Лия РойВ западне
Пролог
Лия сжала губы и с силой ударила рукой по столу. Видавший виды, тот пошатнулся и опасливо скрипнул, напоминая о своем почтенном возрасте. Леонова покачала головой, вздохнула и прикрыла глаза. Это был просто очередной день на работе.
Мысленно она частенько называла его «чертовым адом», но отчего-то терпела. Продолжала исправно приходить на десять минут раньше положенного срока, исправно выполнять свои обязанности, а затем уходить, наведя за собой полный порядок.
В местной паршивой газетенке, в которой она торчала уже почти два года, в ее обязанности что только не входило: и чай начальнику принести, и сотрудников проверить, подогнать, чтобы успели к срокам, и с бумажной волокитой справиться, и накладные не перепутать Лия уже не помнила, зачем и кем именно туда устраивалась работать. Вроде бы у нее был диплом художника, тогда какого черта?
Нет, что уж там, коллажи она тоже отрисовывала. Все, что касалось художественного оформления тоже было на ней, но только за это Леонова и должна была отвечать. Однако с каждым месяцем и без того скудный бюджет газеты уменьшался, сотрудников медленно, но верно сокращали, а у Лии становилось все больше и больше работы.
Поначалу ей было попросту жаль оставшихся коллег с увеличившейся нагрузкой и шефапожилого мужчину, сражавшегося за право продолжать работать. Но со временем новых обязанностей стало очень много, зарплата осталась на месте, а Анатолий Васильевич превратился в вечно недовольного и озлобленного старого брюзгу. Последние три месяца Леонова активно рассылала свое резюме по разным компаниям в надежде, что как можно скорее вырвется из болотной трясины, в которой совершенно не планировала застревать.
С малых лет Лия не выпускала из рук мелки, затем карандаши, а уж потом и краски. Она никогда и ничего не хотела так сильно, как рисовать. Живопись была ее душой, ее сердцем, жизнью и призванием. Ни в чем другом Леонова себя не видела, поэтому, когда настало время решать вопрос о поступлении в университет, она нисколько не сомневалась. С отличием оконченная художественная школа и многочисленные выигранные конкурсы определили ее дальнейшую судьбу. Лию приняли в один из лучших столичных вузов, а небогатые, но любящие родители сделали все, чтобы единственная дочь смогла уехать жить в столицу.
Лия всегда ценила поступок родителей, но сокрушалась, потому что после окончания университета прошло два с половиной года, а она по-прежнему ничем не могла им помочь, отплатить, как следует. Леонова искренне полагала, что всю жизнь трудившийся на двух работах отец и всегда во всем ограничивавшая себя мать заслуживали увидеть хоть что-то, кроме родного Саратова и Черного моря. Хотелось отправить их заграницу, купить им дорогих, красивых вещей, порадовать доказать себе, в конце концов, что они не зря вложили в свое чадо столько усилий. Однако пока что Лия могла разве что выживать в дорогой столице.
Получаемый зарплаты едва хватало на съемную квартиру, еду и передвижения по городу. Даже обновить свой гардероб Лия не могла вот уже второй год, все более или менее лишние средства она тратила на художественные материалы. Она искренне не понимала, как могла докатиться до такого существования. Все учителя и преподаватели пророчили ей успех и прекрасное будущее она и сама была в этом уверена, чего только стоило ее портфолио но пока что все, что ей предлагали, Леонову не устраивало. Либо работа была неинтересной, либо бесперспективной, либо оплата оставляла желать лучшего. А размениваться Лия больше не собиралась. Времена, когда она была робкой и неуверенной в себе выпускницей остались позади, теперь Леонова знала себе цену и больше не собиралась ее занижать. Она хотела найти достойную работу и больше не рисовать по ночам, перебиваясь мелкими дополнительными заказами, чтобы протянуть еще один месяц в Москве. Она больше не собиралась терпеть нотации недовольного Анатолия Васильевича, не собиралась больше никому носить кофе или чай. Она была художникомперспективным и талантливым, и она собиралась добиться чего-то стоящего.
Глава 1
Лия выпорхнула из старого здания советских времен. Еще чуть-чуть и казалось, что за спиной вырастут крылья, такой счастливой Леонова помнила себя разве что в день выпуска из университета. Или в день поступления. Таких сильных и положительных эмоций Лия не испытывала очень и очень давно.
Ее позвали на повторное собеседование в Ingate, и она не могла нарадоваться этому событию. Крупнейшее рекламное агентство столицы обратило внимание на ее резюме! Да что там, звало во второй раз, для того, чтобы уже сам босс побеседовал с ней! По словам секретарши, пожилой и приветливой Натальи Владимировны, ее анкета очень понравилась кадрам и, скорее всего, место уже принадлежало ей.
Лия совсем не хотела ругаться с Анатолием Васильевичем напоследок, но уже бывший начальник заупрямился и ни в какую не захотел отпускать ее с работы на несколько часов пораньше. Леонова вежливо попросила, пару раз напомнила о своих гигантских переработках, но босс не стал слушать никакие доводы с ее стороны. Именно тогда Лия и не выдержала. Нервы сдали и через несколько минут после несложившегося разговора, на стол нерадивого журналиста легло заявление об уходе.
Леонова понимала, что повторное собеседованиеэто еще не залог успеха и ее могут не взять в Ingate, но оставаться на прошлом месте работы больше не собиралась в любом случае. Даже в случае отказа она лучше бы стала фрилансером, чем снова вернулась к прежней работе.
Впрочем, место в Ingate она получить все же очень и очень надеялась. Заходя в офисное здание, расположенное практически в центре города, Лия не могла перестать оглядываться вокруг. Хотелось обсмотреть каждый уголок, запомнить каждую деталь роскошного холла, а затем представлять себя частью этого замечательного места. Наверняка на других этажах все обстояло еще интереснее. Творческий коллектив, молодые и энергичные люди, ровесники Леоновой, разделяющие ее убеждения разве это не было идеальным местом для работы? Да Лия готова была жить в таком месте!
Она старалась выглядеть не слишком встревоженной, пыталась скрыть свой восторг, но напрасно, все было написано на ее лице. Наталья Владимировна только понимающе поулыбалась, покивала и велела подождать несколько минут, «пока Игорь Дмитриевич не освободится». Секретарша снова «по секрету» поделилась, что в кабинете босса вот уже пятнадцать минут находилась еще одна претендентка на вакансию художника. Лия внутренне сжалась, но велела себе ничем не выдавать волнения. Ей бы уж точно это не помогло.
Правда все положительные мысли вмиг испарились, когда Леонова увидела свою «конкурентку». Та буквально выплыла из кабинета главы Ingate идеальной, модельной походкой. Девушка была не просто красива, она была обладательницей поистине роскошной внешности. Под стать ее красоте была и стильная одежда, явно из дорогих магазинов. Лия сглотнула и проводила соперницу взглядом, а затем стыдливо опустила глаза на свои потрепанные временем джинсы и чересчур простые кеды. Прическа в виде двух рыбьих косичек тоже не прибавляли ей солидности. И о чем она только думала? Ведь шла в крупную компанию! Почему не догадалась о том, что здесь, скорее всего, соблюдают дресс-код? Наверное, потому что, как и любая другая творческая личность, Лия предпочитала выражать себя не в одежде, а в своем видении мира, в своих работах, в своем стиле. Однако сейчас ей это явно не пригодилось бы. Леонова чувствовала себя глупо и крайне неуверенно. Она будто очнулась, когда секретарша ее позвала, по всей видимости, во второй или третий раз.
Вас ждут, Лия Владимировна.
Да, конечноЛеонова кивнула. Нехотя поднявшись, она прошла ко входу в кабинет директора, потопталась у порога массивной двери, покусала губы, а затем, кивнув самой себе, шагнула вперед даже не представляя, кто именно ее ждет там.
Лия узнала его сразу. Мгновенно. Это был словно удар молнии. Игорь.
Добрый день, прошу Вас, присаживайтесь. Молодой мужчина кивнул ей и махнул рукой в сторону кресла. Леонова сглотнула, помедлила пару секунд, а затем мысленно приказала взять себя в руки. Громов точно не помнил ее. Итак, Лия Владимировна, расскажите-ка о себе все, что посчитаете нужнымЛеонова даже не поняла, как медленно подошла к большому столу и села напротив него в кожаное кресло. На долю секунды она перенеслась в прошлое и картинки того, о чем она всегда пыталась забыть, вспыхнули в голове ярким пламенем.
Лия приехала в Москву, едва ей исполнилось восемнадцать. Всю свою сознательную жизнь она рисовала, училась, старалась стать как можно лучше, выигрывала конкурсы, делала все, чтобы родители ею гордились. Леонова с отличием окончила и художественную, и общеобразовательную школу, но пока она грызла гранит науки и покоряла творческие вершины, жизнь обычного подростка прошла мимо. В то время, как одноклассницы ходили на первые свидания и учились целоваться, Лия сидела в душных аудиториях и рисовала, рисовала, рисовала
А потом Леонова переехала в Москву и внутри что-то будто бы изменилось. Она почувствовала свободу, а в сердце поселилась надежда на то, что в ее жизни тоже может появиться кто-то значимый. Что-то значимое, помимо ее творчества.
В Игоря она влюбилась практически с первого взгляда. Увидела его на третий день своего пребывания в университете и поняла, что потеряла голову, стоило только взглянуть в его серые глаза. А затем для Лии начался настоящий ад.
Жизнь все расставила по своим местам быстро. Слишком быстро для Лии. Резко пришло понимание того, в какой учебное заведение она попала и насколько сильно в него не вписывалась. Местная элита быстро объяснила ей, кто Лия такая. Выскочка из провинциального городка, чудом получившая место в «их мире». В течение первых недель Леонова осознала, что друзей ей в этом месте не найти. Но самым болезненным было понимание того, что Игорь оказался недосягаем. Мало того, что старшекурсник, выпускник, так еще и по словам девчонок, вечно перешептывавшихся о нем, сын влиятельного бизнесмена. Да что там, просто модель и красавчик! Куда Лие было до него? Нескладная, угловатая, чересчур худая, в своих очках и брекетах, в своей простой и недорогой одежде, она и впрямь была дурнушкой. Впрочем, очень скоро это прозвище намертво приклеилось к ней. Так Леонову сокурсники звали еще несколько лет.
А вот преподаватели в ней не чаяли души. Наверное, только это позволило Лие выстоять, выдержать те непростые годы и при этом остаться собой. Учителя, ставшие ей настоящими наставниками, поддерживали девушку, давали советы, подталкивали к развитию и Леонова была им благодарна.
Лия забыла бы со временем непринятие сокурсников, это бы стерлось из памяти, оставив в воспоминаниях только моменты, связанные с учебой, если бы не одно «но».
В какой-то момент Игорь и его компания, состоявшая исключительно из отморозков, как про себя окрестила их Леонова, не решили поиздеваться над ней. О том, что она влюбилась в Громова, друзья парня прознали практически сразу (чего уж там, а Лия так краснела и заикалась в те разы, что они сталкивались, что не заметить этого было нельзя) и решили это использовать. Чтобы унизить ее и посмеяться над ничего не понимающей девчонкой.
Все вышло как в дурном сне или дурацком фильме. Ее «позвали» на свидание, прислав записку, а когда Лия, купившись, пришла по назначенному адресу, там ее ждала толпа друзей Игоря, смеявшихся в голос и кричавших вслед обидные вещи.
Впрочем, даже это постепенно забылось, если бы не одно «но». Если бы только Игорь не нагнал ее уже в парке, раскинувшемся прямо возле их университета. Если бы потом не позвал к себе. Если бы только не воспользовался ее доверчивостью. Не отвез бы к себе со всеми вытекающими оттуда последствиями.
Однако даже не близость, к которой Лия была не готова, была самой страшной в этой истории. В конце концов, она его хотела, он ей нравился и Громов не сделал с ней ничего, чего бы Лия ему не разрешила, но то что произошло дальше то, с каким отвращением Игорь буквально вышвырнул ее из своей квартиры на следующее утроэто было самым чудовищным. Лия не понимала, почему он так поступил, почему смотрел с таким презрением, ведь еще вчера он желал ее
Правду она узнала через пару дней, совершенно случайно, услышав отрывок разговора друзей Игоря, которые утверждали, что он был «обдолбанным в хлам». Лия этого не заметила к счастью или сожалению, потому что после этого ее жизнь практически не изменилась Громов быстро о ней забыл, его компания тоже, а Леонова осталась со своей болью совершенно одна. С тех самых пор она так и не поверила ни одному мужчине.
Лия Владимировна? С Вами все в порядке?
Что? А, да конечноЛеонова усиленно закивала и как-то нервно улыбнулась.
Не волнуйтесь, у Вас прекрасное портфолио, только расскажите о нем подробнее, попросил Игорь и Лия дала себе слово, что сосредоточится на том, что происходит сейчас и выкинет из головы прошлое. В конце концов, это было столько лет назад.
Глава 2
Если я еще хоть раз увижу кого-то, вроде Кругловой, уволю Вас, Юлия Сергеевна, это ясно? Начальница отдела кадров бледнела, зеленела и краснела вот уже полчаса к ряду. Громов вызвал ее к себе под конец дня и отчитывал. Обычно строгий начальник был суров, но справедлив и без видимой причины никого не ругал, но сегодня что-то было не так.
Она подходила по всем параметрам, Игорь Дмитриевич, у нее было хорошее резюме, опыт, рекомендации, попыталась оправдаться женщина, нервно поправляя очки на переносице, но Громов прервал ее жестом руки.
Видел я ее параметры и рекомендации! Бордель мне тут решили устроить! Таким девкам место на панели, а не в художественном отделе крупной фирмы! У Вас что, глаз нет?! Кравченко сжалась и отрицательно покачала головой, не зная, что именно она на самом деле отрицает. Берем Леонову! До конца недели она должна принести все документы. Если чего-то будет не хватать, пропускайте, потом донесет. Чтобы приступала к работе со следующего понедельника.
Хорошо, Юлия Сергеевна кивнула и поспешно поднялась со своего места. Я свободна? Громов кивнул, и она быстрыми шагами удалилась из его кабинета.
И чего только Игорь Дмитриевич так взбесился? В последний раз Кравченко видела его таким почти год назад, когда они упустили выгодную сделку с крупной строительной компанией, которая ушла к конкурентам буквально из-под носа, забрав при этом с собой приличный гонорар. Тогда Громов уволил начальника отдела менеджмента с диким скандалом. В назидании другим, так сказать.
Конечно, Юлия замечала, что кадровая политика шефа была своеобразной. Можно сказать, немного дискриминирующей. Игорь старался не брать на работу женщин, шестьдесят процентов его сотрудников являлись мужчинами, остальная часть представляла собой составившихся представительниц слабого пола, которым, большей частью, было за тридцать-тридцать пять. Громов не делал исключений и отказывался брать матерей с маленькими детьми или едва вышедших из декрета. Юлия такой суровости не понимала, но старалась не лезть со своим уставом в чужой монастырь. В остальном босс проводил отбор справедливо и брал на работу тех, кто действительно отвечал необходимым требованиям.
Впрочем, ситуации с Кругловой Кравченко так и не поняла. Отбор на вакансию художника шел из сотен претендентов, большая половина из которых была отсеяна самими кадрами. Оставшихся собеседовали рекрутеры, выделенную десятку Кравченко проверяла сама, а на стол к начальнику легло пять резюме, из которых двух кандидатов Громов отверг по каким-то только ему известным причинам. На собеседование к Игорю попали трое: Круглова, Леонова и Передерин, которого Громов взял на удаленной основе. Частенько они зашивались, не справляясь с заказами и тогда кадры из резерва выручали.
Леонова ему понравилась сразу. Портфолио, резюме, многочисленные выигранные конкурсы, это было как раз тем, что ему требовалось. Девушка была довольно амбициозной и, самое главное, явно собиралась строить карьеру. Если уж в ее голове и были мысли касательно улучшения личной жизни на рабочем месте, то они не были столь явными и отталкивающими, как у Кругловой, которая едва ли не предложила себя Громову на собеседовании.
Конечно, Виктория не была оповещена об отношении Игоря Дмитриевича к подобного рода выходкам. Он терпеть не мог дам, которые всего старались добиться через постель. У нее было неплохое портфолио и, если бы она не была столь шл*ховатой в своем поведении, может быть, он взял бы ее, как и Передерина в резерв, но своим вальяжным и демонстративно-проститутским поведением, она перечеркнула все шансы попасть в его компанию. Причем, навсегда.