Как хорошо выговориться то. Сказал Мейс и махом выпил пол бокала своего самодельного коктейля. Но ты не думай, что я тебя тут решил в свои грандиозные планы просветить, лишь хотел сказать пару слов. Затем он допивает и заканчивает. Но у всех есть друзья, мне интересно, насколько я силен духом.
Ты игрок? Похоже на игру.
Испытание прохожувсего ничего.
У него тоже была неприязнь к людям. Они раздражали Мейса, но он не мог перестать улыбаться им в ответ, из-за чего он и себя начинал недолюбливать. Он мог влиться в любую группу, стать другом для кого угодно, но вместо этого он продолжал сидеть на своем стуле за своей партой и бегать глазами, о чем-то рассуждая.
Когда он все же вышел из своей квартиры, то перед уходом сказал: Будет весело. Мне было не весело на тот момент, настроение ни к черту, но вид из окна меня успокоил.
Интересно, как птицы в нашем городе понимают, когда же пора лететь на юг, может, им просто становится холодно, и они начинают валить отсюда? В тот день я видел полчище, летящее куда-то вдаль. Может, наступила зима, думал я, пока не увидел в календаре, что зимы еще месяц как не будет.
Я свой бокал так и не тронул. Пришлось сквозь боль все выливать в раковину, а ведь там был мой сок.
Немного отдохнув, я собрал рюкзак и отправился в школу. В тот день я начал слышать крики, когда проходил по единственному мосту в городе, соединяющему две его равно огромные части. Я не мог найти виновника этих убивающих мои уши звуков: он шел откуда-то снизу, под держащим все наверху бетоном. И крик был краток, но так пронзителен, всего раз услышал, но по итогу он звучал в моей голове без остановки.
1-ый УрокЛитература
Все начиналось так хорошо: пришел, не получив косых взглядов, сел без лишнего шуманикакого внимания. Я погрузился в свои сложенные руки как в мягчайшую подушку из всех мною опробованных и ушел в мечты о месте получше того, в котором вырос.
Все как истуканы глядели в окно на энтузиастов, баллончиком рисующих те самые круги, прямо перед школой. Но мне было так наплевать, я лишь слышал забавные, с их точки зрения, комментарии насчет этого. Что-то вроде: Ну теперь школа действительно станет интересной!, мне бы такую радость из-за жалкого кружочка.
Я не сплю на уроках или переменах, а просто лежу: делаю вид так сказать, в основном даже с открытыми глазами. Просто упираюсь в точку на парте и порчу свое зрение. Адам далеко не лучший ученик, который мог позволить себе дурачиться и ничего не делать на уроках, он не набирал высшие баллы на тестах, это если коротко о моем обучении.
К нам влетел Дуглас, он редко приходил за целых десять минут до начала урока, но в его руках были прямо свежие, горячие как пирожки новости. Он бросил бумаги на стол и как обычно прокричал своим ядовитым тоном, чтобы все сели и не давили своими телами на стекло, мало ли, слетит и все попадают на не докрашенные круги.
Пару-тройку людей снова не стало, улетели, мы к этому привыкли давно: это стало своего рода эпидемией, понемногу уносящей каждого из нас, но одно имя все же меня убило.
Лейла Дюбуа прошлой ночью
И все же это произошло, она зачем-то сделала это. Была ли причина в моих словах или действияхя не знаю, знать бы хоть то немногое, чтобы просто суметь уснуть.
Она всегда ходила за мной, всегда искала способы поговорить со мной, будто ей меня не хватало сотни лет. По-моему, как я слышал, она присоединялась в кружки, в которые шел я, и сразу же их бросала, как я из них уходил. Она могла иметь друзей, но лишь выбрала путь безответной со мной дружбы. И вот я вспоминаю, как она подгоняла мне сжатые в шарик листочки на контрольных, которые я бы завалил без нее, как я в моменты голода находил на своей парте пакеты с сэндвичами. Она заботилась обо мне, а я не понимал почему.
Дуглас позвал меня к нему, чтобы передать записку от Лейлы, на которой четко были выписаны мои инициалы, А. М. Адам Моро, раскрываю все карты так сказать. Я вырвал этот конверт, будто он был золотым билетом на шоколадную фабрику, и стал его рассматривать. Весь класс смотрел на меня и всем видом говорил: Ну! Не томи!как будто я был обязан делиться содержимым этого конверта. От нас, старцев школы, вообще много чего требуют: там и с домашним заданием помогать просят и с навигацией по школе, а мы не запрограммированные помогать роботы.
Я конверт открыл не сразу, сначала сел отдышаться на своем стуле, а затем произошло следующее.
За нашей стеной, в другом кабинете раздался выстрел, после чего пошли крики. В классе началась паника, даже я поднял голову, чтобы осмотреться, а ведь когда-то я уже предсказывал, что это произойдет. Затем следующий выстрел, он был слышен глуше, будто в кабинете подальше произошел. После этого стали слышны шаги, но шагов было многовато, и сразу стало понятно, что к нам идет пара человек.
Да иду я! Раздался знакомый голос из-за двери.
Флакона, розовую карамельку, вдруг втолкнули в наш кабинет, а за ним зашел окровавленный Мейс с тем самым пистолетом в руках, которым фрики игрались в клубе литературы.
А че со мной то тянешь? С теми двумя ты не шибко ждал!
К моему удивлению, Флакон, по всей видимости, ставший заложником Мейса, все грубил и грубил ему, подгонял выстрелить.
Где мы? А затем Флакон заметил меня. Адам, гляди, это я! Как будто все в нашем кабинете его не видели.
Тебя и пистолетом у затылка не заставить молчать! Крикнул Мейс.
Мейс силой взял Флакона и подвел его ко мне.
Помнишь, наш сегодняшний разговор, Адам?
Не забыл. Я был спокоен, хоть и думал, что вполне себе могу оказаться мертвым, но на душе у меня не было беспокойства. Я лишь слушал Мейса и ожидал.
Ну что, сказал Флакону Мейс. Он сильно придавил пистолет к его затылку, но Флакон был веселый, он чуть не расхохотался, когда Мейс обратился к нему, есть какие-нибудь слова напоследок?
Есть пара слов для грязнули Когда ты пьёшь, Адам, то мир будто лишается всех звуков и это просто охеренно. Мир становится легче, а ты веселее А пуля!.. Вот эта штука похлеще будет Давай уже закончим с этим: надоел мне этот запах крови.
Мейс выстрелил, и Флакон замертво упал на мою парту, залив выцарапанные ножом надписи своей кровью.
Мейс отвернулся от меня и пошел в сторону учительской парты. Указав Дугласу, чтобы тот отошел, он прислонился к учительскому столу и начал говорить:
Вам нечего бояться, я решил убить лишь тех, кто мне нравился Вы только не обижайтесь, ха-ха Что, что?! Хватит уже сидеть, зажавшись в уголку, дайте мне отпор! Вы же слышали выстрелывзяли бы ручки, с проклятыми карандашами да побежали бы на меня в атаку! Я прямо сейчас могу выстрелить в любого из вас, а вы, суки, сидите! И правда, все в классе плакали и рыдали, слушая его. Никто и не думал вставать. Зато теперь я уверен на все сто, что люди мне не нужны. Я просто не пойму: хотели бы умеретьвышли бы на меня с распростертыми руками, так что не так-то? Живите мать вашу.
Он перебрасывал пистолет из руки в руку как мячик, но затем быстро подставил к голове. И вот что-то во мне включилось, дернуло меня, и я сказал.
Не-не!
Я вскочил со стула, но щелчок уже раздался, только никакой пули не вылетело.
Да у меня пуль больше нет. Он глянул на меня и сердитым взглядом заставил сесть. А сейчас? Ну сейчас то я вас не застрелю. Нападете на меня?
Никто не двигался, все продолжали бояться его. Мы просидели так около часа, пока в школу не прибыл отряд, который и задержал Мейса. Его увели в коридор, но он успел сказать:
Было весело!
Во время всей этой суматохи я просто сидел и выдувал одну капсулу космы за другой, никто даже внимания на меня не обратил. Сейчас то я понимаю, как было бескультурно пускать то розовый дым, то зеленый по классу, но тогда я просто закрыл глаза и забылсядо боли приятное ощущение.
Все это время я сидел за своей партой и наблюдал за Флаконом. Разглядывал его выбитый затылок и покрытые кровью волосы. Только смотря на его тело, мне стало интересно, каким же он был человеком. Его звали Кристофер Руссоединственный ребенок в семье, который все равно не получил должной заботы из-за своих разведенных родителей. Они всю жизнь собачились и забывали про своего сына. По итогу он стал закрытым и уехал сюда, в наш прекрасный город крыльев. Говорят, что в детстве его мать и отец так сильно подрались, что по всей комнате была разбрызгана кровь, а это была его комната. Кровь еле отмыли, но от запаха так и не смогли избавиться, поэтому он стал интересоваться духами и начал ими пользоваться постоянно, разбрызгивая то там, то сям.
Он был все тем же ребенком, постаревшим ребенком, который просто хотел затмить ужасный запах в своей голове.
О Мейсе потом не раз вспоминали, называли психопатом, ненавидящим людей, но за что так и не выяснили. Думаю, его также как и меня беспокоило поведение наших горожан, но борьбу с ними ему пришлось вести дикую.
Нас отстранили от школы на две недели.
3 ноября 2017 года.
В записке, оставленной Лейлой, было сказано:
Кое-кто попал в самый центр :)
Со смайликом на конце, неужели они и в правду могла писать улыбающиеся смайлики в такой момент? Меня это беспокоило гораздо больше того, что я не понимал, о каком центре она говорила, и кто туда попал. Она же могла смотреть в будущее и знать, куда попадет, значит это было не про нее. Хотя в силу моих неудачных попыток понять, я решил, что она написала это от балды: попадетзагадочное послание о себе, не попадетбессмысленные слова о ком-то другом.
Я также был крайне обеспокоен безрассудным поступком, попыткой спасти Мейса от самоубийства, клянусь, наведи он пистолет на меняне шелохнулся бы.
Плохая привычка, вредная до жути: сломя голову бежать на свою погибель, в третий раз ведь навряд ли пройдет такой номер, тем более, если мой оппонент снова окажется с пистолетом, заряженным пистолетом.
Я всю ночь потратил на то, чтобы смыть красный и черный цвета с головы и вернуть свои бесцветные волосы, потом мучился с тем, чтобы уложить волосы таким образом, при котором мой бок не был бы полностью голым. Из-за моего излишества волос это получилосьполучилось все скрыть. Я замертво упал на кровать и проспал весь день.
7 ноября 2017 года.
Я все чаще слышал эти странные крики, когда проходил по мосту. Уж больно они были едкими, зато я точно распознал, что голос женский, но в нем чувствовалась такая сильная ярость, что я не мог в это поверить. Я много гулял и почти не был дома в свое свободное время.
В нашем городе есть кое-какие места, в которых можно потратить свое время: бары, клубы писателей, кофейни или спортзалы, но я любил просто искать высокие точки, на которые я был способен залезть.
Это началось с детства, когда отец закинул летающую тарелку прямо на верхушку дерева и заставил подниматься на нее. То дело было в соседнем городе, в котором есть красивые зеленые парки со всякими хиппи-студентами, любящими полежать на траве и людьми, выгуливающими своих собак. В нашем городе такого и в помине не было, да и никому не было нужно. И вот я поднимался на дерево, засаживая себе первые заносы в пальцы, и встречаю всяких белочек с непреодолимым желанием их погладить, но к несчастью они были слишком быстрые и изворотливые. Через пару тяжелых минут я поднялся на верхушку не самого низкого в парке дерева и остолбенел от красоты. Город по соседству был усеян всякими билбордами, в которых еще участвовали красивые актеры, рекламирующие то скраб, то газировку. И мне было не важно, что они там рекламировали, я бы отдал им все, что у меня было, приди они лично. Я бы прямо перед отцом прокричал: Отец, смотри, люди с экранов!клянусь, я бы опустошил весь его кошелек и понакупал бы всякой дряни, что рекламировали те актерынастолько это было красиво. С того самого момента я всегда старался найти местечко повыше, только теперь в нашем городе. Но где-то был вид не очень, а где-то я просто говорил себе: Вот стану старшезалезу, а сейчас боюсь. На тот момент я любил подниматься на трубу старого завода. На нее было подниматься просто, но сделай ты хоть одну оплошностьупадешь и помрешь, в лучшем исходе просто порежешь себя ржавым металлом. Чтобы туда залезть, нужно было подниматься по скрещенным балкам, идущим под таким крутым углом, что руки скользили при некрепком хвате или немного торчащим кирпичам.
А у меня был крепкий хватэто было одно из правил отца, установленного им еще до моего рождения: Мой сын должен иметь крепкий хват, чтобы при встрече всегда жал мою руку как мужик, он мужик серьезный, крепкий и страшный, так что спорить с ним было глупо. Любимое его занятиетянуть меня вниз, пока я держусь за турник, ох, как же много джинс было порвано в то время.
Хотя на самом деле с моим протезом я мог больше не беспокоиться о своей хватке: мог хоть одной рукой налегке подниматься. Честно, даже расстроился, ведь накопленная сила стала ненужной.
Чтобы не падать в дырку трубы, я постелил около шести-семи слоев крепкого картонасгодилось за вполне себе удобное сиденье. Чтобы денег не тратить, я просто быстро его выдергивал из-под спящих бездомных, ничуть не подозревающих о краже подстилки, знаю, я ужасный человек, но не хуже ли наш мэр? Эти люди могли и не оказаться на улице, хотя все это простые отговоркия плохой человек. Хоть сейчас бы пошел, купил бы сотню картонок и раздал их бездомных для возмещения, но к несчастью, на данный момент мои карманы пусты.
Воздух просто вбивался в мой нос, хотел чутка вдохнуть, а невольно заполнял им все легкие. И пах он свежестью, а не этой гнилью да горькостью; косма так неплохо растекалась по небу, немного окрашивая его в любимые оттенки, что я даже замечтался о силе, способной окрашивать небо: хорошая была бы способность.
Вид был прекрасный, один из моих любимых, а все из-за одной прелестной картины, что врезалась мне в память: это было полчище металлических кранов, что стояли на стройке вдалеке, очень похожие на огромных металлических единорогов. Я не верю в единорогов, но верю в то, какие они необычайно интересные: простая лошадь с рогом, но при этом ведь источает столько магии и волшебстванеобычное существо. Я любил смотреть на это стадо, когда в голове царила тишина. Они стояли уже десятки лет, а все равно кричали о себе, и давали кричать мне, только в своей голове.
Домой я вернулся не вовремя. Хоть дома я сам себе хозяин и могу приходить, во сколько захочу, я все равно продолжаю твердить себе: Не позднее одиннадцати, ведь я не гуляющий человек, что мне на этой улице так долго торчать? Но в тот раз я особенно засмотрелся на единорогов: в голове уже давно ничего не звучало.
8 ноября 2017 года.
Важный был день, для меня и хочется верить, что для всего человечества. Сейчас я все-таки расскажу, как встретился с вами. Простите меня, пожалуйста, но я все ждал, когда смогу обыграть это.
Я снова вышел на прогулку, Вот так на следующий день после такой хорошей прогулки я бы не гулял, но дома стало уж больно душно, и я решил выйти, а затем направился к мосту. В этот раз я хотел выяснить, кто же там кричит. Мост был не из самых простых: По бокам стояла колющаяся сетка, не дающая пройти на крайзащита от прыгунов. И так как эта сетка простилалась от начала и до конца, я решил обойти ее с другой стороны, это можно было сделать на одном из концов моста.
Я схватился за сетку и потихоньку продвигался. Видите ли, посередине, ниже моста, находилась платформа, закрепленная к этому самому мосту. Там часто любили ошиваться всякие фрики, но тенденция как-то спала и это место оказалось совсем ненужным. И я все к тому, что я и не думал, что крики издаются из бетона или в воде, я прекрасно осознавал, что кто-то стоит на этой платформе, а не где-либо еще.
Добравшись до середины, слушая отзывчивые крики прохожих: Давай парень!я увидел торчащую балку, на которой были сотни тысяч росписей, одна на другой, что с нее вниз прыгал то Марк, то Луис и многие другие. А я и не удивлялся, когда тебя мало того, что не пытаются остановить, так еще и подбадривают, сам невольно хочешь послать весь этот мир к черту.
И все же я не понимал, почему всем обязательно нужно было прыгать с середины, что за вещь это такаякрасивая смерть, к чему она, если ты там хочешь избавиться от этого мира. Они блин прошли около десяти таких же торчащих балок, лишь бы прыгнуть с середины. Как по мне, пижонство. А может, я не вижу прекрасного, во всех же есть доля любви к чему-то красивому, может все просто хотели ее воплотить перед уходом.
Я все боялся, а вдруг, пока я буду лезть вниз, некрепко держась за все возможное, произойдет крик. Я подошел ближе, и если бы у меня не было возможности прикрыть уши, то я бы точно упал из-за невыносимой боли. Таков был тот крик, словно боль и ярость тысячи людей были собраны в один крик, а я даже не предусмотрел беруши, вот я готов продумать много всего, но про самое главное и очевидное всегда забуду, за что, конечно же, получу упреки. Крика не былоповезло, что хоть благодари всевышнего.