На какие сборы? не поняла она спросонья.
Твой поезд в Москву через час, отчеканил Андрей, чтобы каждое слово дошло до сознания девушки.
Я никуда не поеду! тут же проснулась Яна.
Такой вариант Андрей предусмотрел заранее. И ещё несколько вариантов продумал. Поскольку получил от командира чёткий приказ освободить погранзону от постороннего человека раз и навсегда ещё 2 дня назад. Ну, и как прикажете его выполнять? А если откажется уезжать? Связать по рукам и ногам и уложить на полку в поезде в качестве скрутки из шинели? Или утрамбовать в чемодан и отправить в качестве багажа? Но Андрей вспомнил испуганные Янины глаза, особенно когда пригрозил проблемами для бабы Шуры, и решил пригрозить ещё раз (по донесениям деда Трофима, Яна из дома нос не показывала, даже во двор не выходила).
А придётся! грубо сказал он, достал её чемодан на колёсиках и начал сваливать в него всё, что попадалось под руку.
Какое Вы имеете право копаться в моих вещах? взвилась Яна, перейдя на «Вы».
Так собирайся сама! продолжил грубить Андрей и добавил многозначительно, Иначе
Иначе что? не сдавалась Яна.
Андрей подскочил в девушке, схватил её за плечи и с высоты своего роста (Яна была ему едва по плечо), прямо глядя ей в глаза, сказал:
Иначе будет дан ход твоему делу о нарушении государственной границы Российской Федерации. Со всеми вытекающими последствиями!
Какое дело, какой ход, какими последствиямине сказал. Да этого и не требовалось. Иногда туманные намёки, сказанные определённым тоном, действуют эффективнее любой прямой угрозы. Тем более для лиц не посвящённых. А если ещё и с воображением! О! Тут и действительность может померкнуть. На самом деле ничего уголовного Яне не грозило. Даже если бы её обнаружили монгольские пограничники, а не свои. Ну, оформили бы её, как заблудившуюся овцу (Вот, уж, действительно, овца она и есть!), первый раз что ли!
Угроза возымела действиеЯна стала собираться сама. Андрей больше не вмешивался. Уселся на стул и в нетерпении барабанил пальцами по столу, чем ужасно раздражал и ещё больше пугал Яну. В первую очередь собрала краски и эскизы, сложила мольберт, а уже сверху кое-как утрамбовала одежду. Прощаясь с бабушкой Шуру, не выдержала, расплакалась. Та тоже всплакнула.
К приходу поезда Яна уже немного успокоилась, то ли проснулась окончательно, то ли ночной холод взбодрил, но голова у неё начала проясняться и она задумалась о том, что безвыходных ситуаций не бывает. Она обязательно что-нибудь придумает! И тут её ждал новый ударразместив Яну в купе, Андрей не ушёл, занял соседнюю нижнюю полку и начал деловито заправлять себе постель. Чёрт побери! Он что, до Москвы провожать её вознамерился???
Вариант, что Яна вполне может сойти по дороге и вернуться обратно, тоже был продуман Андреем. Только он предполагал, что Яну отправят в сопровождении кого-то из младшего офицерского состава, а отправили его. И руку к этому приложила Светлана Николаевна
Отстоять Яну у неё не получилось. Маадыр упёрся, а Светлана Николаевна прекрасно знала своего героя и предел своего влияния на него. Она была ужасно разочарована тем, как развиваются отношения Андрея и Яныникак не развиваются, от слова «совсем». А тут такая возможность опять оставить их наедине на трое суток, да в условиях узкого купе!
Мужу она, конечно, привела другие аргументы, совсем не романтического, а сугубо практического характера, когда предложила отправить с Яной Андрея. Мол, пусть за те несколько дней в Москве, что будут у него до обратного поезда, сходит в Академию, присмотрится, поговорит с педагогами, пообщается с курсантами, возьмёт список необходимых для поступления документов. Глядишь, и загорится поступить.
Маадыр аргументам внял. Он вообще не был упёртым бараном. Просто любил порядок. В армии надо жить по Уставу. Народусоблюдая свои национальные традиции. В семейных отношениях придерживаться устоев.
Сам он нарушил самому себе установленные правила лишь однажды. Когда женился на Светлане, вопреки тому, что наречённая невеста у него уже была, из своих, из тувинок. Но тут он ничего с собой поделать не смог. Любовь оказалась сильнее убеждений. И видимо поэтому, судьба стала постоянно его испытыватьмол, один раз нарушил, значит, нарушишь ещё раз. А ну-ка, как ты поступишь на этот раз?
Особенно, когда принял командование военной частью под Ал-Чууром. Ладно, наличие гражданского посёлка рядом с погранзоной, что было совсем не по Уставу, досталось ему в наследство от предыдущего командира. Не его, Маадыра, решение. Там старики, их уважать надо по традициям любого народа. Упёрлисьздесь родились, здесь и умрём. Хотя к деду Трофиму какое это имеет отношение? Он-то что здесь застрял? Маадыр проверилу него и семья есть, дети, внуки в Ростове, а он в снегах Тывы окопался. Ну, ладно, проехали!
Дальше пошли испытания помельче. Рацию старикам выдали для связи. Тоже не по Уставу. А вдруг плохо кому из них станет, кто на помощь придёт? Врач-то только на погранзаставе. Опять же продукты. Так-то, в основном, они на самообеспечении, но мало ли.
Ко всему этому Маадыр притерпелся, смирился. А тут Яна эта появилась. Девать её до следующего поезда было некуда. Ладно, 4 дня потерпим. Так ведь не уехала! Застряла! А потом с ней одно происшествие за другим: то в охотничью яму провалиласьлечи её. То простудилась сама, да ещё выбила со службы боевого офицера, второе лицо в военной части, теперь уже лечи двоих! И тут уже пришлось нарушать помимо Устава ещё и семейные устои! Но, ради устранения угрозы распространения вирусного заболевания на всю часть, пришлось, скрипя зубами, согласиться. Но нарушение государственной границы Российской Федерации! Этого вытерпеть майор Касыгбаев уже не мог! Это было бы нарушение его воинского долга и присяги
Так! Значит, в Москву её отправили под конвоем! Ну, что ж! Мы и с вертухаями разберёмся! В коридоре вагона на стене Яна заметила расписание поезда Владивосток-Москва со всеми остановками. А там и время прибытия, и время отправления, и длительность стоянки. Тщательно изучила его, когда Андрей улёгся спать, а она, якобы, отправилась в туалет.
Чудненько! Через четыре часа, а, если быть точной, в 5 часов 07 минут будет остановка с о-о-очень многообещающим названием Боготол. И стоять на ней поезд будет целых 3 минуты! А это значит что? Что это не полустанок типа Ал-Чуура. Там будут люди, там будет вокзал. До утра она перекантуется в здании вокзала, а утром найдёт себе жильё на 3 дня до поезда обратно. А ещё лучше будет переждать до следующего поезда. Тогда уж точно ситуация вокруг неё успокоится. И вообще, дурочку нашли! Если бы не наезд Андрея, да ещё ночью, она бы сразу сообразила, что, если так всё серьёзно, её бы не отпустили домой, посадили бы под арест на погранзаставе и отправили по этапу куда надо. («Этап» всплыл в памяти из школьного курса учебника истории. Помните? Декабристов в Сибирь отправляли по этапу, то есть пешком). Оставалось надеяться, что Андрей в 5 утра будет сладко спать, а она не проспит остановку. И Яна, почти счастливая, улеглась на узкую полку купе, дав себе установку проснуться в 4.45.
Проснуться вовремя получилось. Яна осторожно вытащила чемодан из-под своей полки, мышкой проскользнула в коридор, ещё и в туалет сходить успела. Поезд остановился. Здание вокзала было и даже светилось окнами. Ура! Проводница открыла дверь, спустилась первая по ступенькам и за ней двинулась Яна. Но успела сделать только один шаг На платформе уже стоял Андрей и спокойно курил сигарету.
Далеко собралась? спросил с иронией.
Как?!? Как он успел? Она же точно видела его спящим в купе!
Побег провалился.
Когда вернулись в купе, Андрей спросил:
Ты мне дашь выспаться? Или мне каждую ночь тебя наручниками к столику приковывать?
Дам, буркнула Яна.
Обещаешь?
Мне что, мамой поклясться?!? взбеленилась Яна.
Достаточно честного слова, и поторопил молчащую Яну, Ну, я жду!
Честное слово, процедила Яна сквозь зубы и отвернулась к стенке.
Оставшийся путь прошёл без происшествий. И в молчании.
В Москве Андрей проводил Яну до самой двери её квартиры. Даже дождался когда раздадутся шаги за дверью в ответ на звонок.
12
Яна рвала и метала. Никак не могла успокоиться. Каждый день обнаруживалась новая потеря.
Она не досчиталась множества эскизов. Загрунтованные и начатые картины на холстах остались в подрамниках на чердаке. Она забыла свой тувинский наряд, висевший на стене, а не в шкафу.
Она не попрощалась со стариками. Ей этого не дали. У неё не осталось ни одной их фотографии! Она так зациклилась на природе, что забыла о людях! А во время праздников, которые они ей устраивали, настолько была внутри процесса, что про фото и не вспоминала. И, вот же, онабалда, не нарисовала ни одного их портрета!
Все обиды сосредотачивались, концентрировались на Андрее. Яна его уже ненавидела! Она так и написала на обороте его портрета, который выполнила в стиле Пикассо: «НЕ-НА-ВИ-ЖУ!» Нарисовала за одну ночь, вложила в конверт и подписала адрес: Республива Тыва, Овюрский район, посёлок Ал-Чуур, капитану Андрею. Наполовину «на деревню дедушке», но всё, что нашла в интернете. И, кстати, полегчало. А уже дойдётне дойдёт, пофиг!
Потом сообразила, что старикам-то она тоже может написать! Поблагодарить. Попросить прощения. Села писать, глотая слёзы. Накатала несколько листов и отправила по тому же адресу, только «Кому» поменяла: «бабушке Шуру».
Господи! Хоть бы дошло! Хоть бы дошло!
Засела у себя в комнате, начала писать по памяти портреты стариков и не остановилась, пока результат её не удовлетворил. Развесила портреты таких любимых, таких родных людей по стенам своей комнаты и только тогда успокоилась окончательно.
Ответ от бабушки Шуру (Дошло! Ура, дошло!) пришёл через полтора месяца. Яна в это время уже вся была погружена в работу, переваривая, доводя до ума тот материал, который собрала во время своей четырёхмесячной творческой экспедиции. Она восприняла чудо с письмом, как благословление на путь художника
То, что письмо Яны дошло до адресата, и впрямь было чудом. Такого посёлка в анналах Почты России уже давно не числилось. Письмо доехало до Кызыла, где почта расфасовывалась в соответствии с почтовыми индексами (которого на письме Яны не было) по всей республике, и там
П.ПикассоПортрет I
из серии «Воображаемые портреты»
бы и застряло, а через некоторое время было бы отправлено обратно, по адресу отправителя «в связи с отсутствием адресата». Но на счастье Яны, на письмо обратила внимание Чечекмаа21, дочь младшей из сестёр, проживающих в Ал-Чууре, Сайлыкмаа.
Чечекмаа знала, конечно, наперечёт всех жителей Ал-Чуура (что там знатьчетверо всего!), а потому вложила письмо в почтовый мешок, который почта формировала для воинской части 7391 и сбрасывала во время остановки, вернее будет сказать, притормаживания поезда Владивосток-Москва на полустанке Ал-Чуур каждые первый и третий понедельник месяца. Туда же попало и письмо «капитану Андрею», которое по каким-то неведомым причинам поступило в Главное почтовое отделение Кызыла позже отправленного бабушке Шуру.
Но Андрей, в отличие от бабы Шуры, Яне не ответил. А Яна от него ничего и не ждала
21в переводе«цветок»
13
Как прошло лето, Яна не заметила. Подружкам-одноклассницам (их «подтянули» родители, переживающие, что Яна ни с кем не общается) лишь иногда удавалось оторвать её от красок с мольбертом. В один из таких выходов они попали на лекторий в Третьяковскую галерею. Просто были рядом. Просто начался дождь, а они оказались без зонтов. Лекция называлась «Концептуализм и соц-арт». Вёл её профессор по кафедре живописи и композиции Суриковского института Слатинский Виктор Сергеевич.
Девчонкам было скучно. Они и половины слов не понимали из того, о чём вещает этот импозантный мужчина. А Яна была в восторге! У неё прямо горизонты раздвинулись! Её зацепили слова в лекции профессора: «Произведения концептуалистов всегда провоцировали на диалог между художником и зрителем, изображением и текстом» И она решила пойти на диалог с ним, на диалог между профессором, Учителем и художницей. Потенциальной художницей и потенциальной ученицей.
В следующий раз пошла на лекцию одна, прицельно к нему. Ничего, практически, из того, что он говорил, не слышала, так волновалась. Перебирала в памяти рисунки, которые сложила в тоненькую папку. А лежало там то, что так дорого было её сердцуозеро Увс-Нуур, скованное льдом (но не до конца, нет!); бескрайний ковёр из снега, уходящий за горизонт; трогательная ёлочка, скромно пристроившаяся среди величавых кедров; речка, уже начавшая свой весенний забег под тонким слоем прозрачного льда; первые подснежники (розовые!), казалось, пробившие скалы на пути к солнцу своими нежными стебельками Находила массу причин, чтобы один рисунок заменить на другой, но Всё уже было сложено и обратного пути не было, кроме как молча уйти, не отдав ему папки.
Папку всё-таки отдала. Положила на стол перед профессором после лекции и ушла. На отдельном листочке, лежащем последним в папке после всех рисунков, был написан её телефон и имяЯна. Если её работы чего-нибудь стоят, то позвонит. А еслинет, то То в руках у неё есть профессия архитектора, а живопись так и останется её хобби.
Виктор Сергеевич позвонил утром на следующий же день и сказал:
Яна! Где Вы были в июне? Почему не пришли на экзамены? Приходите завтра, кабинет номер шестнадцать. Мы с Вами что-нибудь придумаем.
Так Яна стала студенткой Суриковского института. Виктор Сергеевич оказался не только его профессором, но и деканом факультета живописи. Учитывая её архитектурное образование, он смог убедить ректора института взять Яну сразу на третий курс и зачислил к себе в группу. И сам же подтягивал её по предметам первого и второго курсов, которые она пропустила.
Индивидуальные занятия с профессором начались ещё летом, в августе, и продолжались осенью, параллельно учёбе. Яна изучала теорию и историю искусства, основы композиции, рисунок, графику, скульптуру. Загружена была по самую макушку. Носчастлива! Потому что занималась любимым делом. Учёбу воспринимала не как досадную рутину, а как праздник. Как и все остальные студенты её группы. (Все, кто попал не туда, уже были отчислены на первых курсах. На место одного из них Яна и попала).
И, если студенты архитектурного института развлекались рисуя как бы выглядел фасад одного и того же здания, будь оно построено в разные исторические эпохи, то студенты-художники брали один и тот же предмет и рисовали его в разных стилях и техниках. У Яны в качестве изображаемого предмета выступал Андрей. Каким только она его не рисовала! С длиннющими тоненькими ногами и провалами вместо глаз в стиле сюрреализма Дали. Чванливым святошей в
С.ДалиТриумфальный слон
Г.КлимтПоцелуй
А.Т.КейМужской портрет
строгом чёрном костюме, сошедшим с картин художников XVI века. Обезумевшим Сатурном22, пожирающим собственного сына, рождённым мрачным гением Гойи. Коварным влюблённым из «золотого» периода Климта, который вместо поцелуя душит свою возлюбленную. В общем, издевалась от души. Но просто рисовать ей было мало. Она каждый рисунок отправляла ему по почте. Ну, и что же, что письма не доходили до адресата? Зато Яну отпускала ненависть.
22согласно мифологии, Сатурн почитался как верховное божество. Ему предсказали, что один из его детей от богини Реи лишит его власти. Чтобы этого не произошло, Сатурн решил уничтожить потенциальных конкурентов через поедание. Согласно мифу, бог глотал младенцев одного за другим. Однако одного ребенка Рея уберегла. Им оказался Зевс. Когда он подросначал войну с отцом. Сатурн после 9 лет борьбы проиграл и был заключен в Тартар.
14
Собственные портреты от Яны Андрей получал регулярно. Иногда по несколько штук в одну доставку. Что она этим хотела сказать, было написано ещё на первом портрете в черно-красных тонах«Ненавижу!» Но постепенно из её рисунков ненависть уходила. Сначала уступила место юмору, потом реализму. А последний портрет так и вообще ему очень понравился. На нём он был изображён этаким кавказским абреком времён Лермонтова. И, кстати, оказывается ему очень пошли бы усы и бородка. Так что почту теперь Андрей ждал с нетерпением.
Но ответил на Янины послания в первый раз только зимой. Написал одно короткое слово: «Похоже» в ответ на её чёрно-белый рисунок, полный самоиронии. Яна изобразила себя глядящей жалобно на зрителя со дна охотничьей ямы.