Среди его сотрудников были совершенно разные люди: мужчины и женщины, молодые и не очень.
- Где вы набирали персонал для завода? - спросила я, когда мы вышли из производственного крыла в контору и можно было наконец снять изрядно надоевшую маску.
- Кто-то из Курска, кто-то из других городов, младший персонал - из ближайших деревень. Уборщицы, фасовщики и тому подобное. Начальников и специалистов искали через интернет, используя федеральные сервисы. У меня уникальная команда, в ней каждый сотрудник - драгоценность.
Я задумчиво закусила губу. Его заявление импонировало мне: если человек хорошо отзывается о подчинённых, это говорит в его пользу. К тому же, очень интересно, что сами подчинённые скажут о начальнике.
- Хорошо. Я останусь завтра ещё на денёк. Хочу побеседовать с некоторыми из ваших ключевых сотрудников.
Мне показалось, Тимур выдохнул с облегчением. Опять он безобразно непоследователен! То ненавидит и оскорбляет, то умоляет остаться - и всё так искренне!
Дома нас встретил Илья Петрович и сразу повлёк в столовую:
- Давайте пообедаем втроём!
Мы с Тимуром послушно уселись за стол, предварительно вымыв руки. До чего забавно было наблюдать, как этот большой и грозный мужчина склоняется под волей маленького тщедушного отца! Но это отнюдь не вызывало во мне презрение - наоборот, если бы хозяин был столь же пренебрежителен с родителем, как со мной, я окончательно и бесповоротно перестала бы его уважать, а так оставалась надежда на то, что в этом человеке всё же есть что-то хорошее.
- Как вам понравилась фабрика? - дружелюбно поинтересовался Илья Петрович, накинув тканевую салфетку на колени и берясь за приборы.
- О, полный восторг! - абсолютно искренне воскликнула я.
Тимур бросил на меня быстрый недоверчивый взгляд. Я его проигнорировала:
- Всё так... современно. Я и не представляла, что в российской глубинке может работать такое высокотехнологичное производство!
Тимур хмыкнул:
- Представьте себе, за МКАДом тоже есть жизнь...
Я кивнула, не доставив ему удовольствия устроить новый скандал:
- И в пределах МКАДа тоже встречаются островки замшелости. Но я всё равно удивлена и впечатлена той работой, которую вы проделали, Тимур Ильич.
Невероятно, но готова поклясться: его щёки слегка порозовели. Совсем чуть-чуть, но я заметила.
- Спасибо, - выдавил он, но на меня не посмотрел - уставился в тарелку, где плескался вполне цивилизованный крем-суп из шампиньонов.
- К тому же, - продолжила я, уже обращаясь к Илье Петровичу, - вашему сыну удалось собрать замечательную команду. Мне очень понравились люди, которые работают на фабрике, я завтра непременно пообщаюсь отдельно с некоторыми из них.
- Прекрасно, - удовлетворённо кивнул он. - Это просто прекрасно. Я рад и горд, Вероника Львовна...
- Пожалуйста, называйте меня просто Вероникой, а то неловко...
- Мне вы такого не предлагали, - мрачно заметил Тимур.
- Хм... что ж, предлагаю, если вам угодно.
- Спасибо, обойдусь без ваших одолжений.
Тимур
Я чувствовал себя рядом с Вероникой до крайности странно. Она могла одним словом выбить почву у меня из-под ног, причём это слово могло быть как презрительным, так и восхищённым, и второе сбивало с толку ещё больше. Она раздражала, смущала и удивляла меня без конца. Не зря я считал, что эта женщина - ведьма. Давно меня не подвергали воздействию столь головокружительных чар, даже о работе было трудно думать - я слонялся по своему домашнему кабинету в мучительных размышлениях об этой странной журналистке и её поведении. На самом деле, подумать было о чём: отец ведь сказал задержать её на три дня, а я пока отыграл только один. Что предпринять, чтобы продлить эту агонию ещё на два, у меня не было ни малейшего представления. И как часто бывало в моей деловой жизни, когда возникали подобные проблемы, я решил обратиться за помощью к человеку, которого считал намного более осведомлённым в вопросах связей с общественностью, чем я. К Юре.
- Дружище, ты прям вовремя - я и сам собирался сегодня тебе позвонить! - воскликнул он. Меня всегда удивляла эта фраза своей бессмысленностью. Впрочем, белые люди в целом отличаются привычкой констатировать факты без всякой цели.
- У меня дело, - как обычно, начал я без обиняков. Не люблю лицемерие и пустые церемонии.
- Слушаю тебя внимательно.
- Я тут... кхм... немного облажался с одной журналисткой. Ну, в общем, нагрубил...
- Стоп-стоп-стоп, с каких это пор ты общаешься с журналистами? Мы ведь договаривались, что это моя зона ответственности, именно для того, чтобы не случалось таких вот инцидентов.
- Так получилось... долго объяснять. Лучше подскажи, как это исправить и перевести общение на позитивную ноту.
- Она всё ещё там?
- Да.
- Стойкая дама. Молодая?
- Да.
- Симпатичная?
- Какое это имеет значение?
- Мне просто любопытно.
- Это дочь друга моего отца, он попросил дать ей интервью для какого-то их научного журнала.
- Мм, всё интереснее и интереснее! Хочешь, я приеду и всё разрулю?
- Я думаю, не стоит. Просто объясни, как мне дальше действовать.
- Ну что ты как маленький, Тим? Всё просто: неправильные поступки исправляются обратными поступками. Нагрубил - сделай комплимент. Испугал - обрадуй. Подари ей что-нибудь, девушки это любят.
- Она... очень странная девушка. Не такая, как другие.
- Оо, вот оно что! Тим, ты безбожно меня интригуешь! Она тебе понравилась?
- Да нет же, просто ведёт себя необычно. Не боится меня и не флиртует. Я немного сбит с толку, не знаю, что с ней делать.
Юра усмехнулся:
- Как её зовут?
- Вероника Львовна Виноградова.
- Я тебе перезвоню.
Он не успел - в мой кабинет ворвался белокурый тайфун, метающий гром и молнии:
- Вы! Вы... негодяй..! Лицемер! И вы ещё смеете предъявлять другим обвинения в лживости! Да как вы можете..?
Вероника накинулась на меня чуть не с кулаками - пришлось даже слегка сжать её руками, чтобы немного успокоить. Это ударило неожиданно острым удовольствием в грудь и тут же ядом растеклось по артериям.
- Вероника... Львовна, возьмите себя в руки и объясните толком, что опять случилось! В чём вы меня обвиняете?
- Отпустите меня! Бессердечный живодёр!
Не без сожаления я расцепил руки и закатил глаза:
- Пожалуйста, давайте пропустим эмоциональную часть и перейдём к делу.
- Я готовилась к завтрашним интервью и просматривала материалы в интернете... и наткнулась на статью о пантах маралов. Почему вы не сказали мне, что их спиливают наживую? Что это то же самое, что отпилить оленю ногу, без всякой анестезии! Каждый год!!!
Я выдохнул, тело расслабилось. Тоже мне обвинение! Чисто женская логика...
- А я-то тут причём?
- Из-за таких, как вы, и происходит это регулярное издевательство над животными! Вы бы согласились, чтобы вам каждый год отпиливали руку ради того, чтобы у кого-то почаще вставало?!
- Если бы за это меня каждый год спасали от голодной смерти, а рука отрастала вновь, я бы ещё подумал.
- Голодной... смерти?
- Как только маралы перестанут быть объектом хозяйственной деятельности человека, они вымрут, как зубры.
Вероника немного сдулась и отступила на шаг:
- Всё равно это... жестоко.
- Да, я уже понял, что вы - поборник сферической гуманности в вакууме. В любом случае, если я перестану закупать панты у оленеводов, они не прекратят спиливать им рога.
- Но хотя бы объёмы снизятся!
- Свято место пусто не бывает.
- Пассивная позиция!
- А вы думаете, что когда убивают свинью, чтобы сделать вам стейк в ресторане, то ей не больно? Может, она сама радостно кидается на нож во имя благой цели?
- Тимур, прекратите, вы сделаете из меня вегетарианку!
- Это совсем не обязательно. Рыба не чувствует боли - можете с чистой совестью спонсировать рыбных живодёров.
- Неужели вам совсем не жаль бедных оленей? - спросила она совсем тихо и печально.
- Мне много кого жаль, но я не могу помочь всем, - ответил я ей в тон. - Вы же знаете, этот мир наполнен страданием до краёв. Возьмусь даже предположить, что это неспроста и есть какой-то высший план, для чего оно нужно.
Она покачала головой и обессиленно опустилась в кресло. Я смотрел на её красивое расстроенное лицо и с ужасом и волнением ощущал, как меня охватывает незнакомое чувство. Словно я попал в водоворот и меня кружит и утягивает куда-то, и у меня нет сил
сопротивляться этому.
- Я не хочу в это верить... - задумчиво пробормотала Вероника. - Что мы рождены для страдания.
- Ну, вас это правило касается в наименьшей степени.
Она нахмурилась:
- Почему?
- Вы красивая молодая женщина, родившаяся в обеспеченной образованной семье. Занимаетесь любимым делом, у вас есть жених и, скорее всего, куча друзей. О чём вам печалиться?
Она чуть порозовела в начале моей речи, когда я упомянул о её красоте, но потом вдруг побледнела и холодным тоном произнесла:
- Моя мама погибла несколько лет назад.
- Очень сожалею. Простите, я не знал.
- А ваша?
Я вздрогнул.
- А моя - жива.
Вероника открыла рот, чтобы спросить ещё что-то, но тут зазвонил мой телефон - это был Юра - и я быстро взял трубку:
- Да.
Вероника поспешно поднялась из кресла и выскользнула из кабинета, не прощаясь.
- Ну что ж, друг мой, я кое-что разузнал о твоей журналистке.
- Она не моя.
- Да-да, конечно. В общем, Вероника Львовна - дочь профессора антропологии из МГУ. Спортивная журналистка, ведёт колонку о совеменном фитнесе в журнале "Вокруг спорта". Вот тебе и ключ!
- Ключ..?
- Ну, к улучшению ваших отношений. - Он принялся нудить: - Чтобы расположить к себе человека, нужно проявить к нему искренний интерес: к его занятиям, увлечениям, внутреннему миру. Ты что, Карнеги не читал?
- Читал. Сто лет назад.
- И явно не ввёл его методы в привычку. Сейчас не пришлось бы изобретать велосипед. Перечитай, очень советую.
- Я подумаю.
- Кстати, а почему спортивная журналистка берёт у тебя интервью? В научном журнале закончились сотрудники?
Меня и самого это коробило, но я не стал делиться эмоциями с партнёром:
- Я же уже объяснял: потому что она дочь друга моего отца.
- А они боятся закидывать в клетку с тигром чужих людей? Пусть лучше своего сожрёт?
- Очень мило.
- Мило - моё второе имя. Держи меня в курсе, как там у вас идёт. Если совсем всё плохо -зови, я брошусь на помощь.
- Да, спасибо, что веришь в меня.
- Друг, я верю в тебя, как никто другой.
Я нашёл Веронику во дворе - она сидела на лавочке с босыми ногами и задумчиво смотрела на осенний пейзаж. Было тихо, деревья стояли ещё полностью одетыми, хотя и начали уже желтеть. По ярко-голубому небу ползли маленькие белоснежные облачка.
- Такая мирная картина... - пробормотала девушка. - Глядя на этот пейзаж, трудно поверить, что жизнь, как вы говорите, переполнена страданием.
Я сел рядом с ней.
- Вам будет легче, когда пойдёт дождь с грозой.
Она улыбнулась, и я вдруг подумал, насколько естественна её красота. Как дыхание природы. У неё нормальные скулы, не измалёванные перламутровыми пудрами, собственные ресницы, не давящие на веки, человеческой формы губы - а не как у всех тех девушек, которых мы в последнее время снимаем для рекламы нашей продукции. Юра по традиции высылает мне финальные макеты, хотя и утверждает всё сам. Ему нравятся девушки с варениками вместо губ. Точнее, он говорит, что это тренд, а тренд - вещь неумолимая. Будь в тренде или умри. Хорошо, что он есть в нашей компании для всех этих дел - сам бы я не смог столько лгать себе и своим покупателям.
Глава 7. Естественные реакции организмаВероника
- Вы тоже кое-что утаили от меня, - заметил Тимур, впрочем, без укора. - Почему вы не сказали, что вы спортивная журналистка?
- И что бы это изменило?
- Я бы отнёсся к вам серьёзнее.
- А о чём, вы думали, я пишу?
- О чём обычно пишут женщины журналистки? О ногтях, платьях, шпильках...
- Ерунда. В научных изданиях тоже работает полно женщин.
- Держу пари, все они и вполовину не так красивы, как вы.
Я с удивлением посмотрела на него. Что-то он зачастил с комплиментами - это подозрительно.
- Разве красивая женщина не может заниматься серьёзными вещами?
- Может, но случается такое редко.
Я улыбнулась:
- Опять ваши таинственные исследования? Так мы не только непорядочны, но ещё и крайне легкомысленны?
- Простите, если оскорбил ваши чувства.
О, да этот дикарь буквально на глазах превращается в цивилизованного человека!
- Ничего страшного, я уже привыкла...
Он поджал губы и спросил уже с некоторым скепсисом в голосе:
- Так... и что же это за спорт такой - фитнес?
- Вы в самом деле не знаете или притворяетесь, чтобы поиздеваться?
- И в мыслях не было. Врать не стану, слово знакомое, но что именно оно означает, я представляю смутно.
Я покачала головой.
- Что? Опять мысленно обзываете меня дикарём?
- Врать не стану, есть немного, - я захихикала. - Ладно, пойдёмте, просвещу вас. Цивилизую, так сказать.
Я попросила его переодеться в более удобную одежду: спортивные штаны или шорты взамен этих тесных брюк, и сама натянула на себя всё, что смогла найти подходящего -хлопковые леггинсы, которые взяла в качестве домашней одежды, трикотажную футболку, лёгкие кеды. Подходящего зала в доме не оказалось. В подвале было небольшое помещение с лавкой, штангой и гантелями, но там было очень мало места. В гостиной тоже не хватало простора: всюду стояла мебель, которая помешала бы свободе движений, а переставлять её ради получасового занятия я сочла излишним. Поэтому мы с Тимуром разместились на лужайке, спрятанной от посторонних глаз деревьями, недалеко от дома. К счастью, туристические коврики в этом богатом доме нашлись - на них я планировала завершить тренировку растяжкой. Включила на портативной колонке бодрую музыку -один из тех сетов, что мне подкинула Лерочка - и принялась развлекаться от души.
- Повторяйте за мной! - кричала я Тимуру, демонстрируя самые дикие и смешные движения из дамской аэробики, какие только смогла припомнить.
Как я и ожидала, крутой бизнесмен был не намного грациознее дубового бревна, а
отсутствием терпения не уступал избалованному пятилетнему ребёнку.
- Что за чёрт! - выругался он уже через пять минут. - Вы нарочно стараетесь разозлить меня при помощи этого... этого... какое отношение эта порнография имеет к спорту?
Я с трудом удержала порыв расхохотаться и строгим назидательным тоном сказала, грозя пальчиком:
- Слушайте тренера, господин Алексеев! Это залог успеха. Мы просто разминаемся, скоро начнётся основная часть тренировки.
Он пыхтел и скрежетал зубами, но подчинялся. Впрочем, никакой порнографии у него всё равно не получалось: это я могла делать бёдрами всякие разные финты, оставляя при этом корпус неподвижным, или наоборот, подкидывать грудь, не прогибаясь в пояснице, а торс Тимура представлял собой нечто монолитное и негнущееся, так что почти все его движения сводились к наклонам и поворотам. Наконец, я сжалилась над оленьим тираном и перешла к более классическим упражниям: Джампинг Джек, Бёрпи, выпады, приседания, отжимания. В этом Тимур оказался выносливее меня: когда я начинала задыхаться и трястись от напряжения, он ещё даже не начинал уставать. Ему одинаково легко давались и выпрыгивания, и ножницы - мускулы этого человека были словно отлиты из стали.
- Что ж, - рвано выдохнула я, расхаживая по поляне, чтобы выровнять дыхание, - неплохо, совсем неплохо. Вы практически рождены для фитнеса... А теперь - пресс и растяжка.
Я села на стопы Тимура, чтобы ему удобнее было делать ситап - он возражать не стал, но через несколько повторений вдруг попросил встать:
- Я и сам справлюсь, - хрипло пробормотал он и в самом деле отлично проделал сотню повторений без всякой помощи.
Я на его фоне выглядела отнюдь не блестяще. Тимур предложил мне помощь, но я гордо отказалась: он может, а я что? Однако пятьюдесятью повторениями пришлось удовлетвориться. Пресс нещадно болел и продолжать поднимать меня в положение сидя отказывался. А вот дальше начался наконец праздник на моей улице: бизнесмен оказался в плане сухожилий настоящей корягой. Мы разулись, сели на один мат, выпрямив ноги, стопами друг к другу. Ухватили друг друга за руки и стали по очереди отклоняться назад. Это был один из моих любимых моментов в тренировке, я всегда с удовольствием тянулась на пару с Лерочкой, а она, следуя безупречному тренерскому чутью, никогда не форсировала события и позволяла мне делать это в своём темпе, без боли и излишнего давления. Поэтому я добилась неплохих успехов и теперь могла утереть нос Тимуру, который большую часть тренировки посмеивался над моей немощью. Он не мог достать руками дальше икроножных мышц - я же почти складывалась пополам, при этом ещё и блаженно постанывая от удовольствия. Как приятно потянуть усталые разогретые мышцы!