Я понимала, что с каждым разом мне становится все более неприятна ее отстраненность, я все больше начинаю чувствовать какую-то обиду или
Я не знала, что именно я чувствую, но мне не нравилось то, что происходило с регулярной периодичностью с Волжак в отношении меня. Но и прекратить я это пока не могла. Или не хотела. Поэтому решила оставить все как есть. Хотя бы на какое-то время.
***
Несмотря на то недоразумение с поцелуем, мы с Машей остались в довольно хороших отношениях. Мы переписывались и общались, невзирая на разницу во времени. И еще я ждала от нее посылку. Не простую, а со своими фотографиями. Маша обещала мне их отправить, как только они будут готовы, и когда высокий и худой курьер, похожий на селедку, положил передо мной тонкий желтый пакет, я поняла, что настал день X.
Волжак не было с обедаона уехала на какие-то переговоры, оставив меня корпеть над бумагами, поэтому я решительно отодвинула всю документацию на край стола и принялась распечатывать конверт. Только я сняла защитную пленку, раздался телефонный звонок. Я вздрогнула от неожиданности и для верности осмотреласьподумала, может, Волжак тут камеры понаставила, чтобы следить, чем я занимаюсь. Но, посмотрев на экран, выдохнулазвонила Маша.
Привет!бодрый голос девушки заставил меня улыбнуться. Почему она всегда в хорошем настроении? Ах, ну да, она же не работает на Дракулу в юбке
Привет!отозвалась я.Только-только о тебе вспоминала.
Надеюсь, что-то хорошее?хихикнула Маша.
Ну, конечно,улыбнулась я.
Наверное, это связано с той посылкой, что лежит на твоем столе?я слышала по голосу, что Маша чувствовала себя крайне довольной.
Как тырастерялась я. Что, ОНА камеры установила?!
Ну, Ир, серьезно. Какой век на дворе? Можно уже и отслеживать посылки, и оповещение о доставке заказывать,рассмеялась девушка, а я покраснела.Ты уже развернула?за что я люблю Машу, так это за то, что она никогда не заостряет внимание на мелочах, ставящих меня в тупик. В отличие от некоторых, ага.
Нет, я только собралась, как ты позвонила,я прижала трубку плечом и снова начала распаковывать фотографии.
Отлично! Я хотела при этом присутствовать. Ну, образно, конечно.
Хорошо,усмехнулась я и сняла наконец-таки, упаковку.О, тут всего три. Ты два часа меня фотала и сделала всего три фотографии?расстроенно протянула я.
Нет,протянула Маша.Это только те, что пойдут на выставку. Остальные я тебе в электронном варианте скину,объяснила девушка.Видишь в углу крошечный стикер?
Я только хотела спросить,отозвалась я, перебирая фотографии. На каждой из них был стикер с номером.Что это?
А вот тут, дорогая, самое интересное,загадочно проговорила Маша, и я услышала, как она стучит посудой. Чай, что ли, наливает? Кстати, хорошая мысль, нужно тоже будет налить себе. А то из-за этой Волжак я ни пообедать, ни кофе попить не успела.Возьми фотографию номер один.
Взяла,ответила я, положив ее перед собой.
Что ты видишь?
Эм-м-мпротянула я, не совсем понимая, что мне нужно ответить.Себя?
Ир. Не дурачься. Я серьезно. Какие эмоции ты видишь?никак не успокаивалась Маша.
Блин,вздохнула я, чувствуя себя, как на экзамене.Я не знаю. Раздражительность?на фото я явно выглядела недовольной.
Вот,довольно протянула Маша.Это было сфотографировано, когда ты рассказывала, как твои родители тебя все время поучали, пока ты жила с ними.
Прекрасно,фыркнула я.Странно, что ты посчитала это интересным.
Это были чистые эмоции. Это мне и было нужно. Давай вторую,поторопила меня Маша.
Я отложила верхнюю фотографию и уставилась на следующую. В глазах огонь, губы чуть искривлены в презрении Ей-Богу, я бы не рискнула подойти к особе с таким выражением на лице.
Я что, рассказываю тут о Волжак?пошутила я, рассматривая свое лицо.
Вообще-то нет,странно ухмыльнулась Маша.О своей бывшей пассии.
А Точно,фыркнула я.
Ты видишь эту злость, ярость?
Вижу-вижу, можно дальше?определенно, это не станет моей любимой фотографией.
Как скажешь. Давай последнюю.
Ага,вздохнула я и убрала фото.
Осталось последнее. Я почти потеряла дар речи, когда увидела его. Я была там красивой. Даже нет, очень красивой. Я не смотрела в камеру и явно что-то говорила в этот момент, потому что рот был чуть приоткрыт, а уголки губ приподняты. Но самое главное это глаза Мои глаза словно светились, будто я говорила о самом лучшем дне в своей жизни. И тогда я догадалась.
О, Боже,не сдержавшись, пробормотала я.Тут я говорила о детстве? Я выгляжу такой счастливой.
Согласна, ты на ней совершенно неотразима. И, кстати, когда я делала твои фотографии, я смогла наконец понять, почему ты мне отказала,спокойно проговорила Маша, а я вообще ничего не поняла.
О чем ты?нахмурилась я. Она что, поняла из рассказов о детстве и моих фото, почему она мне не нравится, как девушка? Даже я этого не поняла.
На этом фото ты не рассказываешь о детстве.
А о чем тогданачала было я, но Маша меня перебила.
Ты рассказываешь о Волжак.
Наверное, где-то на минуту повисло неловкое молчание. После чего Маша, вероятно, подумала, что я положила трубку или что-то в этом роде, так как она довольно взволнованно спросила меня:
Ир? Все нормально?
Я сглотнула какой-то комок в горле и прокашлялась.
Д-да. Я в норме Просто Неожиданно,пробормотала я, явно приуменьшая масштаб бедствия. Она что, хочет сказать, что единственная фотография, где я такая шикарная, та, на которой я говорю о Волжак?! О главной проблеме моей жизни?! Это не «неожиданно», это пиздец!
Я понимаю Но теперь ясно, почему ты
Не продолжай,остановила я девушку. Еще не хватало, чтобы она заявила, что мне нравится Волжак, и поэтому у меня «не встал» на нее.
Но Ира, это же очевидно!
Ничего не очевидно. Я вообще не понимаю, о чем ты,я до конца решила оставаться непреклонной. Это ошибка. Просто случайный кадр. Может, на фото я только что зевнула и радуюсь? Я люблю зевать, когда хочется!
Она тебе нравится,продолжала Маша.Ты посмотри на свой взгляд. Ты светишься, когда говоришь о ней!
Это солнце из окна светит, а не я.
Было девять вечера,скептично заметила Маша.
Неважно!не выдержала я.Она не может мне нравиться! Она несносная, сумасбродная, ведет себя, как сука и я ее не понимаю!
Вот и тогда ты говорила примерно то же. Однако глаза твои сказали больше,не унималась противная Маша. Мне уже не так уж и нравится с ней дружить.
Маш, спасибо за фотки, правда, но мне пора. У меня еще куча работы. Я тебе потом напишу, позже.
Ну Хорошо,вздохнула девушка, понимая, что это просто отговорки.Извини, если что не так, ладно?
Ага. Пока,кивнула я и отключила звонок.
Нет. Нет! НЕТ!!! Не может быть! Мне не может нравиться Волжак! Только не она!
Глава 20
Я ждала уже четыре гудка, пока, наконец, не услышала «Алло».
Оксана! Оксана!!!заорала я, только услышав голос подруги.Оксана, я в заднице! Я идиотка!
Что, Боже, Ира, что случилось?!взволнованно проговорила она.Что ты так орешь?!
Оксана, этоя от эмоций покачала головой, будто Оксанка может это увидеть, и затараторила.В общем, ты же помнишь мой план, да? Про лучший секс, про новую меня. И я не хотела же чувств, а потом Волжак появилась, и мы с ней трахаемся, как кролики, только реже, а потом Маша, ее подруга, она меня снимала, и теперь Маша считает, что мне нравится Волжак! И я почти в это поверила, но ведь это же не так, Оксана?!на последнем издыхании я закончила фразу и набрала в легкие воздуха, потому что кислорода мне явно не хватало.
На том конце провода молчали с минуту. Потом Оксанка откашлялась и спросила:
Что ты несешь? Я ничего не поняла.
Божепрохныкала я, усаживаясь на кровать.Оксана. Кажется, мне нравится Волжак.
Ч-чего?я почти видела, как подруга замерла с чашкой имбирного чая в руках.
Пришлось все подробно рассказать Оксанке, чтобы она поняла, о чем я ей толкую.
Офигеть,протянула подруга.Ты идиотка.
Разве я не с этого начала свой рассказ?скептично заметила я, растягиваясь на кровати.Я бы хотела дружеской поддержки.
Извини, но Ты идиотка. Получше варианта, чем твоя чокнутая Горгона, ты не нашла? Обязательно в нее нужно влюбляться было?
Кто говорит о влюбленности?возмутилась я.Просто симпатия
Завязывай, Ира. Я тебя знаю. У тебя не бывает симпатий. Ты втюриваешься как дурочка, и каждый раз не в тех. Она не подходит тебе,возмущалась Оксанка, а мне стало даже как-то обидно.
Почему это? Что, я не могу подойти сильной самодостаточной женщине?
При чем тут это? Она ненормальная. Вы трахаетесь черт знает сколько, а разговора дольше пяти минут у вас не было. Что это за фигня вообще?!
Ну Ты права,вздохнула я.И что мне делать?
Ты издеваешься?!Оксанка почти орала на меня.Что за вопрос?! Перестать с ней спать, вот, что делать!
Как? Совсем?пробормотала я, уже с трудом представляя себя без жаркого секса.
Ира, она же тебя использует!я слышала по Оксанкиному голосу, что она теряет терпение.Хорошо же она устроилась! Нашла тебя, молодое красивое тело, и трахает, когда хочет! И ни цветов не надо, ни ухаживаний, даже объяснений никаких! Тыигрушка!
Но я же сама на это шла!попыталась протестовать я. Если послушать Оксанку, то я просто шлюха в руках Волжак. Но ведь это не так. Я хотела сексая его получала. Так или иначе.
Да, а потом влюбилась в нее! Это стокгольмский синдром, Ира! Она имеет тебя, как хочет, а ты и рада!
Знаешь,тут уже мое терпение подошло к концу,я позвонила тебе, чтобы услышать слова поддержки, а не обвинение в том, что я подстилка!
Я не говорила, что ты
Ладно, Оксан,прервала я ее.Я поняла. Извини, что побеспокоила.
Я отключила звонок и кинула телефон на край кровати. Дожили. Мы с Оксанкой вообще никогда не ругались. Она и раньше могла сказать что-то резкое, у нее такой характер, но я никогда так не реагировала. Либо молчала, либо переводила все в шутку, понимая, что она это не со зла. Но сейчас это будто была не япоказалось чрезвычайно важным постоять за себя и за Волжак?
***
Лежа в постели я думала о том, на сколько процентов права была Оксанка. Нет, я не считала себя подстилкой или безмозглой курицей, которую просто используют. Я, где-то на краю своего сознания, думала, что Волжак не просто со мной спит. Бога ради, она может себе позволить практически любую девушкуона красива, богата, может быть очень мила и обворожительна, но спит-то она со мной. И я готова была поклясться, что к Маше она меня приревновала.
Еще через полчаса в голову пришли другие вопросы. А только ли со мной спит Волжак? Почему она не подпускает меня ближе? Почему элементарно не разговаривает со мной о простых вещах, которые не связаны с работой? Почему не позволяет дотрагиваться до нее? Доставить ей удовольствие? Может, у нее есть муж или жена? Кольца у нее нет. Конечно, можно и снимать его или вовсе просто жить в гражданском браке Но я бы уже знала об этом наверняка. Хотя, если просто сожитель или сожительница Черт, неужели у нее кто-то есть, поэтому она не позволяет себя трогать? Типа, так и не совсем измена?
Нужно ли говорить, что заснула я только к утру? Причем, в конце своих умозаключений я пришла к двум выводам. Первыйчто да, она мне, кажется, действительно нравится. И второй, что мне позарез необходимо поговорить с Волжак обо всем, что происходит.
***
Весь день я просидела, как на иголках. Я все пыталась собраться с духом, чтобы задать Волжак один вопроскакого хера происходит? Но как только выдавалась возможностькогда я оказывалась у нее в кабинете, язык словно присыхал к небу. И только вечером, когда Волжак вызвала меня с отчетом, я сказала сама себе, что все, непременно сейчас я спрошу у нее обо всем. Но только я открыла рот, причем, в горле мгновенно пересохло, а руки мелко задрожали, как Волжак сама обратилась ко мне:
Ирина Николаевна, мне нужно с вами еще кое-что обсудить.
Ну, наконец-то. Я уж думала, что самой придется.
Хорошо,кивнула я, хотя руки все еще дрожали.Давно пора бы это сделать,пробормотала я уже тише.
Через неделю мы отправляемся в Москву,проговорила начальница, поднимая на меня взгляд.
Эмчестно, думала, мы будем говорить о другом.
Конференция. Вы помните, на крайнем брифинге мы обсуждали это,она вопросительно подняла бровь.
Да. Конечно,соврала я. Нихрена я не помню. На последнем собрании я пялилась на нее, размышляя, когда я пропустила этот момент, перешагнула черту от лютой ненависти к ней к симпатии.
Отлично. Так вот, весь руководящий состав будет там. Как и наши конкуренты. Будут презентации, обсуждения, потом собрание в нашем головном офисе, где будут кое-какие существенные перестановки в «верхах», а потом обратно.
Я молча кивнула, не совсем понимая, зачем она мне это рассказывает. Чтобы поставить меня в известность? Так могла бы просто сказать, мол, Ирина Николаевна, поздравляю, вы едете. Причем могла сказать это прямо в день вылета. А что? Вполне в ее стиле.
До четверга меня не будет, мы с Михаилом Андреевичем улетаем в Новосибирск. А когда вернусь, мне будет нужна ваша помощь в подготовке презентации.
Я довольно быстро переварила новость об ее отъезде, знала, что раз все «шишки» собираются в столицу, значит, грядет что-то глобальное и масштабное, поэтому я просто кивнула и сказала:
Я поняла вас. Хорошей поездки.
А что я еще могла сказать? Удачи? Возьмите меня с собой? Будете ли вы по мне скучать?
Можете идти, Ирина Николаевна. В понедельник я на почту скину все, что нужно будет сделать к моему приезду.
Конечно, кто бы сомневался. О работе мы можем и говорить, и письма километровые расписывать. А о том, что за хрень между нами зачем, кому это интересно?
Я пожелала ей хорошего вечера и вышла из кабинета. Ну, хоть какая-то приятная новостьМоскву посмотрю. Может, с Машей встречусь. Не круглыми же сутками мы будем на этой конференции.
Глава 21
Волжак завалила меня работой настолько, что я даже не заметила, как прошла большая часть недели. В четверг она вернулась, мы проработали вторую половину дня в ее кабинете, просматривая то, что подготовили все начальники отделов. В пятницу мы должны были уже свести все в одну презентацию со всеми пояснениями и расшифровками.
Пока я составляла часть с описаниями, не заметила, как наступил вечер. Было начало восьмого, когда я зашла в кабинет к Волжак, чтобы показать ей все, что я сделала. Женщина выглядела уставшей. Она явно такой и была, потому что даже не заметила, как я вошла. А я стояла и пялилась на нее. Волжак выглядела сосредоточенной, брови ее были нахмурены, сама она сидела в кресле, склонившись над документами. Пальцы ее медленно массировали виски, а рукава рубашки были закатаны. У нее в кабинете было довольно душно, а я уже который раз ловила себя на мысли, почему она никогда не выбирает блузки с короткими рукавами? Сколько я помню, Волжак постоянно носит вещи с длинным рукавом. Даже когда я приперлась к ней домой, то она была в толстовке. Может, у нее татуировки? Как это называется, «рукав»? Когда забивают полностью руку? Но тогда, в отеле, я бы заметила. Да, было довольно темно, но я уверена, будь у нее татуировкая бы это увидела.
Я подошла ближе, стараясь не напугать явно задумавшуюся женщину. Но, то ли мои шаги были все же услышаны, то ли Волжак все же почувствовала присутствие другого человека, потому что женщина оторвала взгляд от документов и посмотрела на меня. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. А потом я чуть опустила взгляд на ее руки. Волжак дернулась и, тут же убрав руки под стол, опустила рукава рубашки.
Все готово, Ирина Николаевна? Я не слышала, как вы вошли,прокашлявшись, словно чувствуя себя крайне неуютно или неловко, что само по себе вряд ли возможно, Волжак чуть откинулась в кресле, отодвигая папку с документами.
У нее что там, следы от игл? Наркотики? Я с ужасом представила Волжак, затягивающую руку жгутом, чтобы забить в вену укол. Понимая, что это больше похоже на бред сумасшедшего, я покачала головой и прошла к ее столу. Скорее, все же татуировки. Может, я все-таки не заметила? Может, там имя ее бабы наколото?