Вы не дали сроков
Чтобы утаить грабёж более тщательно? Имей в виду, замазывайне замазывай, я раскопаю и поджарю тех, кто набивает карман за счёт моей компании!
Это не ваша компания!
Уж не привык ли ты думать, что она твоя? грозно спросил Джек.
И, правда, инквизитор. Стоит, сложив мощные руки на груди, как палач, а стройный, элегантный Корай, похоже, не выдерживает натиска. Молчит, покрытый пятнами, перебирает длинными аристократическими пальцами листы отчёта, который ему вернул Джек. Наконец, Корай выдавил:
Я буду жаловаться. Найду на вас управу.
Япредставитель, назначенный советом директоров Нью-Йоркской штаб-квартиры. У тебя есть претензии к их выбору? Давай, пиши. Посмотрим, что тебе ответят, со злой усмешкой, не позволяющей даже на грамм сомневаться в ответе, процедил Джек.
Я
Тебе лучше начать сотрудничать, Корай. Иначе будет поздно. И принести мне реальные цифры.
Директор по производству вспыхнул и ринулся прочь из нашего кабинета. Но дверью не хлопнул, закрыл аккуратно, придержав ручку. Воспитание? Или понял, что пора признавать чужую власть? А мне куда теперьпод стол? Очень хотелось
Джек швырнул на пол оставленный отчёт страниц на тридцать и, стоя, отхлебнув кофе, буркнул:
Пойдем, Сандра, на склад. Сами посмотрим на это наглое ворьё.
Да, шеф, сказала я, тихо радуясь, что распекая директора по производству, Джек, кажется, растерял всю маслянистость в глазах. Лучше пусть орёт, чем пристаёт.
И мы пошли с ним на склады через всю территориюгрозный Зевс и я в своем коралловом платье, с развевающимися по ветру кудряшками, едва ли выше его плеча. Господи, да ему при желании даже силу применять не надо только пальцем придавить. Страшно. И почему люди бывают такого размера?! Разве есть в этом вселенская справедливость?!
Сердце моё замирало, а перед нами простирались складысерые, бесконечные, не особо людные Вдалеке у второй проходной скопились синие грузовики с логотипом Оле-Ола, подальшепогрузчики, и совсем на горизонтефуры и собаки
Каблуки сотрутся точно, вместе с ногами! Но это полбеды, надо выправлять в его голове образ «Барби лёгкого поведения», и я сказала с максимальной серьёзностью:
Могу я задать вопрос о положении со складами?
Задавай.
Как воровство на складе отражается на продажах Оле-Олы? Это, конечно, вопиюще, и я хотела бы понять глубже. Извините, если мой вопрос не относится к моей компетенции.
Джек посмотрел на меня, как на нормального человека, а не на носительницу платья и каблуков, и ответил:
Всё, что происходит на предприятии, закладывается в бюджет. Каждая украденная копейка в итоге отражается на цене бутылки на полке, которую видит конечный потребитель. А, учитывая, что концентрат напитка и так покупается за доллары, курс которых вырос в результате кризиса, цена стала запредельной. Мы не можем повлиять на курс валют, но, как я вижу, здесь много дыр, куда уходят деньги, и которые надо залатывать.
Я вспомнила о Кирилле и о его разговоре про умасливание чиновников.
А взятки и откаты тоже туда относятся?
Правильно мыслишь, Сандра, кажется, удивился Джек, в его глазах проснулся следователь: Ты что-то знаешь об этом?
Нет, мотнула я головой, не желая подставлять Кирилла. Но я точно знаю, что в России вопросы с властями никогда не решаются иначе. У нас не США, хотя там, наверное, тоже не всё кристально.
Джек пожал плечами.
В Китае за взятки казнят. И правильно делают.
Я похолодела, вновь представив Кирилла на дыбе Ой, надо срочно уводить разговор в другое русло, если удастся. Или создавать новые реалии.
У нас слово коррупция только в СМИ обсуждается жарко, как мне кажется, а так существует и будет существовать ещё сотни лет. Но, кстати, раз казни в Китае продолжаются, значит, взятки продолжают брать, предположила я. И, значит, препоны бизнесу ставятся и там.
Логично, заметил американец. Моя задачасделать всё максимально прозрачным. До кристальности. И, поверь, я умею это делать. А если есть пункт, без которого на той или иной территории невозможно вести бизнес, его придётся ввести в бюджет. Во всём уместна разумность.
Я засмотрелась на него, поражаясь беспрекословной уверенности, и споткнулась о камешек. Чёртовы каблуки! Джек подхватил меня, как пушинку, и поставил обратно на асфальт, не дав расквасить нос. Затем глянул критически на мои босоножки и с видом императора тормознул едущую мимо Кию одного из менеджеров. Это был Кирилл.
В офис? спросил шеф.
Да, пробормотал главный по презентациям, опасливо глядя то на меня, то на босса.
Дойдёшь пешком. Мне нужна машина. Как освободится, Сандра принесёт тебе ключи. Кажется, маркетинг? Джек ткнул пальцем в красавца менеджера.
Да
У вас я ещё не был. Подготовь отчёт о последних промо-активностях. С затратами и результатами в продажах по каждой.
Хорошо Но это моя машина, я не отдам вам её.
Это машина компании. Ястарший по должности. И мне нужен автомобиль по делам компании и на её территории. А у тебясрочный отчёт. Я жду его утром. Вопросы ещё есть? сурово ответил Джек.
Нет. Кирилл вылез из служебного автомобиля, недовольно уступив водительское кресло.
И я невольно отметила, что Джек смотрелся на его фоне, как властитель всея Римской Империи с торсом и профилем воина рядом с идеальным и немного слащавым метросексуалом. Я даже удивилась подобному сравнению, ибо по отдельности ничего подобного при виде Кира не думала.
Сандра! рявкнул Джек. Тебе особое приглашение нужно?!
Нет, шеф, пискнула я и побежала, как верный Пятачок, занимать место в нагло экспроприированной машине.
Автомобиль резко тронулся с места и помчался к складам. Джек вёл уверенно, словно управлял именно этой Кией всю жизнь. А я осторожно скосила глаза, разглядывая шефа, нет, он не царь, оннастоящий прокуратор, чёрные волосы, римский профиль, цепкий взгляд. Только плаща с кровавым подбоем не хватает.
Кстати, склад маркетинга тоже будем проверять, заметил, поджав губы, шеф, уж больно у этого хлыща глазки бегают. Пусть не переживает, настанет и на его улице Варфоломеевская ночь
Глава 7
На производственных складах мы осмотрели настоящие лабиринты из стеллажей, полок и контейнеров. Облазили каждую щёлку и каждый закоулок. Джек переговорил и с грузчиками, и с рабочими, и с водителямипо простому, по-свойски, с шуточками и прибауточками; с усатыми кладовщикамистрого и начальственно. У самого забора, когда никто не видел, пообщались даже с собакамивот уж кому повезло больше всех! Никогда не слышала, как сюсюкают по-английски, к тому же ласковым басом.
Oh, cutie. Yeah, my puppy I know you like it, babyboy, yeah, yeah, причмокивал и теребил Джек за ухом огромную, лохматую псину, которая моментально признала в нём хозяина.
Я осторожно остановилась в сторонке. Но собаки тут же обступили и меня, дружелюбно размахивая хвостами. Стали подставлять лобастые головы под ладонь. Я погладила, уверенная, что при Джеке не укусят.
Шеф подмигнул не то мне, не то ластящемуся кобельку. На душе как-то отлегло, я даже сама заулыбалась и, присев на корточки, почесала розовое пузико кудлатому щенку. Он облизал мне руку и полез носом к носу.
Как только сеанс милоты с дворовыми псами был окончен, Джек направился к автомобилю и сказал:
Надо их будет вакцинировать. И стерилизовать. Уже целая стая развелась. Не безопасно.
И мы пошли с обходом дальше. Не скажу, что старшему из охранников и начальнику склада повезло. При всех своих стараниях я не смогла передать всю жёсткость вопросов Джека и изыски ненормативной лексики, заставляющие меня то и дело краснеть по самую макушку. Поражало только то, как легко Джек переключалсяс угрожающего рыка до шутокв зависимости от того, с кем и о чём мы разговаривали.
К четырём часам дня мой язык уже отваливался. Ноги тоже, машина не спасала. Желудок прилип к спине. Голова гудела. На самом деле, это только со стороны кажется, что переводить легко: болтай себе и болтай. А на деле ты превращается в трансформатор, машинку-приставку, которая передает интонации разных людей, идиомы, фразы, ругательства Мозг то и дело перещёлкивает туда-сюда, будто тумблер, настраивающийся на разные электрические импульсы. И под конец ты становишься пустой. Не остаётся ни собственных мыслей, ни эмоций, только мерное гудение, как у бесперебойника. Или противные бип-бип-бип, когда поставка энергии прекращается. В моей голове уже начало пищать и тикать.
А теперь мы идем есть, сказал Джек и вырулил с территории складов к красивой сине-белой столовой, утопающей в цветах, горках и мини-фонтанчиках. Здесь уже было пусто, лишь пара немолодых мужчин сидели за столиком у окна.
Администратор, худая, высокая, в меру ухоженная женщина лет сорока слащаво нам улыбнулась и начала цветисто приветствовать Джека. Видимо, была уже наслышана об иностранном госте.
В общем, она рада, кратко перевела я.
Джек обворожительно улыбнулся ей в ответ и по-гусарски склонил голову. Надо же! Умеет быть джентльменом! Впрочем, какая разница? Я с тоской подумала о жалких рублях в кошельке, не предусматривающих обед, и решила заказать чаю.
Скоро вернёмся в офис, и, надеюсь, там не все печенюшки из кофе-бара растащили. Но Джек даже не стал спрашивать. Ткнул в меню на самое дорогое, показал, мол, по две порции, и снова обворожительно улыбнулся. Я в тревоге вскинула глаза, подсчитав, во что обернётся это первое, второе и третье, но шеф вальяжно раскинулся на стуле и сообщил:
Я плачу.
Пожалуй, учитывая утро, надо было отказаться. Но администратор уже метнулась на кухню, ноги мои не слушались, а оплатить за себя я могла бы, только взяв взаймы или ограбив ту одиноко стоящую кассу. Я села, уткнулась в окно, выводящее на клумбу, и потихоньку выступила из туфель, превратившихся к сему моменту в предмет пытки. В конце концов, если столько работать и не есть, я просто сдохну. А мёртвым всё равно, в чьей постели они находятся.
* * *
Хотелось молчать и сделать вид, что меня здесь нет. Но, похоже, это не входило в планы Джека. Уж кого-кого, а его везде должно было быть много.
Говори, что заметила интересного.
Для меня всё необычно, я никогда не была на таких складах.
Ты понимаешь, о чём я. Что резануло глаз? Или показалось странным?
Странно, что начальник смены на складе и охранник на восточных воротах похожи, как братья, заметила я. Да они, наверное, и есть братья: в турецких семьях развита семейственность. И тюбетейки у них одинаковые.
Угу. Ещё?
Странно, что много паллет было свалено в кучу, как поломанные, я заметила там целые. Из таких вполне неплохой стройматериал мог бы получиться.
Так.
На складе сырья я заглянула под смятые картонные упаковки в самом дальнем углу, за масляной лужей, а там аккуратно сложен полиэтилен.
Угу.
И странно, что так много грузовиков не развозят Оле-Олу, а посреди дня находятся на территории завода.
Молодец, балерина. Глаз намётанный.
И он уткнулся в телефон. Он набирал что-то быстро-быстро, но когда нам принесли суп, я не успела взяться за ложку, как шеф навёл камеру на меня и щёлкнул.
Зачем? удивилась я.
Мой друг не верит, что у меня теперь тонкий, звонкий голосок, как у птенчика, хохотнул американец.
Я хлопнула ресницами.
У вас нормальный голос, я бы даже сказала, бас.
Ты не понимаешь, ответил Джек. Ты мой голос. В вашей стране я могу говорить через тебя. Пока не выучу русский. И вот представь. Он опустил обе руки под скатерть и высунул свой здоровенный кулак и щепотку из трёх пальцев. Сначала кулак пробасил голосом Джека, как в кукольном театре: What the fuck is going on? потом пальцы в щепотке разжались, имитируя птичий клюв, и Джек презабавнейше пропищал по-русски: Что за йерюндаа здэс тваритса?
Я не выдержала и прыснула.
Вы уже выучили эту фразу?
Ну, её приходится повторять чаще всего в этом бедламе, широко улыбался Джек. И вообще я талантливый.
Только не «йерюндаа», а е-рун-да. Так надо правильно говорить, поправила я.
Он повторил. Всё равно получилось смешно.
Давай ещё раз.
Е-рун-да.
Он произнёс громко, на весь пустой зал столовой, затем глянул с хитринкой на продолжающих разговаривать мужчин и на администратора. Те не обратили на него никакого внимания. Шеф прищурился.
А ведь ты неправильно меня переводишь.
Я вспыхнула.
Почему вы так решили?
Если бы я проорал на русском то, что реально означает fuck, они бы уставились на нас.
Я закусила губу.
Ну, я немного сглаживаю Это же неприлично
Вот уж нет, покачал головой шеф, если я хочу сказать «хрень», пусть они знают, что я говорю именно это! Ты поняла, балерина? А ну-ка переведи дословно fuck.
Я покраснела, глядя на него.
Давай! Я жду!
Кажется, гримаса у меня вышла настолько жалкой, что он с трудом сдерживал смех, но делал вид, что сердится.
Ну!
И я шёпотом выдавила из себя дословный перевод. Мои щёки горели дико.
Довольный собой, Джек расхохотался так, словно я была его дрессированной мышкой в юбочке, которая пропищала только что гимн Соединённых Штатов. Он ударил ладонью по бедру и бухнул громко то, что я нашептала. На этот раз все оглянулись и вытаращились на нас.
Вот теперь правильно! угомонился, наконец, Джек и сказал: Но ты прокололась, балерина! Теперь я буду регулярно тебя проверять. Они должны меня бояться.
Вы думаете, боятся недостаточно? По-моему, когда вы орали на начальника охраны, у него чудом глаза не выпали
Он снова засмеялся, благо потише, но так заразительно, что и я рассмеялась тоже. Когда мы успокоились, он сказал:
Знаешь, балерина, у меня есть друг. Мы с ним всё время смеёмся над тем, что соревнуемся во всём друг с другом он сделал паузу, повёл бровями и добавил гордо: Но я смеюсь больше.
Я снова хмыкнула. Джек вспомнил о супе. Воспользовавшись паузой, я умелá суп за минуту, как мой сосед, который служил в армии. Какой, право, может быть этикет с этим матерщинником? Джек с одобрением заметил:
Говорят, кто хорошо ест, тот хорошо работает. Пожалуй, надо увеличить тебе рабочий день, малышка, твой КПД явно может быть значительнее.
Кусочек картошки фри застрял где-то посреди моего горла, пришлось запивать апельсиновым соком. А вдруг в его шутке была только доля шутки? На всякий случай я промолчала, только сделала загадочный вид и за второе принялась медленнее. Гораздо.
Джек подцепил вилкой кусочек солёного огурца из салатницы и сказал:
Недавно с другом-французом был в Бельгии. Оказалось, что бельгийцы не едят солёных огурцов. Спроси, почему.
Почему?
Голова в банку не пролазит.
Я захихикала. Нет, с ним точно поперхнёшься так, что и сок не поможет.
Ладно, кивнул он. Расскажи о себе. Твоя любимая книга.
Мастер и Маргарита. Это русский автор, Булгаков, возможно, вы не знаете.
О, слава Богам, не «Гордость и предубеждение»! Он воздел руки к потолку, улыбаясь во весь рот.
Вы не любите Джейн Остин?
Ты знаешь хоть одного нормального мужчину, который любит?
Нет.
Вывод: янормальный. Любимый фильм.
Их много. «Властелин колец», например.
История о том, как целая толпа девять часов кряду пытается вернуть неудачно приобретённую ювелирку
Вы не романтик.
Отчего же? его глаза заблестели. Снова довольно опасно. Я даже люблю сказки. Про любовь.
Его рука скользнула по тёмно-зелёной скатерти. Как бы невзначай пальцы остановились в дюйме от моих. Кхм. Я схватилась за стакан и выглушила оставшуюся половину сока. Сделаю вид, что не замечаю. В конце концов, я не обещала быть догадливой в том, что не касается отчётов. От его уверенности в собственной неотразимости во мне проснулся дух противоречия.
Неужели «Красавицу и чудовище»? вырвалось у меня с сарказмом.
О, нет. Разве это сказка? Это просто доказательство, что Стокгольмский синдром работает.
Ну да, он явно не считал себя чудовищем! Конечно, внешностью его природа не обидела, но слово «чудовище» очень соответствовало характеру.
«Золушку»?
Вполне себе американская мечта. И прекрасная рекламная кампания для обувного бизнеса.
Интересно, у него на каждую сказку имеется присказка?
«Красную Шапочку»?
Почему я должен любить сказку, где главная героиняженщина? возмутился он. Другое дело«Легенда о короле Артуре».
Уверена, вы представляете себя королем Артуром, заметила я.
А, может быть, Мерлином?
Может быть. Или драконом. Главное я уже поняла: вы однозначно не представляете себя Гвиневрой.
Он расхохотался до слёз. И кто бы подумал, что мой шеф-деспот такой хохотун?