Ну, что я говорил?! Он написал чистосердечное! довольный собой сообщает Игорек.
Я надеюсь, на его теле нет видимых травм? вновь откидываюсь на спинку, прикрывая глаза.
Почти нет.
Что бл*дь значит, почти?! Не зли меня, Игорь!
Ну, всего лишь маленькая ссадина на щеке. Бутылка соскользнула
Сука! Я бы, наверное, пришел в ярость, если бы не кайф, разливающийся по крови с бешеной скоростью.
Слушай, Игорек, если эта тварь потом пойдет на попятную и заявит, что на него надавили, выбивая показания, я больше твою задницу не прикрою. Нужно делать все с холодной головой, а не входить в звериный раж! Все, до завтра, положишь мне рапорт на стол о том, откуда у подозреваемого ссадина. И включи голову, чтобы все выглядело правдоподобно! сбрасываю звонок, откидывая телефон на низкий столик с кальяном.
Наградил Бог придурками!
Скучаем? к моему плечу прикасается теплая рука, и в нос бьет холодный запах духов Милены.
У тебя вроде выходной? усмехаюсь, так и не открывая глаза.
А я приехала ради тебя, томным голосом сообщает Милена, царапая острыми ногтями мою шею.
Тогда иди в комнату, закажи пока себе что-нибудь выпить.
Я в выходные не пью. Жду тебя там!
Поднимаюсь, вновь потягиваю кальян, смотря вслед дорогой шлюшке. В этом клубе сосет у меня только Милена. Рот у нее рабочий, и она творит им запредельные вещи, заглатывая член, способная не дышать продолжительное время. Я бы назвал это талантом. Не каждая шлюха так сможет, а Милена ас в этом деле. Она уже почти насосала себе на собственный маленький бизнес. Заказываю молодому официанту бутылку холодной воды и быстро направляюсь в комнату, стараясь не смотреть на Самсонова и шмару, которая сосет у него, причмокивая, словно ничего вкуснее в жизни не пробовала.
Милена уже расположилась в кресле в ожидании меня. Она курит тонкую ментоловую сигарету, сексуально выпуская дым в мою сторону.
Говоришь, ради меня пожертвовала выходным? сажусь рядом с Миленой, широко расставляя ноги. Это должно мне льстить?
Ой, Алан, поверь, в ваши субботники каждая девочка, работающая здесь, старается заболеть, придумать вселенские проблемы или вызвать месячные, лишь бы не отрабатывать с ментами бесплатно. Тыединственный, кто все же платит, и об этом не знает Леший, не забирая свой процент.
Ну, я считаю, что любой труд должен быть оплачен. Особенно такой тяжкий, как твой, ухмыляюсь, беру бутылку и пью воду прям из горла большими глотками. Так что прекращай трепаться и сделай, как я люблю. А люблю я, когда полностью раздетая шлюха стоит передо мной на коленях.
Ты постоянен. Даже странно, что тебе никогда не хочется чего-то другого, раздеваясь, говорит Милена. Я очень много чего хочу и успешно практикую разный секс. Но шлюхам даю только отсасывать. Пока Милена раздевается, я вынимаю портмоне и достаю несколько крупных купюр, опуская их на диван рядом. Шлюх воодушевляют живые деньгисмотря на них, они отрабатывают охотнее. Слушай, сегодня не возьму денег, у меня к тебе просьбаосторожно произносит она, опускаясь на колени между моих ног, начиная расстегивать ширинку.
Опять брат куда-то вляпался?
Да, виновато произносит Милена, высвобождая мой член наружу.
Слушай, я, конечно, помогу, а ты отработаешь. Мне как раз нужна девка, чтобы подложить ее под полковника Назарова. Но твой брат хочет на зону и делает все, чтобы туда попасть. Может, стоит его отправить в отпуск за счет государства?
Нет, в это раз он невиновен, его подставили.
Конечно, он и прошлый раз был не виноват! Ее любимый братишкареальный отморозок и законченный нарик.
Опять наркота? спрашиваю, смотря, как Милена работает рукой, раскрывает головку и размазывает каплю смазки.
Да, но ты и сам иногда балуешься
Ты не сравнивай. Я только курю травку, и то раз в две недели, больше для расслабления, иначе с моей работой можно свихнуться.
Но Леша, он
Рот закрой и работай! обрываю ее, не желая слышать нытье и оправдания, которые мне нахрен не нужны. Завтра позвони, я разберусь. Но извини, придется провести воспитательную работу, попугать немного и сломать пару ребер твоему Алешеньке.
Милена кивает, вбирая в рот член, а я откидываюсь на спинку кресла, полностью расслабляясь. Вся кровь устремляется в пах, член становится тверже, когда Милена вбирает его в себя все глубже и глубже. Она всасывает его, наклоняет голову так, что я упираюсь ей в глотку.
Ох, черт!
Резко подаюсь к девке, хватаю за волосы на затылке, дергаю на себя и силой удерживаю на месте, лишая ее дыхания. Немного ослабляю хватку, позволяя Милене глотнуть кислорода, и повторяю действия. Кровь начинает кипеть, разнося похоть по всему телу. С каждой секундой хочется ускорить движения и безжалостно трахать этот рот. В кармане начинает вибрировать телефон, на который я бы забил, если бы не зверь Игорек, который сегодня дежурит в отделении. Отпускаю волосы Милены, вновь откидываясь на спинку.
Продолжай, только тихо! командую я и отвечаю на звонок.
Алан, привет, так печально словно ребенок, произносит Карина.
Привет детка, не спится? разговариваю с постоянной любовницей, наблюдая, как шлюшка играет с моим членом, водя языком по всей длине, жадно слизывая капельки влаги.
Нет, я соскучилась и ужасно тебя хочу. Может, ты приедешь? Или я к тебе, Карина понижает тон, начиная соблазнительно шептать.
Нет, не сегодня, детка. Я на работе. Поласкай себя пальчиками, представляя, что это я, и ложись спать, сжимаю челюсть, вдыхая воздух через нос, поскольку Милена вновь невообразимо глубоко вбирает мой член.
Я могу приехать в отделение. Мы закроемся в твоем кабинете, скинем все со стола, иКарина останавливается, позволяя мне пофантазировать самому.
Нет, детка, не сегодня. У меня здесь срочное дело, под контролем Назарова. Давай встретимся завтра, я позвоню, сбрасываю звонок, не слушая ответ Карины.
Вновь хватаю Милену за волосы, наматывая их на кулак, и уже начинаю глубоко, с силой вбиваться в ее рот, как хочу, пока не кончаю.
Когда я привожу себя в порядок и допиваю холодную воду, Милена еще что-то тараторит про своего брата, но я пропускаю ее нытье и жалобы на жизнь мимо ушей, киваю, предлагая сейчас не забивать мне голову этой чушью, а позвонить завтра. Поправляю ворот черной рубашки, провожу по волосам, смотрю на часы, которые показывают полночь, и выхожу с намерением уехать домой.
Спускаюсь в основной зал, где золотая молодежь дрыгается под электронную хрень, которую сложно назвать музыкой. Бесконечная серая масса до рассвета гуляет, пребывая в эйфории, спуская бабло своих родителей. Прохожу мимо обдолбанных парней с глазами трупов. Хотя нет, в своей работе видел достаточно трупов, и в их глазах больше глубины и смысла. Девки, считающие себя королевами, в ультракоротких платьях выглядят не лучше шлюх, а иногда даже развратнее. Проститутки в этом клубе трахаются в специально отведенных комнатах, а эти малолетние шмарыв грязных туалетах. И они считают это нормальным. В наше время быть хорошей девочкой не модно и даже стыдно. Сами виляют почти голыми бедрами и трясут сиськами, нарываясь на групповуху, где их обдолбанные сверстники пускают по кругу. А потом ноют, что их изнасиловали.
Я не святой, и нагрешил в свои тридцать пять на две жизни вперед, но когда общество гниет, начиная с истоковс молодежи, никакого светлого будущего не будет.
Почти дохожу до выхода, но сталкиваюсь в темном коридоре с девушкой, которая буквально врезается мне в грудь. Инстинктивно ловлю ее за талию, не позволяя ей упасть. Хочу отодвинуть девку и продолжить путь, но меня что-то в ней цепляет. Наверное, то, что она не похожа на местную публику. Девушка растерянно моргает, хлопая длинными ресницами, осматривая меня с ног до головы, и пытается меня обойти, но я преграждаю ей путь рукой.
Извиниться не хочешь? спрашиваю ее, потому что меня цепляет ее глубокий пронзительный взгляд, словно она видит меня насквозь.
Нет, это ты на меня налетел, дерзко заявляет она.
А мне хочется схватить ее за шкирку и утащить отсюда домой. Потому что она не такая, как все, не хочу пускать ее в этот рассадник разврата. Глаза у нее красивые, завораживающие, темно-карие, почти черные. Волосы каштановые, блестящие, слегка завитые, раскиданные локонами по хрупким плечам. И платье не развратное, а очень даже миленькое, облегающее ее красивую фигуру. Такие сразу привлекают к себе внимание мужиков.
Мы вроде на «ты» не переходили, ухмыляюсь я, видя в ее глазах вызов.
Обычно телки клюют на мою смазливую физиономию и наглую улыбочку, а эта смотрит на меня пренебрежительно, словно я ее недостоин. Ничего не отвечает, поджимает губы, наклоняется и ловко проскальзывает под моей рукой, быстро стуча шпильками, убегая вглубь клуба.
А я смотрю ей вслед. Не знаю, что вынудило меня проводить ее взглядом и вообще обратить на нее внимание. Смотрю на ее упругий виляющий зад, тонкую талию и длинные волосы, бьющиеся при походке о поясницу, и у меня встает на дерзкую сучку, как будто несколько минут назад не кончил. А когда она оборачивается и усмехается, скрываясь в толпе, я даже дергаюсь вперед, чтобы ее поймать и прижать к этой гребаной стене. Трясу головой, не понимая, что на меня нашло, словно баб в жизни не видел. Сваливаю свое состояние на наркотическое опьянение, которое меня еще не отпустило, разворачиваюсь и выхожу из клуба.
Глава 3
Где болит?
Там, где никому не видно. В душе
(Рэй Брэдбери)
Моя жизнь похожа на осеньтакая же мрачная, хмурая и грязная. Где-то в душе давно вечный ноябрь, там так же уныло и грязно, и льет промозглый холодный дождь. Никто не знает, как выглядит душа и есть ли она на самом деле, но почти каждый чувствует, как она болит. У меня в груди уже давно наболело так, что боль стала чем-то родным и почти неощутимым. Иногда кажется, что внутри меня все же полная пустота, и тогда по ночам в груди начинает разливаться пожар: душа горит, полыхает и никак не превратится в пепел. Но пока она горит, я чувствую, что еще жива
Выхожу на улицу, останавливаюсь под козырьком подъезда, соображая, как обойти огромную грязную лужу. Хоть по железному заборчику палисадника ползи. Проверяю содержимое сумки, нахожу влажные салфетки и смело вступаю в грязную воду. Высокие черные сапоги на шпильке позволяют пройти по луже, не намочив ноги. Дохожу до своей маленькой темно-синей машины, которую приобрела вчера. Автомобиль обошелся мне сравнительно недорого, и вид у него неприметный, сливающейся с массой машин. Щелкаю пультом сигнализации, разблокировав двери. Открываю дверцу, ставлю ногу на машину обтирая новые сапоги, и краем глаза замечаю маленькую девочку лет семи, притаившуюся возле багажника машины. Девчушка в розовой застиранной куртке с брызгами грязи выглядывает во двор, посматривая на двух мальчишек, которые доламывают качели, пытаясь оторвать деревянное сидение.
Девочка, стоянкане место для игр.
Я не играю, я прячусь, шепчет она мне, осматривая меня снизу вверх.
От кого ты прячешься? девочка указывает глазами на мальчишек и пригибается еще ниже, когда видит, что пацаны идут в сторону стоянки. Она почти ползком, на корточках продвигается ко мне.
Они тебя обижают? так же шепотом спрашиваю я.
Да, они забирают мою шапку и играют со мной в «собачку».
В моем детстве такой игры не было, но по грязной шапке я догадываюсь, в чем её смысл игры.
Ясно, они ушли, можешь не прятаться, поправляю пальто, смотря, как мальчишки заворачивают за дом. Девчушка выпрямляется, убеждается, что во дворе никого нет, но от меня не отходит. Не прячься больше за машинами. Это опасно, предупреждаю ее и сажусь за руль.
Завожу двигатель и медленно выезжаю со двора, постоянно следя за девочкой, которая уже тискает серого кота возле подъезда. Добираюсь до центрального района и долго ищу нужный дом, нарезая круги, пока не нахожу его. А Юнусов неплохо устроился! Здесь все разительно отличается от места, где я живу, будто я попала в совершенно другой мир. Шесть лет назад я наивно мечтала, что тоже буду жить в одном из таких районов. Почему-то в моей тогда еще наивной голове рисовался именно такой район. Красивый, новый многоэтажный дом с охраняемой территорией и огромной детской площадкой со специальным безопасным покрытием, радужными горками и качелями. Я фантазировала, как буду гулять здесь со своей дочерьюмаленькой светловолосой девочкой, катая ее на таких вот качелях. Не знаю, с чего я решила, что у меня будет девочка, похожая на куколку. А еще с нами будет белая пушистая собака, вроде той, с которой сейчас гуляет женщина во дворе.
За домом ведется видеонаблюдение, и машины на территорию пропускают только по пропускам или по просьбе жильцов. Паркуюсь на небольшой стоянке возле въезда, устраиваясь возле огромного внедорожника, который скрывает мою неприметную машину. Включаю тихую музыку, прикуриваю сигарету, наблюдая за въездом. Вчера возле клуба я просидела около трех часов и еще пару часов в самом клубе в ожидании, когда Юнусов спустится вниз ради одной нашей мимолетной встречи. Надеюсь, он меня запомнил.
Сегодня мне везет: через пару часов ожиданияв половине восьмого вечерачерный внедорожник заезжает во двор. Выхожу из машины и неторопливым шагом прохожу в ворота, делая вид что болтаю по телефону. Алан не один, сегодня с ним темноволосая девушка. В свете фонарей не удается рассмотреть его спутницу, но, похоже, это его любовница. Девушка тараторит без умолку, а Алан просто кивает, подталкивая любовницу к подъезду. Ускоряю шаг, спеша попасть с ними в один лифт. На ходу поправляю прическу и одергиваю пальто. Успеваю зайти в просторный холл и быстро проскочить мимо вахтерши, читающей газету.
Подождите! бегу к лифту, выдыхаю, замечая, как рука Юнусова останавливается на панели.
Спасибо, благодарю его, забегая в лифт.
Вам какой этаж? безучастно и даже устало спрашивает мужчина. По моим подсчетам Алан живет на двенадцатом этаже, тогда мне на последний.
Двадцать пятый, пожалуйста.
Прохожу вглубь кабины, вставая позади парочки. Лифт начинает движение, любовница Юнусова поворачивается к зеркалу, поправляя волосы и перекидывая черную копну на плечо. Смотрю Алану в спинувысокий мощный мужик, он остался таким, каким я его и запомнила. Надеюсь, что он меня не запомнил. Хотя куда ему, сколько через него прошло таких, как я? Сотни, тысячи? Да и я кардинально изменилась, от меня прежней остался только цвет глаз. А в глаза он мне не смотрел. Мразь! Подавляю ярость, намеренно задеваю Юнусова плечом, делая вид, что поворачиваюсь к зеркалу, привлекая к себе внимание перед тем, как лифт останавливается.
Извините.
Смотрю на него через зеркало, наконец ловя его темный дьявольский, немного пугающий глубиной взгляд. А раньше он внушал мне доверие, я даже считала, что у него добрые глаза. Но это только обманчивая привлекательная оболочка, за которой прячется алчная жажда наживы и власти. Юнусов ухмыляется, пристально смотря мне в глаза. Двери лифта раскрываются на двенадцатом этаже, но он не торопится выходить. Кидаю на него взгляд, делая вид что поправляю помаду. Дышу глубоко, ощущая исходящий от него терпкий запах парфюма вперемешку с табаком.
Привет, следишь за мной? игриво спрашивает он.
Его любовница, наконец, обращает на меня внимание, с удивлением осматривая с ног до головы. Конечно, слежу, иначе мы бы никогда больше не встретились.
Не понимаю, о чем вы, отвечаю я, но дарю мимолетную улыбку, давая понять, что я его запомнила.
Брюнетка сжимает губы, цепляется за плечо Алана, пытаясь утянуть за собой. Юнусов подмигивает мне в зеркало, разворачивается, приобнимает брюнетку за талию и выходит из лифта. Да! Он меня запомнил!
Кто это? Ты с ней спал? слышу голос брюнетки прежде, чем створки лифта закрываются.
Нет он со мной не спал, но скоро будет. Мне не жалко свое тело, оно уже давно ничего не чувствует. Доезжаю до последнего этажа и возвращаюсь на первый. Выхожу на улицу, глубоко вдыхаю влажный прохладный воздух и медленно под моросящим дождем иду к своей машине, оглядываясь на окна Юнусова. В следующий раз он должен сам пригласить меня на свидание. Неважно, как я этого добьюсьиграя на его похоти или жалости, главноеначать с ним общаться, чтобы больше не сидеть под его окнами. Мне нужно войти в его жизнь.
Доезжаю до своего дома, паркую машину напротив подъезда, выхожу и замечаю на лавочке ту самую девочку в грязной шапке с кошкой в руках. «Проходи мимо. Тебе нет до нее дела», говорю сама себе, но ничего не могу с собой поделать. На улице давно стемнело, а она до сих пор гуляет!