Все та же сцена, только огни уже алые. Барабанщик скрыт в тени, зато хорошо видно ту девушку с алыми волосами, которая играет на гитаре и что-то поет в микрофон вместе с одним из парней.
И снова сцена песня завершилась, и все четверо кланяются слушателям, которым, судя по всему, понравилась песня. Девушка в маске улыбается темно-красными губами.
А потом несколько фото с улицы, когда музыканты закидывают инструменты в потрепанный фургончик, кто-то снимал их из-за угла. Парни живо переговариваются, пьют пиво из банок, а девушка улыбается. На одном из снимков она снимает маску и алый парик, и можно понять, что она и есть Диана Мунлайт. Неведомый фотограф снял ее лицо крупным планом несколько раз.
Снимки лежат перед ней как живые доказательства ее греха. Она нарушила заповедь святого Мунлайта «не перечь мне» и должна понести наказание.
Ну, что же ты молчишь? удивительно мягко говорит отец. Расскажи мне все.
Ком в горле вяжет, горчит, шевелится, и Диане кажется, что она проглотила ящерицу. И вдруг чувствует, как ее начинает тошнить. Она смотрит на фотографии и понимает, что это конец. И кто их сделал она не знает. Понимает лишь, что это было совсем недавно.
Вот, значит, как ты проводишь свободное время, дочь. Прекрасно. Замечательно. Просто великолепно. Восхищен. Хорошо, что эти снимки попали ко мне, а не в прессу, говорит отец, и Диана не понимает, почему он не кричит ведь он зол.
Решила растоптать мою репутацию? спрашивает он вкрадчиво. Шляешься с какими-то панками по дешевым клубам и скачешь на сцене, распевая глупые песенки? А что ты еще делаешь? Алкоголь, беспорядочные связи, наркотики? Как ты еще пыталась опозорить мое имя?
Диана не понимает, как связаны дело ее жизни и репутация отца, но продолжает молчать. Она не понимает, как так вышло, ведь она была очень осторожна на протяжении двух лет. Не понимает, как себя вести.
Это просто музыка, папа, тихо говорит она, не узнавая свой голос. Он дрожит. Ком в горле растет.
Нет, это не просто музыка. Это удар под дых. Родному отцу. Его сжатый кулак разрезает воздух, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности. Ты, одеваясь как дешевая шлюха, решила, что сможешь стать шутом для отребья? голос отца становится все раскатистее и раскатистее. Думала, что я никогда не узнаю? Я? Или ты считала меня идиотом, который не видит, что происходит у себя под носом? Раз так жаль. Жаль, что моя репутация дешевле этих паршивых подонков с гитарами наперевес.
Он говорит долго и со вкусом. Швыряется фотографиями. Называет тех, кого Диана считала друзьями, грязными словами.
Педагогический процесс в действии.
Я дал тебе все
Кроме свободы.
Ты ни в чем не нуждалась
Кроме отцовской любви.
А ты решила вытереть об меня ноги?
Это была ее мечта.
Ты слишком сильно меня разочаровала, моя маленькая Диана. И мне придется наказать тебя.
Она вздрагивает впервые слышит свое имя, произнесенное голосом отца. Он никогда не поднимал на нее руку, но словами бьет больно, четко в цель.
Как ты туда попала? через какое-то время спрашивает отец. Кто заставил тебя?
Никто
Диана не хочет говорить, что познакомилась с Брайаном в университете на занятиях по искусству. Они подружились, что было удивительным, ведь прежде у нее не было друзей, столь близких по духу, вернее, так у нее просто не было друзей. Детки из богатых семей не в счет. Они либо развлекаются вместе, либо «дружат» против кого-то, и каждый готов вцепиться другому в глотку. Даже ее родные братья готовы разорвать друг друга из-за наследства.
Как и она, Брайан тоже хотел делать музыку. И он познакомил ее со своими друзьями-музыкантами, которые срочно искали гитариста и бэк-вокалистку. Диана идеально им подошла. С той минуты, как она вошла в полутемный гараж, в котором шла репетиция группы «Стеклянная мята», началась ее новая жизнь, в которой появилось место настоящей музыки. Она не просто занималась вокалом и гитарой, как раньше, она исполняла то, что они вместе придумывали, хоть сначала и были в шоке от того, чья она дочь. И эту музыку слышали и слушали другие люди. Мечта Дианы дарить свою музыку стала исполняться. Кроме того, она наконец познала настоящую жизнь, вкус свободы. И ей это нравилось, это давало силы жить и вдохновляло. Она выбралась из красочных декораций богатства и полной грудью вдохнула свежий воздух. Впервые попробовала уличную еду, побывала в самых опасных районах города, попала в клуб «Морская свинья» мекку рока. Познакомилась с кучей крутых людей, большинство из которых так или иначе были связаны с современным творчеством.
Дэвид, Брайан, Аллигатор и Николь стали для нее семьей.
Естественно, это было рискованное мероприятие, но Диана четко решила про себя, что если будет и дальше бояться всего на свете, то ей проще будет сидеть запертой в амбаре. Да, она опасалась, что отец узнает ее тайну, но делала все возможное, чтобы этого не произошло. Диана всегда выступала только в маске и парике, чтобы ее никто не узнал. Она была аккуратна во лжи никто ни разу не заподозрил ее в том, что она не просто учится в элитном университете, но и занимается музыкой.
И все шло хорошо до этих чертовых фотографий.
Если бы она узнала, кто сделал их, не задумываясь нажала бы на курок, стоило бы ей дать в руки пистолет.
В этой истории должны быть наказаны все, с каким-то удовлетворением говорит отец. Те, кто втянул тебя в это дерьмо, получат свое. Обещаю.
У Дианы расширяются зрачки. Николь и парни не должны пострадать. Они ничего не сделали. Они просто как и она! хотели играть свою музыку. Но Скорее всего, отец знает всю их подноготную наверняка его люди собрали на них целое досье. И он не бросает на ветер пустых угроз. Если обещал сделает.
Пожалуйста. Не надо, просит она, хотя понимает, что не должна показывать свою реакцию.
Не думаю.
Они ни при чем.
Понимаешь ли, дело в тебе, вновь спокойным тоном говорит отец. Я множество раз просил и тебя, и твоих братьев быть осмотрительными. Но никто, кроме Аарона, никогда не слушает меня. И вы устраиваете цирк, зная, что за каждым моим промахом следят тысячи глаз, и это я не говорю о проклятых журналистах. Нелегальные гонки, в которых участвовал Джек, Уилсон, запихивающий в себя наркоту, незаконнорожденный ребенок Виктора от какой-то нищей потаскухи, а теперь еще и ты. Мне надоело, что нашу фамилию постоянно полощут в газетах и в Интернете. «Крейн Груп» это империя. Ты должна понести наказание, как и твои братья. Для ее и вашего же блага.
Но они же не виноваты, тихо говорит Диана. Ее глаза болят от скопившихся слез.
Да, бывает так, что страдают невинные люди, соглашается отец. Это будет твоей расплатой за свое непозволительное поведение. Гарантом того, что ты так больше не поступишь.
Диана судорожно вспоминает, что отец любит переговоры. И она пытается воспользоваться последним шансом.
Что мне сделать, чтобы ты не вредил им? спрашивает она подрагивающим голосом и ничего с ним поделать не может.
Беспокоишься за друзей? спрашивает с любопытством отец. Я думаю, кое-что можно сделать. Все-таки ты моя единственная дочь, и я могу пойти навстречу. Откажись от них. Он, гипнотизируя, смотрит ей в глаза и повторяет: Откажись от них сама. Чтобы у тебя больше не возникло соблазна вернуться.
Как отказаться?
Позвони им и скажи, что больше не будешь общаться с ними. И сделай это так, чтобы я поверил.
Диана знает, что отступать некуда. Или так, или «Стеклянную мяту» ждут сложные времена. Она достает телефон и, набравшись решимости, набирает номер Брайана. Тот сразу берет трубку.
Привет, Ди, весело говорит он, ты куда-то пропала. Я скучаю! Кстати, мы собрались вместе. Хотим сходить в бар. Может, с нами? Получится сбежать?
Нет, отвечает Диана.
Это Диана? слышится громкий бас Аллигатора. Поставь громкую связь, приятель! Здорово, крошка!
Эй, привет! Как дела? слышит она голоса Брайана и Николь.
Все хорошо. Хорошо, что вы вместе. Я хочу сказать вам кое-что, говорит Диана, глядя в стену.
Что случилось? спрашивает удивленно Брайан.
Говори все, подруга! кричит откуда-то Николь. У тебя какие-то проблемы?
Тебе нужна помощь? басит Аллигатор, и ему вторит Дэвид.
Или ты от родительского надзора не можешь смыться? хмыкает Дэвид и привычно ворчит: Нахрен вообще так жить? Столько бабла и никакой свободы. Я говорил, что твой папаша придурок?
Отец улыбается, но глаза его холодны.
Это я говорила, весело вмешивается Николь. Они все знают, как Диане тяжело в этом доме. И если сначала считали ее глупой, зажравшейся девочкой, которой захотелось поиграть в музыку, полагая, что богатство это неимоверно круто и избавляет от всех проблем, то со временем стали осознавать весь ужас и всю нелепость положения девушки.
Так что ты хотела сказать? уточняет Брайан с любопытством.
Я больше не буду играть с вами, резко говорит Диана.
Воцаряется тишина.
В смысле? непонимающе спрашивает Николь.
Что-то случилось? добавляет изумленно Дэвид.
Эй, говори, что такое, детка! Разберусь со всеми, мать их! кажется, Аллигатор бьет увесистым кулаком по столу.
Я поняла, что совершила ошибку, продолжает Диана. На нее вдруг нападает какое-то странное спокойствие и укутывает в свои мягкие объятия. И я хочу сказать прямо, потому что надоело притворяться.
И что ты хочешь сказать прямо? спрашивает Николь напряженным голосом, как будто понимает, что сейчас произойдет. А парни тупят.
Мне не стоило связываться с вами, в голосе Дианы высокомерие и какая-то аристократическая усталость. За два года, что мы играли вместе, мы не добились ничего. Мне печально признавать, но Ничего. Ноль. Зеро. Знаете, я много думала обо всем этом И каждый раз приходила к одному и тому же выводу с вами ничего нельзя добиться. Вы абсолютно бесполезные. Аморфные. Жалкие, говорит она, глядя в глаза тонко улыбающемуся отцу.
На какой-то миг воцаряется густая наэлектризованная тишина. А потом ее разрывает голос Аллигатора:
Крошка, какого, мать его, фига ты сейчас это говоришь?
Ты обдолбалась, Ди? на всякий случай уточняет Брайан. В его голосе надежда.
Вы прекрасно все понимаете. Все ваши потуги бессмысленны. Я не могу тащить вас на себе.
Что значит «тащить на себе»? спрашивает зло Николь, основная вокалистка. Ты понимаешь, что ты несешь?
Вполне, подтверждает Диана скучным голосом. Я просто хотела сказать вам правду. Ребята, по отдельности вы ничего, крепкие серые середнячки. Но вместе Она выдерживает драматическую паузу. У вас ничего не получится. Когда слишком посредственные люди собираются вместе, получается что-то худшее, чем просто посредственность. Я более чем отлично осознала это, поэтому ухожу. Не хочу вязнуть в шлаке.
Ну ни сука ли ты? почти восхищенно спрашивает Николь.
Слабый вокал не дотягиваешь нижние, часто пережимаешь верхние, равнодушным тоном отвечает Диана.
Ты реально в себе? ошарашенно спрашивает Дэвид.
Твоя фальшивая игра самое слабое звено в группе, все так же равнодушно говорит Диана. Тянешь за собой на дно.
Полегче, в голосе Аллигатора угроза.
Научись попадать в такт барабанам, продолжает она.
Диана! кричит Брайан. Да что с тобой? Это же не ты, не ты!
Это я. Истинная я. А ты вообще неудачник. Каким чудом ты поступил в Бейли? она едва не срывается, но никто не замечает этого. Они что-то кричат ей вместе, но Диана не хочет этого слушать.
Знаете, отец правильно говорил, что нищеброды это отдельная категория людей, у которых на генетическом уровне заложены неудачи. Я не такая. И больше не хочу тратить на вас свое время. Пока.
С этими словами Диана сбрасывает звонок и отключает телефон.
Было довольно убедительно, качает головой отец и заключает: Все-таки с дочерьми куда приятнее иметь дело. Я рад, что ты хотя бы в последний момент немного одумалась. Попытайся реабилитировать себя в моих глазах. С этого момента никакой музыки. До начала учебы ни ногой из дома. Никаких средств связи. И учиться будешь за границей.
Но
Этот вопрос решен, в голосе отца непреклонность. Можешь идти.
На ватных ногах Диана встает и медленно шагает к двери, понимая, что комок в горле стаял и внутри все саднит.
Думаешь, там ты была яркой? вдруг спрашивает отец с насмешкой. Она оборачивается, замирает. Ей кажется, что сердце стучит в два раза медленнее, чем должно, пропускает удары. Один за другим.
Ничего не может быть ярче денег и упоительнее, чем власть, заключает отец. Это его простая философия. Возможно, он даже пытается успокоить Диану на свой манер. Но этого не получилось.
А дальше все было как в кошмаре.
Когда Диана приходит в свою комнату, там уже толпятся несколько горничных и дворецкий (зачем он нужен в их доме, Диана категорически не понимает). В комнате беспорядок. Они ищут «запрещенные» вещи по приказу отца.
Диана молча наблюдает, как забирают ее гитары, уничтожая все, что ей дорого. Гитары для нее как живые существа, и ей физически больно от мысли, что их выбросят как беспомощных щенков в мусорный бак. У нее забирают телефон, планшет, ноутбук, банковскую карту и блокируют доступ в Интернет, единственное, что оставляют, электронную читалку и библиотеку.
Прибегает мать, которая не понимает, что случилось, а когда узнает, приходит в замешательство и ужас. Она готова оттаскать дочь за волосы, но ей приходится быть сдержанной из-за прислуги. И уже потом, когда они остаются наедине, Эмма высказывает ей все, и через слово Диана слышит: «наследство», «наследство», «наследство» как будто бы на нем сошелся клином свет. Больше всего на свете мать боится, что Диана потеряет не себя, а наследство.
Как они тогда будут жить?
Диана готова задавать этот вопрос уже сейчас. Как?
Дальше идут серые ватные дни. За окном поздняя нежная весна, а Диане кажется, что на дворе поздняя холодная осень. И на душе тоже осень: голые ветки ноября царапают ее за живое, кусают, щиплют, лезут в глаза. Внутри жжет так, словно у души бывает изжога. Она ничего не делает смотрит какие-то идиотские передачи и фильмы по телевизору и слушает музыку, иногда ест.
А через два дня Диана сбегает, потому что ей все надоело.
Она ловко обманывает охрану, переодевшись в верхнюю одежду одной из горничных глупой девицы, успешно подкупленной дорогими бриллиантовыми серьгами. И ранним безветренным утром уезжает в машине продавца морепродуктов, который несколько раз в неделю привозит в их особняк в сердце Верхнего Ист-Хиллса свежую рыбу, кальмаров, мидий и креветок отец их обожает, в отличие от самой Дианы.
Едва оказавшись в шумном Монисе, она выходит из машины и, смешавшись в толпой, садится на метро, а потом на автобус. Забредя в торговый центр, она находит женский туалет и преображается. Весь день Диана находится в движении, едет, идет по широким улицам, глядя по сторонам и то и дело нервно оборачиваясь наверняка ее будут искать. Она останавливается только лишь около тележки продавца с хот-догами, когда чувствует голод. В какой-то момент ей кажется, что она видит в пестрой толпе Брайана, и тотчас уходит, крепко сжимая в руке ледяной стакан с колой. Диане страшно встречаться с ним лицом к лицу, но потом она понимает, что, должно быть, ей показалось. А если это и был он, то не узнал бы. Свое лицо она закрывает единственной маской, которая у нее осталась, больничной, на ней чудом сохранившийся красный парик, а одета в плащ до колен с отложным воротником и поясом. Горничная с испанским акцентом уверяла ее, что плащ двусторонний, поэтому уезжала она в ярко-голубом, а теперь ходит в черном. А еще это подделка известного бренда «Дэлмор». Диана не особо разбирается в моде, но может отличить настоящую качественную вещь от дешевки. Впрочем, сейчас ей все равно. Она просто идет, сама не зная куда. Мимо проносятся лица тысяч людей все разные, но для нее их лица вылеплены из одного пластилина. Проносятся тысячи машин, деревьев и окон в каждом из них своя история. Проносится целая жизнь.
Единственное, что заставляет Диану чуть улыбнуться, реклама нового аромата модного французского бренда, лицом которого выступает Дастин Лестерс. Ее только что запустили, и она всюду на остановках, на билбордах, на светодиодных экранах и даже на фасадах небоскребов. Дастин великолепен выглядит мрачно и сексуально одновременно: зачесанные назад темные волосы, вызывающий взгляд исподлобья, ухмылка, сводящая с ума, накинутый на плечи пиджак. Небрежно засунув в карманы брюк руки, он идет по ночной улице, собирая за спиной армию огней неспящего города.