Алиса Сергеевна не так продуктивна, к счастью, Рубежанский не может сдержать усмешки. Но она мой любимый обзорщик отелей.
Отелей! парнишка переводит на меня восхищенный взгляд. И вы не сказали мне?! Вот это точно невоспитанно!
Нет, нет, нет. Продолжать этот спектакль я не буду.
Твой папа шутит, я улыбаюсь Крису. Ты угадал, я действительно учительница.
Да?!
Да, Кристиан.
Так это еще лучше! Может, вы тогда замените Марию? Она мне не нравится.
Ох.
Кристиан, Рубежанский включает строгий тон.
Ну, пап. Мария нормальная, но она относится ко мне как к ребенку, она никогда не слушает меня
Крис, не хочу тебя расстраивать, но ты и есть ребенок.
Но не младенец же!
Кристиан выкрикивает излишне громко и сам пугается, что повысил голос на отца.
Я не маленький уже, произносит мальчишка тише. И я не посылка, которую кидают туда-сюда
За их ссорой больно наблюдать. Я прекрасно вижу, что эти два упрямца любят друг друга, но не могут найти общий язык. Как два ежика, честное слово.
Матвей, я оборачиваюсь к Рубежанскому. Может, покажешь, сколько детских каналов есть в твоем отеле? А что с семейным меню? С аниматорами?
Я подмигиваю Рубежанскому, ускоряя его мыслительный процесс. Он смотрит на меня так, словно увидел все семь чудес света разом, а мне приходится подмигивать ему еще раз. Неужели, так сложно догадаться и устроить ребенку счастливый выходной? Крис же не просит ничего сверхъестественного, он просто хочет, чтобы его услышали. Заметили.
Сейчас найдем, Матвей, наконец, кивает и переводит взгляд с меня на сына. Крис? Ты голоден? Давай ты сделаешь заказ по телефону. Помнишь, я учил тебя?
Глава 8
Кристиан оказывается не просто смышленым парнем, а по-настоящему умным. Я незаметно и прочно влюбляюсь в него, замечая, как он тянется к отцу. Искренняя совершенно бескорыстная любовь, она связывает их обоих и это завораживает, как бывает гипнотизирует пламя камина.
Гипнотизирует и согревает.
У меня нет своей семьи, нет мужа и детей, возраст еще позволяет не делать из одиночества драмы, но женское сердце иногда срывается на слезливые ноты. Хочется и крепкого плеча и детского смеха. Да, хочется именно этого, а не пятизвездочного отдыха. Я порвала с парнем и подумала, что крутой уик-энд на побережье поможет мне забыться, но ошиблась. Моего интереса к массажам и вип-брендам хватило на несколько часов, а рядом с Крисом и Рубежанским я бы с радостью провела много дней.
Матвей совершенно не смущается меня и открывает себя настоящего. Я вижу строгого могущественного бизнесмена в домашней обстановке и понимаю, что он обычный живой человек. Да, красивый. Да, безумно обаятельный и харизматичный. Но он точно так же реагирует на детские непосредственные шутки, точно так же пытается не упасть лицом в грязь, собирая головоломку для возраста +6, и точно так же замирает от прилива чувства, когда Крис крепко обнимает его.
Я буквально проваливаюсь в их трепетный мирок, чувствуя себя частью него. И тут напоминать себе, что я всего лишь гостья и самозванка намного труднее. Отказаться от роли известного критика было проще.
Смотрите, как я могу, Крис перестает изображать бывалого и дурачится, как и положено ребенку.
Он делает колесо посреди гостиной и выпрыгивает четко на стопы. Довольная улыбка зажигается на его губах, а Матвей подходит к сыну и треплет его прическу.
Я лучше всех в спортивной секции, говорит Крис, запрокидывая голову и смотря на отца. Меня ставят в пример, а наш тренер, Максим Станиславович, говорит, что возьмет меня на соревнования на следующий год. Там дело в росте, мне надо подрасти еще на три сантиметре, чтобы
Он говорит и говорит, рассказываю отцу всё то, что, видимо, не мог долгое время. Я не знаю, как часто они видятся, но очевидно, что проблема есть. Матвей тоже соскучился по сыну, он то и дело притягивает Криса к себе и не отводит от него взгляда.
Я стараюсь не вмешиваться и беру на себя общение с официантом и другими работниками отеля. Приносят обед, потом шарики, потом приходит помощница Рубежанского, которую я разворачиваю в дверях и прошу не мешать до утра.
Это же никак не связано с Михаилом Аксановым? я спрашиваю у нее, припоминая грозное имя конкурента Матвея.
Нет, растерянно протягивает помощница.
Вот и отлично. Остальные дела подождут, я взмахиваю ладонью в направлении двери. До свидания.
Девушка покидает номер, а на ее место приходят двое работников в черных жилетах. Они приносят целых замок из лего-кубиков, из которых можно собрать что угодно. Хоть зоопарк, хоть истребитель последнего поколения. Правда, Криса хватает лишь одно крыло цвета хаки, он утыкается лбом отцу в плечо и прикрывает глаза.
Устал, произношу шепотом. Слишком много впечатлений за день.
И поздно уже, добавляет Рубежанский.
Время и правда пролетело незаметно.
Откроешь дверь?
Рубежанский показывает подбородком на дверь в спальню. Я киваю, вставая с дивана, а Матвей аккуратно обнимает сына крепче и поднимается с ковра, на котором рассыпаны сотни разноцветных деталек.
Осторожнее, шепчу. Это чертовски больно, если наступить. А ты босой.
Я подхожу ближе и расчищаю ему дорожку. После чего театральным жестом показываю, что путь совершенно безопасен. Матвей усмехается с дьяволятами в темных глазах, но губами складывает вежливое благодарю.
Он относит Криса в спальню и долго не возвращается. Любопытство берет верх, так что я заглядываю в комнату и чувствую, как сжимается сердце от умиления. Кристиан что-то шепчет сквозь полудрему, отказываясь ложиться спать. Он не может открыть глаза от усталости, но продолжает спорить из последних сил.
Не хочу, бурчит он. Утром тебя не будет рядом, ты уйдешь по своим делам.
Мама отпустила тебя на три дня. Сегодня только первый, Крис.
И он еще не кончился. Еще рано
Ты спишь, Матвей целует сына в макушку, заодно прижимая его к подушке.
Нет, не сплю.
Хорошо, ты не спишь, но я вот точно скоро вырублюсь. Мне нужно отдохнуть, чтобы завтра провести с тобой день. Ты же не хочешь, чтобы я весь день ходил сонным? Тебе будет скучно со мной, Крис.
Крис задумывается. Он прикидывает, что ответить, а Матвей использует затишье. Он снимает с сына джинсы и укрывает одеялом, дотягивая его до самого носа Криса.
Спи, упрямый, произносит едва слышно Рубежанский.
Крис ничего не отвечает. Он уже спит.
А мне бы уже проснуться
Я так очаровалась ими обоими, что испытываю болезненный укол в сердце. Это ведь не моя семья. Не мой сын и не мой муж.
Не моя жизнь.
Я возвращаюсь в гостиную и бросаю взгляд на часы. Странно, что там не двенадцать ночи, это было бы очень иронично.
Глава 9
Спасибо, что помогла, произносит Матвей, прикрывая дверь спальни. Я не очень понял, что это было, но я оценил.
Он смотрит испытующе, а я пытаюсь найти безопасную точку на стенке. Я слышу его шаги, понимаю, что он подходит ближе, а внутри бьется два противоположных желания. Уйти побыстрее или остаться. Узнать его ближе или перестать, наконец, играть в опасную игру.
Это ведь не доведет до добра.
Я уже чувствую, что смотрю на Рубежанского иначе. Словно накопилась летальная доза его присутствия. Все его уверенные жесты, развороты мускулистых плеч, сексуальные полуулыбки и хитрые усмешки. И он оказался заботливым отцом, а это вообще против правил! Ни одно женское сердце не устоит перед таким.
Ты не разговариваешь со мной? он подшучивает, замечая, что я по-прежнему стою к нему спиной. Или хочешь поговорить о деле?
Его голос становится серьезным. Холодным, как в том лифте Я разворачиваюсь, не желая разговаривать с ним, как с врагом. Я выдавливаю легкую улыбку и замечаю, что он расстегнул еще одну пуговицу на груди. А рукава закатал так высоко, что они тесно обтягивают налитые загорелые руки.
Детали, детали Их становится слишком много, словно уставший бармен подмешивает всё больше алкоголя в фирменные коктейли. Я как будто пьянею, оставаясь наедине с Рубежанским. Тем более успело стемнеть, и номер наполнился мягким полумраком с желтоватыми бликами. Они идут от торшеров, которые включены на половину мощности.
У тебя чудесный сын, я заговариваю о Крисе, чтобы разогнать непозволительные мысли. С ним опасно долго находиться рядом, он совершенно покоряет.
Матвей кивает с теплой родительской улыбкой. Ему приятно, как отцу, но в глазах с новой силой зажигается вопрос. Конечно, он не понимает моего поведения. Я же здесь, чтобы сломать его бизнес.
Я окончательно запутался, Алиса, он неожиданно напрямую произносит то, что стоит между нами. Сначала я ждал подставу, потом искал, как понять твои слова о книге по психологии, потом позвонил твой босс
Что он сказал?
Я перебиваю Матвея, пугаясь. Я до сих пор не знаю, как они поговорили с Аксановым.
Он всё отрицает, Рубежанский устало выдыхает. Сказал, что не посылал тебя в мой отель и вообще звонил, чтобы предложить взаимовыгодную сделку. Оказывается, он хочет зарыть топор войны. На словах, во всяком случае.
Ты не веришь ему?
Ты же здесь, Матвей проводит ладонью, трогая воздух в паре сантиметрах от моего лица. Я вижу тебя.
Последняя фраза звучит удивительно интимно. Она вышибает из моих легких воздух, а из головыостатки благоразумия. Всего одна фраза, а настроение в комнате становится совсем иным. Это уже не коктейль, а чистый градус.
Значит он врет и ведет свою игру, добавляет Рубежанский.
Он забывает убрать ладонь. Матвей говорит о бизнесе, но его интонация далека от деловой. Она шелковым струящимся одеялом окутывает меня с головой, лаская и пробуждая фантазию. Я не могу остановить себя, я больше не прячусь и смотрю ему прямо в глаза. Чувствую, что теряю контроль, что каждая секунда делает только хуже.
Ведь его пальцы всё ближе
Матвей касается моей щеки. Легчайший разряд тока пробирает насквозь и набирает силу, пока Рубежанский ведет плавную линию по коже. Он задевает большим пальцем мои губы и делает последний шаг. Надвигается, придавливая ростом и животной возбуждающей силой. Да, в нем сейчас говорит Мужчина. Я впервые так ярко испытываю подобное, в горле пересыхает, а тело наполняется хаотичными импульсами. Меня тянет к нему.
Ты головоломка, Алиса, произносит Рубежанский. Ты слишком красивая для стервы. И слишком дерзкая для воспитательницы.
Он наклоняется ко мне и целует в губы. Не дает время опомниться или хоть как-то обозначить мое сомнение. Первые поцелуи обычно другиелегкие и постепенно нарастающие, а тут сразу водоворот.
Рубежанский прогибает меня, обхватывая за плечи, и приподнимает от пола. Его ладони скользят вниз и я чувствую, как крепко он меня держит. Это добавляет сладости, мне так хорошо, что я забываю как дышать. Растворяюсь в моменте и размыкаю губы, позволяя ему ласкать меня глубже.
Я узнаю его терпкий вкус. Его сбитое дыхание, жар сильного тела и густой штормовой аромат
Боже
Как же хорошо
Как же
Стоп.
Я совсем сошла с ума!
Матвей, шепчу, отстраняясь.
Мне приходится вбить кулаки в его широченную грудь, чтобы найти хоть каплю воздуха. Голова до сих пор кружится, а мысли напоминают бессвязные обрывки. Как мутные вспышки на небосклоне после бракованного салюта.
Я вот точно бракованная. Что я делаю? Мне изменил парень, которого я любила и предательство которого не забыть по щелчку пальца. Я же только вчера выла от тоски и боли, а сегодня собрала все силы, чтобы не вспоминать его имя. Куда мне еще Рубежанский? Он просто флиртует, не задумываясь ни о чем, а мне каждая его улыбка прямиком в израненное сердце.
Я не в том состоянии, чтобы крутить легкие романы.
Матвей, я повторяю строже.
Он опускает меня на пол, но даже не думает отодвигаться. Рубежанский молча смотрит на мое лицо и ждет, что я скажу. Он поражает меня своим спокойствием, девушка оттолкнула его после поцелуяа он не смущен и даже не торопится что-то произнести.
Прости, вместо него смущаюсь я.
У меня нет слов на столь неловкий случай, поэтому я поспешно разворачиваюсь и ищу глазами дверь.
Ты куда? Матвей проводит ладонью по моему плечу. И за что прости?
Прости? А это, забудь Мне пора, я совсем потеряла счет времени. Мне еще нужно сделать записи! Да, очень важные записи.
Я напугал тебя?
Нет, ты о чем? Я Мне правда нужно идти. Прости.
Снова это дурацкое прости!
Я не разучилась краснеть от неловкости. Словно мне всего пятнадцать и в меня можно вколоть миллион иголок стыда одним махом. Я веду плечом, стряхивая ладонь Рубежанского, и иду к двери, пока не передумала. Мне нужно на свежий воздух, а еще лучшеуехать из отеля вообще. Да, вот отличное решение! И здравая мысль, пора заканчивать с этим безумием.
Люди после аварии лежат в палате в спокойной обстановке, а не бегут на гоночную трассу, чтобы рискнуть здоровьем еще разок за рулем спорткара. А я после аварии. Пусть любовной, бытовой, банальной, адюльтерной, можно называть как угодно, но я точно еще не закончила с лечением. Свежий морской воздух мне на благо, а вот глубокие поцелуи от мужчины с тремя разводаминет.
Я на нервах упускаю ручку дверцы. К счастью, автоматика исправляет мою оплошность, и скандального хлопка не выходит. Я иду к лифту стремительным шагом и молюсь, чтобы Матвей не вышел вслед за мной.
Не выходи, не выходи, приговариваю, пока жду лифт. У тебя сын, свой бизнес, целая записная книжка красоток. Счастливая отличная жизнь
Створки лифта закрываются с характерным щелчком. Я выхожу из него так и не успокоившись, в голову приходит лишь одна трезвая мысль. Перед отъездом мне нужно оставить записку Матвею. Признаться, что я не критик из Москвы и что мое появление никак не связано со сделкой, которую ему предложил Аксанов.
Быстро собрать вещи, написать записку и такси, диктую сама себе план действий.
Глава 10
Я вообще-то должна разбираться в словесности, но написать записку оказывается тяжело. Я сдергиваю со столика фирменный блокнот с ручкой и долго кручу колпачок между пальцев. Чувствую себя двоечником, которому вот-вот писать итоговый диктант. В голове пусто, зато уровень нервозности повышается с каждой секундой.
Я снова и снова оглядываюсь по сторонам. Рассматриваю пышные букеты цветов, картонные пакеты с презентами и лампы с мерцающим светом.
Боже, Алиса, шиплю на себя. Возьми себя в руки и напиши правду. Просто напиши, коль сказать ему в глаза тебе слабо.
Я чиркаю ручкой на нервах, а потом пишу короткую записку для Матвея. Произошла ошибка, в твоем отеле меня приняли за другую. Я не критик. Я вообще никто, я приехала отдохнуть и никогда не слышала ни о тебе, ни о Алисе Сергеевне, ни о Аксанове. Прости. Я заигралась.
Я сгибаю записку пополам и оставляю пометку, что она для Рубежанского. Потом достаю свой чемодан, который горничная убрала в шкаф, и уже хочу выйти прочь, но вспоминаю, что на мне чужая одежда. Тогда я быстро переодеваюсь в свое, попутно вызывая такси через приложение.
Кажется, всё.
Ничего не забыла.
Я закрываю за собой номер, вызываю лифт и спускаюсь в холл. Олимпийка, которую я прихватила для прохладных вечером пригождается, я натягиваю капюшон на голову и делаю вид, что никого не замечаю. Конечно, меня узнают. Это только в шпионских фильмах, малейшее изменение гардероба превращает тебя в невидимку. Но мой вид ясно показывает, что я не хочу ни с кем разговаривать. Вот ко мне и не лезут.
Хотя девушки на ресепшн оживляется. Одна, заприметив мой чемодан, тянется к телефону, а другая подсылает ко мне парня в фирменной жилетке.
Вам нужно такси? произносит он скороговоркой, вырастая передо мной. Позвольте, я помогу вам.
Спасибо, я справлюсь.
Его ладонь повисает в воздухе.
Тогда я провожу вас до машины.
Я уже вызвала такси. Не беспокойтесь, идите к другим гостям.
Я мягко улыбаюсь ему, чтобы сгладить свои отказы.
Передайте только, что я оставила Матвею Викторовичу записку в номере. Пусть ему ее передадут.
Да, конечно. Может, я все-таки могу чем-то помочь?
Вы знаете, как выглядит сын Рубежанского? Кристиан?
Служащий растерянно кивает.
Если как-нибудь увидите его скучающего, заговорите с ним о своей работе. Он очень интересуется всем, что касается отелей.
Я киваю парню на прощание и вхожу в стеклянную вертушку. Дверь неспешно делает оборот, отсекая от меня роскошный отель с богемной жизнью. В моей голове старинные часы иронично бьют двенадцать. Хотя на самом деле только-только минуло одиннадцать. Да и на парковке меня ждет нормальное такси, а не тыква.