Натали БеннеттРоковое влечение
Глава первая
Уиллоу
Ранее
Я скучала по месту, которого не существовало. Месту, где моя мать учила меня, как быть человеком, и у меня был отец, который обо мне заботился. По правде говоря, именно они были причиной, по которой я не верила в любовь. Но, возможно, это потому, что я никогда не любила. Легче было верить в то, что это они никогда меня не любили, чем притворяться, что любили и однажды решили не делать того, что сделали.
Мать, которая любила свою маленькую девочку, защитила бы ее, верно? Она заставила бы его остановиться, а не называла бы меня сумасшедшей. Страх мамы перед отчимом, и отсутствие хребта, заставили ее поступить менее мудро. Мне всегда оставалось страдать в тишине, одной.
Отметив в календаре еще один день красным, я сложила их все и получила, в общей сложности, пятнадцать. Вот сколько дней прошло с тех пор, как ушли моя мама и отчим. Они не оставили записку или что-то в этом роде. То, что они внезапно встали и ушли, было не так уж и необычно, но два дня назад моя сестра сказала, что они больше никогда не вернутся.
Я отказывалась в это верить, списывая ее слова на наркотический дурман, в котором она находилась. Но чем больше времени проходило, тем больше угасала моя уверенность. Что, если они никогда не вернутся?
Это должно было принести облегчение. Я должна быть немного благодарной, что Бог, наконец, вмешался и что-то сделал. Но у Кэсси была энциклопедия комплексов, которые мне надоело пытаться понять.
Покинув святилище моей комнаты, я пошла по коридору, заглянув в комнату моей сестры, прежде чем спуститься вниз. Ее кровать была нетронута, половина содержимого полки валялась на полу, сумки из дорогих универмагов были разбросаны повсюду, а занавески задернуты.
Не желая рыскать в ее свинарнике, я спустилась на кухню. По дороге, я прошла мимо нескольких семейных фотографий, которые висели на стене. Мы выглядели обыденно. Мой отчим, мама, Кэсси и я. Наш дом был приятным, газонзеленым, а бассейн никогда не был грязным. Каждый думал, что мы совершенны. Все, что людям нужно было сделать, это заглянуть сквозь занавески, и они увидели бы, что наша нормальность была всего лишь жалким притворством.
Прежде чем я вошла в кухню, я почувствовал запах. Я взяла еду, чтобы спрятать в спальне, и держала стакан с водой, поэтому мне не приходилось рисковать. Это была единственная причина, по которой я не знала, что происходит в остальной части дома.
Обыденная рутина продолжалась ежедневно, из школы в мою комнату. Если бы мне повезло, мой отчим бы меня оставил. Именно по этой причине я решила не заводить друзей. Конечно, много девушек и несколько мальчиков хотели со мной поговорить, но они знали, что этого не случится. Дело не в том, что я не хотела общаться с друзьями. Это было совершенно не так. Просто мне было стыдно за свой дом, и я не могла никому открыться и позволить в него зайти.
Когда я, наконец, заглянула на кухню, я прикрыла рот от увиденного. Мошки кружили над переполненным мусорным ведром. Покрытые остатками еды тарелки скопились в раковине с загрязненной водой. Повсюду открытые контейнеры, а в центре стола лежали забытые иглы.
Запах напомнил мне время, когда Ричард запер моего щенка в подвале, чтобы наказать меня. Когда он, наконец, открыл замок, чтобы я могла его забрать, именно этот запах я почувствовала в ту минуту. Что-то гнилое, мертвое. В шесть лет я узнала, что такое смерть, и причем, самым ужасным из всех возможных способов.
Я знала, что за уборкой я проведу всю оставшуюся ночь. Итак, я завязала свои темные волосы в конский хвост и принялась за дело. Через двадцать минут я нашла мертвую мышь.
Глава вторая
Уиллоу
Ранее
Двадцать два дня назад моя мама меня бросила. Я выплакала все слезы после ее ухода. Этим все было сказано. Кэсси заботилась об этом меньше. Электричество не отрубили, и когда она решила вернуться домой, это все, о чем она беспокоилась.
С другой стороны, тот, кто оплачивал счета, все еще запасал основные продукты в шкафы и холодильник. И мое тело больше не болело. Я, наконец, исцелилась.
Моя жизнь была одинокой, но все было в порядке. Мама всегда говорила мне, что я дрянная девчонка и умру одна. Полагаю, это правда. Я успокоилась в тишине. Больше никаких ночных пробуждений, Ричардапроскальзывающего в мою кровать и не уходящего до восхода солнца. Больше не нужно смотреть, как он за волосы тащит маму вверх по лестнице. Затем слушать, как они сражались часами, до начала стонов. И больше никаких орудий, направленных на меня за то, что я не соответствовала его требованиям.
В моей школе начинали задавать вопросы, на которые я не могла ответить. В последний раз, когда я это сделала, Ричард наказал меня, как только соцработник покинул наш дом. Если он вернется или они его найдут, и он узнает, что я говорила с ними, даже если я не сказала ничего обвинительного? Мой желудок заболел от мысли о том, что отчим со мной сделает.
Я перешла к другому режиму дня. Школа, домашнее задание, душ, сон и все сначала. В дни, когда я имела дело с Кэсси, расписание сбивалось. Я никогда не знала, насколько она тяжелая, пока мне не пришлось тащить ее в постель.
Как сегодня. Мои руки болели, пот капал со лба, и моя грудь отяжелела в знак протеста. Бросив Кэсси на кушетку, я опустила руки на колени и изо всех сил пыталась отдышаться.
Это был третий случай за две недели. Ее наркомания усиливалась. На днях я пропустила школу, потому что заснула на полу ее спальни. Я была измучена, и не могла даже попытаться вернуться в свою комнату.
Глядя на мою сестру, ты никогда не догадаешься, чем она занимается. Я думала, что те, кто употребляет наркотики, выделяются, но только не Кэсси. Ее волосы, цвета мокко, по-прежнему блестели, кожа выглядела относительно здоровой (если не обращать внимания на следы от уколов).
После проверки пульса и убеждения, что она не умерла или не приняла слишком большую дозу, я повернулась к двери. Она подняла руку и схватила меня за запястье, заставив меня слегка вскрикнуть от неожиданности.
Я знаю, что он делал с тобой, Уиллоу,ее голос был хриплым, будто она не говорила в течение нескольких дней. Я застыла, зная, о чем она говорит.
Терь фсе хорошо, малы-ы-ышка, я наш-ш-шла способ обезопасить тя,ее слова были невнятными, а карие глаза открылись и смотрели прямо в мои. Они были стеклянные от коктейля с наркотиками и ликером. Я не могла с этим справиться и попыталась вырвать свою руку.
Ник защитит нас, он любит меня. Даже после того, что я сделала, он меня любит,она вздохнула, закрывая глаза. Я понятия не имела, кто этот Ник. Кэсси несколько раз упоминала его. Всегда говорила, что он был связан с плохими мужчинами, и ей не разрешалось рассказывать его секреты.
Я отмахнулась от него, как от выдуманного человека, воображаемого друга. Я хотела спросить ее, кто он, действительно, расспросить ее обо всем. Просто потому, что я наслаждалась тишиной и спокойствием, не означало, что мне нравиться, когда вокруг нет никого, с кем можно поговорить. Однако состояние, в котором она находилось, разрушило возможность рационального разговора.
Ты такая добрая и милая. Ты заслуживаешь большего,Кэсси задохнулась от собственных слов и, наконец, отпустила меня, когда я отстранилась. Моя задница приземлилась на деревянный пол. Я выскочила из комнаты, не оглядывалась.
Паника. Это было все, что я когда-либо испытывала, если мысли заходили о Ричарде и его ночных посещениях. Я стояла, прислонившись к стене в коридоре, желая, чтобы мое сердце перестало стучать в груди, и смахнула слезы. Если я не говорила об этом, значит этого никогда и не было, правильно? Никто не сможет осудить меня или посмотреть с отвращением, если никогда не узнает, что случилось, верно? Мама сказала, что наказывают только плохих девочек.
Сделав глубокий вдох, я заглянула в комнату сестры и увидела, что она свернулась калачиком на другой стороне. Спиной ко мне. Быстро считая до трех, я бросилась мимо ее дверного проема и ворвалась в свою комнату. Ночь была потрачена на отчаянную попытку очистить себя от неприятных воспоминаний.
***
Цифры, на моем будильнике с розовой принцессой, показывали одиннадцать сорок. Моя сестра, пьяно хихикнула, заходя в дом, час назад. Она стонала как долбанная порно звезда до сих пор. В одиннадцать лет я не должна была знать, что такое порно, но я знала, благодаря Ричарду.
Я наблюдала за цифрами на часах, которые медленно перетекли с одиннадцати сорока в час пятнадцать. В этот момент разбилось стекло, и мое сердце застряло в горле. Тревога забурлила в моем животе, пробираясь к груди. Я села и слушала, ожидая, когда Кэсси засмеется или начнет сыпать проклятиями. Все, что я услышала, это захлопывание входной двери, и, секундами позже, отъезжающую машину.
Я все еще ждала. Когда часы показали час тридцать, а я все еще не услышала ни звука, я понялачто-то не так. Я чувствовала это своей уставшей душой. Беспокойство за сестру заставило меня встать с постели и выбежать из комнаты.
Кэсси?
Я позвала ее по имени дважды, ступая по лестнице и не получила ответа. В фойе стояли вазы с белыми лилиями, я проигнорировала их и направилась прямо в гостиную. Ничто не могло подготовить меня к тому, что я обнаружила. Жизнь жестока к тем из нас, у кого есть хорошие воспоминания. Потому что, иногда, воспоминания являются наихудшей формой пыток.
Я всегда буду помнить звук, который я издала, когда упала на колени. Разбитое стекло от кофейного столика, вонзалось в меня, когда я ползала по полу. И обнаженный труп сестры лежал на моих руках.
***
Дождь был легким, но ветержестоким. Он подходил для похорон. Я не знала никого из окружающих. Иногда я забывала, как сюда попала. Мой разум перешел на автопилот в ту ночь, когда Кэсси была убита.
Я позвонила в службу спасения, и они появились через несколько минут. Полицейский был вынужден применить силу, чтобы вывести меня из гостиной. Все было размыто до этого момента. Я подумала, что со мной что-то не так. Почему я не плакала? Разве это не то, что люди делают в таких ситуациях? Были произнесены бессмысленные слова, и глянцевый гроб из дуба был опущен в землю, где Кэсси сгниет насовсем. Я не обратила особого внимания на мужчину, держащего над собой зонтик, прикрывающего и меня от дождя. Я оставалась в доме пожилой женщины, просто плывя по течению, что бы ни случилось. Подобно тому, как лист плывет на ветру, не контролируя, куда он приземлится.
Я не ожидала того, что будет дальше. Человек, который стоял напротив, внезапно появился передо мной, опустившись на колени, чтобы смотреть мне в глаза. Его глаза были темными, как и волосы. Я моргнула, не понимая, кто он и чего хочет. Другой мужчина в костюме стоял позади него, держа красный зонтик.
Ты знаешь, кто я?спросил он меня. Когда я отрицательно покачала головой, легкая улыбка появилась на его губах. Тогда он сказал три слова, которые я не надеялась когда-нибудь услышать. Признание моей мамы в том, что она меня любит, шокировало бы меня меньше.
Я твой отец.
Глава третья
Уиллоу
Прошлое. Четыре года спустя.
Я жевала кончик карандаша, пытаясь игнорировать стриптизершу, качающуюся на шесте, слева от меня. «Красотка Китти» была закрыта до позднего вечера. В противном случае, я бы не стала делать домашние задание в баре. Я была бы наверху, в частном лаундже.
Роузбад, или Роуз, как ей нравилось, чтобы ее называли, слишком старалась привлечь внимание моего отца, тряся задницей и вставая в странную позу собаки. Отвратительно. Слово «отец» все еще было мне чуждо. Он появился на похоронах моей сестры и пообещал с этого момента обо мне заботиться. Учитывая, что я никогда не использовала слово «папа», а он хотел, чтобы я начала его использовать в свои одиннадцать лет, поначалу было немного неловко. Но теперь это было так же естественно, как то, что небо голубое.
В начале отношения были, мягко говоря, проблематичными. Сет отсутствовал всю мою жизнь, и у него не было нормального оправдания относительно того, почему. Мало того, у него была еще одна дочь, родившаяся через две недели после меня. Он никогда не переставал пытаться загладить свою вину, и можно было смело сказать, что я его больше не ненавидела. Сильно.
Ее сиськи ненастоящие,прошептала Эбигейл слишком громко. Я взглянула на сцену, чтобы убедиться, что Роуз этого не слышала, а затем метнула взгляд на сестру.
Уиллоу, ты совсем не понимаешь шуток,надулась она. Закатив глаза, я вернулась к своей домашке. Было бессмысленно полагать, что я что-нибудь сделаю. Моя концентрация исчезла.
Откуда ты знаешь?спросила я, приподняв бровь и, складывая тетрадь обратно в школьный портфель.
Э, потому что правая больше, чем левая,она накрыла свою грудь, чтобы подчеркнуть этот момент. Ее карие глаза полны веселья. Да, она была права. Я посмотрела на гигантские, несоответствующие друг другу сиськи Розы, и попыталась не засмеяться. У меня нечего было обсуждать, спина и грудь были одинакового размера.
Пора в туалет, сейчас вернусь,Эбигейл мне улыбнулась и спрыгнула со стула.
Я смотрела, как она пробирается через высококлассный стрип-клуб и исчезает в коридоре. Ее золотые волосы струились по спине. «Красотка Китти», была всего лишь, одним из многих заведений моего отца. Оно было куполообразным, стены металлическими и черными, а пол был темным, с темно-бордовыми кругами.
Был основной этаж, второй, а также VIP-зал. Но это было только для больших карманов. Некоторые хмурились, хорошо, многие были недовольны, из-за двух пятнадцатилетних девочек, болтающихся в таком месте. Но не Сет Борджиа. Когда он вступил в мою жизнь, меня привели в мир, которого я никогда не знала. Как я могла?
Никто не садился рядом со мной и не рассказывал, что есть мужчины и женщины, наделенные властью, которые, похоже, имеют свой элитный уровень классификации. Мужчины и женщины, которые делали то, что могло заставить самого сильного человека вырвать от отвращения. Обмочить штаны от страха или отказаться от всего, во что он верил, только чтобы немного ощутить этот образ жизни.
Я была одной из этой элиты по умолчанию. Вот почему я сидела в стриптиз-клубе во вторник в четыре часа дня. Мой отец, Сет, не считал, что мы с Эбигейл, должны быть обернуты в защитную пузырчатую пленку. Он никогда не хотел, чтобы мы были ослеплены тем, что происходило вокруг, во многом я была благодарна за это. Я не слышала и не видела, чего-то, что бы меня удивило еще больше. От секс-торговли, до сделок по наркотикам, я видела все это хотя бы раз. Что ж, ничего не удивило меня, пока я не развернулась на табурете.
Туфли были первыми, что я заметила. Они были такими чертовски блестящими, что я почти могла видеть свое отражение в них. Мои глаза пробежались по темным брюкам костюма. Прошлись по пиджаку этого костюма, который плотно облегал мускулистую фигуру, и остановились на лице Бога. Может быть, часть про Бога была преувеличением, но он был самым привлекательным человеком, которого я когда-либо видела.
Ты, должно быть, Уиллоу,его голос был ровным, твердым.
Он осмотрел меня, подобно врачу. Я не могла объяснить, что почувствовала, потому что никогда не ощущала ничего подобного, до этого момента. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кто он.
Ты не говоришь?заговорил он снова, смотря на меня.
Не с незнакомцами,пожала плечами я, гадая, почему он в первую очередь пришел сюда.
Любой, кто был никем или кем-то, знал, кем были Сербаны. Эта жизнь была пирамидной схемой, и все отчаянно пытались достичь вершины. Вот, где Сербаны были, и находились там годами, исходя из того, что мне сказали.
Я не незнакомец,ответил он.
Прежде чем я успела дать колкий ответ, люди начали выскакивать из деревянных дверей. Эбигейл, со звездочками в глазах, бросилась к нам, глядя на Пирса, как на кусок мяса. Громкий голос моего отца заставил нас всех повернуть головы.
А, смотрю, ты уже познакомился с моими прекрасными hijas (прим.: с испан. «дочерьми»),Сет подошел с тем, что выглядело как настоящая улыбка на его лице. Это еще больше смутило меня, он не произнес ни слова о том, с кем он встречался сегодня, только потому, что это важно. Большую часть времени мы знали.
У меня пока не было возможности представиться,Пирс перевел взгляд с отца на меня, полностью игнорируя сестру. Я воздержалась от закатывания глаз.
Я Уиллоу, это Эбби, а вы мистер Сербан.
Основываясь на том, как мой отец просверлил меня взглядом, его не впечатлили мои навыки самопредставления. Я добавила «мистер» из уважения, поэтому лично я думала, что все в порядке. Эбигейл хихикнула рядом со мной, но проглотила смешок, когда Сет стрельнул в нее кислым взглядом. Пирс внимательно изучил меня, прежде чем один из уголков рта поднялся, превращаясь в ухмылку. Я почувствовала жар на своих щеках, который не могла объяснить, и заставила себя отвести взгляд от него.