Понимаю, куда ты клонишь. недовольно цокаю в ответ. Не думаю, что столь уж важно, как мы оказались женаты, главное, что нам хорошо вместе. А значит, наш ребёнок будет жить в счастливой полноценной семье, в достатке, в уходе и заботе любящих родителей. У нас всё получится и всё обязательно будет хорошо. Не вздумай сомневаться.
Знаю, как нелепо звучит моё обещание. В нашем положении нельзя загадывать наверняка. Вот и Ася закатывает глаза, сдерживая улыбку, но не развивает тему.
В этом молчании мы доходим до магазина, и целых полтора часа моя маленькая жена примеряет наряды. Останавливает свой выбор на ярко-алом платье. Лиф туго обтягивает её грудь, а ниже ткань струится красивыми ассиметричными воланами. Стройная фигура видна по спине, а перед умело скрыт за стильной драпировкой. Идеально всё, кроме кричащего, притягивающего взгляд цвета.
Есть такое в другом цвете? спрашиваю у консультантки. Ася поджимает губы, бросая на меня недовольный взгляд через зеркало.
Ты не понимаешь, Богдан, говорит тихо моя жена. Чем больше мой образ будет притягивать взгляды, тем меньше вероятности, что кто-то станет вглядываться в мелкие детали. Они увидят то, что мы им покажем: молодая, изящная куколка в ярком платье. Никому в голову не придёт, что может скрываться под этой дорогой обёрткой.
Я с сомнением осматриваю её ещё раз. А потом снова. И снова. Изменений в фигуре вроде не видно, и это радует меня. Да и Ася сияет, словно звонкая монета, разглядывая себя в зеркале.
Хорошо, пусть будет по-твоему. уступаю я.
Вот увидишь, всё пройдёт великолепно! улыбается Ася.
Наши взгляды пересекаются в глянцевом отражении. Идентичные. Наполненные тревогой. В страхе не суметь сохранить самое ценное, что имеется в нашей жизни. Нашего сына.
Остаток недели проходит в нервном ожидании. Я не покидаю дом, предпочитая руководить работой офиса удалённо, скрываясь в кабине на несколько часов в день. Обычно тогда, когда Ася отдыхает. В остальное время мы планируем детскую, гуляем по саду, едим и смотрим старые романтические комедии.
За каждый новый просмотр расстояние между нами незримо сокращается, и больше нет былого напряжения. Почувствовав мою заботу, Ася постепенно расслабляется и позволяет мне эту самую заботу проявлять.
Мне хочется исполнить любой её каприз, любое желание, но она скупо молчит, тихо улыбаясь и оттаивая.
К моменту, когда приходит время ехать на вечеринку Хасана, натянутость наших отношений трещит по швам, преобразовавшись в нечто большее.
Перед входом в ресторан я торможу, склоняюсь к её лицу, заглядывая в глаза.
Уйти не предлагаю, нет такой возможности. Помаячим на глазах у гостей с час и уедем. Главное, держись возле меня, куколка. Если кто-то с тобой заговорит, поддержи беседу, но не более того.
Да поняла я, поняла, шепчет Ася.
И вдруг впивается в мои губы настойчивым поцелуем. Первобытный, несдержанный, он моментально пробуждает огонь желания. Совершенно не уместного в этих обстоятельствах.
Ну всё, куколка, пора, отстраняюсь от неё, тут же натыкаясь взглядом на Гузель. Она усмехается, закатывая глаза. Недоброе предзнаменование.
Мы входим в шикарный зал ресторана, и я подхватываю руку Аси, обозначая границы для окружающих нас людей.
И сколько бы я не увиливал, удачно лавируя между группками людей, всё равно наступает тот момент, когда мы сталкиваемся с Хасаном.
Он стоит в окружении своих родственников. Рядом коляска Гузели, с ней болтает Самойлов. Как-то так получается, что толпа между нами расступается и мы вдруг оказываемся прямо перед ними.
Богдан, мальчик мой, скрипучим лающим голосом протягивает Габбас. Очень рад, что ты со своей супругой почтили меня своим визитом. Асенька, давно не видел тебя. Отлично выглядишь. Как здоровье?
Мне чудится скрытая угроза, и я чуть крепче сжимаю руку своей жены.
Спасибо, мне уже лучше, со спокойной улыбкой говорит Ася.
А было плохо? скептически спрашивает Хасан.
Ася изгибает бровь изящной дугой.
Прошу прощения? Я тяжело справлялась с потерей бабушки
Ах, да! Прими мои соболезнования. Надеюсь, твой супруг оказал тебе поддержку?
Да, спасибо.
Как пансионат? Понравился? вклинивается в разговор Руслан, отвлекаясь от Гузели.
Ася бросает на меня быстрый взгляд, но тут же навешивает на лицо улыбку:
Спасибо Богдану Давыдовичу, он всегда даёт мне всё самое лучшее.
Приятно слышать, усмехается Хасан. Этот обмен любезностями закончится наконец?! Богдан, удели, пожалуйста, мне пару минут наедине.
При всём уважении, я не хочу оставлять Асю в одиночестве в незнакомой компании, спокойно, но твёрдо говорю ему.
А я пока потанцую с племяшкой, нагло заявляет Руслан, направляясь прямо к моей жене.
Я напрягаюсь. Он не должен ничего узнать!
Ася вполне может посидеть за столиком, не стоит беспокойства, цежу сквозь зубы.
Хасан хватает мою руку.
Оставь это, Богдан. Руслан не станет портить мне праздник ненужными инсинуациями. Один танеци ты дальше продолжишь развлекать свою очаровательную супругу.
Засадить бы ему в рожу кулак! Руки так и чешутся. Но Ася касается моего плеча:
Всё в порядке, Богдан. Это всего лишь танец с родственником.
Надеюсь, он не обернётся для нас кошмаром!
До хруста сжимая челюсть, наблюдаю, как чёртов Рус уводит в толпу мою куколку.
Не веди себя, как неандерталец, тебе не идёт! бросает Гузель, и я испепеляю её взглядом.
О чём ты хотел поговорить, Хасан? Давай покончим с делами и продолжим веселье!
Ну давай, кивает он. Только отойдём.
Мы выходим на широкую террасу, и старик прикрывает двери в зал, отрезая звуки музыки. Внезапная тишина оглушает. Словно в замедленной съёмке я наблюдаю, как дряблое лицо моего противника ожесточается, и он кривит рот в брезгливой улыбке.
Я знаю про твою маленькую тайну, Тагоев!
Тяжесть последних дней и всех этих лет наваливается на меня грузным комом, затрудняет дыхание. Перед глазами плывёт, а я чувствую только глухую ненависть и ярость. Неужели Рашида ослушалась и так подставила всю нашу семью?!
Я уже твёрдо знаю, что не собираюсь сдаваться. Всё закончится здесь. Сейчас.
Бросаюсь на Габбаса, не дожидаясь ни его охраны, ни родственников. Как же меня всё это достало! Глупый, зарвавшийся старик, который не знает ни пощады, ни чувства меры. Берёт чужое в свои загребущие руки. Уничтожает. Идёт по головам.
Я знаю, что это он, а не Дубравин заказал мою семью. А потом и самого Дубравина. Машу Миронову. Их дочь, которую мне удалось спасти лишь чудом. И я точно знаю, что всеми силами, всеми правдами и неправдами я эту жизнь сохраню. И ту, другую, жизнь тоже. Мой ребёнок не погибнет от рук этого честолюбивого подонка. Не станет продолжением кровавого списка негодяя.
И пусть сейчас на моей стороне лишь возрастное преимущество и моя ненависть, я собираюсь одержать победу в этом бою.
Потому что у меня есть козырь в рукаве.
Зажимаю ублюдка возле стены и рычу в его сытую ущербную рожу:
Какую именно, Хасан?! У меня слишком много тайн!
Не придуривайся, Богдан, хрипит старик. Тебе это вовсе не к лицу.
Ты хотел перетереть, так давай, говори! Что ты хочешь? Согласие на размещение наркоты на моих складах запчастей? Запломбировать конфискат оружия из Сирии где-нибудь на моей территории? Например, на рыбохозе? Это же теперь близко к твоему новому дому?
Мне не нужно твоё согласие на это, щенок! Сейчас я единственный достойный владелец семейного бизнеса! Миллиардная сделка на носу, товар уже везут и ночью выгрузят в десяти твоих филиалах. И ты ничего не можешь проконтролировать, так что не зарывайся. Вся твоя гнилая семейка никогда не могла нормально управлять механизмом! С тех пор, как умер твой дед, вы только гадили, гадили и гадили! Но сегодня всё закончится. Сейчас ты отдашь мне эту шмару с её выродком, мои люди сделают то, что нужно было сделать давным-давно А потом ты подпишешь документы на передачу своей части бизнеса мне и до рассвета, так и быть, я дам тебе время вывезти семью из города и убраться вместе с ними куда подальше. Только из уважения к Тамиле, сосунок!
Ты здорово просчитался, Хасан. Ася и есть моя семья. И я не собираюсь отдавать её ни тебе, ни твоим людям.
У тебя никогда не было выбора, смеётся он, и я с особым удовольствием впечатываю кулак ему в лицо.
Нос хрустит под сжатыми пальцами, и я испытываю эйфорию. Наконец-то!
Бью снова. Снова. И снова. Пока меня не оттаскивают парни в чёрном, бесшумно проникнувшие на территорию ресторана.
Достаточно, Богдан Давыдович, аккуратно сжимает моё плечо Виктор Иванович Николаев, сотрудник Госнаркоконтроля, на которого я сделал ставку в этой партии. И не прогадал. Дальше мы сами. Сможете не поднимать шумиху и придумать благовидный предлог для отлучки гражданина Хасанова? Нам нужно пару часов.
Не знаю, насколько получится их убедить, но есть одна мысль. киваю я.
Бросаю свой, надеюсь, последний взгляд на Габбаса и сплёвываю ему под ноги:
Предупреждал же, не смей лезть к моей семье. Сдохнешь теперь в тюрьме, если, конечно, доживёшь до суда.
Но он лишь смеётся разбитыми губами:
Я, может, и сдохну в тюрьме. Да только ты подыхать будешь в одиночестве!
Габбаса бесшумно отводят в сторону. Я жду, пока люди в масках не скроются в темноте и тороплюсь вернуться в зал.
Компанию Хасана намеренно обхожу стороной. Сейчас главноенайти Асю. Убедиться, что она в порядке и в безопасности. Увезти её отсюда как можно скорее.
Взглядом отыскиваю красное платье и следую за ним. А оно удаляется за Русланом. Что задумал Самойлов? Зачем ведёт её в отдельный кабинет?
Пока преодолеваю пространство просторного зала, заставленного столами, и толпу гостей этого пафосного мероприятия, проходит минуты две от силы.
Минуты, которые стоят куда дороже в системе моих новых ценностей.
Ведь врываясь в кабинет, я слышу то, о чём мечтал бы никогда не слышать.
Асенька, ну ты же в курсе, что Богдан всю жизнь любил только одну женщину?
Кого? её голос дрожит, когда она переводит взгляд на меня.
Не знаю, что Самойлов успел наплести ей уже, но куколка на грани. Еле держится на ногах.
Лучше заткнись! говорю ублюдку и перевожу взгляд на девушку. Ася, поехали домой.
Жестом фокусника Руслан достаёт из внутреннего кармана пиджака старые фотокарточки.
Мне не нужно присматриваться внимательнее. Я помню каждую из них.
Мужчина ухмыляется и протягивает фотографии моей жене.
Ты ведь знаешь, кто это, не так ли?
Асины руки дрожат. По лицу торопливо сбегают слёзы, когда она внимательно разглядывает картинки моего прошлого. Раньше я думалсчастливого. Сейчас оно ровным счётом не значит ничего. Кроме грёбанных проблем.
Скажи, Асенька, что ты видишь? откровенно насмехается над ситуацией Рус.
Это моя мать, шепчет Ася. Смотрит ошарашенно во все глаза на меня. Она всё ещё не верит. Не хочет верить. Это правда, Богдан? Скажи мне, чёрт тебя дери, это правда?!
2002 год.
Под косыми струями дождя так легко спрятать свою боль, свои слёзы.
Покорёженный металл. Примятая трава. Кровь, впитывающаяся в землю со скоростью света. Ор младенца, выводящий меня из себя. Жуткие хрипы, с которыми моя любовь пытается что-то до меня донести. Нечто важное. То, что я должен узнать, по её мнению.
Я уверен, что она хочет рассказать мне правду. Что с ней случилось, что произошло. Причину, по которой она стала женой другого человека. Не дождалась меня.
Богдан, наконец выговаривает Маша. Пожалуйста
Она закашливается кровью.
Пожалуйстачто? Простить? Понять? Отпустить? Я готов сказать всё, лишь бы свои последние мгновения Маша Миронова не истязала себя.
Спаси шепчет она. Её Ася должна жить
Что?! Мне нет дела до этого орущего свёртка. Это самое последнее, что меня заботит в этой ситуации!
Помнишь, предпринимает новую попытку поговорить моя бывшая девушка. Ты обещал мне. Обещал всё, что я попрошу. Помнишь?
Сдавленно киваю. Я обещал ей сына. Или дочь. А не то, что стану спасать Дубравинское отребье!
Сейчас я прошу, Богдан Спаси Асю. Спаси. Умоляю тебя.
Слёзы смешиваются с кровью и смываются дождём.
Ты сможешь полюбить её, представить, что она твоя в бреду шепчет Маша.
Я глотаю горечь. Разве она не понимает, о чём просит? Разве можно полюбить это?! Да не будет такого никогда! Но я лишь киваю умирающей женщине. Когда всё закончится, будет уже неважно. Больше никогда ничего не сможет стать важным.
Обещай мне, Богдан. предсмертная агония сжигает последние силы. Я вижу, чувствую, как Маша Миронова угасает. Обещай, что позаботишься о моей девочке. Пожалуйста, Богдан. Если ты меня когда-либо любил, обещай! Она самое ценное, что у меня есть. И ты должен её сберечь. Ради меня. Спаси, я прошу тебя. Чего бы тебе это ни стоило. Спаси Асю. Ты сможешь её полюбить. Она сможет стать тебе дочерью. Моей и твоей. Пожалуйста, Богдан Спаси Пожалуйста
Она замолкает. Я думаю, что она переводит дыхание, чтобы начать новую партию уговоров. Прикрываю глаза на миг и слышу оглушающую тишину.
Ребёнок замолкает так резко, что я не сразу понимаю, что в этой тишине больше нет и других звуков.
На этой поляне мы остались только вдвоём. Я и маленькая девочка, которая никогда не станет моей дочерью. Которую я никогда не приму и не полюблю. И которую я не смогу спасти.
Открываю глаза. Смахиваю слёзы. Смотрю в остекленевший взгляд Маши Мироновой. Она смотрит с упрёком, словно заранее знала, что я её обманул.
Разум твердит: оставь всё, как есть. А совесть надрывается последними словами Маши: спаси, пожалуйста.
Решение даётся мне непросто. Но без этой девочки я отсюда не уйду.
Отвезу бабушке и забуду, как страшный сон.
Наши дни.
Это правда, Богдан?! требует Ася. Ты любил мою маму?
Из лёгких, словно из сдувающегося шарика, разом выходит весь воздух. Как от мощного удара под дых. И я киваю. Это правда. Когда-то я любил её мать. Думал, что любил. А она самолично вручила мне в руки ту, которую я люблю теперь.
Теперь ты мне веришь? спрашивает дьявол-искуситель.
Я подумываю, грохнуть его или сначала попытаться понять, как глубоко я встрял в это дерьмо. И что это за дерьмо.
Да, отвечает Ася. Верю.
Понимаешь, что он врал тебе обо всём, чтобы отомстить твоим родителям, твоей маме за то, что она, в конечном итоге, выбрала не его? Понимаешь, что он специально женился на тебе, сделал тебе ребёнка, чтобы получить твою долю семейного бизнеса? Только ради своей мести.
Да, выдыхает она, понимаю. Смотрит на меня настолько разочарованно, что весь мой мир катится со всего долбанного размаху в бездонную пропасть. Зачем ты так со мной?! Зачем?!
Асямоя маленькая, хрупкая куколкабросается на меня и лупит своими ладонями. По лицу, шее, груди, плечам. Бьёт, истошно крича от боли и бессилия.
Ты представлял её, да?! Ты представлял её, Богдан? Ты мечтал, чтобы это была она, да?
Нет. Не мечтал. Я хотел только тебя. крутится в моей голове, но я молчу как последний кретин.
Успокойся, Ася. Тебе не стоит волноваться, говорю вместо этого.
Господи, какой же ты козёл! Как ты выносишь себя? Ты ужасный, лицемерный эгоист! Ненавижу тебя, слышишь?! Не-на-ви-жу! чеканит она прямо мне в лицо.
Стаскивает с пальца кольца и швыряет в меня.
Убирайся к чёрту из моей жизни! Никогда не смей приближаться! Даже имя моё забудь! Никогда тебя не прощу, ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Разбитая. Потерянная. Одинокая. Стоит и рыдает, а я не в силах пошевелиться стою напротив, цепляясь за остатки того, что ещё пару минут назад было моей семьёй.
Ася обхватывает руками свои плечи. Её слёзы раздирают душу, но я застыл словно истукан, старея с каждой секундой на миллиарды лет.
Отвезти тебя домой? спрашивает Руслан.
Иди к чёрту. Ты никуда не повезёшь мою жену. говорю ему.
Ася игнорирует меня:
Да, пожалуйста, дядя Руслан, отвезите меня домой.
Забери пальто, Асенька, показушно улыбается этот чёрт. Я догоню.
Ася проходит мимо, окутывая меня шлейфом духов.
Где Хасан? спрашивает Самойлов.
Я смотрю на него как на идиота, хотя единственный идиот здесь я. Нужно было сказать раньше. Я должен был открыть ей всю правду! Кретин!