Гера, но почему мы не можем съездить, хоть на недельку?
Потому, что у нас другие планы, спокойно ответил он, вот обоснуемся в Канаде, через пару лет ребенка заведем, а потом хоть на Канары. Галя, надо жить по плану.
Мама тяжело вздохнула, но не прекратила возмущаться.
Вот скажи, почему тебя повысили на работе, но зарплату не прибавили?
Это не ко мне, это вон у Вовки спрашивай, у Субботина.
Почему у Вовки?
А ты не в курсе? Он теперь правая рука главного. И зарплата у него ого-го!
С каких пор?
С тех самых, как шеф под него дочь подложил. Баба красивая, но характер! Говорят ужас!
Это с которой он встречается? Ну ради денег главного, можно и характер потерпеть. То есть Вовка метит на его место?
Так далеко никто не заглядывает, но Вовка парень не промах, и голова у него варит, и бабы его любят. Так что Виталина не исключение. А она единственная дочь у шефа и в девках засиделась.
Они совсем забыли про меня, и про Турцию, и про мой отдых. Их теперь интересовал только наш сосед и его предстоящая женитьба. Я тоже забыла про все на свете, потому что никак не воспринимала Виталину, как его жену. Нет, внешне она мне нравилась и даже очень, но Герман говорил, что она стерва, а стерву я Володечке никак не желала. И вообще, никогда не думала, что он женится Нет я думала, что он женится, но на мне Я столько раз проигрывала свою свадьбу, и всегда с ним.
Как же так? Что же делать? Он же говорил, что любит меня и что подождет, пока я выросту
Мама, мама, этого не может быть! я кинулась к матери и трясла ее за плечи. Он не может жениться на Виталине, он же мне обещал
Тебе?! мама смеялась. Он взрослый мужчина! Да он шутил, Машка! Он просто дочку хочет, как ты. Он к тебе, как ребенку, а ты что вообразила, дурочка моя? Если бы ты знала, сколько баб через его руки прошло! А ты, глупенькая, решила, что за него замуж пойдешь? Шутил он, Маша, пойми шутил! Мы с мамой умилялись все, что он искренне так к тебе, что тебе не скучно радовались, что ты под присмотром. Потому что он мужик надежный и никогда себе ничего не позволит. Да играл он с тобой, как ты в куклы играешь! Маша, не плачь. Знаешь, еще сколько у тебя парней будет, ты же у нас красавица получилась! Ну не плачь, лупоглазая.
Я плакала, еще долго, а потом тихо в подушку. Потому, что я ему верила, я мечтала Я любила его. Нет, не как папу и даже не как Германа, а по-другому. Вот только когда поняла, что он женится и его больше не будет в моей жизни, то поняла, что люблю его, как женщина любит мужчину Я еще не знаю, как это, но точно понимаю, что в моих мечтах он был мне мужем, только он.
А еще я уловила из разговоров взрослых, что любить Володю грех. Что я не должна, что он играл со мной, как я в куклы. Что я для него лишь красивая девочка, которая просто ласкает взор. И все!!! Но я не понимала, а может, не хотела понимать и не хотела верить, что просто играл. Я же чувствовала насколько он искренен, я же доверяла ему, и он меня не обманывал.
Бабулечка говорила, что он слишком взрослый, что он не может ждать девять-десять лет, пока выросту. Что я скоро буду с его детьми играть. Но я не понимала Я ведь люблю своих кукол, как живых. Значит, и он любит меня, просто ждать не может, потому что есть Виталина, есть шеф и есть зарплата. А потом я придумала новую сказку, как в спящей красавице
Прошли годы, я стала взрослой и мы встретились, и он бросил все ради меня, потому что понял, что яединственная. Я настолько поверила в свою сказку, что стала жить ради нее. Ведь все проходит. Годы пройдут, и мы с ним встретимся
Я смерилась с реальностью и с его женитьбой тоже.
На улице было темно. Я знала, что Володя с женой вернулись из ресторана. Он говорил маме, что утром они улетят в Таиланд. Мама завидовала. Рассказывала бабуле, как здорово должно быть в Таиланде, про орхидеи, свисающие с деревьев и маленьких птичек колибри. И еще, шепотом, чтобы я не услышала про трансвеститов, гуляющих в чем мать родила по улицам. Типа я не знала в свои десять, кто такие трансвеститы. Знала, конечно, но не от мамы, а от девчонок во главе с Настей.
Вскорости меня отправили спать, а затем и мама с Германом и бабушкой легли. Но не спалось. Жалко было. Вот уедет Володя, и что тогда? Я привыкла, что он есть, что он мой друг, что называет меня Машка-замарашка, но так, по-доброму. Привыкла, что, идя с работы, дает мне конфеты или сникерс, или баунти, которые я очень люблю. Я люблю просто внимание с его стороны, а теперь он уедет. Я всхлипывала, вспоминая подвенечное платье его невесты, фату, его шикарный костюм и украшенный цветами лимузин. И самого Володю вспоминала. Он такой, такой, вот слов не находится, чтобы сказать, какой он. А теперь он уедет
Меня почему-то совершенно не волновало наличие жены, то что у него другой статус. Пусть с женой, но он был бы рядом, а вот уезжать его никто не просил. Как я проживу эти две недели?
Я расплакалась. Спать совсем не хотелось, я встала, умылась, оделась и вышла во двор. На лавочке у подъезда сидел он и курил.
Машка, ты почему не спишь? Все дети спят давно. Садись посидим, раз ты гулять пошла в ночь.
У тебя все в порядке, Володечка?
Спрашиваешь почему?
А почему ты тут куришь?
Думаю, сказал он и потрепал меня по голове.
Я тоже думаю, очень серьезно ответила я.
И о чем же может думать такая красавица?
Ну ни о чем, а о ком. Это во-первых
У тебя мальчик есть? Или о подружках? он уже смеялся.
Нет у меня мальчика, я такими глупостями, милый мой Володечка, не занимаюсь, а подружки ты же сам мне говорил, что женской дружбы не существует, вот я на них и забила давно.
Так о ком же ты думаешь?
О тебе. Вот ты уедешь сейчас, а я останусь.
Я вернусь, Машка. Ты даже оглянуться не успеешь.
Успею. Целых две недели
Думаешь, долго?
Долго. Очень долго, когда любишь.
А ты меня любишь?
Да, совершенно простодушно ответила я.
Так ведь и я тебя люблю, красавица, он смотрел на меня очень тепло, а его серо-зеленые глаза смеялись. Нет цвета его глаз в темноте не было видно, но я точно знала, что они серо-зеленые. Я так часто смотрела в них раньше.
Володечка, зачем ты мне так говоришь? А если я и вправду поверю, что ты меня любишь.
Так ты верь, Машуня, потому что этоправда.
И я поверила. По всему моему нутру разлилось невероятное тепло и мне стало так хорошо, что были бы у меня крылья, я бы обязательно взлетела. Я чмокнула Володю в щеку, взяла ладошками его лицо и повернула к себе.
Ты думаешь, что говоришь?! Ты женился сегодня, а мне другой женщине в любви признаешься.
Женщине? Какой женщине?
Мне. Я женщина! Или ты не знал, Володечка?
Нет, Маша, ты не женщина, ты очаровательный ребенок, и я тебя действительно искренне люблю. А свою жену, я тоже люблю, только по-другому.
Ничего ты в жизни не понимаешь, Володечка. Нельзя любить двух женщин сразу. Даже если одна ребенок, я ведь женщина, в душе в мыслях в естестве своем. А ты в первую ночь от жены ушел, неспроста ведь все это, ох, неспроста.
Нет, Машка, ты не ребенок. Ты старушка. И откуда ты свалилась на мою голову?! он уже искренне хохотал. Подняла ты мне настроение, кикимора болотная.
Почему кикимора? Ты же сам говорил, что я красивая.
Красивая. Но знаешь, все прямо как кикимора или ведьмочка маленькая. Женщина она! он опять смеялся. Ох Маша, Маша. Ладно, ответь мне еще на один вопрос про любовь и спать пойдем.
А меня ты любишь как друга, как подружку или как мужчину? Или меня ты как мужчину не воспринимаешь?
Я женщина и отвечать на дурацкие вопросы не обязана. Пойдем спать, а то твоя жена ждет тебя, а ты ей со мной изменяешь.
Так ты и про измену знаешь а, кикимора?
Я много, про что знаю, Володечка.
Он обнял меня за плечи и проводил до дверей моей квартиры. Его удаляющиеся шаги я услышала, только когда закрыла дверь на ключ, и после того, как он подергал ручку.
====== Время ======
Скоро уже первое сентября, опять в школу. Папа купил мне красивую форму, рюкзак, тетради и еще кучу всего. Он бывает у нас с бабулей каждую неделю, по средам, а в субботу забирает меня к себе домой. Его Света мне рада и мальчишки рады. Мы с ними дружим, но как-то не так, как с папой. Вот ему я могу рассказать все и обо всем. Он надежный, даже бабушка так говорит, и дед мой, то есть прадед тоже так говорил, пока не умер. Он умер в июне, у нас дома, где и жил последние полгода. Бабушка говорит, что он умер от старости, а я думаю, что нет. Он умер от тоски, ведь возраст для человека неважен, важно а завершил ли он свой круг, то есть выполнил то, зачем родился на свет. Ведь каждый человек не просто так рождается, у каждого есть цель и свое предназначение. И свое он выполнил, когда пришел к нам. Его душа успокоилась, и он смог покинуть этот мир
Не знаю, может, я и не права совсем, но мне так проще, так легче расставаться, потому что остается надежда на встречу. Может, не сейчас, а когда-нибудь потом, но неминуемую встречу. А за прошедший год мне пришлось расстаться со многими моими родными людьми. С некоторыми на недолго, как с мамой и Германом. Они всего лишь на другом континенте, я ездила к ним в гости с папой. У них свой дом и лес за домом. Да, там красиво, но все чужое, и им трудно. Герман уже не работает инженером, как в Москве, он простой рабочий. А мама работает продавщицей в магазине. Я не понимаю, чем там лучше, чем дома. Но они говорят, что лучше. Что еще пара лет и они обживутся. Ладно, дай им Бог.
Короче, я все так сумбурно излагаю, что никто никогда не поймет. Давайте, попробую по порядку и во временной последовательности.
Итак, полоса моих потерь стартовала с того самого дня, когда женился Володя. В ту ночь, когда я закрыла дверь, все и началось. Он уехал в свадебное путешествие и в квартиру этажом выше уже не вернулся. Мама и Герман говорили, что на свадьбу тесть подарил им с женой особняк, где-то в очень престижном районе.
Сначала я ждала, верила, что он заглянет в наш двор, что соскучится и придет. Ко мне придет. Но дни шли за днями, я каждый день, вернее, вечер проводила во дворе, но он не появлялся, а потом в его квартире поселились другие люди. Я пыталась с ними поговорить, но они не знали Володечку: купили квартиру через агентство. А у кого им было все равно.
Но я ждала. Сережки, что он мне тогда подарил, носила не снимая. И все представляла, как пройдут годы, я вырасту, и настанет день, когда мы с ним встретимся. Я верила, что он обязательно узнает меня и поймет, что любит только меня. Представляла, как мы будем встречаться, гулять по улицам, ходить в кино. Мечтала о цветах, которые он мне подарит. Ходила к цветочному киоску и выбирала букеты. Мечтала о свадебном платье и о свадьбе с ним. Я никому не говорила о своих мечтах. Ведь никто не поймет, а еще ругаться будут. Взрослые вообще начинали ругаться на меня, если я вспоминала Володечку. А мама с Германом только смеялись и называли его продажной шкурой. Это плохо, но я верила, что они неправы. Просто что-то у него пошло не так. И мне его было почему-то жалко. Но ничего, я выросту, мы встретимся, и он будет счастлив со мной. И я буду счастлива. Ведь он самый хороший, на всем белом свете. А еще я его люблю
Еще были неприятности в школе. Настя с девочками совсем на меня ополчились. Дразнили, что сменила фамилию, что на собрание в первой четверти у меня было целых трое родителей. Мама, папа и Герман. А я понимала, что это совсем ненадолго. Вот уедут мама с Германом, и на собрание будут ходить только бабушка и папа. А еще мне Володечка рассказывал, что женской дружбы не существует. Что подруг настоящих не бывает. И я верила, потому что пример мамы и тети Наташи был ярким доказательством его правоты. Хотя я ее всю жизнь терпеть не могла, сама не знаю почему. Просто так, на уровне подсознания. Вот и Настя и ее компания стали мне глубоко безразличны.
Так в повседневной суете наступил декабрь. Мама с Германом все суматошились, что-то покупали, что-то паковали, отправляли, занимались языком, между собой говорили только на английском. Со мной общались мало. А я не жаловалась. Так постепенно привыкала к предстоящей разлуке. Только привыкала ли? Иногда так жалела, что отказалась ехать с ними Это же мама моя!!! Представляете, что такое остаться без матери?! Да еще по доброй воле?!
Как я плакала ночами. А потом утром вставала и бежала в ванную комнату, чтобы умыться холодной водой, дабы никто не заметил. Но часто натыкалась на бабулю с такими же заплаканными глазами, как у меня. И тогда я понимала, что решила все правильно, что бабулю оставлять никак нельзя. Вот и Новый год мы встречали с ней вдвоем, плача обнявшись у накрытого стола, и вспоминая маму, и желая ей счастья каждую минуту. Мы даже есть не могли, все плакали и плакали. Не знаю, сколько бы это все продолжалось, но раздался звонок в дверь. Бабуля открыла, и я вышла с ней в коридор. В двери стоял тот старик, которого я видела тогда на качелях.
Они с бабушкой долго смотрели глаза в глаза, а потом он произнес.
Я пришел прощения просить, Нина.
За что? спросила бабушка. Проходите, Виктор Петрович.
Можно?
Это Ваш дом.
И он прошел. Чтобы остаться.
На следующий день мы поехали к нему: туда, где он жил все это время. Это было общежитие квартирного типа, где проживали молодые офицеры с семьями. Всем, кто попадался нам навстречу, он рассказывал, что с ним его сноха и его правнучка, и его глаза блестели от слез. Он говорил о нас с бабушкой с такой гордостью, а меня все время трепал по голове. Бабушка приглашала всех к нам в гости и давала наш телефон. Мне было немного странно, что она вот так с распростертыми объятиями впустила прадеда в нашу жизнь. Но она была рада, что он к нам пришел, а потом и я была рада.
Он умел слушать Понимаете слушать, а ведь иногда человеку надо высказаться, поделиться хорошим и плохим, страхами и сомнениями. Просто для того, чтобы понять самого себя, бывает очень нужен человек, который может слушать и слышать так, как ты говоришь, не привнося никаких своих оттенков. Так вот он умел. И мне с ним было хорошо. Я ни с кем никогда не позволяла себе быть до конца откровенной, потому что каждый, будь то мама или бабушка, тут же начинали оценивать ситуацию и навязывать свое мнение, единственно-верное по их понятиям, а иногда просто ругались. Вот я и стала тщательно отфильтровывать, что можно говорить, а что нет, что можно спрашивать, а до чего легче дойти своим умом. А о чем лучше и вовсе промолчать.
Деда Витя, как я его называла, полюбил меня, и я его тоже. Мы много разговаривали, я читала ему книжки, он слушал, потом мы разговаривали, и герои становились живыми. Мы могли рассуждать, что бы они сделали в других обстоятельствах, в другое время. Мы жили их жизнями и вершили их судьбы. Это было гораздо интересней игры в куклы, а потом с куклами я играла одна, а в героев книг с дедушкой.
Папа тоже с ним подружился. И дед никак не мог понять, почему у моих родителей так и не сложилось. А еще он удивлялся, что я решила остаться с бабушкой. Он считал это подвигом, а я просто, что так правильно. Он часто говорил, что я ему очень напоминаю его жену Машу, в честь которой я и была Машей. Но не внешне. Он говорил, что я гораздо красивее ее, а вот характер, рассудительность, ужимки, мимика и даже душа ее. Рассказывал, как не вязалась девушка после исторического факультета МГУ с гарнизонной жизнью, как ей было тяжело мириться с грубостью и армейскими порядками. Как десять лет жизни моталась с ним по гарнизонам, терпела все невзгоды и лишения, потому что больше жизни любила мужа и сына. Рассказывал, как они ссорились из-за воспитания мальчика. Он сам потомственный военный воспитывал его мужиком. Спорт был во главе всего. А Маша книжки ему читала про любовь. И Сережа сам потом читал, с фонариком под одеялом, чтобы отец не увидел. И тянулся Сережа к матери больше, чем к отцу. Учился хорошо, всегда его хвалили на собраниях, а вот в суворовское училище мать его не пустила. Чуть не до развода дело дошло. Деда Витя настаивал, а она первый раз характер проявила. «Уйду, сказала, и сына заберу». Он сдался. А после школы уже настоял на военной карьере сына. Мужик же, должен Родину защищать. «Жалеет ли сейчас об этом», спросила я. «Жалеет», ответил дед. Но повернуть вспять ничего не может. « Я ведь любил моего мальчика! Как отец твой тебя любит, так и я» он долго плакал и не стеснялся своих слез. Ну и я вместе с ним.
«Если бы я знал, что потеряю их обоих, и сына, и жену, то смирился бы с его любимой историей. Но у меня был бы сын, а у тебя дедушка, понимаешь, внучка. Но мы часто понимаем, как оно правильно, когда уже ничего не вернуть и прощения просить уже не у кого. А так хочется, чтобы простили, чтобы совесть очистилась, и любовь чтобы была »
«Если бы я знал! Если бы хоть тень сомнения посетила мою душу, я, может, поступил бы по-другому! Но, увы, я был уверен в своей правоте и в своих идеалах! Вот так и загубил Сережу. Маша ведь права была, когда кричала, что я его убил. Сам своими руками! Самое же тяжелое, что их уж нет давно, а я живу и вину свою несу по жизни!»
Я пыталась убедить деда, что они его простили, и придумала самый веский аргумент. Я люблю его, а я продолжение их. И если я люблю, то они точно простили, потому что свели нас, дав ему прощение.