В ту пору я слишком часто задумывалась о том, что мама рано или поздно приведет к нам в дом мужчину. Эта жуткая ночь не в счет. Я имела в виду такого мужчину, которому не нужно будет уходить поздно ночью. Может быть, и мама тогда смогла бы больше времени проводить дома. Это была моя мечта. Я в который раз фантазировала на тему полноценной семьи, продолжая смотреть маме вслед из окна. Прильнув к стеклу, я ощущала его прохладу, и так не хотелось никуда идти. Вот так бы стояла и стояла, наблюдая за потоком прохожих. Но время поджимало, я не любила опаздывать. Ориентироваться во времени меня научил отец. Он же привил привычку к пунктуальности. Ею я изводила своих одноклассников, доводя их до белого каления нежеланием опаздывать на уроки.
Практически через пару минут после ухода мамы я вышла из дома и направилась в школу. Учеба давалась мне легко, но ни один из предметов в то время меня не увлек. Я с одинаковым равнодушием занималась и математикой, и языками, и рисованием. Мне нравились периоды, когда я болела и сидела дом. Я сама узнавала и делала уроки, сама себе готовила поесть. Моей маме, вообще-то, несказанно повезло, что я так быстро научилась заботиться о себе. В этом максимально проявился ее родительский дарона сумела подготовить меня к дальнейшей жизни.
В свои одиннадцать лет я была и самостоятельна, и беззащитна, спокойна, но в то же время, как самый драчливый мальчишка, часто была там, где горячо, ввязывалась в неприятности. Я защищала обиженных, восстанавливала справедливость, не взирая на авторитеты. Однажды мне пришлось постоять и за себя, когда один мой одноклассник, которому я не дала списать математику, презрительно сплюнул мне под ноги со словами:
Сучкина дочь!
Что?!
Что слышала! В глазах его было столько открытой ненависти. Мать твоя мужикам направо и налево подставляет, а тебе тетрадку дать проблема. Бери пример со своей сучки-мамочки
Он бы говорил еще, но я так огрела его по голове портфелем, что он упал как подкошенный. Потом я села сверху, дождалась, пока он придет в себя, и принялась бить его изо все сил. В какой-то момент я всю свою ярость вложила в несколько ударов ниже пояса. Все происходило в длинном школьном коридоре. Мы не дошли до кабинета математики нескольких шагов. Одноклассники сначала посмеялись, наблюдая за происходящим, а потом кто-то закричал:
Она же убьет его!
Меня долго не могли оттащить. Я была в неконтролируемой ярости. Не помню, чтобы со мной еще хоть один раз в жизни случалось такое. Я вырывалась, как дикая кошка, кусала тех, кто пытался остановить меня. Я ничего не говорила, только рычала и кричала, как сумасшедшая. И только нашему завучу, Осипу Сергеевичу, удалось каким-то непостижимым образом затолкать меня в свой кабинет физики, находившийся неподалеку.
Ты что, Лада?! Его бледное лицо выражало неподдельный испуг. А я не могла говорить. Тяжело дыша, я была готова и его избить за то, что он не дал мне довершить начатое. Успокойся, успокойся, слышишь?!
Он посадил меня на стул. Я чувствовала дрожь во всем теле, прижимала руки к коленям, пытаясь заставить их перестать дергаться.
Ты же могла убить его! Лада, разве так можно? Осип Сергеевич присел рядом со мной. Ты могла убить человека. Неужели было за что? Неужели есть причина, по которой можно вот так легко это сделать, Лада?
До меня не сразу дошел смысл сказанного. Я вдруг почувствовала, как ноют кулаки, и представила, с какой силой колошматила одноклассника. Я не испытала жалости и довольно улыбнулась. Я не видела себя со стороны, но четко помню, как изменился в лице завуч. Он поднялся, отошел к двери и теперь поглядывал на меня издалека. Видимо, в моих глазах появилось что-то, что говорило о более или менее спокойном состоянии.
Лада, сейчас иди домой, а завтра придешь в школу с мамой. Поняла?
Прийти завтра в школу с мамой, как робот повторила я. Я не жалела ни о чем. Ради своей матери я была готова избить еще не одного молодца, который посмеет сказать о ней плохо.
Лада, я не думал, что ты на такое способна.
Я тоже не думала, с вызовом ответила я. Это называется экстремальной ситуацией. Вы когда-нибудь попадали в экстремальную ситуацию?
Да.
Здорово. И что это было?
Я помогал спасать человека, сорвавшегося в горах задумчиво глядя поверх моей головы, ответил Осип Сергеевич.
Спасли?
Да. Он остался жив.
И этот гад тоже останется жив, не переживайте, Осип Сергеевич, махнула я рукой.
Мне больше нечего было добавить. Получалось, что он помог сохранить жизнь, а я бы с удовольствием вышибла мозги этому умнику, оскорбившему мою мать. Я не собиралась говорить о причинах никому. Моя мама могла иметь сколько угодно мужчин, и это было ее личное дело. Это я могу ей что-нибудь сказать, но не делаю этого. Я понимаю, как ей тяжело, как она из кожи вон лезет, чтобы у нас дома все было как у людей. У каждого свой способ выживания. Иногда мне кажется, что она перебарщивает, но опять-таки я не смогу сказать ей об этом. Каждый устраивается в жизни как может. Что можно объяснить избалованному мальчишке, которому лень сделать домашнее задание, а не получив его на блюдечке с голубой каемочкой, готовому обливать тебя и твою мать грязью? Наверняка он повторял то, что говорили о моей маме взрослые. Но я не дала ему шанса сделать это еще раз. Пусть тот, кто надоумил его, найдет в себе смелость признаться.
Я со страхом ждала следующего дня, кое-как объяснив матери, что ее вызывают в школу. Я категорически отказывалась объяснять, что натворила. Мама проявила удивительное терпение и спокойно дождалась, пока ей все рассказали у директора. В серьезном разговоре участвовали только взрослые. Мама в тот день не пустила меня в школу, а когда вернулась, сказала, что я больше там не учусь.
НОВАЯ ЖИЗНЬ, НОВЫЕ ПОДРУГИ
Перевод в другую школу прошел болезненно. Я долго привыкала к новому коллективу, где пришлась не ко двору. Никогда не думала, что буду так тосковать по своим одноклассникам. Все прежние обиды казались мне сущими пустяками. Если бы у меня сразу сложились нормальные отношения в новом классе, наверное, ощущения были бы иными. Но мне снова приходилось защищаться. Почему-то особенно женская половина изощрялась в том, чтобы побольнее меня укусить. Это с годами я поняла, что моя внешность, независимость и хорошая учеба служили поводами для черной зависти доброй половины класса. В то время я недоумевала, но не делала ничего, чтобы попытаться изменить настроения. К выпускному классу отношение ко мне обозначилось довольно четко. Мне в глаза говорили:
Зачем тебе учиться? Ты у нас белокурая бестия. Кто знаниями, кто ножками берет.
Или по-другому:
Ты у нас самая красивая, а красивые умными не бывают. Тыяркое подтверждение правила.
Училась я легко, так что желание выставить меня дурочкой злило, но я контролировала себя. Короче, получалось, что снова нужно было бить морду. Руки чесались, но я сдерживала себя и поступала по-другому. Я игнорировала все эти выпады, чем приводила окружающую серость в состояние ступора. Мне нравилось наблюдать, как они бесятся, видя, что я остаюсь равнодушной к их подковыркам. Глупцыкажется, я ловила кайф, а они тратили нервишки. Мне было жаль их. Такая мелочность и подлость претили моей горячей натуре.
Годы учебы пролетели быстро. В конце концов, я получила хороший аттестат, в котором могло быть гораздо больше отличных отметок, если бы я хоть чуть-чуть напряглась. Но я училась легко, на ходу, большего мне было не нужно. В отличие от девяноста девяти процентов своих одноклассников я не собиралась продолжать корпеть за учебниками. Потратить еще пять лет на сидение за партой я считала недопустимым.
Я иду на курсы косметологов, заявила я матери на следующее утро после выпускного бала.
Делай как знаешь Она никогда не советовалась со мной ни по какому поводу, даже если это касалось меня. Взять тот же перевод в другую школу или последовавший вслед за ним переезд на новую квартиру. Я же повела себя более деликатно и уважительно, поставив ее в известность о своих планах. Правда, я рассчитывала на другой ответ, но ничего изменить уже было нельзя.
Ты не могла сказать как-нибудь иначе? не сдержалась я.
Антимонии будешь разводить со своими подругами, а у меня на это времени нет, понимаешь?
Да, мама была в своем репертуаре. Хотя я уловила в ее голосе некоторые нотки, отдаленно напоминающие ревность. Неужели она приревновала меня к моим новым подружкам? В таком случае это высокая оценка моих отношений с девчонками. Дело в том, что единственным плюсом во всей этой долгой и не самой веселой истории моего детства было то, что с переходом в новую школу и практически одновременным переездом на новую квартиру я познакомилась с Васей Ивановой. Она стала моей лучшей подругой на долгие годы, хотя тогда у меня не было таких далеко идущих планов насчет нашей дружбы. Просто мы как-то разговорились по дороге в школу, потомпо дороге обратно, день за днем как-то втянулись в общение. Мы жили в соседних подъездах. Со временем Вася познакомила меня с Варей Правдиной, и тогда сложилась наша неразлучная тройка. Мы были разными, но удивительным образом дополняли друг друга, наверное, именно поэтому наша дружба до сих пор актуальна. Мы не надоели друг другу. Это судьба, когда три особы женского пола настолько близки.
Вася стала приходить ко мне домой. Як ней. Ей первой я сообщила о том, что не собираюсь поступать в институт. Она пыталась уговорить меня изменить мнение.
Сейчас без высшего образования нельзя.
Ладно тебе, отмахивалась я. Ну, закончишь ты в следующем году школу, поступишь на иняз, получишь диплом, где будет написано, что ты охренительно знаешь иностранные языки. Дальше что?
Работу хорошую найду.
Наивная ты, Васька, сразу видно, что за папиной и маминой спиной живешь, я говорила это без зависти. Уже тогда я знала, что отсутствие высшего образования не скажется отрицательно на моих потенциальных возможностях, на моих жизненных достижениях. Я была настроена на то, чтобы как можно скорее начать самостоятельно зарабатывать. Я хотела поскорее облегчить жизнь моей матери.
Прожила и живу, но ничего плохого в этом не вижу, добродушно улыбалась Вася.
Я не говорю, что это плохо, миролюбиво согласилась я.
А мама твоя что говорит по этому поводу? поинтересовалась Вася.
Она не станет меня отговаривать, я не хотела признаваться, как равнодушна была мама к моим планам. Она мне доверяет.
Так у вас демократия.
Точно!
Везет. Вася вздохнула. А я, сколько себя помню, все делала, как родители велели.
Всегда?
Ну, почти, хитро улыбнулась Васька.
Слава богу, а то я уж начала беспокоиться по поводу твоей бесхребетности.
Такие разговоры с Васей о вещах важных и не очень проходили каждый день. Они были для меня очень важны, потому что еще тогда я почувствовала необходимость именно в такой подруге. Позднее, когда Вася познакомила меня с Варей Правдиной, самой младшей и самой мудрой в нашей тройке, я решила обидеться. Я поняла, что моя Васенька скрывала от меня факт своей дружбы с Варькой. Меня легко вывести из себя, и в тот день, когда Правдина впервые смерила меня своим довольно колючим, пристальным взглядом, я обрушила на Васю весь свой гнев. Это была самая настоящая ревность. Чего только я ей не наговорила, но самое интересное, что на следующий день я очень рано позвонила и извинилась перед обеими. Я прошла своеобразное крещение. Извинения были приняты. Не знаю, ждали они от меня такой рассудительности или нет? До сих пор я уверена, что Васька с Варькой часто шушукаются за моей спиной, но я не обижаюсь. Я знаю, что мне кости они не перемывают, а если у Васьки есть что-то, о чем она предпочитает говорить с Правдиной, я не возражаю.
Пока Вася доучивалась в выпускном классе и переживала превратности первой любви, я постигала науку косметологию с твердым убеждением, что я на верном пути. То, что я устроилась на работу в захудалую парикмахерскую, меня нисколько не смутило. Я была готова прыгать до неба. Еще бытеперь я приносила домой настоящую зарплату! Отношение ко мне мамы стало иным. Мне не казалось. Это было действительно так. Она не ожидала от меня настолько взвешенных решений, такого упрямства.
Да, сейчас я уверенно говорю, что моя дочь стала взрослой. Она даже обняла меня, что делала крайне редко.
Наверное, у меня с детства недостаток в тепле и любви, потому я и пытаюсь компенсировать его бесконечным поиском идеального мужчины, который заласкает, залюбит меня. Я его еще обязательно встречу, а пока нахожусь в затянувшемся поиске. Я не уверена, что хочу замуж, но мужчина мне нужен. Я переросла ту неприязнь, которую испытала в детстве к мужскому телу. Сейчас я умею видеть в нем прекрасное. Правда, не все мужчины подпадают под определение Аполлонов или Давидов, но экземпляры случаются. Я почувствовала, как застучало сердце. Эта скачкарезультат целой недели воздержания. Стоило представить интересного мужчину, как началось слюноотделение Охота пуще неволи. Заработалась, Ладуся, нечего сказать. Пора о себе подумать, уже который день пора. Все, кто знает мою неуемную натуру, подтвердят, что семь дней для менявечность. Как я могла настолько зарапортоваться, что забыла о своем прекрасном теле? Кстати, сексопределяющее звено в моей жизни. Онкраеугольный камень, основа основ. Наверное, в этом тоже есть что-то от мамы. Она, как я понимаю, была женщина горячая, любительница острых ощущений, перемен. Она, собственно говоря, подтолкнула меня к тому, что я решила начать самостоятельную жизнь, в которой появление мужчины было логическим продолжением. Я больше думала о своей душевной и финансовой независимости, при которой можно было начать свои отношения с противоположным полом. У меня не было комплексов, потому что я находилась в полной уверенности, что в этом деле торопиться не следует. Сама я еще долго не отважилась бы на такой решительный шаг. Мама помогла
Я РЕШАЮ СТАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ
Несмотря на внешнюю раскованность, школу я окончила, имея за плечами лишь поверхностный опыт в отношениях с противоположным полом. В основном это были горячие поцелуи, объятия, немного путешествия в запретные зоны, от прикосновения к которым я теряла способность соображать, а потому спешила приостановить. Я словно знала, что стоит мне попробовать пойти дальше, уступить страстным мольбам влюбленных мальчишек, которые устраивали из-за меня чуть ли не рыцарские турниры, я не смогу остановиться. Я боялась того, что давно созрело внутри меня и ожидало единственного толчка, первого осмысленного, необратимого «да». Моя сексуальность рвалась наружу, но я упрямо говорила «нет», чувствуя совершенно мокрое нижнее белье и тяжесть в низу живота. Это природа просила наслаждений, в которых я ей решительно отказывала.
С точки зрения моих одноклассниц, давно испытавших радости секса, моя невинность выглядела почти патологией. Сколько раз мне устраивались перекрестные допросы с целью вывести на чистую воду. Никто не верил, что я, такая вся из себя блондинка, с голубыми глазами, призывной улыбкой, ногами от макушки, была чиста и невинна. Мне приписывали многочисленные романы со взрослыми мужчинами, преподавателями, а я ничего не отрицала. Эти высосанные из пальца истории обрастали самыми пикантными подробностямия никак не комментировала их. Это была моя своеобразная месть завистницам. Пусть кусают локти, завидуя тому, на что и намека не было.
Сейчас мне даже жаль, что в школе я не испытала первой любви. Сколько таких парочек родилось на моих глазах. По правде, сохранить отношения удалось редким счастливчикам, но выглядело все весьма романтично. Что мне было делать? Ни один из одноклассников не нравился мне настолько, чтобы захотелось общаться с ним вне школьных стен. Я не представляла себя в постели ни с одним из тех, кто пытался заигрывать со мной. Попытки со стороны мальчишек, конечно, были, но я их пресекала напускной грубостью и равнодушием. Я не была готова к тому, что мои более продвинутые одноклассницы называли серьезными отношениями. Своего первого мужчину я видела другим. И не было поблизости ни одной, даже отдаленно напоминающей его, личности.
Какие только откровения не звучали в девичьих разговорах! Объекты их страсти были самыми непредсказуемыми. Пожалуй, многое из сказанного предназначалось исключительно для меня. Наверное, я должна была наслушаться и сорваться, признавшись в собственных приключениях. Но я спокойно воспринимала явно преувеличенные подвиги моих одноклассниц, которые устроили между собой состязание в том, кто даст больше. Они беззастенчиво обсуждали детали близости, причем вчерашний партнер одной был сегодня объектом страсти другой. Особенно меня удивляли восторги по поводу притязаний и сексуальных фантазий в отношении немногочисленных преподавателей мужского пола в нашей школе. Влюбиться в преподавателя мне казалось верхом глупости. К чему могли привести такие отношения, если хоть на мгновение представить, что они вообще возможны? Нам по шестнадцать-семнадцать лет, а, к примеру, учителю английскоготридцать пять. Что с ним делать? Учитель физики женат, у него дочка в первый класс пошла. Мое тело молчало, мои чувства спали, глаза мои ничего не видели, когда я пыталась найти хоть что-то привлекательное в наших преподавателях.