Переложив малышку в люльку, Мари вздохнула и перевела взгляд на меня. нужно было что-то сказать, но мне в голову лезли только глупости. Поэтому, я молчал, лишь изучал всё еще уставшее, но такое любимое лицо.
Спасибо, неожиданно негромко сказала девушка.
Моргнув, я спросил:
За что?
За то, что остался. Не бросил. Был рядом до конца.
Улыбнувшись, я протянул руку и накрыл ладонь Мари своей.
Мы все были здесь, признался я, Парни, Карина, Олег, Настя. Вся твоя сумасшедшая семейка примчалась сюда, к тебе и нашему ребенку. Кстатиможет быть, дадим уже малышке имя? У тебя есть идеи?
Явно польщенная такой опекой, заботой и вниманием, Мари чуть задумчиво кивнула.
Я хотела что-то простое, не вычурное, призналась она, Поэтомуможет быть, Анна?
Хм, признаюсь честно, я тоже не хотел ничего экзотического. Никаких Милан, Айседор и прочего. Поэтому, вариант Маши мне пришелся очень даже по душе.
Анна Андреевна, медленно сказал я, будто пробуя имя на вкус, Мне нравится, улыбнулся я, наконец, Мари, Думаю, это очень красивое имя.
Самое прекрасное имя для лучшей в мире девочки, кивнула моя любимая, глядя на спящую дочь с нескрываемой нежностью.
Анна Андреевна Данчук. А что, звучит весьма достойно принцессы.
Глава 27
Первый месяц лета был довольно необычным. Очень много всего произошло. Ну, для началаБитва. Да, мы снова подали заявку на участие, правда, в этот раз этим занималась Иришка МалышкинаМари никто так и не разрешил пока работать. К слову, мы снова прошли в следующий этап и уже даже начали готовиться к Москве. Но это всё было мелочия знал, что мы справимся. С такой командой проиграть было просто нереально.
Не это занимало все мои мысли. Честноя вообще как-то смутно помню отбор и выступление. Потому что все мои мысли сосредоточились вокруг другой, новой сферы моей жизни. Да, разумеется, я говорю об Анюте.
Имя, кстати, очень подошло моей малышке. Не знаю, как это объяснитьты просто смотришь на человека и понимаешь, что его назвали правильно. Вот тоже самое было и с моей дочерью. Она была Аней и никем больше.
Маривместе с крохойвыписали спустя пять дней. На таком долгом сроке настоял врач, решивший понаблюдать за молодой мамой некоторое время. все эти дни я разрывался между заломрепетиции ведь нельзя было забрасыватьи больницей. Всё мое существо желало проводить с девочками каждую свободную минуту, но это было невозможноработать то кому-то из нас нужно было.
Но забирать я их всё равно примчался. Как и остальные. Так что групповое фото у нас вышло весьма интересноеребенок, счастливые родители, бабушки и дедушки, и целый ворох названных дядь, теть, и просто друзей. Кажется, вся больница с нас офигевалакомпанией мы были весьма шумной.
Ребенка мы, кстати, записали на мою фамилию. Мари долго сопротивлялась, но я заявил, что если вдруг нам предстоит с ней поездка в другой городмогут возникнуть проблемы. Потому что документы документами, но все равно подозрительно, когда мужик едет куда-то с маленькой девочкой, разные фамилии и прочее. А вдруг я педофил? Мари посопротивлялась, но всё же дала добро. Я же лишь усмехнулся, поскольку на самом деле просто решил, что когда мы распишемсяименно когда, а не еслито будет меньше мороки с заменой документов.
А после начался удивительный квест под названием «отцовство». На самом деле я, едва оправившись от первого шока, ознакомился с некоторой литературой, которая должна была хотя бы попытаться направить меня в нужном направлении. Но ни одна книга, и ни один сайт не могла во всей красе передать тот удивительный мир, который передо мной открылся.
Даже странно, как твоя жизнь вдруг сосредотачивается вокруг одного маленького существа, которое еще даже спинку толком держать не может, спит большую часть дня и криком сообщает о своих нуждах. Но это было действительно так. Я приходил в новую квартиру Мари буквально каждый день. Едва покончив с работой, мчался по знакомому адресу, чтобы повозиться с дочерью и помочь молодой маме всем, чем смогу. Евгениякоторая, как и обещала, осталась на первых порах с дочерьюкаждый раз при моем появлении окидывала меня презрительным взглядом, но я к этому был равнодушен. А потом и женщина поняла, что от меня так просто не избавиться и смирилась с моим присутствием.
Кстати, Маша, вопреки многим опасениям, оказалась удивительно заботливой и умелой мамой. Многие дамы из моего окружения опасались прихода неведомого зверя по имени «послеродовая депрессия», но эта женщина в наш дом не заглянула. Мари не тосковала, не пыталась что-то сделать с собой или Аней, что лично меня очень радовало. Особенно после истории, которую нам во время ужина поведала Евгения.
Меня очень накрыло после того, как я тебя родила, сообщила женщина, глядя на дочь с легким оттенком вины в глазах, Я саму себя боялась.
А в чем это проявлялось? поинтересовалась Мари, ставя передо мной тарелку с красной рыбой, приготовленной на пару и картофельным пюре (моя девочка села на правильное питание, надеясь привести себя в форму после родов, и этим же кормила и всех остальных, заявив, что у нее здесь не ресторан, и готовить отдельно никто не собирается. Тоска).
Чуть помявшись, Евгения призналась:
Мне хотелось сделать тебе больно. Ущипнуть, укусить. Хотелось, чтобы ты заплакала. Я смотрела на тебя и не понимала, почему так. Ведь тымой ребенок, я должна тебя любить. А этого нет. И рядом никого не было, чтобы объяснить мне, что со мной. Я-то думала, что с ума схожу.
И как вы это преодолели? спросил я, глядя почему-то не на потенциальную тещу, а на Мари, которую слова матери явно впечатлили.
Как-то само прошло. Володя, назвала она имя бывшего супруга, Заметил мое состояние, взял отпуск и помог мне. И этот порыв отступил. Хорошо, что с тобой, Маша, это не случилось.
Да уж, хмыкнула рыжая, Не могу себе представить, чтобы я Аньке что-то сделала. Она же сокровище, а не ребенок.
Мари не лукавиладочь у нас росла удивительная. Спокойная, не истеричная, плакала она крайне редко, но заливистотак, что могли и соседи прийти. Но случалось это настолько редко, что мы не могли на эти капризы сердиться. Мари искренне недоумевала, читая на различных форумах, что дети отнимают много сил и выпивают все соки, заставляя матерей «забивать» на себя и свой внешний вид. Золотцева выглядела отличноона спала, сколько ей было нужно, не тряслась над Аней, боясь отойти даже в туалет, просто установила в детской радио-няню и была спокойна за неё. В общем, ничего общего с этими сумасшедшими «яжемать».
Как я уже сказал ранее, я появлялся на пороге каждый день, и Мари со спокойной душой отдавала вахту дежурства мне. Я быстро научился и кормитьиз бутылочки, разумеетсясвою дочь, и менять ей пеленки, да и на руках ее держал без прежнего страха. Может, мне только казалось, но я был твердо убежден, что Анюта узнает меня и, когда я беру ее на руки, она пробует улыбнуться мне своей широкой, но совершенно беззубой улыбкой. Глазки у нее, вопреки опасениям, цвет так и не поменяли, оставаясь всё такими же насыщенно-синими, и от этого она еще больше напоминала ангела.
Каждый вечер мы совершали удивительный обрядкупали ребенка вместе. Набирали полную ванну воды, Мари капала каким-то мудреным раствороми мы играли в пиратов. Кораблем, как ни странно, был наш собственный ребенок, и мы по очереди брали ее на абордаж, или чуть притапливали. В общем, веселились. Наши проказы Ане были только в радость, и детский визг не стихал до тех пор, пока красная с головы до пяточек, но довольная Анюта, закутанная в пушистое полотенце, не оказывалась у одного из нас на руках. После она, кстати, засыпала чуть ли не за минутумы порой даже пижамку на нее надеть не успевали. Просто отвернулись на секунду за ползунками, повернулисьсопит в обе дырочки.
Я любил наблюдать за спящей дочерью. Создавалось ощущение, что я подглядываю за ангелом. И голову не покидали мыслиа какие сны ей снятся? Что выдает ей бурная, но пока такая ограниченная из-за возраста детская фантазия? В такие моменты я жалел, что не могу читать мысли.
Мне всё нравилось в моей новой, более взрослой жизни, кроме одного. Быть приходящим папойэто отстой. Тяжелее всего, уложив дочь спать, было встать и уйти из этой квартиры. Которая же давно стала мне родной. А та, в которой я действительно жил, теперь больше напоминала некий перевалочный пункт, или отель. Я лишь ночевал там, мылся и переодевался. А тактолько школа и дом Мари. Мне хотелось бывать здесь чаще, помогать своей девочке мыть по вечерам посуду, смотреть с ней на диване телевизор, а послевместе засыпать. Чтобы утромопять-таки вместевстречать новый день. Но принуждать её я не мог, поэтому терпеливо ждал, пока сердце Мари само возжелает именно моей любви. И тогда я смогу занять подобающее место в ее душе.
А пока я занимал её время, и вообще старался по максимуму окружить её собой. Например, гуляя вместе с Мари и дочерью в парке. Было в этом что-то действительно классноегордо катить вперед коляску с Аней, в то время как молодая медноголовая девушка неторопливо шла рядом. Материнство сделало еще кое-что с Золотцевой, а именно изменило её вкусы. Она стала одеваться более женственно. Например, в одну из последних прогулок на ней красовалось светло-серое платье в пол, мягкая ткань которое непозволительно плотно облегала её ладную фигурку. Маша действительно быстро привела себя в норму после родовблаго во время беременности сильно она и не поправилась. Поэтому теперь она могла демонстрировать всем и каждому свою фигуру, заставляя меня прожигать взглядом всех, кто имел неосторожность посмотреть в сторону моей женщины. Кедам, правда, Маша не изменяла, поэтому из-под серого подола то и дело проглядывали симпатичные тапочки в цветочек. Волосы она, по случаю жары, заплела в какую-то высокую мудреную прическу, а на нос нацепила огромные солнечные очки. В общемнастоящая красотка. У меня аж невольно дыхание перехватывало, когда я бросал на нее осторожный взгляд.
Что? поймав один из таких вот «косяков», поинтересовалась Мари веселым тоном.
Ничего. Просто ты очень красивая, честно ответил я.
Мне польстило то, что щеки девушки слегка заалели, но настоящим бальзамом для моей души стало то, что девушка осторожно, будто боясь того, что делает, положила ладонь мне на локоть, и дальше мы пошли под руку.
Ты жуткий лгун, сообщила она мне чуть позже, когда мы уже заходили в парк
Место это, кстати, было одним из моих любимых. Еще учась в школе, мы с парнями убегали сюда после уроков. Молодежь любила собираться возле небольшой сцены. Мы тусовались, общались, учились танцевать. У кого-то всегда с собой был проигрыватель, а после было достаточно и простого телефона, чтобы поставить музыку и начать вечеринку. Молодые танцевальные команды тоже почему-то любили именно этот парк.
И, видимо, со временем это не изменилось. Потому что, проходя мимо фонтанов и аттракционов, я уловил звуки музыки. И чем ближе мы подходили к старой сцене, тем отчетливей звучал бит.
Пойдем туда, тоже услышав музыку, предложила Маша.
А мы не разбудим Анюту? с сомнением покосился я на безмятежно спящую дочь.
Золотцева рассмеялась:
Ты что! этого ребенка и пушками не разбудить раньше положенного! Пойдем, и она осторожно потянула меня за локоть.
Пришлось подчинитьсяда и как я мог сопротивляться желанию любимого человека? Тем более что меня и самого тянуло в место моей юности, да и к танцорам тоже. Которые, заметив новых зрителей, сперва растерялиськоляска кого угодно может сбить с толкуа после возобновили свои танцы.
Толпа собралась приличнаячеловек двадцать. Но танцевали лишь пятеротрое парней и две девушки. Почему-то сцену все упорно игнорировали, предпочитая ей серый асфальт. Что похвально, дамы не отставали, выполняя весьма сложные элементы хопа наравне с пацанами. Достойно уважения.
Когда музыка стихла, один из танцоров бросил на меня уже более внимательный взгляд и, приподняв бровь, сказал:
Погоди, а ты случайно не Андрей Данчук из «Rhythm of streets»?
Пришлось кивнуть:
Случайно да, яэто он. Или онэто я. Тут не угадаешь.
Класс! присвистнул парнишка, Ваша банда ведь прошла во второй тур «Битвы Первых»? Готовитесь теперь к Москве?
Есть такое, криво улыбнулся я, И не только к ней.
Да уж, я вижу, бросив взгляд в сторону Мари понимающе кивнул танцор, Слушай, а раз ты здесьможет, покажешь класс?
Идея мне не особо пришлась по душев конце концов, я пришел сюда гулять с дочерью, а не развлекать молодежь. Но, с другой стороны, меня всё же тянуло в сторону места моего детства. Хотелось снова вспомнить то ощущение, когда мы с Олегом прогуливали уроки, чтобы потусить здесь зимой, а на следующий день я укладывался в кровать с простудой, потому что, танцуя, раздевался чуть ли не до футболки.
Раздираемый противоречивыми чувствами, я оглянулся на Мари, взглядом прося ее о поддержке, но она неожиданно кивнула и сказала:
Иди, а после добавила с лукавой улыбкой, Я тоже хочу посмотреть, на что ты способен вне стен школы и без ребят.
Вот видишь! хлопнул меня по плечу юный танцор, Твоя девушка просит тебя. Ребят, подберите трек для нашей звезды! Сейчас нам покажут, где наше место!
Хмыкнув и не услышав от Мари опровержений слов о том, кто и чья тут девушка, я все же пошел в сторону молодежи. Каждый потребовал пожать ему руку, а некоторые еще и сделали фото. Да уж, забавный денек вырисовывается.
Ну что, готов? весело спросил парень и включил музыку.
Я же едва заметно напрягся, включая свои локаторы на максимум, чтобы уловить бит. Давненько я не импровизировал.
«Что действительно важно в жизни?
Это спринт или марафон?»*
Скрипка, бит и рэпчик. Необычное сочетание. Но довольно ритмичное. И в голове против воли вспыхнули комбинации, связки и пируэты. Да уж, опыт не пропьешь.
«А что, если финишные линии сделают нас счастливыми?
Или мы рады, что мы можем бежать вообще?
Не могу упасть, когда я сплю, я мечтаю о мечте
Когда я просыпаюсь и все кончено, что я получаю?
Получите, включите, дайте мне услышать, как вы живете
Все настраиваются, чтобы услышать, что вы выиграли»
Почему то трек очень напоминал мне мою собственную жизнь. По крайней мере сейчас, в преддверии полуфинала. Как бы я не орал, что мне нужна победая кайфовал от самого процесса соревнований. Всегда мне нужно было с кем-то состязаться, чтобы не стоять на месте.
«Гонку до финиша, когда заканчиваю
Я ценю больше, чем золото, которое я никогда не выигрывал.
Одна, одна жизнь, одна любовь
Не могу выиграть, но проиграю все вышеперечисленные»
На асфальт я падать не стал, хотя мысль такая былаочень уж один элемент ладно вписывался в музыку. Но белая футболка меня остановила от этого шага. Так что все выпады, повороты и пируэты я выполнял, не касаясь торсом пола. Халтура, конечноСтас бы точно заявил, что это никуда не годится, но, судя по довольному гулу, молодняку этого было достаточно.
«Любовь дала тебе смысл, она никогда не была трофеем
Это никогда не было трофеем»
Победа всегда казалась мне чем-то недостижимым, хотя я так отчаянно желал взять в свои руки кубок. Но в итоге только с приходом в мою жизнь Мари всё это приобрело какой-то другой смысл. Я будто снова окунулся в детство и юностьв ту пору, когда я жаждал не славы и признания, а просто хотел что-то говорить своим танцем. Доносить свои мысли до людей. Когда я упустил и потерял эту часть себя?
«Не позволяйте этому чувству заканчиваться,
Не делай, не позволяй этому увядать
Одна жизнь одна любовь»
Едва музыка стихла, я, тяжело дыша и уперев руки в колени, поднял взгляд на Мари. Она смотрела на меня и легко улыбалась, думая о чем-то своем. Поймав мой взгляд, она подняла вверх большой палец и растянула губы еще шире.
Вау! подскочили ко мне танцоры, Это было очень круто! Неудивительно, что вы едете представлять наш город в Москву!
Спасибо, ребят, выдавил я из себя улыбку, делая шаг в сторону Маши.
Удачи вам, и вашей команде! крикнули мне уже в спину.
Я только кивнул, после чего быстро подошел к девушке, и, ни слова ни говоря, рывком притянул её к себе. Она слегка опешила от моего порыва и попыталась отстраниться, но я не позволил ей этого сделать.
Андрей, что случилось? мягко спросила у меня Мари.
Ничего, глухо из-за того, что уткнулся лицом ей в волосы, отозвался я, Просто постой со мной так немного.
На удивление девушка послушалась, а спустя пару секунд несмело опустила руки мне на плечи, притягивая к себе. А я просто вдыхал её запах, множил его на то давно позабытое чувство и просто молился, чтобы эта девушка помогла мне снова начать говорить на моем родном языке. Чтобы она вывела меня из той клоаки, в которой я так пытливо и старательно себя топил.
* Lindsey StirlingDon't Let This Feeling Fade