Похоже нам и правда пришла пора поговорить с мамой по душам.
На тот момент, когда мы с Никитой были вместе, я уверена, что они ещё близко общались. Кстати, Светка со своей мамой обо всём разговаривала в отличии от меня.
Не знаю, конечно, что она там ей наплела, но у нас с Никитой было всё по-настоящему. Он был моим первым мужчиной, хотя это никакая не гарантия от разлуки, как выяснилось.
После нашего знакомства, Никита каждый вечер приезжал в общагу и просил комендантшу позвать меня, одаривая её шоколадками.
На третий день я не выдержала и дала ему свой номер телефона.
Мы с Никитой просто гуляли, сидели в кафе, к нему домой идти я не соглашалась, особенно после, того, как Никита меня поцеловал.
Это не был поцелуй в щёку, а тот самый настоящий, в губы, чувственный и долгий. Даже сейчас от воспоминания его тёплых губ, сердце начало бешено колотиться.
Через две недели Никита уехал на соревнования, тогда я поняла, что по уши в него влюбилась. Я не могла не есть, не спать и никакая учёба в голову не лезла, хотя Никита звонил мне каждый день, а иногда и не по разу.
Где-то на четвёртый день, когда он позвонил мне вечером, я вышла из комнаты в коридор и разревелась прямо в трубку. Никита думал, будто у меня что-то случилось, перепугался за меня, начал успокаивать. И когда я наконец призналась, что очень по нему скучаю, в трубке несколько секунд была тишина, которая показалась мне вечностью.
Потом Никита очухавшись от шока, пообещал, что скоро приедет, заберёт меня из общаги и будет целовать в машине, всю ночь не отрываясь.
Вернувшись в комнату, я долго думала, взвесив все за и против, я приняла решение, что больше не буду отказываться от предложения поехать к нему домой.
Ещё неделю назад, мне от одной мысли становилось дурно, но оставшись без Никиты, я поняла, что хочу быть только с ним.
Никита вернулся через два дня и я не помня себя от счастья, спускалась к нему, по ощущениям казалось не касалась лестницы ногами.
Выскочив на крыльцо, я чуть не столкнулась с Никитой, в руках он держал огромный букет роз.
На улице уже был ноябрь, шёл мокрый снег и мы стояли обнимаясь под этой непогодой. Счастливее меня, чем я тогда была, не существовало никого на всём земном шаре. Я плакала Никите в свитер от радости, а он целовал меня в волосы и рассказывал, что чуть с ума без меня не сошёл.
Очнувшись от воспоминаний с кружкой чая в руках и с мокрым от слёз лицом, я понимала, как мне бесконечно жалко, что такое больше не повторится.
Поставив кружку на пол, я продолжила мучить себя воспоминаниями, боль должна быть обоснованной. Мне и без воспоминаний тоже было больно. Я вообще до этого не подозревала, что так можно любить и к самому слову относилась прохладно.
В тот далёкий и счастливый вечер, мы поехали в кафе, розы я бережно положила на заднее сидение.
Полчаса мы не могли выйти из машины, потому что целовались не отлипая, но Никита не предлагал больше к нему поехать.
В кафе, когда мы уже поели, я спросила сама у Никиты, актуально ли ещё его приглашение в гости. Никита ответил, что мечтает, чтобы я поселилась в его квартире, но и гостью такую тоже будет счастлив видеть.
Квартира у Никиты была огромная, новой планировки. Я рассматривала его хоромы с букетом в руках.
Остановившись у стеклянного шкафа с кубками и медалями, я внимательно рассматривала каждую награду.
Будучи далековатой от хоккея, я спросила у Никиты, за что кубки, потому что думала награждают полностью команду, а оказалось, что и игроков отдельно.
Никита был нападающим и как я поняла, очень часто лучшим.
Он явно не настроен был разговаривать про хоккей. Закрыв шкаф, Никита развернул меня к себе, а я вцепилась в букет и стояла не то что не шевелясь, даже дышать перестала. Он просто поцеловал меня и предложил поставить букет в воду.
Я призналась, что всё это для меня оказалось слишком, что так не бывает. Не успела я привыкнуть к огромному городу, где чувствую себя букашкой, которую вот-вот раздавят под ногами и тут ещё Никита взялся ниоткуда. Весь такой идеальный и красивый, как греческий Бог.
Я стояла и несла ему всю эту чушь, а Никита слушал не перебивая и не пытался меня успокоить. Потом сказала, что ему вовсе не такая, как я нужна и попросила Никиту увезти меня в общагу, чувствуя, что сейчас разревусь.
Притянув к себе, Никита сказал, что я маленькая девочка, которая напридумывала всякой фигни, пока его не было. Ещё сказал, что не собирался тащить меня в постель. Никите нужно, чтобы я была рядом и если я не готова, то он может и подождать.
Он выдал мне свою футболку и полотенце, после того, как я согласилась остаться.
После душа мне заметно полегчало, но спать я всё равно пошла на диван в большую комнату.
Проснувшись ночью, я лежала и смотрела в темноту, думала, как ещё несколько дней назад, я дико скучала по Никите и была уверена в своём желании, чтобы он стал моим первым мужчиной, а в идеале единственным. Сейчас Никита в соседней комнате, а я струсила, не смогла.
Я встала и пошла к нему в спальню, остановившись в дверях я смотрела на Никиту. Уличный фонарь освещал комнату, как будто специально для меня.
Он спал укрытый одеялом по пояс и без футболки. Понимая, что обратно дороги нет, я на цыпочках обошла кровать и залезла к Никите под одеяло, положив голову ему на плечо, а руку на живот.
Через несколько секунд Никита накрыл мою руку своей ладонью, потом приподнялся и посмотрел на меня с улыбкой. Сказал, что не поверил и подумал, что всё это ему снится.
Ужасно стесняясь, я предупредила, что раньше у меня никого не было, но Никита не сколько не удивился, обнял меня и сказал, что с каждым днём любит меня ещё больше, поэтому никуда не отпустит от себя.
Усевшись на кровати, он поднял меня за собой. Подняв моё лицо за подбородок, Никита спросил, кто такой красивой девчонке, как я внушил столько комплексов. Я ничего не ответила, хотя чувствовала себя ужасно скованно.
Он стянул с меня футболку и швырнул её на стоящую рядом тумбочку, а я инстинктивно закрыла грудь, скрестив на ней руки, потом поняла, что веду себя, как идиотка, опустила руки вниз.
Наклонившись, Никита начал меня целовать, через несколько секунд напряжение пропало, как и способность думать. Он медленно положил меня и начал ласкать невесомыми движениями, моё тело отзывалось на каждое Никитино прикосновение. Я почувствовала, что он снимает с меня плавки, я не выдержала и закрыла лицо руками.
Какое-то время я так и лежала, пока не услышала, что Никита шепчет моё имя, тогда только я убрала руки, но не смотрела на него, мне было очень стыдно и я ничего не могла с собой сделать.
Никита сказал, что не понимает из-за чего я так стесняюсь, если мы любим друг друга, значит всё что между нами происходит, касается только нас и лично он ни с кем это обсуждать не собирается.
Эти слова на меня подействовали, как анастэзия и я повернула голову к Никите, а он воспринял это, как призыв и прильнул к моим губам.
Больше я не зажималась, а наоборот поняв, что скоро всё произойдёт, чувствовала предвкушение.
От первых Никитиных продвижений, я испытала невероятное наслаждение и даже решила, что дальше так же будет, но внезапная вспышка боли, заставила меня вскрикнуть. Никита впился в мои губы и продолжал двигаться, испуг от боли отошёл на задний план, удовольствие вернулось. В следующий раз этой же ночью, я кричала от умопомрачительного и ни с чем не сравнимого кайфа, выгибаясь, как змея.
Когда всё закончилось, мне было даже не по себе от своего собственного поведения, а Никита обнимая меня без конца спрашивал, точно ли у меня ничего не болит.
Не в состоянии пошевелится, я уснула на его плече.
****
2. Яна
В окно лоджии уже во всю светило солнце, когда я вернулась в серую реальность из своего счастливого прошлого. Взяв с пола кружку с недопитым чаем, я вернулась в квартиру совершенно обессиленная.
Все шесть лет я запрещала себе даже близко подходить к этим воспоминаниям, теперь понимала почему.
После Никиты у меня больше никого не было, я не смогла его забыть, хотя очень старалась. Боль со временем затихла, но не исчезла. Он, как будто убил меня своим предательством, мне ничего не доставляло удовольствия.
С Соней я немного оттаяла и даже начала верить, что всё ещё может быть хорошо, но появился опять Никита и всё испортил.
Проснувшись, после садотерапии, я посмотрела на часы, на них было почти половина пятого, скоро должна мама с работы прийти.
Урчание желудка, раздавалось, чуть ли не на всю квартиру, я согрела чайник и налила себе какао. Съев бутерброд, я почувствовала себя бодрее.
Минут через пятнадцать сбрякала входная дверь.
Господи, Яна! С тобой тут всё в порядке? испуганно спросила мама, когда я вышла навстречу.
Вполне, улыбаясь ответила я и забрал у неё один пакет.
А почему тогда не позвонила? продолжала допытываться мама, настороженно рассматривая меня.
Потому что проснулась только ночью, не буду же я тебя будить, чтобы сказать, что я в порядке, а потом опять уснула и встала недавно, перед твоим приходом, объяснила я.
Тебя там что пытали, не давая спать? с недоумением спросила она.
Зачем мне кто-то я сама себе палач, ответила я, выставляя дары огорода на стол.
Увидев банку с малиной, я сразу же открыла её, засунув несколько ягод в рот и замычала от удовольствия.
Я взяла на неделю отпуск за свой счёт, так что может завтра в дом со мной пойдёшь? неуверенно спросила мама. Там всё таки свой двор, позагораешь, воздухом подышишь, продолжала уговаривать она меня.
Здорово, но только завтра, уточнила я.
У меня есть бутылка вина, может выпьем? и не дожидаясь моего ответа, мама достала из шкафа красивую бутылку и бокалы. Если ты не будешь, то я одна выпью, она настроена была серьёзно, я наблюдала за мамой, поедая малину из банки.
Ну раз пошла такая пьянка, тогда ты мне скажи, ты всё ещё дружишь с тётей Тоней? от её ответа зависело, на каком уровне мы дальше будем общаться.
Нет, конечно! Ты что! Я с ней разругалась и выгнала отсюда! я даже подавилась от неожиданности.
Я даже не знала, что ты так умеешь, откашлявшись, сказала я удивлённо.
Заумеешь тут, пожалуй, и она выпила полбокала залпом, я недолго думая последовала маминому примеру. Тоня эта, гадина настоящая и Светка сволочь отменная, эмоционально добавила она.
Я сидела и не верила своим ушам, конечно, я думала, что возможно они уже не общаются, но такое мне даже в моих самых смелых предположениях в голову не приходило. Маму я для себя открыла совсем с другой, незнакомой мне до сегодняшнего дня стороны.
Уже больше трёх лет прошло, а у меня всё язык не поворачивается с тобой поговорить, никто не любит свои ошибки признавать, вот и я ничем не лучше, я не очень понимала суть, по стало очень интересно.
Это же твоя подруга, ты не обязана передо мной отчитываться, оправдывала я маму, перед ней же.
Если бы, я ведь помню, как тебя от них корёбило и ты права оказалась, продолжала мама непонятно выражаться.
Как вспомню, что я тебе сама рассказывала про Светкино замужество, аж дурнеет сразу, я настороженно на нёё посмотрела, неужели мама знает про нас с Никитой.
Меня сейчас порвёт от любопытства, если ты не перестанешь загадками говорить, она подняла на меня виноватые глаза и разлила вино по бокалам.
Надеюсь, ты не буйная, после вина. Я бы услышала такое, то прибила бы себя за такую подружку, услышав горькие раскаяния мамы, я не удержалась и захохотала, она была забавная, когда себя гнобила.
Оказывается, Светкин муж, твоим парнем был? мама сверлила меня глазами.
Это было очень давно, ответила я, сделав безразличное лицо, и надеялась, что сработает.
Ну, допустим, наверное, я не успела сделать убедительный вид. Пришла ко мне Тоня в тот день, когда я её выгнала, уточнила она. И начинает рассказывать слёзно, что мол Светкин футболист, на соревнованиях был и столкнулся с другим игроком, получил сильную травму, теперь наверное, ходить даже не сможет, не то что бегать, мама запихала в рот кусок сыра и начала усердно жевать, видимо от волнения.
Он хоккеист, у меня внутри от такой новости всё похолодело и хмель от вина весь из головы вылетел.
Что? не поняла она, моего уточнения.
Никита хоккеист был, а не футболист, повторила я без выражения, уставившись в одну точку.
А говоришь давно было, ухмыльнулась мама. Ну, вообщем я Тоньке тогда даже сочувствовать начала, мол тяжело Свете будет, с маленьким ребёнком, да ещё мужа поднимать, а она мне заявляет, да зачем он ей такой сдался, мол моя дочь не за такого замуж выходила, я аж дар речи потеряла, она встала с табуретки и подошла к подоконнику. Пока я ртом воздух ловила, Тонька продолжала Светку свою выгораживать, говорит, что она молодая красивая, не будет же себя в яму с инвалидом зарывать, и ребёнок тоже ему нужен был, а не Светке, пусть мол спасибо скажет, что родила, не каждая на такое согласится, мама руками рот прикрыла. Да как такое вообще возможно, я до сорока шести лет дожила и не знала, что такие уроды существуют, на этот раз я сама разлила вино и протянула ей бокал молча. Вот тогда-то я ей и сказала, что если бы не дай Бог моя дочь такое сделала, я бы её больше знать не захотела, мама сделала паузу и посмотрела на меня, как будто проверяла, готова ли я слушать дальше этот психологический триллер. Тонька ощетинилась и говно-то из неё полезло, сказала, что спортсмен, твою распрекрасную Яночку бросил ради Светки, так же как и от тебя Лёня ушёл, никому мы такие хорошие не нужны, слёзы покатились по её щекам, но я даже с места не сдвинулась. Видишь мать у тебя какая дура и тебе жизнь успела искалечить, всхлипывая и вытирая лицо рукой, сказала мама.
Ты не дура, доверчивая просто, у меня тоже комок в горле стоял, я голос даже свой не узнала.
Но ты-то нет, чуть ли не с гордостью заявила она.
И я тоже, поверила Никите, а он меня предал, проговорила я медленно.
Да это Светка тварь всё подстроила! злобно зашипела мама.
Ну да, целоваться с ней заставила и в постель на удавке затащила, подтвердила я с сарказмом.
Ты что видела, что ли? с ужасом спросила она.
Светка фотки отправила мне на электронную почту, ответила я и выпила вино, не выдерживая уже этого самобичевания.
Так это она заранее всё продумала, да ещё забеременела удачно, знала поди, что он благородный и не бросит ребёнка, у мамы лицо было, как будто она заговор раскрыла.
Теперь это уже неважно, упрямо проговорила я, сжимая зубы.
Не знаю, как ты, конечно, но я после того, что узнала, отца твоего сразу простила. Да и как выяснилось прощать-то его не за что было, Лёня ведь меня звал с собой в город, даже не один раз, я слушала маму и не переставала удивляться, раньше бы я ни за что не поверила, что человек так сильно может измениться.
Папа мне звонил несколько раз, когда я ещё на четвёртом курсе училась, в гости звал, сказал, что у меня брат родился, призналась я.
Вот видишь, у него всё хорошо, обрадовалась она, а я уже вообще перестала понимать, что происходит.
В гости я к папе не поехала и даже общаться не стала, решила, что по отношению к тебе это будет нечестно, сказала я и улыбка исчезла с маминого лица.
Зря, Лёня хороший отец, алименты платил, пока ты университет не закончила, звонил всё время, спрашивал, как у тебя дела, задумчиво глядя на меня, ответила она.
Чего же ты с ним не поехала, если он такой весь замечательный? спросила я.
Сейчас много можно причин насочинять, мама у меня тут была не очень здоровая, например, или переезд мог на твоей учёбе плохо отразиться, но на самом деле любовь закончилась, чувства прошли, осталась привычка, а мы и не заметили этого в каждодневной рутине, жили с Лёней, как брат с сестрой, грустно ответила мама. Но тебя-то мы же всё равно любим, с улыбкой добавила она.
Не представляю, что же мне нужно такое услышать, чтобы тоже простить его и успокоиться, как же я устала от этой боли, сколько лет прошло, а я до сих пор, как в замкнутом круге.
Ты не успокоишься, потому что всё ещё любишь своего Никиту, уверенно заявила мама. Будь тебе всё равно, ты бы его уже забыла, добавила она в качестве доказательства.
Ты знаешь почему я ушла с последней работы? Потому что ребёнок, ради которого меня наняли няней, оказался дочерью Никиты, ответила я на свой же вопрос.
Как?! вскрикнула мама.