Эмма ЧейзПринцесса Элли
Сладким кумирам
и медленно горящим.
Пролог. Логан
Некоторые парни привыкли думать своими членами.
Ну, вы знаете такой типаж. Они быстро и красиво говорят, глаза бегают туда-сюда в поисках пары красивых ножек, пышной груди или упругой задницы, за которой они с удовольствием будут волочиться.
Другие слишком много думают. И этих вы встречали. До ужаса осторожные, медлительные, взвешивают каждое слово, как будто боятся, что все, что они скажут, будет использовано против них.
Я не отношусь ни к тем, ни к другим.
Я всегда прислушиваюсь к своему чутью. Когда у меня внутри что-то сжимается, словно предупреждение, я действуюбез колебаний. Когда дергает и толкает, я останавливаюсь и все как следует обдумываю. Когда извивается и корчится, я точно знаю, что здорово напортачил.
Мое чутьемой лучший друг, моя совесть, моя самая смертоносная сила.
И оно никогда не подводило меня.
Чутье тащит меня к ее двери. Оно заставляет меня застыть на месте, когда я стучу. Оно подсказывает мне словаслова мольбы, незнакомые до этого слова раскаяния, которые я с радостью скажу, чтобы все исправить.
Чтобы вернуть ее.
Потому что, несмотря на отличное чутье, иногда я просто идиот.
Вчера был один из таких дней.
Элли. Это яоткрой, нам нужно поговорить.
Я чувствую движение по другую сторону массивной дубовой двериэто не шорохи, не движение теней под ней, а подсказка моего подсознания. Я чувствую ее там, внутри. Она стоит рядом и слушает.
Уходи, Логан.
Голос у нее напряженный, более высокий, чем обычно. Расстроенный.
Элли, пожалуйста. Я был придурком, я знаю Мне не очень нравится умолять в коридоре, но если так надо Прости. Впусти меня.
Элли трудно разозлить, она быстро прощает; в ней просто нет места для обид. Поэтому ее слова падают, как удар молота, словно сбивают меня с ног.
Нет, ты был прав. У сестры принцессы и телохранителя из Ист-Амбой нет шансовмы долго не продержимся.
Неужели я действительно ей это сказал? Что, черт возьми, со мной не так? Мое чувство к нейединственное, что имеет смысл в моей жизни. Что имеет значение.
Но я никогда не говорил ей об этом.
Вместо этого вместо этого я сказал все не так, как следовало.
Я прижимаю ладонь к гладкому дереву и наклоняюсь вперед, желая быть как можно ближе к ней.
Элли
Я передумала, Логан.
Если бы труп мог говорить, его голос звучал бы точно так же, как сейчас у моей Элли. Ее тон ровный, безжизненный.
Я хочу сказку. Я хочу то, что есть у Оливии замки и экипажи а ты никогда не сможешь мне этого дать. Я бы просто смирилась. Ты никогда не сможешь сделать меня счастливой.
Она это несерьезно. Это мои словавесь этот бред, в котором я ее убедил, и она швыряет его обратно, прямо мне в лицо.
Но Боже, это чертовски больно слышать. Физически больнослова вонзаются глубоко в живот, сдавливают грудь, перемалывают кости. Я не шутил, когда сказал, что умру за нее и прямо сейчас мне кажется, что это чистая правда.
Я хватаюсь за дверную ручку, чтобы войти внутрь, чтобы увидеть ее лицо. Убедиться, что она не хотела всего этого говорить.
Элли
Не входи! Я никогда не слышал, чтобы она так кричала. Я не хочу тебя видеть! Уходи, Логан. Все конченопросто уходи!
Я тяжело дышукак бывает, когда боль разрушает тебя, когда приходится дышать сквозь боль. Я сглатываю желчь, выпрямляюсь, разворачиваюсь и иду по коридору. Подальше от нее. Именно так, как она и хочет, как она просит. О чем она только что прокричала через дверь.
Мой мозг велит мне шевелитьсяубираться отсюда к черту, минимизировать потери и зализать раны. А мое сердцегосподи, этот бедный ублюдок слишком изранен, чтобы вообще что-то чувствовать.
Но потом, примерно на середине коридора, мои шаги замедляются, пока я полностью не останавливаюсь.
Потому что мое чутье оно болезненно напрягается. Оно бунтует. Оно кричит, что все это неправильно. Это не она. Что-то не так.
И даже больше Что-то совсем, совсем не так.
Я осматриваю тихий коридорни охранника, ни горничной. Я оглядываюсь на дверь. Она закрыта, тихая и неподвижная.
Я поворачиваюсь и иду прямо к ней. Я не стучу, не жду и не спрашиваю разрешения. Одним движением я поворачиваю ручку и захожу внутрь.
От того, что я там вижу, меня бросает в дрожь.
Я ожидал чего угодно, но не этого.
Совсем не этого
1. Логан. Пятью годами ранее
Вы хотели видеть меня, принц Николас?
Хочу признаться: когда власти придержащие впервые предложили мне должность в королевской службе безопасности, меня это не интересовало. Сама мысльсопровождать каких-то самодовольных аристократов, которые влюблены в звук собственного голосаи в запах собственной задницы, не привлекала меня. С моей точки зрения, телохранители лишь на ступеньку выше мальчиков-слуг, а я не слуга.
Я хотел действовать. Славы. Цели. Я хотел быть частью чего-то большего, чем я. Чего-то благородного и долговечного.
Да, Логан, присаживайся.
Я довольно быстро проявил себя в армии. И Уинстонглава Дворцовой охраныобратил на меня внимание. Он сказал, они ищут людей особого склада для личной команды принца Николаса. Молодых парней, которые быстры, легки на подъем, преданны и свирепы, когда понадобится. Тех, для кого в порядке вещей захватить с собой нож на перестрелкупотому что им не понадобится ни этот гребаный нож, ни пистолет, чтобы победить.
Всего через несколько недель я стал иначе смотреть на все это. Мне стало казаться, что это призвание, долг. Особенные люди делают так, чтобы что-то происходило и дела делалисьони обладают силой, с помощью которой могут облегчить жизнь не-столь-особенным-людям.
А я защищаю их, чтобы они могли это делать.
И вот молодой принц сидит напротив меня за письменным столом в библиотеке роскошного пентхаусаон особенный человек.
Сколько тебе лет, Логан?
В моем досье сказано, что мне двадцать пять.
Если святой Петр был ловцом человеческих душ, то у меня дар их читать. Это навык, который необходим для такой профессииза версту чуять намерения другого человека. Уметь прочитать все по его глазам, по тому, как он переступает с ноги на ногу, узнать, на что он способен и что он за человек.
Николас Пембрукхороший человек. До мозга костей.
И это большая редкость.
Чаще всего особенные людипервоклассные отморозки.
У него дергается угол рта.
Я знаю, что сказано в твоем досье. Я не об этом спрашивал.
Он не дурак: в жизни ему достаточно лгали, чтобы научиться определять на слух, что правда, а что нет.
Сколько тебе лет на самом деле?
Я смотрю ему в глаза, гадая, к чему он клонит.
Двадцать два.
Он медленно кивает, массируя большим пальцем ладонь другой руки, размышляя.
Итак, ты был призван в армию в пятнадцать? Солгал о своем возрасте? Такой молодой.
Я пожимаю плечами.
В призывном пункте особо не разбирались. Я был высоким, крепким и умел драться.
Ты был ребенком.
Я не был ребенком, Ваше Высочество. Не больше, чем вы.
Детствоэто когда ты должен наделать ошибок, понять, кто ты, кем ты хочешь быть. Тебе дается официальное разрешение побыть ослом. У меня не было такой привилегии, как и у Николаса. Наши судьбы были предрешены еще до нашего рождения. Разные судьбы, конечно, но независимо от того, растешь ты в конуре или во дворце, ожидания и требования окружающих, как правило, довольно быстро убивают в тебе невинность.
Почему ты ушел из дома таким юным?
Теперь моя очередь ухмыляться. Потому что я тоже не дурак.
Вы знаете почему. В досье об этом тоже написано.
Я умею распознавать отморозков, потому что сам из таких. Преступники не особенно везучие. Мелочные, хитрые, достаточно отчаянные и поэтому опасныеиз тех, кто улыбнется тебе в лицо, похлопает по спине, а потом всадит в спину нож, как только ты отвернешься.
Мой дедушка умер в тюрьмеон сидел за убийство, совершенное во время вооруженного ограбления. Отец тоже умрет там, и чем скорее, тем лучшеон сидит за непредумышленное убийство. У меня есть дяди, которые сидели за самые разные вещи, двоюродные братья, которых убили средь бела дня прямо на улице, и тети, которые, не задумываясь, отправили своих дочерей на панель.
К тому времени, когда мне исполнилось пятнадцать, я понял, что, если останусь в этой дыре, мне конец. И тогда у меня будет только два пути: в тюрьму или на кладбище.
Ни один вариант меня не привлекал.
Что это на самом деле значит? Все эти вопросы?
Всегда лучше сразу переходить к делу, прямо и быстро.
Его серо-зеленые глаза фокусируются на мне, он изучает меня, чуть ссутулив плечи, как будто на них сидит слон.
Теперь, когда Генри у меня в руках, королева хочет, чтобы мы вернулись в Весско, через два дня. Ты же знаешь.
Я киваю.
Я хочу взять Оливию с собой домой на лето.
Какое-то время я сомневался в этой симпатичной нью-йоркской булочнице. Она вложила всякие идеи в голову Николасу, сделала его безрассудным. Но она хорошая девушкатрудолюбивая, честная, и она заботится о нем. Не о его титуле или банковском счете. Ей наплевать на них, и, вероятно, она предпочла бы, чтобы у него их не было.
Она делает его счастливым.
К тому же за те два года, что я работаю с наследным принцем, я не помню, чтобы когда-нибудь видел его по-настоящему счастливым.
Разумно ли это? спрашиваю я.
Оливия Хэммондмилая девушка. А дворец умеет превращать милое в не очень милое.
Нет. Но я все равно хочу это сделать.
Выражение его лица грубое и открытое. Это тоска. Со стороны кажется, что все желания любого члена королевской семьи должны мгновенно исполняться. У Николаса есть частные самолеты, слуги, замки и больше денег, чем он сможет потратить за всю жизнь, но я не могу вспомнить ни одного случая, когда он делал то, что хочет, просто так, черт возьми. Или когда он позволял себе сделать что-то, чего ему делать не следует.
Я восхищаюсь им, но не завидую ему.
Оливия хочет поехать, но она беспокоится о том, что оставит свою сестру одну на лето. Элли еще юная, она учится в школе и она очень наивная.
В ней тоже есть что-то дикое. Такое же яркое, как розовые локоны в ее светлых волосах, к которым присоединились сначала голубые, а потом зеленые за те два месяца, что мы были в Нью-Йорке.
Я понял, что она притягивает неприятности, комментирую я.
Вот именно. Кроме того, Элли придется управлять кофейней самостоятельно, только с помощью Марти. Отец Оливии
Алкоголик.
Этот тип мне тоже хорошо знакомя их чую за километр.
Да, вздыхает Николас. Послушай, Логан, ты здесь достаточно долго, чтобы понять, что я не так легко доверяю людям. Но я доверяю тебе. Он проводит рукой по своим черным волосам и встречается со мной взглядом. Вот почему я тебя обо всем этом спрашиваю. Ты останешься в Нью-Йорке? Ты поможешь Элли, присмотришь за ней проследишь, чтобы она была в безопасности?
Она кажется хорошей девушкой, но я уже сказал, я не слугаи уж тем более не нянька. Защита королевской семьиэто роль, которую я выбрал; а присматривать за американской девочкой-подросткомта еще головная боль.
Николас смотрит в окно.
Я знаю, я о многом прошу. Это не твоя работа, ты можешь сказать «нет». Но нет никого другого, кого бы я мог попросить Ни на кого другого я не могу положиться. Так что сочту за честь, если ты согласишься.
Ах твою мать.
У меня есть брат. Сказать, что я хотел бы, чтобы его не было, это ничего не сказать. И не так, как Николас хочет, чтобы его королевский сопливый братишка наконец повзрослел, черт возьми, или как мисс Оливия временами бесится из-за своей младшей сестры. Мир стал бы лучше, если бы в нем не было моего брата, и это желание разделяют другие люди.
Но, если бы у меня был выбор, если бы я мог собрать брата с нуля, я бы сумел создать человека, похожего на того, кто сейчас сидит напротив меня.
Вот почему, хотя я, черт возьми, об этом пожалею, мне требуется всего мгновение, прежде чем я даю ему свой ответ.
У Джеймса дома сынему около года, так что он захочет поехать домой с вами. Томми будет счастлив остатьсяБронкс почти его личный гарем. С ним и, может быть, еще с Кори и Лиамом, мы убережем девушку от неприятностей, а летом бизнес будет только процветать.
Лицо Николаса расплывается в широчайшей улыбке, и в глазах светится облегчение. Он встает, протягивает руку, чтобы пожать мою, с благодарностью хлопает меня по плечу.
Спасибо тебе, Логан. Правда. Я этого не забуду
По крайней мере, это лето будет другим.
2. Элли
Когда дело доходит до музыки, я приверженец старой школы. В этом я виню свою мать. Одно из моих самых ранних воспоминанийона поет мне на ночь колыбельную Led Zeppelin«All My Love». Когда она пекла на кухне нашей семейной кофейни, которая названа в ее честь, «Амелия», ее бумбокс всегда грохотал. Иногда она слушала все подряд, но чаще это были хриплые, бередящие душу, высокооктавные женские партии, которые лились из динамиков прямо в уши мне и моей старшей сестре. Это произвело на нас неизгладимое впечатление. Если раз услышал, как Дженис Джоплин во все горло орет«Me and Bobby McGee», пути назад уже нет.
Сегодня в четыре утра я врубила «Gloria» Лоры Брэниган. Она стучит по моим барабанным перепонкамбодро и свежо. Мне не помешает немного бодрости духа.
Вчера Оливия уехала в Весско, и я так счастлива за неедействительно искренне, безумно счастлива. Она этого заслуживаетчтобы ее там приняли с почестями, чтобы ее баловал и обожал прекрасный принц с грязной душой и золотым сердцем. Лив заслуживает всего мира, даже если это всего на три месяца.
Но я буду очень скучать по ней.
Есть еще одна маленькая деталь Я не спала уже двадцать четыре часа. Глаз не сомкнула. И если прошлоеэто пролог, то в моем будущем будет много бессонных ночей. Я старшеклассницамне нужно готовиться к экзаменам, выполнять проекты, заниматься всякой внеклассной деятельностью, создавать воспоминания на всю жизньно теперь у меня есть бизнес, и им надо управлять.
У кого, черт возьми, в такой ситуации есть время на сон?
Я увеличиваю громкость на своем телефоне и сую столовую ложку растворимого кофе себе в рот, запивая горькие, колючие гранулы глотком черного холодного кофе. В кофейне мы не подаем растворимый кофе. Растворимый кофе отвратительный.
Но он отлично справляется со своей задачей. Мгновенный эффект. Я люблю кофеин. Люблю. Кайф, порыв, такое чувство, словно я двоюродная сестра Чудо-женщины, которая потерялась еще в детстве, и нет на свете такого дерьма, с которым я не могла бы справиться.
Я бы плотно на него подсела, если бы оно того стоило.
Я бы точно стала торчком, если бы меня не пугали гнилые зубы, разрушенная жизнь и возможная смерть от передозировки. Я старшеклассница, а не дура.
Проглотив свою мерзкую волшебную жидкость, я возвращаюсь к песнепокачиваю бедрами и плечами, мотаю русалочьими волосами с разноцветными прядями туда-сюда. Кружусь на цыпочках, покачиваюсь, я даже подпрыгиваю на носочках, как балеринахотя если бы кто-то меня увидел, я бы все отрицала, и одновременно вожусь с формами для пирогов, выкладывая в них вкуснющие фрукты, а еще раскатываю тесто для верхнего слоя двух дюжин пирогов, которые мне нужно испечь до открытия.
Пироги моей материее авторские рецептыэто то, чем славится «Амелия», и единственная причина, по которой мы до сих пор не разорились.
Раньше мы продавали всего дюжину в день, но, когда поползли слухи о романе моей сестры с наследным принцем Весско, фанатки, любители королевской семьи, просто любопытные прохожие и психи-сталкеры повыползали бог знает откуда прямо к нашей двери.
Бизнес процветает, но это палка о двух концах.
С деньгами теперь немного меньше проблем, но рабочая нагрузка удвоилась, и с отъездом моей сестры рабочая сила сократилась вдвое. На самом деле даже большеосталась скорее треть, потому что именно Оливия всем заправляла. До недавнего времени я была абсолютной лентяйкой. Вот почему я была непреклонна в том, что она поедет в Весско, я поклялась, что со всем тут справлюсь, пока ее не будет.
Я у нее в долгу, и я об этом знаю.
И если я действительно собираюсь сдержать свое обещание, мне нужно быстрее шевелить задницей и заканчивать с пирогами.
Я посыпаю тесто мукой и раскатываю его тяжелой деревянной скалкой. Как только оно становится идеального размера и толщины, я переворачиваю скалку и пою в нее, как на сцене «Американ айдол».