Ну, ведь могла же И никаких тебе пультов. Хотя ладно. С пультом было весело.
Так. Курсовик. Егору же было что сказать, что порекомендовать.
Егор повернулся было к пачке курсовиков, и не увидел синего скоросшивателя, в котором был подшит Татьянин отчет по проекту.
Где? Егор уставился на Татьяну, и она невинно ему улыбнулась.
Что? девушка невинно округлила глаза. Ах, курсовик? Так вот же, Егор Васильевич. Проверите сейчас?
И шлепнула на стол перед ним. Красный скоросшиватель. Егор не был маразматиком. Он прекрасно помнил, чем конкретно успокаивал нервы после соприкосновения с курсовиком Веселовой. Значит, утащила свой курсовик? Зачем? Нет, все-таки нужно было начать запирать аудиторию.
На проверку нужно было сдавать заранее, Егор тяжело взглянул на Татьяну.
Ой, простите, Егор Васильевич, я совсем забыла про сроки. У меня было сто-о-олько дел
Она прекрасно отыгрывала Ковалеву. Точнее, все «лучшее» сочетание качеств Комлевой, Веселовой и Суховой. Тех самых, которые удивленно хлопали глазками и прикидывались идиотками.
Егор склонил голову, разглядывая Татьяну. Что ж, ясно, что ты затеяла, дорогая, посмотрим, на что ты дальше пойдешь. Егор положил поверх её скоросшивателя ключ от аудитории, красноречиво улыбнувшись.
Девушка просияла, вскакивая. Егору же снова захотелось зажмуриться. Она снова была в чулках, и таки кружевная резинка мелькнула из-под юбки, усугубляя положение. А ведь еще сегодня утром Егор размышлял, как бы ему сделать вид, что все, что она запланировала, на него влияния не произвело, и «давай все-таки не будем, Танечка». То ли из милосердия, то ли из нежданного приступа совести. Преподавательскую этику маленькая дрянь не щадила совершенно. В принципе было сложно выбросить из головы два уже произошедших перепиха, а тут нет, этика, ты взяла выходной в пятницусегодня, пожалуй, тоже не до тебя.
Рассмотрю ваш проект, Татьяна, будто делая одолжение, заметил Егор, но со штрафом. Вы будуте расстегивать по одной пуговице на вашей блузке за каждые десять страниц вашего, так сказать, проекта. Согласны?
Соглашусь на коэффициент один к двадцати, усмехнулась Татьяна, возвращаясь к его столу и присаживаясь на стул сбоку, иначе это просто возмутительно. Можно просто сразу раздеться.
Я не против, отстраненно заметил Егор, покосившись сначала на запертую дверь, а потом на окно аудитории с плотными жалюзи.
Ну, может, вы сначала проверите мою работу? девушка томно вздохнула. Я же так старалась. Очень жду вашей оценки.
Один к пятнадцати, произнес Егор. В среднем курсовик был страниц на пятьдесят, если брать в расчет листинг программного кода. Так что три пуговки он у неё отвоюет. Не пять, конечно, но так и быть. Он чуть-чуть потерпит.
Вы ужасно убедительны, Егор Васильевич, трагичным тоном произнесла Татьяна.
Плата за первые пятнадцать страниц вперед, Егор ухмыльнулся, утром деньги
Пальчики девушки таки подцепили маленькую белую бусинку-пуговку. Отлично. Егор нечаянно зацепил взглядом черную полоску на Татьяниной шее и даже удивился, что не заметил её раньше. Очень интересно Полоска была тонкая, опоясывала горло девушки, будто тонкий ошейник и над ключицами уходила полоской вниз. Так. Стоп. Бандаж?
Надо было брать плату вперед за всю работу, задумчиво произнес Егор, а Татьяна сдавленно хихикнула.
Её курсовик был прекрасен. С точки зрения того, насколько восхитительная там была написана пургаэто было просто произведение искусства. Кажется, его скомпилировали из трех десятков каких-то околонаучных, художественных текстов, заполнив промежутки между ними предложениями, явно переведенным с какого-то иностранного языка автопереводчиком. Вместо формул была какая-то удивительная кракозябра, которую вполне можно было использовать на психологических тестированиях вместо тестов Роршаха. Егор читал чисто из любопытства, он был уверен, что где-нибудь среди всего этого бреда найдется цитата Ницше или как минимум Толстого. И потом Если бы он не дошел до концаон бы не получил еще двух расстегнутых пуговиц в качестве награды за свой героизм.
В финале курсовика его тоже ждал сюрприз. Вместо листинга программного кода ровными строчками, со всеми положенными коду отступами двенадцать листов были заполнены стихами Маяковского.
Я сразу смазал карту буднязадумчиво повторил Егор, находясь в катарсисе. Он, конечно, ожидал чего-то такого после того, как она притащила «другой проект», но это был действительно шедевр абсурда. Кажется, Татьяна потратила не один часвеселый час, следует отметить, она вряд ли писала это и не угорала со смеху над созданием данной работы. Да Карту будняя она ему смазала. Отлично смазала, нужно сказать. Что дальше?
Что скажете, Егор Васильевич? весело поинтересовалась Татьяна. Как, по-вашему, на какую оценку я могу рассчитывать?
Ох, Локалова, Егор с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться, от этого его останавливали лишь расстегнутые-таки пуговицы на блузке, ложбинка между девичьих грудок, уже доступная взору, и темные полоски бандажа, которые удавалось рассмотреть, вас за такую работу надо гнать из университета С позором.
Судя по сияющим глазам Татьяны, этот текст был сказан точно по сценарию.
Ох, Егор Васильевич, только не это-о-о, умоляюще взмолилась она, мне нельзя с позором. У меня мама с сердцем.
Даже не знаю, Егор закрыл скоросшиватель. Надо будет оставить эту хрень потом, себе на память, она была однозначно связнее, чем курсовик Суховой Будет что почитать в рамках психотерапии.
А может, мы как-нибудь договоримся? томно предложила Татьяна, накручивая прядь волос на палец.
Как же мы с вами договоримся, Татьяна? с любопытством поинтересовался Егор.
Ох, ну Егор Васильевич, все что угодно просите, артистка разошлась не на шутку, даже бухнулась на колени перед Егором.
Все? Егор смотрел на Татьяну и не знал, то ли ему смеяться, то ли нахлобучить её прямо сейчас. Её и так было сложно не хотеть, а сейчасна коленях, перед ним, опустив руки ему на бедра, глядя на него с такой жаждой, скользя языком по мягким губам, она была воинственным вызовом его самоконтролю.
Ты можешь просить все, это было сказано хрипло, совсем иным тоном, а можешь ничего не просить. Я сама все сделаю.
Егор провел пальцами по её волосам, спустившись по скуле к губам, очертил их большим пальцем. Девушка чуть жмурилась, но глаз не прикрывала. Помнила свои уроки.
Делай, улыбнулся Егор.
Финал игры
Той еще штучкой в результате оказалась сама Татьяна. Ей-богу, кто бы сказал Егору, что гордость всея третьего приборостроительного курса делает такой крышесносный минетЕгор мог дать и по морде, просто потому, что не надо было стебаться над святым и отличницами в том числе.
Нет. Сейчас Васнецову оставалось только поверить, потому что у него было самое лучшее из всех доказательств. Практическое. От этих губ и языка на члене мозг ловил критический перегрев, осознавая не весь мир, но лишь некоторые его детали будто в кратких вспышках молнии. Быстрый, влажный язык. Осторожные, нежные губы. Собственные пальцы на Татьянином затылке зарывались в мягкие волосы. Хотелось толкнуться членом глубже в этот сладкий рот, но Но нет, Егор решил обойтись без испытаний глотательного рефлекса. В конце концов, за шлюху он Татьяну не держал. Она была раскованнаяда, дабезрассудная, но не шлюха.
Иди-ка сюда, когда мир Егора раскалился добелаТатьяна не успела даже пискнуть, как оказалась вздернута на ноги. Нагнуть её или посадить на стол? Если нагнуть, то бандажа он не увидит. Может, хрен с ним? Впрочем, нет!
Ох, была бы его волядернул бы эту блузочку наотмашь в разные стороны, рассыпая пуговицы по полу, но пускать Татьяну полуголой на улицу в планы Егора не входило. Её тело мог видеть только он. Пока она с ним. К слову, эта поправка ревнивому чудовищу Егора не очень понравилась, потому что, чисто гипотетически, он сразу же представил рядом с этой девушкой какого-то сопляка и чуть не захлебнулся злостью. Нет. Онаего. Только его. Блузку удалось сдернуть через голову, расстегнув лишь до половины.
Руки, тихо шепнул Егор, разворачивая её к себе спиной. Вообще, он не думал использовать наручники именно сегодня, но Они так кстати лежали с самого верха в пакете, притаившегося за столом. А разрешать Татьяне к себе прикасаться Егор пока не собирался. Еще не заслужила. Широкие кожаные браслеты с ремешками на её тонких запястьях смотрелись восхитительно. Будто специально для неё и создавались.
Не туго?
Нет.
Егор развернул её к себе, наконец, давая себе возможность её разглядеть. Бандаж оказался нестерпимо хорош на её груди. Изящной черной паутинкой опутывал мягкие округлости, будто зазывая скорее к ним прикоснуться. Было невозможно от этого предложения отказаться, совершенно. Соски на ощупь твердые, на вкуссладкие. А девушка под губами Егорадрожала, вздрагивала, кажется, всем телом тянулась к его губам и пальцам.
Юбкузадрать или снять? Нет, к черту, снять. Егор оставил Татьяну в одних чулках и туфлях, кстати, отличные же были туфли. Так удалось рассмотреть подробнее весь боекомплект «паутинок» потому что так-то трусы не отставали от бандажа, одни только черные лямочки на заднице. Хороша же была чертовка. Ужасно хороша. Вся целиком. Не оторвешься. Просто маленькое произведение эротического искусства.
Вот как я мог тебя не хотеть, скажи-ка, Тань? шепнул Егор, скользя губами по её скуле, от виска к мягкому сладкому рту. Поймал польщенный взгляд из-под опущенных ресниц. Прижался к горячим губам в тщетной попытке утолить терзавшую его алчную жажду. Получилось примерно так же, как попытка затушить пожар цистерной масла. Впрочем, это было даже хорошо. Егор и не собирался останавливаться.
Таня тихонько постанывала от нетерпения, пока его ладони жадно обшаривали её тело. Настолько негромко, что сегодня Егор даже решил ей это не запрещать. В конце концов, ему и самому такая её реакция на него нравилась. Кожа у неё была такая нежная, что в принципе отрываться от неё не хотелось, ни губами, ни руками, но все же следовало помнить про время и про место, выбранное ими для действия. Разогревал Егор партнершу торопливо, больше для проформы, потому что просто не мог отказать себе в удовольствии легкими ударами пальца по клитору заставить девушку прикусывать его же губы в исступленном наслаждении. Ему безумно нравилось, как ложатся её груди в его ладони, и как она вздрагивает, когда он чуть стискивает пальцами её соски. А когда он касался пальцами чувствительного входаона и вовсе тихонечко скулила, будто умоляя его поторопиться.
Она хотела его. Снова. Сейчас. Казалось, разреши Егор ейи Татьяна на него набросилась бы сама, но нет, терпела, пока он раскатывал пальцами по члену тонкую пленку презерватива.
Вот на своем рабочем столе Егор еще никого не трахал Как-то со столами в его интимной практике складывалось неважно. Впрочем, восполнялся этот пробел хорошо. Очень хорошо. Настолько хорошо, что у Егора мысли будто замыкало, как неисправные проводники.
Господи, Таня!
Да уж, Егор Васильевич, ты ж конченый материалист, какое еще «господи», а? Но вот хрен же подберешь было подходящее междометие, чтобы выдохнуть его в такой момент.
В ней было хорошо, прямо-таки нестерпимо. Весь мир будто сводило от этой бесконечной, пронзительной сладости. Нет, в следующий раз Егор эту чертовку оприходует точно дома, где не надо будет беспокоиться, что слишком громким стоном удовольствия привлечешь ненужное внимание. И там она наконец-то будет кричать, там он ей это позволит. Он заставит её сорвать голос. Толькодома, не здесь.
Почему от неё настолько туманился рассудок? Почему так хотелось растянуть на вечность каждый толчок внутрь горячего тесного лона? Почему время прогорало так быстро, незаметно, будто его и вовсе не было? Почему было абсолютно без разницы, когда и где, лишь бы с ней? Черт, Егор, когда ты вообще успел вот так вот зациклиться?
Сегодня Таня пыталась держаться. Оттягивала свой оргазм, как может, замедляя движения Егора бедрами, стискивая их плотнее. Но невозможно было оттягивать вечно. Егор просто не позволял ей оттянуть еще раз, тем более что так вышло, что кончаили они как раз одновременно. И вся вселенная начала плавиться, достигнув критической точки нагрева. Было жарко так, что раскаленный воздух не лез в легке.
Егор обнаружил себя прижимающимся к груди девушки носом. Дышать ею было приятно. В мире должно было быть хоть что-то постоянное, и Татьянин запах ландыша годился для того, чтобы стать этой точкой опоры.
Расстегивая наручники на её руках, Егор молчал, пытаясь собрать себя из оглушительных осколков тишины. Татьяна выжимала из него все, что в нем было живого, утоляла голод досыта, выжигала дотла. И ведь при этом ничего особенного не делая. Лишь подыгрывая ему. Играя по его правилам. Почему никто другой до неё этого не делал?
Ну что, в следующий раз трахаемся на столе у ректора? Егор, наконец, нашел в себе силы заговорить, и Татьяна засмеялась.
Ну, спасибо хоть не президента, хихикнула она.
Ну, не все же сразу, Егор, смеясь, пробежался пальцами по бедру девушки, а затем потянулся к оставленной на его же стуле белой блузке, помогая девушке её надеть. Точнее, надевая её на неё и старательно отводя её ладони от пуговиц. Ему хотелось самому.
У меня получилось? тихо шепнула Таня, глядя на него с такой надеждой, что Егор даже слегка ощутил укол совести за наручники.
У тебя отлично получилось, улыбнулся он, ты молодец, солнышко.
Татьяна уронила ему лоб на плечо, тихонечко застонав.
Что ты вообще со мной делаешь, Васнецов, у меня, кажется, совсем поехала крыша, тихонько произнесла она, я все выходные думала, что ты меня пошлешь сегодня.
Так быстро? Вот еще, Егор фыркнул, заканчивая возню с пуговицами, а затем подцепил Татьяну за подбородок и заглянул ей в глаза.
Мне с тобой хорошо, произнес Васнецов, так что если у тебя нет на примете кавалера помоложе и погорячей значитмы продолжим.
Чтоб иметь кого на примете, нужно, чтобы в голове что-то помещалось, девушка вздохнула, а у меня там только ты, ну и учеба. Еле влезает, кстати, та учеба.
Самолюбие Егора она тешила очень старательно. Прям из раза в раз. Он даже рисковал к подобным заявлениям привыкнуть, и это было бы очень не осмотрительно с его стороны.
Дурочка ты, маленькая, мягко заметил Егор, целуя её в губылегко и быстро.
Не, Татьяна мотнула головой, ябольшая дура. Не надо меня жалеть, господин декан.
Даже не думал, девушка будто плавилась от самой незначительной его ласки. Она была готова жмуриться даже от невесомых прикосновений к её лицу, к скулам. Очень чувственный экземпляр попался Егору. Даже жаль было, что наиболее вероятно, что с ней ничего толкового не выйдет.
Нормальный курсовик где, солнышко?
В сумке у меня, Татьяна с сожалением приоткрыла глаза и, вздохнув, спрыгнула со стола, пытаясь найти взглядом юбку. Да, нужно было возвращаться в реальный мир, они и так уже катастрофически задерживались, скоро уборщица должна была пойти по кабинетам.
Поймешь рекомендации сама?
Я смотрела твои правки, я поняла, Татьяна, наконец, нашла и юбку, заброшенную за стол, оделась до конца, прошлась пальцами по блузке, обернулась к Егору, нормально выгляжу?
Ты выглядишь так, что я бы тебя поимел еще разик, Егор пожал плечами, но нужно уже иметь совесть, а не тебя.
Татьяна аж покраснела. То ли от смущения, то ли от радости из-за полученного комплимента, то ли из-за всего вместе сразу.
Захвати с собой подарочек, солнышко, Егор вынул из-под стола черный пакетсамый таинственный пакет, который в принципе нашелся в секс-шопе.
А что там? с опаской поинтересовалась Татьяна.
Сюрприз, Егор улыбнулся, только откроешь, когда я разрешу, поняла?
Глазки девушки снова блеснули. Ну а что, ты думала, все время будет одинаково, крошка?
Выходи первая, велел Егор, и Татьяна кивнула. Потянулась к ключу, и Егор накрыл её пальцы своими. Поймал. Девушка замерла, как напуганный сурикат.
А поцеловать? мягко поинтересовался Егор, привлекая её к себе.
В их поцелуях на прощанье было что-то иное, отличное от тех яростных, голодных столкновений губ, что имели место во время секса. Нежное, мягкое, трепетное удовольствие. Егор необъяснимо кайфовал от того, как обмирала девушка в его руках, слабея. Хотелось сжать её чуть крепче, чтобы точно удержать, чтобы стать для неё границами ощутимого мира. Чтобы больше в её мире ничего и никого не было.