Эта чокнутая малолетка доведет тебя до тюрьмы. Кира, врубись, наконец, она сумасшедшая. Маленькая богатенькая сучка, которая думает, что ей все в этой жизни позволено. Ты пойми, брат, что ты для нее что-то вроде плюшевого мишки с хреном. Она тебя поимеет и выбросит. Хорошо, если тебе не придется еще расплачиваться за все это, сказал Юра, с тревогой глядя на своего старшего брата Кирилла.
Ну почему у тебя все так сложно? спросил Кира, с раздражением посмотрев на Юру, Сам все время залипаешь в соцсетях и на порно-сайтах, а меня еще учишь жить! И, вообще, кто из нас старший?!
Ты только подумай, что ты говоришь, Кира! Тебе двадцать три, а ей всего шестнадцать. Если вас застукают, она же все свалит на тебя. Поверь мне, брат, настаивал на своей правоте Юра.
Ники шестнадцать! И вообще, лучше бы ты завел собственную подружку. Думаешь, я не знаю, что ты обкурившись, дрочишь под порнушку? с раздражением огрызнулся Кирилл. Кстати, семья Ники совсем и не богатая. Ее отец профессор в университете, а мама Я не знаю точно. Ники говорила, что она как-то связана с фитнесом.
Ты на секундочку подумай, что делают с такими как ты на зоне. И имя у тебя подходящее. Кирочка ты моя, дай, я тебя поцелую, гнусаво рассмеялся Юра, глядя на немного смущенного брата. Кира, ты им точно понравишься. У тебя и имя, и задница подходящие.
Да пошел бы ты Придурок, лучше на дорогу смотри, оскалился Кирилл.
Что, правда не нравится? спросил Юра. А, знаешь, я ведь тебя не просто так предупреждаю. У твоей бешенной малолетки папаша знаешь кто?
Ну и кто? спросил Кира, пожав плечами. Я же сказал тебе, он профессор в универе.
Я прогуглил твоего будущего тестя. Георгий Львович Никольский раньше был адвокатом, причем очень успешным, но потом почему-то все бросил и пошел в преподы. Он в универе профессор и преподает гражданское право. У меня дружбан учится там, так, знаешь, как его студенты называют? ехидно усмехнувшись, спросил Юра.
Ну и как? нахмурившись, отозвался Кира.
Его прозвали Никой. Ну, как Нику Самофракийскую, понимаешь? теряя терпение, попытался объяснить Юра. Кира, ты бы не только мяч гонял и по барабану бил, но и книжки иногда читал.
Как? Чего ты несешь, Юрка? Какая Ника? От своих умных книжек и травки ты совсем свихнулся, что ли? спросил Кира. И, вообще, кто у нас тут старший брат?
А кто самый умный? со смехом спросил Юра. Ну, помнишь, богиня такая была у древних греков, кажется, а может, и у римлян Короче, не помню. В общем, была у них богиня победы Ника. Так вот ее статуя с крыльями и без головы
Вот, нафига ты мне всю эту хрень говоришь, а? Что за бред? Какая победа? Какая Ника без башки? ничего не поняв из слов Юры, перебил брата на полуслове Кира.
Я говорю, что папаша твоей Ники безбашенный старый маразматик! Он знаешь, как всех достал в универе? Но он юрист, профессор, и если он узнает, что ты делаешь с его единственной доченькой, боюсь даже подумать, что он с тобой сделает?! воскликнул возмущенный непроницаемой глупостью брата Юра.
А что я сделал? равнодушно пожав плечами, спросил Кира.
А то, что ты спишь с его малолетней дочкой, придурок! вконец разозлившись упертости Киры, закричал Юра. Брось ты эту бешенную малолетку. Трахай взрослых девчонок! На кой тебе проблемы?
Да, еще не известно, кто кого Она трахается, как кролик, рассмеялся Кира. Девчонка, просто огонь! Прикинь, папаша ей запрещает все на свете. Ники сбегает от предков по выходным к своей бабуле. Вечером они пьют чай. Так прикинь, Ники капает ей снотворное в чай. Когда бабуля видит сладкие сны, прихожу я. Ники в постели такое творит! Словно с цепи сорвалась. Главное, свалить, пака бабуля не проснулась.
Ты больной на всю голову! А если бабка не проснется? Если кто-нибудь вас застукает? Это же криминал! забыв о дороге, воскликнул Юра.
Господи, этот придурок старше меня на целых пять лет, а мозгов, как у школьника, с досадой подумал Юра.
Отвали! отмахнулся от брата Кирилл.
Он весь день думал о Ники. На тренировке Кирилл дважды промазал, не попав в корзину. Баскетбольный тренер очень разозлился, но Кира ничего не мог с собой поделать. Все его мысли блуждали вокруг Ники, ее круглой упругой попки, хитреньких голубых глаз, нежных губ и непослушных шелковистых кудряшек. Он с нетерпением ждал долгожданного звонка маленькой нимфоманки. На вечернюю репетицию со своей рок-группой Кира тоже забил. Предупреждения Юры он проигнорировал, но какой-то тревожный осадок в душе все-таки остался.
Ники позвонила Кире рано утром. Кира ответил сонным голосом, не надеясь на такой приятный сюрприз.
Привет! Ты все еще спишь, Кирочка? весело звенел в телефонной трубке голос Ники.
Привет, крошка! Чем занимаешься? пытаясь разлепить глаза, спросил Кира.
Ну, это от тебя будет зависеть, чем я займусь в ближайшие два часа, многозначительно ответила Ники. Угадай, где я сейчас?
Где? ничего не соображая, спросил Кира.
Я в такси и уже подъезжаю к твоему дому, рассмеявшись, сказала Ники.
Кирилл подпрыгнул от радости, моментально проснувшись.
Вот так сюрприз! радостно воскликнул он.
Когда Ники нажала «отбой», Кирилл пулей помчался в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Через пять минут он выскочил из ванной и без церемоний стянул одеяло со спящего на диване у окна Юры.
Юрка, подъем! закричал он, слегка пнув крепко спящего брата.
Чего ты орешь, придурок?! Я под утро только закончил свою работу. Дай поспать, не открывая глаз, недовольно произнес Юра.
Вставай, щас Ники сюда придет, повторно пнув Юру, сказал Кирилл.
Какая, на хрен, Ники? Отвали! отобрав у брата одеяло и натянув его на себя, недовольно пробурчал Юра.
Ники выпорхнула из такси и вбежала в мрачный подъезд многоэтажки в Чертаново. Лифт снова не работал и Ники пришлось пешком карабкаться по темной лестнице на шестой этаж. Она раздраженно подумала:
Угораздило же меня связаться с лузером. Живет у черта на рогах, да еще и в одной каморке с братом.
Раздался звонок в дверь.
Это она! воскликнул Кирилл и побежал открывать дверь.
Ники стояла на пороге свежая и прекрасная, как утренняя роза. С ее темно голубой куртки капала вода, а на каштановых кудряшках блестели капельки дождя. На часах было восемь тридцать. Увидев ее, Кирил улыбнулся в предвкушении неминуемой страсти. Его сердце сладостно забилось от нетерпения. Ники с озорной улыбкой бросилась ему на шею, прижавшись к нему холодной, мокрой курткой. Кирилл помог Ники избавиться от куртки и, обнимая ее, прошел в комнату.
Юра и не подумал встать. Он с головой укрылся одеялом, давая понять, что его здесь нет. Кирилл показал на спящего брата, тихонько выругавшись, и вопросительно посмотрел на Ники.
Да пусть спит. Он нам не помешает, весело сказал она, покусывая уголки своих губ. Так даже прикольнее.
От скрипа тахты и ритмичных стонов Юре все же пришлось проснуться. Он лежал молча, прикидываясь спящим, но в этот момент больше всего на свете хотел бы оказаться на месте брата. Он исподволь подглядывал за любовниками и заводился от одного вида Ники.
Повезло моему безмозглому братцу, с завистью думал Юра, глядя на Киру с Никой. А мне попадаются одни фригидные мымры.
Ники заметила, что Юра не спит и время от времени бросала в его сторону томные взгляды. Секс в присутствии другого парня ее заводил еще больше. Сегодня она открыла для себя новое ощущение и это было довольно забавно.
Блин, вечером увидеться не получится. У отца юбилей. В ресторане он собирает своих ученых зануд, а мне и маме тоже придется участвовать в шоу, сказала Ники, сидя на тахте и натягивая на себя колготки. Мне еще нужно пойти в салон, отдохнуть и выглядеть офигенно. Единственное, что радует, так это то, что для меня на сегодня отменяются занятия финским и музыкой, да еще и удалось заначить кучу денег. Ну, знаешь, типа, салон красоты, платье и все в том же духе.
Когда Ники ушла, Кирилл, смеясь, подошел к брату.
Ну что, дрочило, думаешь я не знаю, чем ты там занимался под одеялом? Заведи, наконец, подружку! сказал он, вновь стягивая с Юры одеяло.
Отвали, огрызнулся Юра. Ну, хоть сейчас-то я могу поспать? Задолбал, блин
Шестидесятилетие Георгия Львовича отметили шумно и торжественно в дорогом ресторане. Коллеги уважаемого профессора Никольского, как на похоронах, старались перещеголять друг друга в красноречии, расхваливая невероятные душевные свойства и профессиональные достоинства юбиляра. Только звон бокалов отличал это показное праздничное мероприятие от торжественной похоронной тишины за столом.
Естественно, на банкете присутствовали ослепительно красивая супруга юбиляра Светлана и его похожая на ангелочка дочь Ники. Коллеги превозносили заслуги Георгия Львовича в науке и восхищались его чудесной семьей, особенно юным дарованиемего дочерью. Высокая, стройная, с копной коротких каштановых кудрей и огромными небесно-голубыми глазами, Ники в серо-голубом длинном шелковом платье стала похожа на взрослую девушку. Она в последнее время так расцвела и похорошела. Светлана со смешанными чувствами смотрела на выросшую конкурентку, хотя она сама тоже выглядела великолепно. Среднего роста блондинка с фигурой юной девушки и кукольным лицом странно смотрелась возле долговязого седого старика с бородой. Коллеги профессора Никольского, естественно, завидовали его семейному счастью, не подозревая, насколько все в жизни может быть иллюзорным и даже умные люди подчас бывают совершенно слепы и полны заблуждений.
Вернувшись домой, Георгий Львович, немного разомлевший от выпитого коньяка и дурманящей праздничной атмосферы, обнял Светлану и спросил:
А ты что мне приготовила в подарок, жена?
Утром узнаешь, дорогой, таинственно улыбнувшись, сказала Светлана. Это сюрприз. А сейчас иди спать. Ты слишком много выпил.
За все годы брака Георгий никогда не слышал от Светланы ничего похожего на поучения или упреки. Он удивился, но не стал портить себе настроение нравоучениями.
Я с ней утром поговорю, мысленно успокоил он себя и пошел спать. Пусть никогда не забывает свое место.
Наутро в квартире было подозрительно тихо. Георгию никуда не нужно было идти. Он встал с постели, с удивлением обошел всю их четырехкомнатную квартиру, но не обнаружил ни жены, ни дочери.
У Ники сегодня с утра занятия музыкой, потом школа, а вечером танцы. Но куда запропастилась Света? подумал Георгий. Мне что, самому себе варить кофе?!
Он категорически не одобрял, что его Света работает фитнес-инструктором в центре здоровья, но смирился с этой ее блажью.
В конце концов, должна ведь женщина чем-то себя занять, даже если у нее нет ни ума, ни образования, рассудил он, скрипя зубами отпустив жену на работу, хотя Света работала по четыре часа всего три раза в неделю.
На зеркале в ванной губной помадой было написано:
Георгий, загляни в гардероб.
Ничего не понимая, Георгий Львович отрыл дверцу широкого шкафа в их спальне. Почти все вещи жены куда-то исчезли, а на внутренней стороне дверцы скотчем был приклеен свернутый вчетверо лист бумаги. Георгий взял листок и пошел с ним в свой кабинет за очками. Надев их, он развернул послание своей любимой жены.
Георгий прочитал записку несколько раз, но ее содержание все равно оставалось за гранью его сознания и понимания. В записке было сказано:
«Георгий Львович, я знаю, что ты меня никогда не поймешь и не простишь. Поэтому я не прошу у тебя прощения. Просто, ты обязан знать правду. Я полюбила другого мужчину и уезжаю с ним во Францию. Наша семейная жизнь стала для меня невыносимой. О Ники ты всегда заботился лучше меня. За нее я не переживаю. Мы разведемся, как только подготовим документы. Не сердись на меня, прошу тебя. Ты еще будешь счастлив»
Георгию стало душно. Она распахнул окно. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо промозглой волной, но не вернул Георгию чувство реальности происходящего. Он захлопнул окно и достал из книжного шкафа спрятанную за «Капиталом» Карла Маркса бутылку коньяка. Сделав несколько глотков прямо из бутылки, он прилег на диван.
Может, это все же шутка? подумал он. Ну не могла моя Света, моя маленькая девочка, которую я, как ребенка, воспитывал с ее юности, так поступить со мной. Какая любовь? Какая Франция? Стоп! Но, ведь она забрала все свои вещи! Значит, она и вправду от меня ушла!?
Георгий сделал еще несколько глотков, но ситуация не прояснилась и легче почему-то не стало. Тут его осенило:
Нужно позвонить Свете!
Георгий набрал ее номер и откуда-то из соседней комнаты послышался знакомый рингтон телефона Светы.
Значит, она меня и вправду бросила! Даже телефон оставила в квартире, чтобы я не смог с ней связаться, в отчаянии подумал он. А, может, Света забыла телефон и вернется за ним?
Кого он хотел обмануть?! Георгий с горя помаленьку высосал всю бутылку и забылся тяжелым сном, полным кошмарных видений вперемешку со счастливыми воспоминаниями из своей прошлой семейной жизни.
Ники поразила отца в самое сердце ничуть не меньше своей матери. Она громко рассмеялась, узнав о произошедшем.
Ну, мама жжет! восхищенно воскликнула она. Круто!
Ники, что ты такое говоришь?! не поверив своим ушам, сказал Георгий. Ты что, не поняла? Мама бросила нас с тобой!
Папа, ну а что ты хотел?! дерзко спросила Ники. Мама устала от нашего домашнего концлагеря со всеми твоими «можно» и «нельзя». Она хочет жить по-человечески и я, кстати, тоже. Тебя никогда не волновало, что думает она, что думаю я, тебя вообще наплевать на мнение других людей.
Замолчи! Я приказываю! воскликнул взбешенный Георгий. Как ты с отцом разговариваешь!?
Нет уж, папочка! На этот раз ты узнаешь мое мнение, даже если оно тебе безразлично! Я считаю, мама правильно сделала, что ушла от тебя! гордо вскинув голову, сказала Ники.
Что? в бешенстве заорал Георгий. А ну, не груби отцу! Бегом, марш в свою комнату, и ты не выйдешь оттуда до утра! Да, и никаких карманных денег!
Да, ради Бога! Как прикажешь, папочка! иронично ответила Ники и вышла из кабинета отца, хлопнув дверью.
Как же он достал всех! Мама молодец! Я тоже хочу отсюда свалить, но куда? К бабушке насовсем он меня ни за что не отпустит. Он по воскресеньям, и то меня нехотя к ней отпускает. Не понимаю почему, но они терпеть не могут друг друга, рассуждала Ники. Может, с ним получится как-нибудь договориться. Он, когда выпьет коньяк, становится таким милым. Перестает меня грызть своими нравоучениями и называет «ангелочком». Вот бы он напивался коньяком каждый день!
После ухода жены Георгий Львович действительно стал пить чаще и намного больше чем раньше. Когда он доходил до кондиции и, пошатываясь, укладывался на диван в своем кабинете, Ники чувствовала себя почти счастливой. Отсутствие холодно-насмешливого лица матери тоже стало приятным бонусом в ее жизни. Чаще всего отец, возвратившись с работы, перекусывал чем-нибудь всухомятку и напивался своим любимым армянским коньком. Послонявшись по квартире без дела и немного пообщавшись с дочерью, она уходил в свой кабинет и не выходил оттуда до самого утра. Только раскатистый храп хозяина дома напоминал о его существовании. В такие дни Ники могла спокойно хозяйничать в большой квартире, смотреть все, что ей вздумается по телику, играть в компьютерные игры, общаться с одноклассниками в соцсетях и ложиться спать тогда, когда ей вздумается, а не строго в десять, как того требовал отец.
Ники порылась в бумажнике отца и из стопки купюр разного достоинства, выдернула две зеленые.
Папочка, смотри, что я делаю! хохотала она с остервенением. Ты ведь не станешь из-за двух штук ругать своего маленького ангелочка? Ты спьяну даже не заметишь их отсутствия! Ха-ха-ха!
Пока Георгий храпел в своем кабинете, Ники заказывала по телефону «запрещенную» пиццу, обпивалась «вредной» кока-колой, ела «полные всякой химии» мороженное и десерты, но все же предусмотрительно избавлялась от любой компрометирующей упаковки.
Годами накопившаяся обида на отца вылилась в неконтролируемые приступы злобы, доходящей до садизма. Ники было мало того, что она теперь могла делать то, что ей вздумается. Ей хотелось унизить отца, поиздеваться над ним, пусть даже втайне от него, пусть даже он никогда об этом не узнает, но это было безумно приятно. Она пробиралась к нему в кабинет, когда он спал и делала смешные селфи. На одной фотографии почтенный профессор лежал на диване в обнимку с пустой бутылкой коньяка, с очками на лбу, в галстуке, но без рубашки. Ники хохотала до упаду.