Если-надо-что-помочь-поднести-починить-у-входа-слева-лавка-Джамиля-он-знает-где-найти!
И добавил:
Пока!
Она не хотела присутствовать при этом разговоре.
Мужские разговоры в последнее время стали особенно нервными и напряжёнными. Присутствовать, да ещё и быть вовлечёнными в них ей не хотелось.
Тяжёлые, резкие, режущие слух слова.
Она продрогла, стоя на улице, у входа в офис, и без всякого толку дожидаясь мужа.
Она простояла почти полчаса Алексей не выходил.
Падавший с неба снег мягко ложился на белый песцовый мех, шуба тяжелела и мёрзли ноги в не по сезону лёгких туфлях.
Рассчитывала сразу в машину да где там!
«Чёртов муж! Объелся груш! Начальника из себя строит! Подчинённые его ждут, водитель его вечно ждёт! Теперь и жена ждать должна? Нет уж!»
Она решительным шагов вошла в здание и офиса и посмотрела грозно на охранника.
У себя, прошептал тот.
И добавил чуть громче:
Совещание. Продолжается. Машину не велел отпускать.
Я к нему! заявила Ирина и решительно направилась в кабинет генерального.
«И пускать никого не велел» мысленно произнёс ей вслед охранник.
Семь шагов по коридору. Дверь направо. Мимо секретаря
Там совеща,.. успела произнести Катя.
Да знаю я! с заметным уже раздражением ответила Ирина.
«Надоел он со своими совещаниями! На концерт опаздываем»
Она посмотрела на часы.
«Опоздали».
Толкнула дверь кабинета.
Прокуренный, синий воздух. Табак и кофе.
«Сложный у них разговор»
Она сразу поняла, что совещание это вовсе не рутинное, а, скорее, чрезвычайное. Женским ли чутьём или каким иным наитием догадалась: творится что-то очень нехорошее.
Алексей (встрёпан, будто из зашедшейся в кулачной свалке толпы вынырнул), поправив сбившийся набок галстук, кинулся к ней.
«Трое Юрист, Пётр Илларионович. А второго не знаю. По моему, аудитор Хотя могу и перепутать»
Ира, ради бога!
Алексей молитвенным жестом сложил ладони у груди.
Извини! Прости, пожалуйста! Всё понимаю, всё Ещё десять минут, не больше!
Ирина резко вскинула левую руку.
Половина седьмого, Алёша. По московским пробкам на Никитскую мы точно к семи не успеем. Пропали билеты, Алёша. Так что не спеши
Мгновенно уловив её настроение, многоопытный юрист Пётр Илларионович Корчинский, подбежал к затевающим публичную ссору супругам.
Ирина Георгиевна, моя вина! Mea culpa, так сказать! Каюсь, грешный, я вашего мужа задержал. Но объясните
Он скосил взгляд на третьего участника совещания (лысоватый, весьма представительного чиновного вида мужчина в светло-сером, с лёгкой электрической искрою, пиджаке с безучастным видом сидел в дальнем углу кабинета и демонстративно смотрел в потолок, а потом, минуту спустя после появления Ирины в кабинете, и вовсе с наигранно-сонным видом прикрыл глаза). Скосил и перешёл на шёпот.
Вы хоть ему объясните, Ирина Георгиевна, что в сложившихся обстоятельствах интересы семьи, прежде всего интересы семьи требуют немедленного и безотлагалельного отъезда
Перестань её впутывать! оборвал его Алексей.
Алексей Валерьевич, с сипуганным видом зашептал Корчинский, поверьте, мне и без того трудно объяснять вашим деловым партнёрам причины столь внезапной учредителей некоторый компаний (ключевых, между прочим, компаний!) вашего холдинга. Пока мне удаётся держать ситуацию под контролем, но их предположения о перераспределении собственности для оптимизации, скажем так, некоторых несогласованных с партнёрами кредитов могут
Представительный мужчина засопел. Кончик его носа хищно, по-лисьи, задёргался.
привести к самым неприятным послед
Замолчи! прошипел Алексей.
И, взяв Ирину за локоть
«Грубиян! Он никогда такого раньше»
вывел её в коридор.
И плотно прикрыл за собой дверь.
Зачем? спросил Алексей.
Вопрос, состоящий из одного слова, был ей вполне понятен.
Я замёрзла! вызывающим и одновременно жалобным тоном произнесла Ирина.
И тут же попыталась перейти в атаку:
Как ты мог! Я сама бронировала билеты, выбрала лучшие места. Я ждала тебя полчаса! На улице! Зимой! В мороз! Мы же три года не были!..
Алексей покачал головой.
Всё, Ириша, всё,.. тихо сказал он. Совсем, совсем плохи дела стали. Корчинский приехал неожиданно, как снег на голову свалился на пару с этим вот мужичком лысым, который от партнёров за денежками присматривает.
Алексей вздохнул тяжело и посмотрел на жену по-собачьи виновато.
Прости, все концерты отменяются. Кризис чёртов
Как? удивилась Ирина. Мы же вчера только обсуждали
А сегодня кое-что произошло, пояснил Алексей. Не хотел тебе об этом говорить Может, и правла не стоило тебе знать. Как говорится, спокойней бы спалось. Но мне важно, чтобы ты поняла меня. Корчинский
Алексей скривил губы.
просит уехать из страны. Срочно. Две недели уже просит. Я его понимаю, он тоже в истории замешан
Какой ещё истории?! воскликнула Ирина и схватила мужа за рукав. Что у тебя происходит? Куда ты семью втянул?!
Алексей погладил её побелевшие пальцы и осторожно разжал их.
Не надо, Ириша. Ни к чему
Гладил её ладонь, успокаивая.
В общем, бизнес-проблема. Осенью оформили кредиты без согласования с партнёрами. Были вложения, купили офисное здание в центре. В сентябре всё казалось надёжно. Связали цепочку, посредник должен был быстро перекупить здание Всё как обычно К декабрю досрочно гасили кредит и закрывали историю. Партнёры и узнать бы не узнали Ни Фёдор, ни другие Да ты не знаешь их
Что случилось, Лёша? севшим от волнения голосом спросила Ирина. Что натворил?
Я натворил?! возмутился Алексей и отпустил её ладонь. Разве я этот кризис придумал?! Разве я инвесторов распугал? О прежней цене и речи нет! Вообще не понятно, кто теперь это здание купит! Это же сколько миллионов зависло! Да разве это я!..
Он застонал и обхватил голову руками.
Минуты две они стояли молча.
Ирина не знала, что ей сказать, какие подобрать слова, чтобы утешить мужа. Прежняя злость на него сменилась жалостью. Жалостью, в которой не было страха за себя. Только за него.
Он показался ей сейчас похожим на маленького мальчика, заигравшегося в какую-то странную и совсем ненужную ему, да ещё и очень опасную игру. Заигрался и сам испугался последствий игры своей. И замер растеряно, не понимая, как же теперь закончить счёт, не водить и не искать, а самому куда-нибудь спрятаться.
Странно он, такой решительный, волевой, самоуверенный, всё на свете знающий и ко всему гото
«Нет, Алёша, не ко всему. Не готов ты быть слабым».
Поедем, тихо сказала она. Алёша, послушайся Корчинского. И меня. Тебе отдохнуть нужно. Ты в таком состоянии Хотя бы на пару недель.
Алексей опустил руки и минуту стоял, покачиваясь, обдумывая предложение.
Только не в Лондон, ответил он. В Лондоне Фёдор точно найдёт
Да мало ли мест на Земле, улыбнувшись, тихо произнесла Ирина. Мало ли Вот в Индийском океане
Подожди!
Лицо Алексея внезапно посветлело, озарённое счастливой догадкой.
Он хлопнул себя по лбу.
Точно! Есть вариант!
Из нагрудного кармана он достал смартфон и быстро набрал номер.
Подмигнул Ирине.
Место прелесть!
Услышав в трубке ответ абонента, с ходу радостно зачастил.
Веня? Привет, дорогой! Придётся мне тебя из Берлина выдернуть. Пусть Рома там все дела сам решает. Ты мне в другом месте нужен Каком? Тёплом месте, Веня, тёплом. Я тебе другого и не предложу. Я добро помню, Веня, не сомневайся! Помощь нужна, Веня, и срочно! Я тебе по почте сброшу координаты одного местечка. Приморский городок. Там есть агентство по аренде недвижимости Да, свяжись с ними. Потом объясню! Давай, дорогой, действуй!
Отключил смартфон и с победным видом засвистел, выводя неровно и фальшиво какую-то бравурную мелодию.
Дурачок ты мой, сказала Ирина и обняла мужа.
Щёлкнул замок. Дверь со скрипом открылась.
Петли всё забываю смазать, виноватым тоном, словно извиняясь перед гостем за бытовую неустроенность, произнёс Искандеров.
И гостеприимным жестом распахнул дверь.
Заходи!
Игнат как-то очень осторожно, замедляя шаг, переступил порог и огляделся по сторонам.
Ничего, да,.. пробормотал он. Ничего, хорошо, да Уютно.
Уюта в жилище Искандерова было как раз немного. Были остатки уюта.
Обломки разбитого семейного быта перемешаны были с минуйшей же роскошью и теперешней неустроенностью.
Висевшее в прихожей большое зеркало в богато украшенной стилизованным лошадино-грифонным скифским орнаментом бронзовой раме завешано было гирляндами нанизанным на серую суровую нитку скрученных листов густо исписанной и исчёрканной бумаги.
Подобными же листами, сложенными в виде самолётиков, украшена была (или испорчена и замусорена как решила бы любая добропорядочная домохозяйка) и висевшая посреди прихожей люстра, австрийские стразы которой жалобно позвякивали под тянущим от двери сквозняком, будто жалуясь гостю на заброшенность.
А по паркету, довершая общую картину беспорядка, разбросаны были разноцветные и разноразмерные носки.
Наступай, не бойся, напутствовал издателя Искандеров. Вообще, будь как дома
Чего на полу-то? спросил Игнат, осторожно переступая через непочтительно и легкомысленно брошенные под ноги предметы мужского гардероба. О, да тут на две недели набор
Перед стиркой начал сортировать, да забросил, пояснил Михаил. Э, да ты, я смотрю, деликатность проявляешь! Спасибо, конечно, сердечное, но ведь ходить тебе неудобно будет. А потому
Он схватил стоявшую в углу швабру и несколькими решительными движениями сгрёб предназначенное к стирке бельё в кучу, задвинув её ближе к стенному шкафу.
Вот так мы их! Да тут и носовой платок есть! А у меня вечно с ними беда!
И швабру поставил сверху на кучу.
Настроение Искандерова явно улучшилось.
Так-с
Он потёр руки.
Снимай-ка куртку да вешай Да, вот тот угол, возле зеркала. Там чудесная вешалка. Стойка-опора из чёрного дерева, украшенная ликами языческих и, возможно, когда-то воинственных и кровожадных, но теперь таких милых и почти домашних африканских божков. С ними
Игнат подошёл к вешалке и провёл пальцами по лакированному африканскому дереву.
Божки и впрямь были существа не страшные и даже вполне симпатичные. Вот только почему-то все как один смотрели на мир выпученными и немного испуганными глазами, и показывали при том этому миру длинные свои языки.
Повесив куртку, охлопал Игнат карманы и достал портсигар.
А курить можно у тебя? спросил он развившего на кухне бурную кулинарную деятельность хозяина.
Светлана бы не разрешила, грустным голосом ответил Искандеров. Она и мне с сигаретой не разрешала по квартире ходить. «В кабинете», дескать, «только там!» Да, на то кабинет писателю и нужен. Чтобы травить только себя, а не окружающих
Так можно? с некоторым нажимом уже повторил Игнат.
Валяй, равнодушно ответил Искандеров. Светланы же нет Сам видишь, какие в моём доме теперь вольные нравы.
Игнат закурил. Прошёлся пару раз по коридору. Из угла в угол.
Не выдержав искушения, заглянул украдкой в гостиную.
«И как у нас писатели в кризисное время живут?»
После увиденного у самого входа в квартиру, в глубине её ожидал он обнаружить следы совсем уж дикого разгрома и проявления самых невероятных и экзотических порывов творческой натуры хозяина.
И разочаровался. Отчасти.
Нов общем успокоился.
Интересного мало. И то хорошо.
Нет, некоторый беспорядок, конечно, присутствовал. Куда ж без него
Но масштаб был явно не былинный и эпический.
Вот разве что Половина книг с полок перекочевала на пол, люстру украшали знакомые уже самолётики, да ноутбук легкомысленно оставлен был на ковре прямо посреди комнаты.
Собственно всё. В остальном всё было как в приличном обывательском доме.
«Следит пока что за бытом» успокоился Игнат. «Пожалуй, не совсем расклеился после всех ссор и семейных неурядиц. На пару романов его ещё хватит»
Засвистел довольно и прошёл в кухню.
И тут только заметил, что пепел как-то машинально стряхнул на пол.
«Нехорошо»
Игнат расстроился. Такой неаккуратности раньше за собой он не замечал.
«Это вот обстановка расслабляет»
А пепельница есть у тебя? спросил он готовившего угощение хозяина.
И, видя старания его, с важностью и достоинством дорого и уважаемого гостя произнёс:
Да не старайся ты так! Обедал недавно
Не для тебя стараюсь, тут же поставил его на место Михаил. Я-то, между прочим, даже не завтракал. Так что крабы
Он с силой воткнул в консервную банку длинный зубец открывалки.
в салат будут в самый раз. А пепельница Вот сейчас крабов в тарелку переместим, где смешаем их, родимых, с рисом, яйцом и майонезом. А банку пожертвуем тебе под пепельницу.
Он набросил на банку полотенце, прижал её к столу и, покручивая, быстрыми и сильными движениями начал открывать.
А любимая пепельница, с крышкой которая, полна окурков. Выбросить всё недосуг, и крышку открывать нет охоты запах пойдёт.
Сбросил красноватое морское мясо в салатницу и выскреб банку ножом.
Протянул Игнату.
На, держи! И, если помогать не собираешься, то присаживайся. Кухня большая, да метаться по ней приходится. А ты мешаешь.
«А настроение у него ничего, боевое» с удивлением отметил Игнат, присаживаясь к столу. «Я, признаться, думал совсем мужик в депрессию впал. В царство грёз ушёл У них, писателей, это запросто. Мне ли не знать? А он, ничего Бодрится. Или это показное? Игра для одного зрителя?»
Пару раз вдохнул дым и затушил сигарету.
«Нет, не похоже. Он не умеет притворяться, играть. Не в жизни В книгах может. Но не в жизни. Не дано. Потому, должно быть, и пишет В книгах он умеет обманывать злодеев. Но, впрочем»
Он поморщился.
«Заболтался сам с собой. Какой же я злодей? Я благородный герой. Издатель и промоутер. Кормилец непрактичных авторов. Так что»
Усмехнулся.
«Или всё-таки злодей?»
Ещё будет омлет с ветчиной, сообщил Искандеров. Полноценный обед из
Он загнул пальцы.
Трёх блюд, считая коньяк.
У тебя и коньяк есть? удивился Игнат. Хорошо живёшь, хорошо
Искандеров достал из шкафа тёмную бутылочку с вишнёво-золотистой наклейкой и гордо продемонстрировал издателю.
«Полиньяк»! Бывали напитки и покучерявей, но в суровые годы кризиса и это роскошь.
Поставил на стол две рюмки.
Омлет подождём или?..
Или, решительно заявил Игнат. Я сегодня с водителем, так что могу не сдерживать свои саморазрушительные порывы. Наливай!
Тонкий звон стекла. Горлышко бутылки касается края рюмки. Булькание. Пузыри в тёмной жидкости, запах дубовой бочки.
Но я всё-таки поджарить его успею Пока ты там по коридору гулял, я готовку начал. И шипит уже, и шкворчит! И едоков к себе требует!
Ноздри щекочет.
Невидимый пар спиртовой.
Но выпить-то успеем? спросил Игнат.
Хороший подход, подбодрил издателя Искандеров, протягивая ему рюмку. Как сказал? Порывов разрушительных не сдерживать? Это хорошо, это очень хорошо.
Отчего-то рюмка показалась Игнату тёплой. Едва ли не горячей.
«Бывают тактильные галлюцинации?» подумал Игнат, втягивая втягивая подрагивающими ноздрями терпкий коньячный дух. «А обонятельные бывают? Мне вот кажется, здесь ещё и цветочный запах»
А вот и омлет поспел-успел! Шустрый парень этот омлет!
Искандеров, забирая сковороду с плиты, задел локтем занавеску и послышался издателю звон падающих
Пузырьки, флаконы, с виноватой улыбкой сказал Михаил, раскладывая бело-жёлтые, дымящиеся куски омлета по тарелкам.
Что? недоумённо переспросил Игнат.
Искандеров положил сковороду в мойку и включил воду.
Наклонился и поднял с пола флакон синего стекла с золотистой декоративной каймой, пущеной по краю узкого горлышка.
От Светы память, прошептал Михаил, меланхолически покручивая пальцами стекляшку. Духи Я ей часто духи дарил. Вот, видишь, ушла. А флаконы остались. Пустые Я не разрешал ей выбрасывать. Коллекционировал. Так вот пригодились теперь. Дышу, вспоминаю Будто рядом. Как собака, правда? Собака тапочек у хозяина унесёт, чтоб запах его рядом был. Будто и он рядом. Глупая собака! Я, правда, не умней её. У хозяйки запах украл. Она со мной, со мной