«Нет, это неправда!» уговаривала себя Николь.
Напряженная до предела, она заставила себя открыть глаза. Когда отец прицелился, Николь словно пронзило молнией. Мир замер. Отец нажал на спусковой крючок, и она мысленно услышала вскрик. Все закончилось за считаные секунды. Николь задрожала, увидев, как расширились глаза парня. Он всплеснул руками и обмяк, уронив голову на грудь. Взметнулась густая челка, будто сломанное крыло птицы. Из уголка рта потекла кровь, следом раздалось бульканье. Но как она могла это услышать? Неужели сознание дорисовывало картину? По центру груди парня растекалось багровое пятно. А ведь он двоюродный брат У Лан. Родственник ее новой подруги. Николь вспомнила, с какой заботой он гладил Ким Ли по волосам. Родственники любили его, но ее отец отнял у парня жизнь.
Николь пыталась различить среди шума в комнате отцовские слова, но он исчез из поля зрения. В памяти вспыхнуло слово «кукловод». Как отец оказался причастен к этому? От потрясения Николь испытала целый спектр эмоций. Мозг приказывал бежать, но она не могла сдвинуться с места. Ведь это ее отец. Он убил человека. Николь услышала скрип за дверью и, выйдя из ступора, отошла в тень ближайшего винного погреба. Там она обхватила себя руками и согнулась пополам.
Дверь открылась, выпустив запах крови. Первым вышел отец в сопровождении двух мужчин: один был одет в форму официанта, но больше походил на полицейского, а второй, блондин, чуть ранее беседовал с Сильвией. Они обменялись парой слов, потом скрылись из виду. Николь не заметила крови на одежде отца. Когда он успел переодеться? Она раскачивалась из стороны в сторону, желая оказаться в объятиях Лизы. Услышав шаги, Николь подняла голову. Появился еще один человек: отец Даниэля Жиро. Коренастый мужчина неприятной наружности с бледными водянистыми глазами, редеющими седыми волосами, густыми бровями и огромными, надутыми в недовольстве губами. Николь знала, что он ненавидит вьетнамцев.
Но кто же избавится от тела? Она хотела выйти из тенибоясь, что увидит мертвеца, она желала поскорее сбежать. Что бы ни случилось, ей здесь не место. Никто не должен узнать, что она стала свидетелем убийства. Но когда из комнаты вышла Сильвия, Николь ахнула. Сестра была белее призрака. Казалось, она вот-вот расплачется. С ней рядом шел Марк, не менее потрясенный.
О боже, прошептала Сильвия. Меня сейчас стошнит.
Никто из них не заметил притаившуюся в тени Николь, которая прекрасно видела, как трясет сестру.
Зачем мы понадобились ему там? спросила Сильвия.
Полагаю, чтобы ты понимала, во что ввязываешься. Марк подхватил ладони Сильвии, растирая их. Какие же у тебя холодные руки. Я думал, что будет допрос. Не более. О таком я и понятия не имел. Надеюсь, теперь ясно, что мы на верном пути.
Но это кошмар! Ужас!
Теперь ты понимаешь, почему американцы так относятся к методам французов?
Сильвия прислонилась к стене и, выдернув ладони из его рук, закрыла лицо.
Нам необходимо финансировать альтернативную партию Вьетнама, чтобы противостоять Вьетминю.
Сильвия опустила руки:
Ничего не сообщая Франции?
Верно.
Но что с моим отцом? Он все знает. Разве это не пошатнет его положение в правительстве?
Сестра расплакалась. Кошмарно увидеть все через глазок, но находиться в комнатев сто раз хуже. Марк положил руку на плечо Сильвии, а второй приподнял ее голову за подбородок, смахивая слезы. Он развернулся спиной к Николь и шагнул вперед, загораживая Сильвию. Николь не видела их лиц, но Марк чуть склонился над ее сестрой, будто целуя. Затем обнял.
Пойдем отсюда, сказал он.
Сильвия кивнула, и они пошли прочь. Марк вел девушку под руку. Они двинулись по коридору к лестнице, а воздух наполнялся густым и сладковатым запахом крови. Привычный мир Николь рушился на глазах.
Глава 11
Солнце уже поднялось над горизонтом, озаряя все кругом яркими лучами. Николь сидела возле окна и смотрела в одну точку до тех пор, пока не заболели глаза. Прошлым вечером она ускользнула с бала, слишком потрясенная увиденным. Всю ночь пыталась забыть то, что произошло. Свернулась в клубок, задыхаясь от потрясения. Из груди рвались наружу сдавленные всхлипы. Перед глазами Николь стояла кровь. Девушка сжала руки в кулаки и заслонила ими глаза. Мир закружился. Красный. Ярко-красный
Она опустила руки, затем выбралась из постели, и, чтобы унять душевную боль, ударила кулаком по стене.
На улице стояла жара и духота, однако Николь жутко хотелось сбежать из дома.
Она умылась, набросила на себя первую попавшуюся одежду и побежала на кухню. Лиза стояла спиной к двери и помешивала что-то на плите, но, заслышав шаги Николь, обернулась. Девушка преступала с ноги на ногу, безвольно опустив руки. Не стоило спускаться на кухню, Лиза сразу заметит, что у нее глаза на мокром месте.
Бог ты мой, дитя, сказала кухарка. Что с тобой стряслось? Кофе на плите, наливай.
Взяв чашку, Николь подошла к плите, но, когда попыталась налить кофе, затряслась рука. Кофе пролился. Услышав шипение, Лиза подошла к ней.
Что же такое! Присядь, я принесу тебе кофе.
Я ухожу. Николь покачала головой. Забегу в кафе.
Нет, ты останешься здесь. Ты же белее мела! Твой отец не простит мне, если я отпущу тебя в таком состоянии.
Николь тоскливо посмотрела на Лизу. Больше всего на свете хотелось оказаться в теплых объятиях кухарки и рассказать все, что случилось, но девушка смолчала. Это слишком ужасно. Николь опустила взгляд, зная, что ей придется держать рот на замке: она никому не расскажет, что увидела в подвале.
Лиза намолола зерен и заварила кофе заново, наполняя комнату ароматом. Когда все было готово, кухарка принесла две кружки и села рядом с Николь.
А теперь рассказывай, почему у тебя такой вид? Слишком много шампанского? Все дело в этом?
Николь глотнула горячего кофе, не заботясь о том, что он обжигает ей горло, потом вытерла рот ладонью.
Совсем не понимаю нынешних девушек. Вам нужно нормально питаться. Может, сделать самые вкусные на свете яйца пашот?
Мне сейчас кусок в горло не полезет.
Круассан?
Николь поднялась на ноги.
Прости, мне пора
Она замолчала, часто-часто заморгав. Еще немного, и расплачется.
Мне пора идти, сказала Николь, проскользнув мимо Лизы.
Девушка развернулась на каблуках и побежала прочь.
На улице ее шаг ускорился, она перешла на бег, и сердце забилось чаще. Голову сдавило, но она не остановилась. Пока Николь бежала, в голове не было мыслей о крови.
Дождь зарядил не на шутку, разгоняя собравшихся на рю-Поль-Берт. Николь опустила голову и пробежала мимо. Возле «Мезон Дюваль» на углу она увидела отцаон стоял на тротуаре под навесом. Отец помахал ей, но Николь сильнее склонила голову. Она не могла даже смотреть на него: отец шокировал ее во второй раз. Николь видела, как он целовал в переулке ту темнокожую женщину с полуобнаженной грудью. Но случившееся вчера было хуже. Намного хуже.
Проходя мимо клуба по гребле «Серкль наутик», построенного у кромки воды, Николь остановилась, пытаясь перевести дух. Дождь прекратился, и на улице выступала бродячая труппа. Музыканты и актеры часто встречались на дорогах Ханоя и в его окрестностях. Ходили слухи, что занимались они не только искусством. Кто-то считал их осведомителями Вьетминя, однако Николь с удовольствием смотрела спектакли. Сегодня выдался подходящий момент, ничто не отвлекало. Перед мысленном взором то и дело прокручивалось все произошедшее. Потребовались считаные секунды, чтобы убить человека. Она вспомнила страх в глазах парня, когда он молил о пощаде, а еще ужасное осознание неизбежного. Всегда ли так перед лицом смерти? Беспомощность и неотвратимость?
Оказавшись во вьетнамском квартале, Николь запетляла по улочкам, обходя чайные лавки. Она замедлила шаг. Волосы ее промокли от пота и дождя. Николь ненароком врезалась в торговца сандалиями, который переходил с места на место, и опрокинула его корзину с товаром, вызвав поток гневной брани.
Наконец она остановилась, чтобы пропустить велорикшу.
Сильная боль сдавила голову Никольв июле всегда стояла невыносимая жара. Но зачем туда пришла Сильвия? Почему отец хладнокровно застрелил того паренька? Николь старалась не думать о том, какой обманутой почувствовала себя, увидев, как Марк целует ее сестру. Он мог заполучить Сильвию, так с чего Николь решила, что между ними возникла симпатия? Разве не очевидно, что он выберет более умную и красивую из двух девушек?
Николь свернула на другую улицу и там увидела Иветту, выбегавшую из булочной с огромной корзиной глазированных булочек. Черная косичка качнулась из стороны в сторону, когда девочка помахала Николь, радуясь нежданной встрече. Вопреки дурному настроению Николь улыбнулась этому солнечному ребенку. Отец Иветты не мог на нее нарадоваться. Ив был хорошим человеком. Николь помахала в ответ и зашагала к своему магазину.
* * *
В тот день дождь лил не переставая. Покупатели не шли, но домой Николь вернулась лишь к вечеру.
Когда в комнату вошла Сильвия, чтобы позвать ее на ужин, Николь не сразу отозвалась. Сестра нарядилась в серый шелковый костюм, белую шляпку с короткой черной вуалью, закрывавшей половину лица. Похоже, Сильвия тоже целый день работала. Николь не сомневалась, что они и словом не обмолвятся об убийстве. Умер человек, но словно бы ничего не произошло. Однако Сильвия тоже выглядела потрясенной там, в подвале. Николь следовало побольше разузнать о случившемся: почему отцу пришлось выстрелить и во что ввязалась Сильвия? Вот бы поговорить с сестрой по душам.
Николь затосковала по прежним дням, но немедленно взяла себя в руки.
Я
Что?
Николь замолчала, и сестры уставились друг на друга.
Я видела тебя.
Весь ужас той ночи тут же вернулся, но что-то заставило Николь держать рот на замке и не упомянуть убийство.
Что?
Николь лихорадочно соображала. Не говорить об оружии! Не упоминать о крови!
Почему ты позволила Марку поцеловать тебя? вдруг спросила она.
Сильвия выглядела потрясенной.
Я была в том коридоре. И видела вас с Марком.
Сильвия посмотрела себе под ноги, прежде чем перевести взгляд на сестру. Сохраняя жутковатое спокойствие, она натянуто улыбнулась Николь:
Надеюсь, ты видела лишь это.
Николь не ответила.
Сильвия пристально смотрела на нее.
Я видела лишь вас. Он был моим другом, Сильвия. Разве у тебя мало всего?
Николь, мы знакомы с Марком не один день. Что тут еще сказать.
Правда?
Сильвия указала на дверь:
Я лишь зашла сказать, что ужин подан. Попросить, чтобы еду принесли сюда? А что до нас с Марком, пора бы тебе уже повзрослеть. Ты поэтому убежала с бала, никому ничего не сказав? Прости, если увиденное тебя огорчило.
Ты знаешь, что огорчило, Сильвия, не строй из себя невинную овечку.
Сестра повернулась, чтобы уйти, а внутри Николь клокотала ярость. Девушка не выдержала, схватила книгу в мягкой обложке и кинула в Сильвию. Та пригнулась, и книга упала на пол.
Николь застыла, глядя на распахнутые страницы, которые трепетали от ветерка, дувшего из окна. На мгновение воцарилась тишина. Сильвия взглянула в зеркало, смахнула со лба завиток и сложила губы бантиком, нанося помаду.
Мне кажется, это ты отговорила отца дать мне долю в бизнесе.
Не начинай, сказала Сильвия, даже не глядя на Николь. Я тут ни при чем. Он сам решил, что во главе должна быть одна из нас.
И это не по причине твоей безупречности?
Отец поступил так из деловых соображений. А теперь вытри слезы. И кстати, мне понадобится восемь метров кремового с золотом шелка. Никакой спешки, но никогда не знаешь, когда он может пригодиться.
Сильвия ушла, а Николь плюхнулась на кровать, уткнулась носом в подушку и до крови впилась зубами в большой палец. Она всегда стремилась стать послушной французской дочерью. Разве мало того, что ее отстранили от семейного бизнеса? Теперь обида только усилилась. Сильвия и Марк стали свидетелями убийства. Кем это делало их самих? А ее? Как мог отец пристрелить человека, словно животное? На душе у Николь стало пусто. Кому она могла доверять, кроме Лизы?
Часть втораяОтражение луныКонец июляоктябрь 1952 года
Глава 12
В последующие дни Николь избегала и сестру, и отца и виделась с ними лишь мельком. Она понятия не имела, как те оказались в винном погребе. Хотелось расспросить их обо всем и добиться правдивого ответа об убийстве, но инстинкт самосохранения заставлял молчать. Постепенно Николь научилась прятать воспоминания поглубже. Пребывая в унынии, она размышляла о том, чему не место в хранилищах памяти. Можно ли избавиться от преследующих образов? Или они будут лежать на дне, пока не начнут смердеть? А что, если она не сможет себя контролировать? Николь прикрыла рот ладонью, словно боялась, что правда ускользнет от нее, но в сновидениях память то и дело взывала к ней.
Родных удивляло ее поведение. Как-то утром Сильвия даже заглянула к ней в спальню. Сестра собиралась на работу и хмуро посмотрела на Николь.
Я бы хотела с тобой поговорить, сказала Сильвия, прислоняясь к двери.
Николь уловила в ее голосе новые ноткиможет, это угрызения совести? Девушка отвернулась к окну, не в силах посмотреть сестре в глаза. И что Сильвия забыла у нее в комнате?! Николь наблюдала, как вверх по стволу дерева бежит ящерица. Ничего другого ей не оставалось, ведь она казалась себе загнанной в угол.
Я хотела пролить свет на тот разговор, который ты подслушала.
Николь резко повернулась к сестре.
Лучше, чтобы ты услышала все от меня.
Девушка уставилась на Сильвию. Та замешкалась, словно взвешивала слова.
Послушай, американцы спонсируют оппозиционную вьетнамскую партию, антикоммунистическую, чтобы одолеть Вьетминь. На кону жизнь людей, поэтому все нужно хранить в тайне. Могу ли я довериться тебе?
Почему американцы просто не могут поддержать французов?
Мне кажется, они считают, что мы уже отошли на второй план.
А ты так не думаешь?
Конечно нет. Сильвия выпрямила спину. Но оппозиция Вьетминю только сделает нас сильнее.
Папа тоже в этом участвует?
Я об этом и хотела сказать. Он участвует. Но правительство не должно пока знать о новой партии и ее армии. Это подорвет его положение, если не хуже.
Николь сощурилась:
Значит, Марк не торговец шелком? Ты, Марк, папа. Все замешаны в этом деле?
Во благо Франции. Ты же знаешь, что больше всего заботит папу.
Николь покачала головой.
* * *
Решив с головой окунуться в работу, Николь направилась прямиком в магазин. К концу дня ее глаза горели, а мышцы ломило от усталости, ведь она переносила с места на место тяжелые рулоны шелка. Правда, чувствовала себя уже лучше. На следующий день Николь перекрасила магазин в роскошный бирюзовый оттенок, нежный, словно скорлупа утиного яйца.
За последующие дни она набрала цветков лотоса для витрины и привела в порядок верхнее помещение, приспособив его для жизни, отполировала мебель пчелиным воском, надраила кафельный пол ароматным лимонным мылом. Часами она сшивала лоскуты шелка вместе, чтобы сделать сияющие занавески, подушки и покрывало в тон. Николь научилась создавать абажуры с кисточками и придумала, как сделать из шелка красивых птичек с перышками, которых она повесила в прихожей. После этого она взялась шить шали и шарфы на продажу.
Магазин наводнили молодые вьетнамки, желавшие приобрести такие аксессуары, и магазин шелка превратился в центр ее жизни. Там она чувствовала себя в безопасности и собиралась сделать карьеру.
Однажды вечером она случайно встретила на улице У Лан. Мысли Николь тут же заметались. Что же сказать подруге? Как смолчать о смерти ее двоюродного брата?
Привет, сказала У Лан. Прости, в последнее время я тебя не навещала, была занята мамой.
Николь переступила с ноги на ногу, стараясь унять волнение.
Ничего страшного. Я я тоже была занята.
Хочешь, можем спеть? Мама сейчас спит, и у меня есть немного свободного времени.
Даже не знаю, замешкалась Николь. Я очень устала.
Давай. Это тебя немного растормошит. Мне всегда помогает в конце дня.
Николь уступила, и они вдвоем поднялись наверх.
Комната очень красивая. У Лан окинула взглядом помещение, отмечая, как оно изменилось. У тебя талант.
Они запели, но У Лан выглядела ужасно подавленной, и сердце Николь сдавило от угрызений совести. Обе девушки пребывали в удрученном состоянии и вскоре сделали передышку. Николь открыла бутылку имбирного пива и передала У Лан.
Присядем на диван, сказала она как можно более расслабленно.