перед высоткой, частенько останавливались там, когда гуляли, и ради прикола звонили друзьям и при этом прыгали и махали руками перед камеройэй, ага, вот они мы, посмотри на нас на сайте, видишь? Но, впрочем, эта игрушка быстро надоедала, и ребята, позабавившись так раз-другой, уже проходили мимо этой камеры более равнодушно.
В этот предвечерний летний час, когда люди, недавно вернувшиеся с работы, ужинали у себя дома, площадь перед высоткой была почти пустынна. И если в этот момент кто-нибудь от скуки сидел у компьютера на сайте мэрии Архангельска и смотрел видеотрансляцию площади, то, скорее всего, не увидел там ничего интересного, кроме одной-единственной целующейся парочки, стоящей аккурат напротив камеры. И, скорее всего, мысли тех, кто это видел, разошлись в двух направлениях: те, кто не знал, что за парень с девушкой там целуются, думали: «Ох уж эти влюблённые парочки! Тоже, нашли место, где лизаться!» А те, кому эта парочка была знакома, думали примерно так: «Эх, Салтыков, Салтыков»
Салтыков, бесстрастно и оттого, наверно, так нежно как никогда, поцеловал Оливу в губы и, отстранившись, провёл рукой по её пышным волосам.
Какие у тебя классные волосы, я помню, как я любил ими играть тем летом... Как я был в тебя тогда влюблён...
А теперь чтоуже не влюблён?
«Йоупт!»мысленно произнёс Салтыков, возводя очи к небу. Случись же так некстати эта оговорка по Фрейду! Но надо было быстро спасать положение.
Мелкий, поехали со мной жить в Питер!выпалил он, очевидно, не думая над тем, что говоритнадо было говорить хоть что-то,Поехали, мелкий. Там больше возможностей...
Зачем?скривилась Олива,Что я там забыла? Здесь у меня все друзья, а в Питере только Майкл
Вот видишь, ты не хочешь...
Я этого не сказала! Мне всё равно, где жить. Только ведь ты обманешь, как тогда.
Вот видишь, ты мне не веришь...
А разве можно тебе верить? Ты же не говоришькогда, как, каким образом. Ты говоришь абстрактнопоехали в Питер, и всё! Как тогда сказаля на тебе женюсь. А когда женишьсячерез тридцать лет, когда умрёт первая жена, оставив тебе троих детей?
Ну вот, мелкий, опять начинаешь...
Потому что ты меня не любишь!
Я люблю тебя, мелкий,машинально сказал он и опять холодно поцеловал. Олива чувствовала, что он делает это через силу, но ей не хватало его как воздуха, и она как сумасшедшая обняла его.
Пойдём, мелкий, наверх...Салтыков попытался высвободиться из её объятий.
Оливе не хотелось подниматься к нему в офис, но она как раба пошла за своим хозяином. Он опять не спрашивал её, хочет она что-либо или не хочетон лишь приказывал, а она подчинялась. Всё вернулось на круги своя, как и полгода, и год тому назад.
Сейчас у нас АГП вконец разваливается,сказал Салтыков,Нет средств для финансирования. Ты знаешь, сколько я сейчас официально получаю? Семь тысяч рублей! У нас из-за этого половина народу поувольнялось
А как же твоя фирма?
Так кризис же, мелкий, заказов нет...
В рабочем кабинете Салтыкова уже никого не быловсе сотрудники давным-давно ушли. Олива огляделась по сторонам: офисная мебель была новой, как и компьютеры.
Однако не так уж вы и бедствуете, как ты говоришь,заметила Олива,Вот у меня на работе бедствовалитак все стулья были продраны, хуже, чем на помойке
Глупый ты мелкий,усмехнулся Салтыков,Разве в этом дело? Ничего-то ты ещё не понимаешь
Олива подавила вздох. «Опять двадцать пятьпронеслось у неё в голове,И зачем мне всё это? Он меня не уважает, ни во что не ставит. Кто я для него? Просто «глупый мелкий», и этим всё сказано. Вот онацена счастья. Но что же делать, если без него я не могу жить»
Мелкий, ты чай будешь с бутербродами?
Нет, спасибо,отказалась Олива.
А я поем, мелкий, ладно?
Салтыков сел и, низко наклонившись над столом, жадно набросился на еду. Он глотал не жуя, будто не ел целую неделю, и хватал бутерброды так, словно боялся, что кто-нибудь их у него отнимет. Олива стояла и смотрела на него, и ей было чертовски неудобно, грустно и смешно. Всё было как-то по-дурацки: и аляповатые бутерброды из чёрного хлеба с ветчиной, которые ел Салтыков, и его полосатая рубашка, лишь подчёркивающая его нелепую и корявую фигуру над столом, и слепая любовь Оливы к этому низкорослому гоблину, и она сама, стоящая подле него со своими никому не нужными кудрями и никому не нужной кофтой.
«Боже мой, какая отвратительная пошлостьдумала она,И зачем я здесь оказалась? Зачем лезла к нему в окно, стерегла его у высотки? Зачем выламывала дверь в его квартиру? Зачем наряжалась, красилась, завивалась? Глупо. Просто глупо»
Салтыков кончил есть и, отвалившись от стола, усадил Оливу в кресло и положил голову ей на колени. Олива, уставшая стоять за весь день, почувствовала, как блаженство разлилось по её ногам, когда она села, а когда Салтыков положил голову ей на колени, словно электрический ток пробежал по всему её телу. Она почувствовала неукротимый трепет внизу живота, и в одну секунду забылись все горести, вся боль, все унижения, которые причинил ей Салтыков. Она любила его слепо и безрассудно, она хотела его прямо здесь, на рабочем столе, в рабочем кабинете.