Лика,усмехается Марк,отомри. Ты вообще дышишь?
Растерянно киваю. Конечно, дышу. Я-то кроме цитрусовых нот его парфюма ничего больше и не чувствую.
Склонив голову набок, Марк молчит, не прекращая наблюдать за моей реакцией. А я просто переглядываюсь то с ним, то с цветами. Господи! А сколько же это стоит?
Нет. Ты точно не в себе, Громов,судорожно выдыхаю, убирая руки от лица.
Марк вдруг хмурит брови и с серьезным видом делает ещё небольшой шаг ко мне. Пронзительно впивается взглядом мне в глаза, а его ладонь тянется к моему лицу. Я замираю, ощущая, как дрожит сердце в ожидании того, что Марк вычудит дальше. Но зычный женский возглас за моей спиной рушит его намерения:
Громов! Опять ты!
Я резко оборачиваюсь, а Марк обреченно вздыхает. И мгновенно становится понятно, что сейчас кому-то устроят полный разнос, потому что перед нами сама декан экономического факультета.
И её ходящие по лицу желваки не сулят ничего хорошего. Оглядев все это цветочное безобразие, она просто холодно отрезает:
Я даже больше с тобой разбираться не буду. Немедленно в кабинет ректора!
Марина Михална,нацепив свою преобаятельную улыбку, Марк прячет ладони в карманы джинсов и непринужденно пожимает плечами,это же всего лишь цветы.
Не знаю, что меня заставляет развязать свой язык, но ничего не обдумав, я просто уверенно ляпаю:
А мы все сейчас уберём. Правда!
А декан тут же переводит убийственно жесткий взгляд теперь и на меня:
Фамилия?
Соболевская...уже не так уверенно лепечу я, втягивая голову в плечи.
Мария Михайловна важно одергивает полы своего пиджака и цедит раскатисто и чётко на весь холл:
Громов и Соболевская, к ректору. Живо!
Глава 5
Я бы могла назвать кабинет ректора весьма уютным, если бы пришла сюда по доброй воле и собственному желанию. А не под конвоем в виде декана и её жесткого взора.
Конечно, не совсем понятно каким боком к выходке Марка приплели и меня. Надо было стоять и молчать в тряпочку, но поздно.
Уже сижу перед ректором и нервно перебираю пальцами ремешок от сумки, уткнувшись глазами в пол.
«Меня же не отчислят? Нет?»так и хочется запричитать, заглядывая в ректорские глаза.
Но такой мандраж охватывает, по всей видимости, только меня. Марк, сидящий рядом, уж совсем не походит на того, кто хоть как-то переживает о происходящем.
Вальяжно восседающий в кресле с широко расставленными на полу ногами и скучающий взгляд ясно намекают: он вообще не парится.
Громов,вздыхает ректор, протирая свою блестящую лысину платочком,я даже удивлён. Ты продержался целую учебную неделю без приколов. А теперь у тебя и сообщник имеется,подбородком указывает в мою сторону.Да ещё какой. Первокурсница!
Я сжимаюсь под ректорским взглядом в комочек. Даже с внешностью добродушного пухляка Павел Петрович все равно вселяет в меня напряжение. Не хотелось каких-либо проблем в дальнейшем. Я бюджетница и рассчитываю на безнапряжное существование в университетских стенах и место в общаге, как никто другой.
Так ради этой девочки все и затевалось,хмыкает Марк, скрещивая руки на груди.Как мужчина, Павел Петрович, вы должны меня понять. Бьюсь за внимание это барышни как могу.
Громов загадочно косится на меня, а его чёрные глаза из-под густых бровей просто прожигают взглядом. Мои щеки вмиг становятся как один сплошной ожог.
А нельзя знаки внимания выражать где-нибудь за пределами университета, а?ректор монотонно постукивает ручкой по столу и поочерёдно смотрит то на, густо краснеющую, меня, то на Марка.
И тот протяжно вздыхает.
Так не выходит, Павел Петрович. На звонки не отвечает, в кино приглашаю - не идёт. Даже просто прогуляться не соглашается.
А, может, ты банально ей не нравишься, Громов?Павел Петрович иронично прищуривает глаза.
Может,ещё тяжелее вздыхает Марк, а потом поджимает губы и смотрит на меня, растерянно моргая пушистыми ресницами.Не нравлюсь, да?
Только вот в его глазах целая пляска бесноватых огоньков. Мне очень хочется стукнуть Марка чем-нибудь по темноволосой макушке. Например, вот статуэткой в виде совы, стоящей на столе у ректора. Но краснея с каждой секундой ещё больше, лишь выдавливаю из себя натяжное и какое-то неправдоподобное:
Нет.
Отворачиваюсь от сканирующих меня до молекул глаз Марка и делаю вид, что рулонная штора напротив ничуть не хуже картины Рембрандта. Ну и кто он после этого? Нахал!
Усек, Громов? Не нравишься ты девушке. А мне не нравятся твои выходки,цокает ректор.Что будем делать?
Слышу как Марк шумно и с наигранной тоскливостью выдыхает:
Я буду залечивать свое разбитое мужское горячее сердце. А вянущие цветы в холле станут мемориалом моей неразделенной любви...
Боже! Громов! Ну хитровыделанный гад! Я не выдерживаю. С силой закусываю щеку изнутри и утыкаюсь носом в свое плечо, пряча подступающие раскат смеха.
Марк, я серьёзно. К нам приехала проверка, мне не до твоих выходок,лояльный Голос Павла Петровича мгновенно меняется на жесткий.Мне не очень хочется начинать звонить твоему отцу.
На этих словах моё любопытство берет верх. Я бросаю осторожный взгляд на Марка, лицо которого на секунду становится вне эмоций, а в его глазах вспыхивает недовольство. Но он в прямом смысле проглатывает выпад ректора про звонок отцу: кадык на его крепкой шее дергается вниз. На какое-то мгновение мне кажется, что Марк напрягся. Но уже через секунду все напряжение в его лице и позе испаряется.
Звоните,расслабленная ухмылка касается губ Марка.Я же такое жуткое преступление совершил...
Это не преступление, а нарушение дисциплины и порядка в стенах нашего университета. В общем, так,Павел Петрович громко бьёт колпачком по столу,давай убирай свою цветочную лавку. И начни уже вникать в учёбу. Не глупый же парень, за границей стажировка была. У тебя диплом на носу, а ты.ректор замолкает, снова перекидывая свой взгляд то на Марка, то на меня.Идите отсюда оба.
Громов, не дожидаясь дополнительного приглашения покинуть кабинет, тут же поднимается с кресла и направляется к выходу. Мне ничего не остаётся, как мысленно поблагодарить всех существующих богов, что моё присутствие здесь особо ректора и не интересовало. Тихо бормочу «До свидания» и семеню за Марком, прижав свою сумку к груди.
Соболевская.
Я испуганно замираю, а по спине прокатывается холодная волна. Блин. Рано радовалась, что ли?
Да,оборачиваюсь и морально готовлюсь к выписке трындюлей теперь и в моей адрес.
Тебе партийное задание особой важности. Займи ты этого оболтуса на недельку хоть чем-нибудь, пока проверка здесь. Сходи с ним уже в парк. Лишь бы Громов мне больше ничего не учудил,на полном серьезе заявляет Павел Петрович.
Это шутка? Но наверное, нет, потому что он смотрит на меня с лицом мученика.
Мягко говоря, я теряюсь и даже не нахожусь, что ответить. Зато слышу, довольную усмешку Марка, задержавшегося в этот момент дверях кабинета.
& & &
Лилии?
Не-а.
Белые розы?
Мимо.
Орхидеи?
Холодно.
Да, блин!недовольно фыркает Громов.Тогда, может, реально ромашки?
Не ромашки, Марк,усмехнувшись, уверенно качаю головой.
Я бы могла уже находиться под пристальным допросом Насти, от которой пришла тонна смсок, но подпираю плечом колонну в холле. И с улыбкой наблюдаю, как кое-кто, демонстрируя рельефное напряжение в татуированных мышцах, оттаскивает цветы к стене, освобождая проход к турникетам. Так сказать, проявляю бдительность, дабы Его Величество Громов ещё чего-нибудь не вытворил. Партийное задание же!
А вообще, это какая-то подстава! Занять Марка? Серьёзно? Может, его ещё и на концерт сводить? Так он и так неплохо справляется с ролью концертмейстера.
Четвёртая пара вот-вот начнётся, но в холле уже достаточно зевак, делающих селфи на необычном фоне. А мне так хочется топнуть ногой и сказать: «Кыш, это подарили мне». Но не потащу же я всю эту цветочную ораву в общагу? Поэтому было решено просто бросить клич в соцсети университета о том, что «Забирай. Налетай. Халява». И с десяток букетов уже укатили в руки и в посты местных инста див.
Сдаюсь,оттащив последние цветы с прохода, Марк поднимает руки, обозначая поражение.Я не знаю, что тебе нравится больше. А раз ты все цветы забрать не можешь, то выбери хотя бы один букет. Зря старался, что ли,обиженно бурчит он.
Хмыкаю и задумчиво перевожу взгляд на эту пёструю выставку. Выбрать букет? А вот возьму и выберу. Я нахожу взглядом цветы, которые мне всегда нравились больше всех. И как бы банально ни было - это розы. Охапка алых, тугих, нераскрывшихся бутонов. Да. Точно. Это они. Самые красивые и выделяющиеся из всех своих собратьев.
Поправив сумку с тетрадями, перекинутую через одно плечо, уверенно подхожу к высокой пластмассовой вазе с цветами и осторожно вытягиваю оттуда увесистый букет. В нос тут же проникает сладковато-нежный аромат. И я даю себе слабину. Улыбнувшись, закрываю глаза и прижимаю бутоны к своему лицу, делая глубокий вдох.
Чёрт! Надо было назвать алые розы,тихий бас, пробирающий меня до мурашек, раздаётся над моим ухом.
Я вздрагиваю и поворачиваюсь, упираясь охапкой цветов в грудь Марка. Приподнимаю голову, и мы сталкиваемся взглядами. Жар снова прилипает к моим щекам. У меня неконтролируемо теплеет где-то под рёбрами... или где-то глубоко в животе... или даже немного ниже.
А ещё, пока играем в гляделки, я неосознанно обвожу взглядом каждую черту его лица. Смугловатая кожа, широкий подбородок с пробивающейся щетиной, резкую линию челюсти, высокие скулы, невероятно густые брови и крупные чувственные губы. Марк определено смазлив, но как-то по-мужски. Это даже какая-то неправильная смазливость. Грубая.
Букет помочь подержать? Могу довезти тебя прям с ним до общаги,Марк практичсеки вплотную наклоняется ко мне и, касаясь горячим дыханием моего лица, лукаво приподнимая уголки губ.
Я медлю с ответом, потому что всё ещё где-то вязну в его глазах.
Ах да,сощурив взгляд, Марк неожиданно отступает, разочарованно вздыхая.Ты же сказала, что я тебе не нравлюсь. Наверное, уже как-то некультурно навязывать своё общение. Так что...он разводит руками, отступая ещё на шаг от меня.
Недоумённо хмурю брови. Это сейчас он к чему?
Было приятно познакомиться, рыжая-бестыжая,с серьёзным лицом выдаёт Громов.
У меня четвёртая пара через пять минут. Отчаливаю зализывать сердечные раны.
Отвесив мне, во всю хлопающую ресницами, учтивый поклон головой, Марк достаёт из кармана джинсов беспроводные наушники и затыкает ими уши. Подмигнув, он просто оставляет меня посреди холла с букетом алых роз в руках.
И пока я какие-то мгновения изумленно смотрю на широкую спину в чёрной футболке, быстро удаляющуюся по лестнице вверх, холл универа уже заполняет толпа студентов.
А я все еще стою, крепко прижимаю несколько десятков роз к себе и не понимаю. В голове всего один вопрос: в смысле «приятно было познакомиться»?
Всё? Так просто. Одного раза прямо сказать «нет» было достаточно? Ну... Хорошо...
На четвёртой паре английского языка я появляюсь все так же с букетом в руках. И сразу же становлюсь предметом пристального внимания своих одногруппниц. Я слышу и вижу, как они перешептываются, искоса поглядывая в мою сторону. Да и как на меня не смотреть, если цветы заняли всю площадь моего стола. Но уверена, их больше интересуют не розы, а слухи о моем общении с Марком.
И сегодня я даже рада, что мы с Настей попали в разные группы по английскому. Потому что на моем телефоне уже лавина сообщений от неё примерно с одинаковым содержанием.
«Лика, что происходит?»
«Ты как умудрилась захомутать Громова?»
С какой-то дергающей горечью усмехаюсь в ответ на Настины вопросы. Захомутать. Скорее, это просто «было приятно познакомиться».
Мне бы надо ответить подруге, но всю пару я занята. И не тем, что внимательно слушаю лекцию препода о неправильных глаголах.
Подперев рукой подбородок, я, под глухие и неровные удары своего сердца, гипнотизирую алые бутоны, периодически украдкой наклоняясь к ним и вдыхая их сладкий запах.
Нет. Мне не нравится Марк Громов. Совершенно, абсолютно, точно. Он наглый, напористый и понятия не имеет, что такое личное пространство. И что с того, если Марк -это два метра косой сажени в плечах, украшенной татуировками, и бездонно черные глаза? Я ничего не чувствую.
Не чувствую же?
Нет?
Глава 6
Лика, не тормози! Нам еще стометровку сдавать,Настя подталкивает меня в спину.
Угу,бурчу ей в ответ, бросив на экран своего телефона тоскливый взгляд.
Тоскливый, потому там пусто. Второй день ни одного входящего сообщения. Нет, они то есть, но не от абонента с пятью восьмёрками. Марк больше не звонил, не писал. Вчера мы даже ни разу не пересеклись в универе. Не хочется признаваться, но я, так или иначе, его выглядывала: то в коридоре, то в столовке. И меня преследует какое-то чувство разочарования, что ли...
Закидываю телефон в сумку, сумку в шкафчик, хлопаю его дверцей, отряхиваю спортивную футболку и леггинсы и без особого настроения топаю за Настей из раздевалки на стадион.
Но стоит только ступить на его дорожку, как боковым зрением среди других парней в спортивной форме замечаю знакомую двухметровую темноволосую фигуру, резво рассекающую футбольное поле. По позвонкам моментально ползет жар, а сердце громко ударяется о ребра.
А что он здесь делает?озвучиваю вопрос быстрее, чем это успевает проскочить в моих мыслях.
Настя поворачивает голову туда же, куда повернута и моя голова.
А. Громов.хмыкает она.Видимо, у его группы параллельно с нами пары по физкультуре. Сегодня здесь вообще пять групп с нашего универа занимаются.
Класс! Пытаюсь не меняться в лице и уже собираюсь отвернуться, дабы не быть пойманной на излишнем внимании к его персоне, но черт! У Марка, наверное, срабатывает внутренняя чуйка. Притормозив, он оборачивается, моментально встречаясь со мной взглядом. Тёмные пряди дерзко взъерошены, кипенно-белые футболка и шорты идеально оттеняют смуглые мышцы ног и руки с чёрными линиями татуировок.
Хочу я этого или нет, но у меня перехватывает где-то в горле. Марк расслабленно приподнимает в приветствии уголки губ, а уже через секунду, теряет ко мне всяческий интерес, с азартом переключаясь на летящий к нему мяч.
Теперь я вижу лишь быстро удаляющуюся вглубь футбольного поля широкую спину. Отвожу взгляд с чётким чувством в груди из разряда «ясно-понятно».
Он даже не подойдёт к тебе?с неподдельным любопытством интересуется Настя, толкая меня локтем в бок.
А должен?я ускоряю шаг в сторону наших одногруппников, пытаясь не демонстрировать свое недовольство так явно.
Я просто думала, что после прикола с цветами у вас что-то наклевывается. А сейчас как будто и не общаетесь...
А мы и не общались,фыркаю я.
Стянув с запястья резинку, завязываю ей волосы в тугой пучок на затылке. И мысленно добавляю сама себе что, видимо, все. Наобщались. А по-хорошему, надо бы набраться наглости и попросить вернуть мои очки. Мне жутко дискомфортно в линзах.
В общем, разминку по физкультуре я начинаю с боевым настроем написать ему сегодня вечером с требованием отдать то, что он нагло конфисковал. Мне не особо льстит писать ему первой, но по своей видимости Марк и думать забыл о. Да вообще обо всем!
Бегает себе радостно по полю, пиная несчастный мяч. И пока он бегает, я все равно периодически слежу за ним взглядом. Мои глаза-предатели сами то и дело цепляются за мощные плечи в белой футболке. Марка невозможно не заметить в этой хаотичной толпе бегающих парней.
Движения Громова отточены и уверены, а за мускулистыми загорелыми ногами порой невозможно уследить. Но я все равно, как заворожённая, смотрю на игру Марка. Как он очень быстро и ловко перемещается по зелёному газону, то чётко пасуя, то жёстко отбивая чужие подачи. И чувствую на себе бунт тёплых мурашек, когда Громов, остановившись отдышаться, зачесывает пальцами растрепанные и влажные пряди от бега назад.
Мне приходится стопорить себя и буквально заставлять переводить взгляд куда-нибудь на своих одногруппниц. И начинать как можно активнее вникать в правильность выполнения упражнений разминки перед бегом.
Тянусь вправо, влево. Медленный наклон спины вниз до полного ощущения каждой её мышцы. И черта с два! Взгляд опять липнет к белой майке, фурией двигающейся по футбольному полю.
И видимо, не одна я внимаю каждому движению Марка. Стоит ему только остановиться у края поля, переводя дыхание, как к нему тут же подскакивает фигуристая блонди. По всей видимости, одна из его одногруппниц.