Взяв стакан, я налила из крана с фильтром воды. Пошла обратно. Когда зашла в спальню, увидела, что Волжак уже сняла с себя пиджак, но вот с рубашкой у нее явно не заладилосьбыли расстегнуты несколько пуговиц, одна сторона торчала из уже тоже расстегнутых брюк, а сама Волжак спала. Черт побери.
Я поставила стакан на тумбочку у кровати и, помедлив с минуту, решила-таки ей помочь. Стянула с нее брюки, стараясь не смотреть на ее нижнее белье, и расстегнула рубашку. Прикрыв одеялом ее голые ноги, я вытащила сначала одну ее руку из рукава, потом вторую. Повесив ее одежду на мобильную вешалку, точнее, просто положив ее сверху, я взглянула на спящую начальницу и снова замерла.
Руки. Ее руки были исполосованы шрамами. Продольными, глубокими. Нечастыми, но глубокими. Я где-то слышала, что когда человек хочет покончить с собой, то он режет руки вдоль, а не поперек. Неужели она Нет, не может быть. Она не могла пытаться свести счеты с жизнью. Только не Волжаксамая сильная и непробиваемая женщина из всех, что я знаю. Женщина, которая в один день потеряла все самое дорогоемужа и сына. Женщина, которой пришлось жить дальше без них. Или могла?
Мне стало так ее жаль, я не просто испытывала жалость, мне хотелось ей сочувствовать, захотелось ее обнять, прижаться к ней, чтобы сказать, что все будет хорошо, но я не могла. Она бы не позволила.
***
Я решила остаться у нее. Мало ли, ей станет плохо или что-то понадобится. Надралась она знатно. Поэтому я побродила по квартире, которая меня все больше удивляла и шокировала, и в итоге, легла рядом с ней. Почему? Потому что больше было некуда!
В квартире не было ничего лишнего. Вообще ничего. Всего было три комнатыспальня, гостиная и еще одна, в которой вообще было пусто. Просто светлые стены. Ни одного предмета. Гостиная была оснащена маленьким, даже крошечным диваном, телевизором и книжным шкафом, заполненным книгами. И все. А, был ковер на полу. Светлый, красивый и явно дорогой. Больше ничего. Спальня, где валялась пьяная в дугу Волжак, более-менее походила на место, где кто-то живет. За счет комода, со стоящими на нем баночками, кремами, косметикой, мобильной вешалки с костюмами, и лежащей книги на угловой тумбе.
Даже на холодильнике не было ни одного магнитика. Квартира отшельника, не иначе.
Глава 27
Волжак врезала мне. Она ударила меня прямо по лицу. Не специально, конечно. По крайней мере, я надеялась, что она это не осознанно. Женщина просто переворачивалась и рукой залепила мне прямо по носу. Естественно, я проснулась. Было семь утра. Семь утра субботы, черт побери! Гребаная Волжак!
Но когда я повернулась лицом к своей начальнице, то чуть не разрыдалась от умиления. А желание сфотографировать ее и использовать впоследствии фото, как компромат, чуть не разорвало меня. Она лежала, подложив одну руку под щеку, и выглядела при этом не суровым боссом, а обычной женщиной. Очень милой женщиной. Которой не чужды слабости, минутки мимишности и прочие женские особенности. Встряхнув головой, я отогнала эти мысли, так как понимала, что, вероятно, этомаксимум милости, которую я смогу увидеть.
Спала Волжак беспокойно. Я несколько раз просыпалась от того, что она что-то бормотала, постоянно крутясь на кровати. Приходилось осторожно поглаживать ее по плечу, чтобы она успокоилась. Я прямо-таки мать Тереза.
Встав с кровати, я прошла в ванную. Вид, конечно, не очень. Довольно потрепанный. Как любит говорить Оксанкавид бывалой куртизанкиодежда мятая, под глазами синие мешки, и, вообще, выглядела я так себе. Понимая, что Волжакне Маша, и что вряд ли я найду себе тут щетку для гостей, решила, что нужно определятьсялибо я сваливаю по-тихому и делаю вид, что меня никогда тут и не было, либо я окончательно рушу свою жизнь и остаюсь тут до выяснения отношений с Волжак. В конце концов, мне было интересно, какого хера она так надралась в вечер пятницы?
Прежняя я, та, которая была со мной большую часть сознательной жизни, непременно бы выбрала первый вариант. Но новая я решила, что терять мне уже все равно нечего, почему бы не рискнуть.
Я зашла на кухню, осмотрела холодильник, и, наметив план покупок, отправилась искать магазин, который работал бы в семь утра в субботу.
К моему счастью, магазин нашелся совсем рядом. Ну, точнее, я не то чтобы бродила по окрестностям в поисках какой-нибудь вывески типа «Продукты 24», конечно, я воспользовалась навигатором. И нашла магазинчик в соседней пятиэтажке.
Довольно крупная женщина была не слишком рада видеть меня в начале восьмого утра, но тем не менее, мне удалось купить себе щетку, а также колбасу с сыром и хлеб. Сделаю бутерброды, не яичницей же мне кормить Волжак. Я не уверена, что она вообще питается чем-то кроме как кровью других людей Хотя нет, в ресторане она ела обычную еду. Значит, будет есть бутерброды. Пока будет объяснять, почему она так набралась вчера, что самостоятельно добраться до дома была не в состоянии.
Когда четыре бутерброда были готовы, а я уже приведена более-менее в божеский вид, я услышала какой-то шорох в стороне спальни. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Какого черта я делаю? Почему я не свалила, как только проснулась? Зачем я осталась? И почему, черт побери, она встала в восемь утра?! Она, вообще, человек?!
Только крайняя мысль пронеслась в моей голове, как я увидела хозяйку квартиру в дверном проеме кухни. Я скромно стояла с полотенцем в руках около столешницы и не знала, куда деть свой взгляд. Волжак стояла замотанная в одеяло и смотрела на меня. Удивительно, но по ней и не скажешь, что она вчера наклюкалась, как солдат на дембелевыглядит довольно свежо. И это даже она еще в ванной не была. Я, кстати, дерзнула настолько, что стащила у нее пару патчей, чтобы хоть как-то уменьшить рассветную синеву под глазами. Немного, конечно, но это все же мне помогло. А судя по Волжак, они ей даже не были необходимы. А ведь она меня старше.
Мы смотрели друг на друга с минуту. В полной тишине. Только я собралась открыть рот, чтобы что-то сказать, как щелкнул чайникоповещая, что вода вскипела. Но Волжак меня опередила. Она обвела глазами кухню и, вернув взгляд ко мне, произнесла:
Я в душ. Надеюсь, когда я выйду, все будет так, как раньше.
С этими словами она развернулась и ушла. Видимо, в ванную. Как раньше? Как раньше это типа без крошек и мусора на столе? Или без меня на кухне?
Я решила, что она все-таки имела в виду крошки и тот небольшой беспорядок, что я устроила. Поэтому я быстренько все прибрала, поставила на стол тарелку (единственную!) с бутербродами и чашку. А как пить кофе? Из одной? Или она покажет чудеса гостеприимства и благородно уступит ее мне?
Стало ясно, что нет, когда Волжак вернулась на кухню (кстати, в том же наряде, что я уже видела ее, когда она болела дома) и, недовольно посмотрев на меня, вздохнула.
Ирина Николаевна, я считала вас несколько умнее. И думала, что вы понимаете намеки. По всей видимости, нет. Что вы здесь делаете?
Она серьезно? То есть то, что я ее, абсолютно невменяемую, практически дотащила до кровати, еще и беспокоилась о ней всю ночь (ну, почти), это что, ничего не значит?! Нельзя быть хоть чуточку дружелюбнее?
Я прокашлялась и решила не сдаваться так просто:
Вообще-то, вы вчера
Я помню, что было вчера,довольно грубо перебила меня Волжак, не дав даже договорить.Спасибо, что довезли меня до дома, но я бы справилась сама. Я вас об этом не просила. А оставаться у меня и вовсе не было нужды. Вас что, выселили из вашей квартиры?
Что за херня?!
Выя чуть не задохнулась от возмущения.Да вы пьяная были в стельку! Чуть в лифте не заснули! Представляю, как вы бы «добрались до дома»прямиком в морг!
Только сказав это, я поняла, что болтнула лишнего. Волжак еле заметно дернулась, тело ее напряглось, но она улыбнулась. Нехорошей, хищной улыбкой. Подошла ко мне. Очень близко подошла. Все с той же дьявольской усмешкой на губах. Я сглотнула. Было действительно жутко, очень не по себе. От ее взгляда, от ее улыбки, от ее какой-то искусственно расслабленной позы.
Она медленно поднесла к моему лицу руку и, слегка касаясь пальцами, приподняла мой подбородок. Я смотрела на нее, как змея на заклинателя.
Ну, вы же мой ассистент. Вы же выполняете не только рабочие поручения. Но и оказываете помощь личного характера. Не так ли, Ирина Николаевна?я вглядывалась в ее тягучие серые глаза, как завороженная, не в силах произнести ни слова. Скажи она сейчас, что нужно выпрыгнуть из окна ее квартиры, а это, к слову, десятый этаж, я бы это сделала. Никто и никогда не мог заставить меня так «зависнуть». Может, это гипноз?
Не так ли, Ирина Николаевна?повторила свой вопрос Волжак. А я думала, он риторический.
Так,еле слышно ответила я.
Отлично. Мне очень нравится ваша самоотдача. Вы настоящий трудоголик,продолжая поглаживать меня по подбородку, проговорила Волжак.Вы так преданы своему делу,с этими словами второй рукой она провела по пуговицам на моей блузке, не опуская при этом глаз, продолжая смотреть на меня. Одна, вторая, третья, кажется, уже все пуговицы расстегнуты, а я не могу произнести ни слова. Снова ее усмешка. Уже та, знакомая мне. Усмешка победителя. Усмешка, которая меня отрезвляет, приводит в чувство. И дает силы ей ответить:
Я не думаю, что это хорошая идея
Глава 28
Ведь правда. Я знаю, чем это опять кончится. Собирать себя и чувство собственного достоинства каждый раз после секса, пусть и чертовски хорошего, и ощущать себя подстилкой, которую используют для удовлетворения каких-то физических потребностей Я думаю, я могу без этого обойтись. Поэтому я чуть отодвинулась, намекая, что не нужно вот этого вот всего, хотя тело уже просило продолжения. Чертово тело, которое почему-то всегда на стороне Волжак!
Я не думаю, что это хорошая идея
Я не говорила вам думать,ответила Волжак и поцеловала меня. Чертова сука. Знает, как ввести меня в ступор. В состояние беспомощного оленя, который добровольно пойдет на свое же заклание. Мол, вот я, давай, распотроши меня. Яолень. Прекрасно.
Когда Волжак поняла, что силы сопротивления пали, то ее движения стали увереннее и наглее. И через пару минут я была абсолютно без одежды, обнаженная, как младенец, и моя голая задница сидела на ее чистом (к счастью) широком подоконнике. А сама Волжак стояла между моих разведенных ног. Я пыталась стянуть с нее эту чертову толстовку, но Волжак, естественно, не дала мне этого сделать. По сути, единственный раз, когда я более-менее видела ее обнаженнойбыл тогда, в отеле. Больше она почему-то не радовала меня стриптизом.
Все было вроде бы как обычно, но все же не совсем. В этот раз она была какой-то Более страстной, может? Она сильнее сжимала мои ягодицы, что я была уверена, что на следующий день у меня будут синяки, она кусала мои плечи, шею, царапала, прижимая ближе к себе. Я не была против, честно. Мне было приятно получать хоть такие «знаки внимания». Я чувствовала, что ей нравится то, что между нами происходит в данный момент, искренне нравится. Или мне просто хотелось так думать, это было неважно. В тот момент я чувствовала себя особеннойтой, у кого есть какие-то привилегиитипа как у фаворитов императрицы доступ к ее телу. У меня, правда, доступа к телу снежной королевы не имелось, но все равно. Она же не спит с каждым встречным-поперечным. Тем более уже не первый месяц. Черт, я надеюсь, что не спит.
Когда волны оргазма начали на меня накатывать, я с силой прижала Волжак к себе. А потом что-то произошло. Она как-то так пошевелила пальцами, которые были во мне, что, видимо, задела какую-то точку или что-то еще, но после одного оргазма на меня обрушился второй. И он был куда сильнее предыдущего. Настолько сильнее, что я вцепилась в Волжак, как кошка, а свой рот и вовсе перестала контролировать, потому что выдавила из себя громогласное:
Черт! Катя! Черт!я даже зажмурилась от силы и интенсивности ощущений.
Через несколько минут Волжак смогла отцепить меня от себя. Я глубоко и прерывисто дышала. Нет, в этот раз было что-то действительно невероятное. И почему-то мне непременно захотелось ей об этом сказать.
Это было
Я знаю,снова прервала меня начальница, делая шаг назад. Оттянула ворот толстовки и посмотрела на плечо, повернув голову,мои плечи это тоже запомнят.
Извини тепробормотала я. Как там говорится? Сексне повод переходить на «ты»? Вот это про нас с Волжак. В точку прям.
Женщина посмотрела на меня и снова ухмыльнулась. А мне почему-то стало стыдно. Я попыталась прикрыться руками и проговорила:
Можно мне мою одежду?
Конечно,усмехнулась Волжак и, подняв с пола мои тряпки, протянула их мне.
Когда я оделась, стало немного комфортнее. К тому же, Волжак, как благовоспитанная дама, вышла из кухни, чтобы я могла натянуть свои одеяния на себя в одиночестве. Не хотела меня смущать? Непохоже на нее.
Я поправила блузку и осмотрела кухню. Бутерброды все так же лежат, а я все так же не имею понятия, что дальше делать? Остаться на кофе? Или свалить по хорошему?
Мои размышления прервала Волжак. Она вернулась в кухню с телефоном в руке.
Я вызвала вам такси. И оплатила его. Я помню, что ваша машина осталась на парковке. Скажете, куда вам нужно, и вас отвезут в любую точку.
Вот, кажется, и ответ, что делать дальше. Но русские не сдаются.
Я Мы можем поговорить?пробормотала я, стараясь не смотреть Волжак в глаза.
О чем?даже не глядя на женщину, я поняла, что она напряглась. Точнее, ее напряг мой вопрос.
Ну, о Об этом,я неопределенно помахала рукой.
А тут есть, о чем разговаривать? Мы, кажется, уже пытались,усмехнулась Волжак.Только вы не совсем последовательны в своих словах и действиях, Ирина Николаевна,и снова этот чертов смешок. Лучше бы она молчала.
Да, есть!выпалила я, подняв глаза на нее.И я хочу ясности!
Волжак вздохнула и, потерев переносицу, словно она от меня устала, проговорила:
Какой ясности? Чего вы хотите, Ирина Николаевна?
Что происходит?! Я хочу хоть какого-то Не знаю, пояснения, обоснования, названия, в конце концов, того, что между нами!я, наверное, походила на истеричку. Но мне было плевать.
Того, что между нами?Волжак ухмыльнулась, глядя мне в глаза.Мы занимаемся сексом. Вам это нравится. Мне это нравится. Какие нужны названия? Я уже говорила, что если вы хотите отношенийэто не ко мне. Вы заявили, что больше ничего не будет, но Тем не менее, вы здесь.
То есть я у вас как личная шлюха?!негодовала я.Вызвали, когда захотелось, а потом отправили на такси обратно?!
Ирина Николаевна, я не имею цели вас как-то унизить или сделать из вас шлюху. Но к чему мне устраивать каждый раз сцены и истерики, если вы сами на это идете? Я вас не вызывала. Вы сами остались здесь, хотя могли уехать к себе.
Ее спокойствие меня возмущало. Возмущало неимоверно. Она выставляла все так, что я чуть ли не вешалась на нее, а еще и мозги ей делала, как истеричная баба! Я была очень зла, особенно понимая, что она в чем-то права. И спорить с этим было глупо. Поэтому я повела себя как настоящая обиженная женщина, прошипев ей в ответ:
И я очень жалею о том, что осталась! Нужно было бросить вас еще в лифте. На этот раз мои слова совпадут с действиями!
***
Нужно ли говорить, что когда я вылетела из ее квартиры, как ошпаренная, никто за мной следом не пошел?
Я сама вызвала себе такси и уехала за своей машиной. По дороге домой ревела под грустную песню по радио. А ведь мне даже рассказать об этом некому. Кроме Оксанки мне поделиться больше не с кем. А с ней мы до сих пор в ссоре. И опять же из-за Волжак. Чертова сука! Всю жизнь мне испортила!
И когда я выла в такт Тане Булановой, что доносилась из магнитолы, раздался телефонный звонок. Я чуть не врезалась в столб, когда увидела, что мне звонит Оксанка. Я чуть отдышалась, пытаясь нормализовать голос, сделала звук радио тише, и нажала на кнопку:
Алло?
Привет,послышалось спустя пару секунд тишины.
Привет.
СлушайОксанка вздохнула и, словно набираясь сил, сказала,В общем, я соскучилась.
Я даже не заметила, как на моем лице растянулась улыбка.
Я тоже, Оксан. Я тоже.
Все-таки друзьяэто одна из самых лучших вещей, что мы можем иметь.
Глава 29
Волжак уже полчаса, как была на работе, а я собиралась с духом сделать то, что собиралась. Я и сама об этом думала, а наша встреча с Оксанкой и спокойный разговор обо всем и вовсе убедили меня в том, что сделать это просто необходимо. Поэтому я вздохнула, собралась с силами и, сжимая в руке бланк с заявлением, направилась в кабинет к Волжак.
Ирина Николаевна?Волжак удивленно приподняла бровь, глядя на меня.Я вас не вызывала.
Я знаю,спокойно ответила я и сама же удивилась этому спокойствию.Мне нужно, чтобы вы подписали мне документ.