Где ты?
Трахаюсь, сосу и нюхаю наркотики. Спасибо, что спросил
Нахер вас обоих,сказала я пейджеру, и запустила его в бассейн. Он упал с характерным бульк, конус воды появился на поверхности в замедленном темпе.
Дейзи все еще стояла по другую сторону стола, наклоняя бонг к лицу.
Дай мне это,сказала я, протягивая руку.
Позволь ей закончить.Карен закурила сигарету.
Может, потому что ее защищала знаменитая анорексичка Карен Хиннли, но Дейзи улыбнулась широко и мгновенно, как будто хотела сделать это, не подумав, и глотнула дым из бонга с насыщенного смолистого цвета жидкостью. Все застонали.
Бонг на воде был ужасен. Бонг на самогоне был еще хуже. Но бонг на самогоне с чистым «химическим счастьем», от которого хотелось скакать, был более омерзительным, чем я могла себе представить, и я, вероятно, никогда не пробовала его раньше. Малышка дала Дейзи бутылку воды, когда та закашлялась. Все смеялись. Даже Дейзи. Даже я.
Тебя сейчас так накроет,сказал Дерек, отбирая у нее бонг и передавая его мне.Отдаю тебе должное.
Я поставила стеклянную колбу на стол.
У кого есть кокс?
Ответила Малышка:
У меня есть пара стоящих дорожек.
Я протянула руку. Малышка положила мне в ладонь сложенную стодолларовую купюру. Я раскрыла ее, открыв прекрасный белый порошок.
Что ты делаешь?спросила Малышка.
Можешь вынуть свой член, дорогой?обратилась я к Дереку.
Последовал дружный смех.
Конечно.Дерек достал свой член.Но если он нужен тебе твердым, придется очень постараться.
Я закатила глаза.
Вставай, огрызок.
Я взяла его в рот. Вкус кожи и пота лишился своей кислотности на моем языке, и я обрабатывала его, пока мне казалось, что он выдержит. Некоторые из моих друзей смотрели. Большинство из них уже видели и делали все это раньше, и это было скучно.
Черт, а ты хороша,сказал он, когда я погладила его член рукой.
Дейзи стояла и смотрела, немного покачиваясь.
Жаль, что я с тобой не закончу.
Обломщица.
Стой ровно.Я взяла порошок и посыпала по его эрекции.
Эй!закричала Малышка.
Я просто вывалила все содержимое купюры на член Дерека, и собиралась втянуть это все назло. Потому что в последний раз, когда я делала это, познакомилась с Диконом. Когда я посмотрела на порошок на члене этого придурка, то подумала... я снова молила о Диконе? Пыталась воссоздать обстоятельства до того, как он завладел моей жизнью?
Во рту уже ощущался вкус злобы. Нахер это.
Он весь твой,сказала я Малышке.
А что получу я?воскликнул Дерек.
Если будешь милым, она позволит тебе кончить ей в рот.
Малышка наклонилась и втянула в нос порошок с члена Дерека, облизывая все до последнего кристаллика.
Я хотела назад свой пейджер. Кровь в венах ощущалась гравием. Я могла бы позвонить ему. Им. Обоим. Малышка оставила член Дерека висящим, и все подумали, что это было довольно забавно. Я натянула трусики на бедра и поправила их под юбкой.
Дейзи засмеялась, затем ее вырвало. Карен как раз вовремя убрала свои туфли от «Прада» с траектории полета содержимого желудка моей новой знакомой. Мне нужно было отвезти Дейзи домой. Ей будет что рассказать, но я думаю, что ей не стоит этого делать. Она казалась хорошей девушкой. Человеком, который не вываливает свои сиськи из лифчика. Человеком, который не сосет члены на глазах у всех ради удовольствия.
Я посмотрела на свой телефон. Мои сообщения Дикону и мой звонок Эллиоту дадут им обоим правильное впечатление, и они почувствуют праведное отвращение ко мне. Они не узнают, чего я не делала в Холмби Хиллз.
Я чувствовала это прежде.
Это ненавистное отсутствие достоинства. Моя реакция на это настолько укоренилась, что я могла предсказать ее. Стыд заставлял меня злиться. Стыд привлекал меня и заставлял гордиться тем, что я делала. Я бы стояла на своем и отрицала, что он даже существует. Я покидала свое тело и видела себя так, как видели другие, что было не ново. Но на этот раз я не заметила презрения и поклонения. Я также не уловила нить зависти. Я видела себя глазами Дикона и Эллиота, словно они воплощали одного человека.
Окруженная музыкой и наркотиками, вонью самогона, прекрасной ночью и бесполезными людьми, я погрузилась в стыд. Не бежала. Не прятала его. Дикон придет за мной. Эллиот нет.
Нахер это,прошептала я, пряча телефон в карман.
Рядом со мной Дейзи стояла на коленях перед звездой реалити-шоу и победителем генетической лотереи, кретином Дереком, и его член был у нее во рту. Она была настолько под кайфом, что не могла даже открыть широко рот, а всем это казалось забавным.
Дерек, ради Бога,позвала я.
Что?
У тебя десять девочек и несколько парней, в которых ты можешь это засунуть. Оставь ее в покое.
Если я не смогу вставить его в тебя, просто заткнись, Фи-Фи из Дурдома.
Я с силой толкнула его.
Он схватил меня за запястье и выгнул его назад.
Не смей, нахрен, судить меня, ты, шлюха.
Кальян стоял как двенадцатидюймовый прозрачный фаллос на столе, и я ничего не могла поделать, кроме как схватить его и качнуться. Он приземлился на голову Дерека с характерным бум, разбившись в месиво из крови и самогона смолянистого цвета. Он закричал и отпустил меня, член внезапно вяло обвис. Все отскочили назад, кроме Дейзи, которая, похоже, не знала, что произошло.
Ты ебанутая сумасшедшая сука!закричал Дерек.Ты, Дрейзен, тварь! Все вы твари! Сумасшедшие гребаные уроды!
Боже, Дейзи вырвало на собственную рубашку.
Я повернулась к Малышке.
Мне жаль.
Ага. Самоанцы тебя выведут. Напиши мне на следующей неделе, если захочешь позависать.
Я взяла Дейзи под руки. Она вообще не помогала, но я сама находилась на полпути в ад. Дерек все еще кричал. Эрроу дал ему рубашку, чтобы впитать кровь.
Двое гигантских мужчин подняли меня и Дейзи, забросили нас на свои плечи и посадили в одно из нанятых в честь вечеринки такси.
Каким-то образом мне удалось пересечь три полосы движения, пока Дикон шел по второй.
Я ткнула пальцем в парня за рулем такси.
Вы можете отвезти меня в Холмби Хиллз?
Он не ответил. Я потянулась к задней двери, и она оказалась не заперта.
Сто долларов сверху, если вытащите меня отсюда.
Он сорвался с места. Я выпрямилась, пока узел машин, причиной которому стала я, рассеялся. Из окна я увидела леди, поднимающую камеру, чтобы сделать мое фото. А рядом со мной сидела девушка лет двадцати, с макияжем и в сверкающем платье, чьи губы, накрашенные помадой, открылись в изумлении.
Извините,произнесла я,он может отвезти вас первой. Я оплачу проезд.
Она подняла камеру и сделала мой снимок.
ГЛАВА 15
Фиона
Номер в пентхаузе «Маркхам» был пыльным и давно никем не использовался. Пустая трата вида и бассейна. Средневековые датские мастера с любовью ковали стулья, которые не ощущали на себе человеческого веса в течение нескольких месяцев. Все они стояли напрасно.
Папарацци снаружи не было. Я не жила здесь месяцами. Вероятно, они были на Манди. И, конечно же, еще не пронюхали про ночную драму, но это редкость. Это же не настоящее дерьмо. Настоящее дерьмо напоминало мафию. Никто о нем не говорил.
Это не меняло фактов.
Виновата была я.
Не случилось ничего того, что я не могла бы предсказать.
От злости на Дикона и Эллиота до валяния дурака до такой степени, чтобы разбить лицо Дереку... даже до Дейзи, которая не была готова к вечеринке без границ.
Я хотела пасть на самое дно.
Таков был план.
Пасть ниже некуда и смотреть, как я буду делать это.
Но Дейзи бросила меня. И Дерек Дачерсон, который просто делал то, что делал Дерек Дачерсон. Мне не стоило бить по его лицу.
Ты же не сама пала на самое дно, не так ли?спросила я у дверей лифта, но сама себе сделала заявление. В одиночку этого не сделаешь.
Я владела целым этажом, и лифт открылся в фойе, предоставив моему взору одну дверь. Перед ней стояла Дебби в черном костюме. Стояла так прямо, что ее можно было принять за манекен.
Эй,сказала я.
Привет, Фиона.
Я набрала код на двери, и она щелкнула.
Тебя прислал Дикон?Я была слишком трезвой для подобного разговора.
И да, и нет.
Ее лицо мне ни о чем не говорило. Она была невозмутима. Ей приходилось быть такой. Дебби выросла в концлагере в Северной Корее, где позволить неправильным людям понять твои мыслиможет означать чье-то убийство.
Ты знаешь, у кого еще есть то, что у есть у тебя?спросила я, открывая дверь.
О чем конкретно ты говоришь?
Дебби вошла в комнату, и я закрыла за нами дверь, позволив лунному свету разбить пространство на искаженные прямоугольники.
То, как ты делаешь так, что никто не знает, о чем ты думаешь.
А. И у кого?
У моей сестры. Терезы. Это словно разговаривать с маской.
Она шагнула в темную комнату, пока ее лица не коснулся свет снаружи. В этом свете она выглядела по-другому. Грустная, сломленная, склеенная слюной и жвачкой, открывая каждую трещину, ведущую к центру.
Так лучше?
Нет. Да, но нет.
Ты знаешь, что тебя любят?
Я включила свет.
Конечно.
Я знала это. Знала, как и то, как нужно держать запястья, когда меня связывают. Но это был факт, а не чувство. Не то, что делало меня лучше. На самом деле это заставляло меня чувствовать себя хуже, потому что все тратили на меня свою любовь.
Хочешь что-нибудь выпить?спросила я.
Воды, пожалуйста.
Кухней я пользовалась всего четыре раза, поэтому мне пришлось просмотреть все шкафы в поисках стаканов. «Адвил» искать не пришлось. Я налила нам фильтрованной воды из емкости, которую я, забыв, оставила, и пододвинула ей стакан через всю барную стойку кухни. Дебби села на табурет. Я выпила всю свою воду вместе с четырьмя таблетками «Адвила».
Я не думала наперед. Плыла вслед за любым количеством наркотиков. Мой разум ощущался так, словно сделан из кусочков головоломки, которые были в правильных местах, но еще не совсем сложились вместе. Я могла понять свои мысли, но не пространство между ними.
Часть меня хотела еще одну дорожку или еще одну нагретую чашу. Я всегда была нетерпелива между временем под кайфом и без него. Я не могу спать. Не могу есть. Не чувствую. Не способна думать. Могла бы также сделать еще одну тягу, еще раз снюхать дорожку или сделать глоток чего бы там ни было.
Почему он не пришел лично?спросила я.
Там кризис. Полагаю, в Эритрее. Одного из его фотографов накачали наркотиком и увезли с группой солдат Эфиопской национальной армии.
Господи. Это настоящие проблемы.Я поставила свой стакан в раковину.Позволь спросить у тебя кое-что. Как ты относишься к кому-то вроде меня? Ты так много пережила и такая собранная. В моей жизни никогда не было настоящей проблемы.
Она кивнула, глядя на меня.
Если ты стреляешь в грудь человека, а на нем пуленепробиваемый жилет, он уходит целым и невредимым. Если ты ударишь его ножом, он сможет защититься. Но если ты пробиваешь обнаженную грудь, особенно если этот человек слаб и уязвим, сердце может остановиться. Если ты ударишь или выстрелишь в эту грудь, он умрет.
Голая грудьэто я?
Все, что я могу сказать, это то, что на мне жилет. Проявление тобой жалости к моему детству защищает меня. Тебе ничего не дали. Ты не знала нужды. Даже малейшего беспокойства. Теперь тебе нечего защищать. Каждая пощечина кажется раной от пули. Прямо сейчас ты терпишь в своей жизни больше боли, чем я.
Я смотрела лишь на ее губы, пока она говорила, потому что не могла смотреть ей в глаза. Она делала мою боль реальной. Давала мне разрешение причинять боль. Из всех людей она, вероятно, была той, в ком я нуждалась больше всего.
Я потянулась за двумя стаканами, чтобы мне не пришлось смотреть ей в лицо. Позади меня она продолжала:
В лагере мою человечность отняли в тот же день, когда я туда попала. Меня сделали животным. Поэтому, повзрослев, мне каждый день приходится выбирать быть человеком.
Я открыла еще один шкафчик и схватила первую бутылку, которую увидела, со стуком поставила ее рядом со своим стаканом, вытащила пробку. Я даже не знала, что это за жидкость, кроме того, что она коричневая.
Дебби положила руку на бокал.
Это было легко для меня. Выбор не был на самом деле выбором. Это было из области «или жизнь, или смерть». Ты, имея привилегии, не можешь поверить, что когда-либо делала что-то, чтобы заслужить место в этом мире. Тебе говорят, что ты королева, но ты этого не чувствуешь. Не можешь. Потому что ты не выбирала быть человеком.
Она убрала руку, и я налила в стакан треть чего-то.
Сегодня вечером со мной была девушка. Простая, обычная девушка.Я принялась крутить жидкость в стакане, но не выпила ее.Я думала, что покажу ей немного удовольствия. Отведу ее на вечеринку и угощу бесплатной выпивкой, а после отправлю домой на такси. Я думала, что оказываю ей услугу.
Я позволила своим глазам подольше задержаться на темной жидкости. Дебби не сказала ни слова, просто дала мне время и пространство, чтобы подумать.
Думаю, что если бы я не вытащила ее оттуда, она бы умерла от передозировки с кинозвездой, которая трахалась прямо над ней.Я постучала краем стакана по мраморной стойке.
Ты отвезла ее в свой «Лагерь-22»,сказала Дебби. (прим. перев.: ссылка на тюремный лагерь в Северной Корее, который был закрыт в 2012 году. Официальное название «Куаллисо22» (япон. «Kwalliso No.22»). Лагерь имел максимальный уровень защиты и был полностью изолирован от внешнего мира).
Я не буду принижать то, через что ты прошла.
Не надо. Я сделала сравнение.
Я не знаю, что случилось со мной сегодня вечером. Это было не весело.
Тебе не обязательно возвращаться к этому.
Одна я остановиться не смогу. Не тогда, когда мне нравится...Черт, я плакала. Мысль о том, чтобы сдаться перед всем этим в одиночку, несла боль.Все болит, и меня ничего не беспокоит. Я все чувствую с опозданием. Мне скучно в течение пяти минут, и мне уже хочется трахаться или ловить кайф.Я вытерла слезы тыльной стороной ладоней.Затем я возвращаюсь к Дикону, потому что он все контролирует.
Ты говоришь, что не можешь сделать это в одиночку.
Я вздохнула и посмотрела на виски. Мне он даже не нравился.
В последний день перед моим выходом я почувствовала себя хорошо благодаря всей той работе, которую проделал мой терапевт.
Человек, которому я передавала обувь?
Да.
Он влюблен в тебя.
Я издала едва слышный хнык.
Да. Он сказал, чтобы я взяла такси. Это было... вау.
Держу пари, это было непросто для него,сказала она.
Я опрокинула виски в горло и съежилась. С трудом выдохнула. Закрутила крышку на бутылке.
Я хочу быть достойной Эллиота, потому что он верит в меня. И хочу быть достойной Дикона за всю ту работу, которую он проделал со мной...Я остановилась, потому что несколько минут назад у меня не было слов. В эту ночь все встало на место.Все время он пытался заставить меня выбрать быть человеком.
Станет легче.
Да.Я поставила виски обратно в шкаф. Этот маленький шот ничего не сделал для меня с моей-то выдержкой заядлого алкоголика.
Я пришла не ради твоего спасения,сказала она.
Нет?
Нет.Дебби сделала быстрый и гладкий глоток. На губной помаде не осталось ни капли.Дикон послал меня показать тебе кое-что конкретное, но я пришла показать тебе, как сделать выбор.
Она встала и двинулась в центр комнаты. Я находилась с другой стороны стойки, не имея понятия, чего она хочет. Дебби посмотрела вниз и расстегнула петли своей туники. Разрешила ткани скользнуть на руки, придерживая ее кончиками пальцев в течение секунды, прежде чем позволить ей упасть на пол.
Ее руки повисли по бокам. Глаза уставились в пол. Я сразу поняла, что ей нужно. Мы знали доминантную Дебби, и она была абсолютным доминантом, занималась сексом с мужчинами, находясь исключительно сверху.
Я почувствовала это. Все, о чем мне рассказывал Дикон. Силу возбуждения. Ожидание кусочка мира, который будет находиться под моим контролем. Пульсацию от необходимости привести человека к краю ради моего удовольствия.
Дебби, я не могу.
Думаю, можешь.
Могу ли я? Никогда не думала об этом.
Раньше я занималась сексом с женщинами, но единственный раз, когда я доминировала над нейи не просто находилась сверху, а доминировалабыл в «Куполе». На глазах у Дикона, когда мое дерьмо было мне не подвластно, потому что не было никого, кто мог бы остановить меня, и даже тогда я не контролировала ситуацию.