Открытая майка мужчины открывала его ключицы и грудь, и я мельком заметила краешки крыльев, выглядывающие из-под ткани. Очевиднодве птицы. Что никак не вязались с многообразием устрашающих, на первых взгляд, символов на его руках.
Поддавшись привычке детства, я уставилась на его татуировки, по-прежнему ощущая боль в костях и мышцах.
Я отлично. Занимаюсь, отрезала, уже жалея, что все это затеяла. Нужно было приходить сюда с Лорел. Остаться наедине с Майклом не входило в мои планы.
А, ясно, он усмехнулся, поднимая с пола одну из тяжелых гантелей. Мышцы на его руках стали тверже, как только он сделал пару движений с весом.
Мне не хотелось пытаться вставать у него на глазахэто будет выглядеть неловко и унизительноВот черт, ну, и угораздило же.
Тебе помочь? все с той же ехидной усмешкой предложил он, сгибая и разгибая руку.
Я во всех его словах видела подвох, поэтому даже и не думала соглашаться.
Спасибо, справлюсь сама.
То есть, ты просто так сидишь на полу уже пять минут? он присвистнул, глядя на мои ноги, обтянутые синими легинсами. Я сжала зубы.
Не смотри на меня так.
Да.
Хорошо, его лицо стало равнодушным, и он продолжил делать упражнения, а я осталась на полу, задаваясь только одним вопросом: Почему?
Через сколько придет Лорел? Я буду сидеть здесь, как идиотка, дожидаясь ее, ибо другого выхода у меня нет.
Тут Майкл кинул гирю на пол с выражением лица, будто он меня не знает или видит впервые, подходит к поручням и садится на корточки так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
Не говоря ни слова, он кладет ладони на мои ногиаккуратно, но мне хочется кричать от неожиданности и шока, хоть он и не сделал больно.
Что ты делаешь? у меня веко дергается, когда я наблюдаю за тем, как он начинает сжимать мою ногу, словно что-то прощупывая. Может, ты не будешь«меня лапать?!».
Я не успела закончить, очень недовольная тем, что происходит. Мой взгляд упал на его руки. Я помнила руки Майкла, помнила все, что они делалигде-то там, глубоко в душе, там, куда не проникает свет.
Это те воспоминания, которые я запретила себе освещать. Те воспоминания, которые я проплакала, сожгла, и те воспоминания, которые погибли, только когда мы с Ником создали миллионы новых хороших воспоминаний.
Секс с Майклом не был ни плохим и ни хорошим воспоминанием. Это было таким воспоминанием, которое хотелось оставить при себе. Навсегда.
И все же я что-то чувствовала, когда он находился так близкословно кто-то брал в руки вилку и начинал ковырять ею мое сердце. Меня буквально распирало от электромагнитных вибраций, вселившихся в мое тело, которому и так досталось!
Боже, лучше бы я вернулась домой, чем сейчас сидела бы здесь в компании Майкла, который, того и гляди, возьмет и переломает мне ногу руками. А что? Он может.
Ты глупая, если думаешь, что можно встать быстро и безболезненно и пойти, не разминаясь. Не разогревая мышцы, он говорил это холодно и равнодушно, продолжая нажимать какие-то точки на моей ноге. Было так странночувствовать на себе его прикосновения. Чувствовать прикосновения другого мужчины так быстроочень неправильно.
Но у меня язык не поворачивался что-то возразить ему, потому что я растерялась.
Делай так каждое утро и вечер, его голос звучал, будто он отдавал мне приказы, которым я должна безоговорочно подчиняться. Я вижу, что ты не ешь. Более того мышечная ткань совсем никакая. Тебе нужен белок: орехи, мясо, сыр. Странно, что врач не научил тебя этому и не прописал диету.
На самом деле мне постоянно приносили еду и, наверняка, все то, что перечислил Майкл. Просто, как бы я не старалась, много я съесть не могла.
А ты тоже врач? съязвила, замечая, что его руки подбираются к моему колену и пропускают его. Теперь он трогает меня выше колена, и я чувствую, как где-то внутри меня начинает колотить, как в лихорадке.
Я не понимаю, что происходит. Сердце вдруг застучало так, что бросило в дикий беспощадный жар.
Яхм, занимаюсь спортом. Тренировал иногда. Вообще-то я знаю все о мышцах, до этого он смотрел только на мою ногу, а теперь поднял взгляд на меня. Стало только хуже. Расслабься. Вот так, его ладони разминали мою кожу выше колена. Намного выше.
Я вспомнила что ненавижу его еще и за то, что одним взглядом стальных глаз он будто может вывернуть все твое нутро на изнанку, да и глазом не моргнуть.
По спине прошелся холодок, пронизывающий до костей.
«Посмотрите на нее. Ее муж погиб чуть больше месяца назад. А она уже тут как тут дрожит при виде своей первой любви» с осуждением прозвучал в голове мой собственный голос.
Странно, что Майкл знал все о мышцахведь это значит, что он прочитал как минимум одну книгуучебник по анатомии.
Ммм, просто выдавила из себя я, пока мы смотрели друг на друга. Его холодный взгляд обжигал меня.
Майкл не стал нарушать мое личное пространствоего пальцы остановились где-то на середине моего бедра, и мне стало немного легче. Затем он рывком поднял меня и поставил между поручнямитак быстро и легко, что я даже не поняла, как это произошло.
Ну, что ж, а теперь иди, он постучал по балке, снисходительно смерив меня взглядом. Покажи на что способна, Мика.
Я сжала железные поручни, в мыслях представляя, как Майкл медленно варится в котле со специями. Черт, я ненавижу его! Этот подонок, который когда-то мне всю психику испортил, теперь думает мне советы раздавать и со взглядом «я король фитнеса» указывать мне, что делать.
Не собираюсь я тебе ничего показывать, еще больше вспылила я. И мне больно!
Тебе не будет так больно, я разогрел тебе мышцы. И знаешь, боль нужно терпеть, иначе пролежишь на койке до самой старости.
Собрав всю волю, я сделала очень медленный первый шаг и сморщилась от боли, тихо прошипев. Но Майкл, черт его дери, был прав. Было уже терпимо.
Все, доволен?
Он посмотрел на меня так, будто я сморозила чушь и яничтожество. Он на все так смотрел.
А еще один шаг? И еще один? А руки вверх поднимешь? подразнил он, разминая шею.
Почему я должна тебя слушать?
А кому это надо? Мне или тебе? он облокотился на поручни и вновь приблизился ко мне. Потом перешел на место, где заканчивались поручни и поманил меня одним пальцем.
Ну, раз ты так распинаешься, может, и тебе.
Мне просто скучно, Майкл картинно зевнул. А ты упрямаяхотя, нет, знаешь, что? Ты же просто слабачка!
Вот это уже задело. Особенно тон, которым он все это говорил. Не лучшая терапия для меня сейчас в таком состоянии
Ты просто не знаешь, каково мне сейчас
Конечно, куда мне до тебя, Мика-мученица. Ведь я в больницу тоже на курорт приехал, он прямо-таки выплюнул эти слова, будто за ними стояло что-то ужасное. Мне не понять!
Ты не знаешь, что такое потерять любимогопрошептала, чтобы он не слышал. Я не слабаяопускаю глаза в пол, чувствуя, как начинаю плакать прямо перед человеком, из-за которого сама когда-то проливала слезы.
С-Л-А-Б-А-Я.
Нет.
А я говорю, что ты СЛАБАЯ, Мика, громко говорит он и ударяет рукой по перекладине так, что она начинает трястись вместе со мной.
Нет! Я не слабая! начинаю выть я, хотя Майклпоследний человек на земле, перед которым я хочу так выглядеть и открывать свои чувства.
Не вижу, как твои ноги идут! Слабая! Или какая ты, какая ты, Мика?
Я не слабая, начинаю медленно двигаться по направлению к нему, закаленная злостью и новым стрессом. Боль будто бы уходит на второй план, и у меня получается. Я почти не заметила, как отпустила поручни и продолжила двигаться к Майклу.
Какая ты? Не слышу.
Я не слабая!
Неправильный ответ! он снова ударил по балке, и это было так грубо и унизительно, что захотелось реветь еще сильнее, но слез уже просто не было. За эти шесть недель они закончились в моем организме, и сейчас я истратила свои последние «драгоценные» запасы.
Сильная. Я сильная, как мантру начала повторять себе я, на минуту даже забыв о Майкле. Он расшатывал поручни, и весь мир крутился в моих глазах, словно я выбиралась с морского дна через воронку, сквозь которую туда и попала.
Живая утопленница.
Никто не будет тебя жалеть! ЕЩЕ ШАГ! БУДЬ НАСТОЙЧИВА! доносился, словно сквозь шум, ненавистный мне голос, и я шла вперед.
Воронка скрутила мне внутренностисначала ноги, живот, а потом самое важноегрудь вместе с дыханием, и перед тем, как меня выбросило на «воздух», она перекрыла его, сжав меня в своих смертоносных объятиях.
А потом я сделала последний шаг по направлению к Майклу. Он отступил назад, и я упала.
Снова.
Не глядя, он потянул меня за руку, и я присела на ближайший тренажер для тренировки внутренних мышц бедра.
Если не хочешь вызывать у окружающих жалостьборись, поставил диагноз он и сел на соседний тренажер, начиная качать руки.
Мне казалось, что я вся насквозь промокла, еще и плакалая, наверное, выгляжу просто ужасно, и уже несколько минут не могу отдышаться. Но я шла. Я начала двигаться.
И как бы я ни ненавидела Майкла, он прав. Я все время жалею себя по жизни. Что в школе, когда я была неприметной овечкой, что с Домиником, который всегда готов был сдуть с меня пылинки. Пожалеть, помочь, поддержать. Только благодаря поддержке мужа я стала двигаться по направлению к своим мечтам, но это долго не приносило результатов.
Потому что я не целеустремленная. И я недостаточно боролась.
Не хочешь сказать «спасибо»? съязвил Майкл, потому что я просто молчала. Так сильно ушла в себя, что и забыла, что нахожусь здесь, а не в отчаянном одиночестве своей комнаты.
Ты кричал на меня, новая волна злостине разрушительная, но ощутимая, одолела меня. Он качал мышцы, как ни в чем не бывало, и его лицо почти не напрягалось при движениях. Ему не больно? Или он настолько терпим к боли?
Я кричал, потому что это был единственный путь расшевелить тебя, без эмоций произнес он, продолжая заниматься.
Я немного оттаяла. Если бы не наше прошлое, я бы даже действительно была ему благодарна.
Я не была настойчива, я говорила, хотя, судя по тому, как он смотрел в одну точку, Майкл уже потерял ко мне интерес. Хотя еще пятнадцать минут назад он массировал мне ноги и бедра. Потому что боюсь перемен. Когда я выйду из этой больницывсе изменится.
Не знаю, почему сказала все это Майклу. Что за чертовщина происходит каждый раз, когда мы вместе?
Я не готова. Была не готова, я будто сама с собой разговаривала. А как ты оказался здесь? выпалила я, и Майк наконец снова выстрелил в меня своими стальными глазами-пулями.
Я подрался и сломал руку, он вдруг моргнул, почти растеряно, и слегка отвел глаза в сторону.
Звучало как-то абсурдно, потому что его руки выглядели такими сильными. Когда он делал упражнения, его бицепсы в темных татуировках напрягались так, что казалось они вот-вот лопнут.
Трахаться и драться.
Я даже помнила, как тогда, в шестнадцать, нащупывала вены на его бицепсах и просто сходила с ума от прикосновения к ним.
В этом отделении нет пациентов с такими травмами.
Ты решила заняться анкетированием? парировал он, намекая на то, чтобы я от него отстала. И правда. Как глупо было задавать ему этот вопрос.
Действительно, я потянулась к костылям и, приготовившись снова испытать килогерцы боли, поднялась на ноги. А ты не изменился, совсем.
Он даже бровью не повел, и я направилась к двери, стараясь сильно не кряхтеть, несмотря на то, что в ногу будто шип вставили.
А ты изменилась внешне, Мика. Судя по всему, твоя попка была накаченной до того, как ты попала сюда. Не то, что в школе.
К моим щекам будто прилепили перцовые пластырьони пылали, как и мой стыд, пробудивший в душе старые воспоминания.
Не забудь есть побольше белка, иначе потеряешь остатки былой роскоши, хмыкнул он, мимолетом посмотрев на мои бедра в обтягивающих лосинах.
Глава 7
Майкл
Я со злостью бросил майку на кровать, вспоминая о том, как прошел еще один мой день. С новым, черт возьми, сердцем. В больнице, где я от скуки уже начал общаться с этой неприметной крошкой, которая сходила с ума по мне в школе. Я прекрасно вспомнил о том, что между нами было.
Ну было и было. Было и прошло. Это все случилось так давно, что я наверняка увереней все равно, и она не придает этому значение.
Да вот только в ее присутствии у меня почему-то кололо в левой части груди, и догадывался, что именно болело. Как только веснушка покидала поле моего зрения, все вновь приходило в норму.
Тогда, в школе, мы даже не узнали друг другамне было совершенно все равно, что я трахнул очередную девчонку из школы, пусть и страшненькую, а теперь, когда я видел ее, у меня было такое чувство, что мы знакомы десять лет, и оно меня раздражало.
Она измениласьпостройнела, но дело не только в этом. Было что-то женственное в ее взгляде, уверен, таким бы она поставила бы на колени много мужчинразумеется тех, что без яиц.
Я падать к ее ногам не собирался, несмотря на то, что почему-то внутри меня словно появилась сущность, которая жаждала общения с этой девчонкой.
Жуткие, жуткие перемены
Ведения девушки без лица. Жажда общения с бывшей одноклассницей. Что дальше? Как же хочется кайфакокаин был под строжайшим запретом, но, может, хотя бы травки?
Секса не было так давно, что казалось, прошла целая вечность. Хотя нет, секс былда только в моей голове и с безликой Богиней, который почему-то был таким крышесносным.
Фак, как я ее хотел. У меня даже пальцы слегка подрагивали при мысли о том, что я встречу ее в реальности и овладею ей.
Это будет жестоко. Сильно. Без вопросов. Когда я сделаю это в первый раз, я без лишних слов подниму подол ее короткой юбки и вставлю так сильно, чтобы она орала мое имя и умоляла остановиться.
Да только мы бы оба знали, что это вселожь, и она хочет чувствовать мой член у себя в животе.
Я покрылся потом от этих мыслей и решил было уже принять душ, как в мою комнату вошел мужчина в голубом халате.
Ну, что, как ты, приятель? я пожал руку Джекуне ожидал увидеть его здесь.
Да, ладно? Ты в этой клинике работаешь?
Ну, как видишь, мой хороший знакомый расплылся в улыбке. Узнал, что ты здесь, решил навестить. Вижу, ты из спортзала, как обычно. В курсе, что тебе запрещены нагрузки? А о прошлых можешь вообще забыть.
Мы с Джеком познакомились в моем фитнес-клубея знал, что он врач, но встретить его здесь было странной вещью. Лос-Анджелес огромный город с огромным количеством клиник. Мир чертовски тесен, и несмотря на «врачебно-целительные» замашки я был рад видеть Джека.
Потому что, на хрен, я никому не сдался, и никто не горел желанием меня навещать.
Об этом я бы и хотел поговорить, Джек. Раз уж ты здесь, и я вроде как знаю тебя.
Эм, но я же не твой врач, он поднял руки вверх, словно сдавшись. Хорошо, я все-таки сам пришел. Знаю, ты не был готов к тому, что с тобой случится
Я хотел бы задать несколько вопросов. Мне пересадили сердце, ину, знаешьчестно говоря, я боялся слышать ответ на этот вопрос. Значит ли это, что яэто уже и не я вовсе? Мои вкусы, мои предпочтения
Могут измениться, да, перебил меня Джек, улыбка исчезла с его лица. А что, ты это чувствуешь? Какие-то перемены? Очень интересно
Нет, заверил его я. Просто интересуюсь. И твое мнение на этот счет, как врача?
Что ж, если быть честным, такие случаи бывали в нашей практике. И не раз. Однажды был парень, который всю жизнь занимался одним видом спорта, а после операции, например, он открыл в себе новый талант. Насколько я помню, он хорошо пел, а прежде даже не пробовал заниматься этим. Оказалось, его донор был звездой в своих кругах и всю жизнь занимался вокалом. Очень часто менялись вкусы у людейнапример, вегетарианец начинал есть мясо и наоборот. Я думаю, это не может быть простым совпадением, но как врач, скажу тебе совершенно другоесердцевсего лишь насос, мышца, хоть и самая важная мышца, внутри нас. И все же случаи из практики не раз заставляли и меня задумываться о том, о чем задумывался ты. У меня нет точного ответа на этот вопрос. Я думаю, он известен только Богу. Единственное, что я знаюэто то, что тебе выпал уникальный шанс, Миллер. Мы все не святые. Я знаю тебя, знаю, о чем ты думаешь.
О чем?