Он не производил на неё впечатление человека, который станет это терпеть.
Его сшитый по фигуре чёрный пиджак облегал удивительно широкие, прямые плечи и подтянутую талию. Коротко подстриженные светлые волосы в лучах декабрьского солнца казались почти белыми. Суровый и лишённый красок, он выглядел, как сама зима. Возможно, был даже способен заморозить Аннабель до смерти.
Полагаю, выспутница моего брата, сказал он.
Ей не понравилось как он выделил интонацией слово "спутница".
Да, мы знакомы с лордом Деверо, ваша светлость.
Она слегка подалась вперёд, чтобы проверить, проявит ли он вежливость и отстранится. Но герцог не шелохнулся. Она почувствовала, как его взгляд скользнул по её лицу, затем вниз по шее. Презрение в его глазах говорило о том, что он подмечает все нюансы: осунувшиеся щёки, серьги из искусственного жемчуга, старое прогулочное платье леди Мейбл, которое Аннабель перешила сама и его цвет, который совсем ей не шёл.
Она внутренне содрогнулась.
Какая наглость заявиться в мой дом, сказал он. Подобное поведение необычно даже для такой женщины, как вы.
Аннабель моргнула. Для такой женщины, как она?
Мы знакомые, повторила она странным отстранённым голосом.
"Знакомые", проговорил Монтгомери, значит, вот как вы это называете, мадам. Но вы выбрали не того человека, с которым стоит водить знакомство. Я контролирую финансы лорда Деверо. Имейте в виду, что ваши усилия ни к чему не приведут.
Её кинуло в жар.
Он разозлился не потому, что обнаружил её спящей в своём кресле, герцог принял Аннабель за любовницу брата.
Она и Перегрин Деверо? Просто смешно!
Бросив на неё один лишь взгляд, его светлость решил, что она продажная женщина.
В ушах начала стучать кровь. Словно растревоженное змеиное гнездо в Аннабель зашевелился давно сдерживаемый гнев. И овладел ею. Она отвела бедро в сторону и окинула герцога внимательным взглядом, от угловатого лица до начищенных ботинок, и снова посмотрела ему в глаза, оценивая как мужчину. Она не смогла сдержать полную сожаления ухмылку, которая говорила о том, что Аннабель нашла его желанным.
Ваша светлость, пробормотала она, я уверена, что ваши финансы впечатляют. Но меня вам не купить.
Он застыл.
Вы намекаете на то, что я сделал вам непристойное предложение?
Разве не по этой причине джентльмены обычно упоминают свои финансы в разговоре с такой женщиной, как я?
Мускул на его щеке дёрнулся, и Аннабель словно окатило холодной водой.
Дело плохо.
В конце концов, герцог был одним из самых влиятельных людей в Англии.
Неожиданно он наклонился ещё ближе.
Вы покинете моё поместье, как только позволят дороги, тихо проговорил он. Вы уедете и будете держаться подальше от моего брата. Я ясно выразился?
Аннабель не нашлась, что ответить. Герцог находился так близко, она остро чувствовала его будоражащий мужской аромат, смесь крахмала и мыла для бритья.
Аннабель с трудом кивнула.
Он отступил назад, и едва заметно указал глазами на дверь.
Герцог выставлял её вон.
Её рука дёрнулась в безумном порыве дать ему пощёчину. Аннабель хотелось увидеть, как с его благородного лица исчезнет высокомерное выражение. Но что толку, если высокомерие пронизывало герцога до мозга костей.
Она схватила со столика Фукидида и блокнот.
Пока Аннабель шла к выходу, его жёсткий и холодный взгляд упирался ей в спину, как дуло пистолета.
Уходя, женщина, как щит, держала перед собой книгу. Во всём её теле читалось напряжение. Она очень осторожно закрыла за собой дверь, но почему-то ему это напомнило прощальный залп.
Себастьян согнул и разогнул пальцы.
Он узнал её, как только она подняла на него глаза.
Зеленоглазая незнакомка была в его доме.
Зеленоглазая незнакомка крутила интрижку с его братом.
Она невинно спала в его кресле, подтянув колени к груди, подложив руку под щёку и обнажив шею, где легко бился пульс. Словно высеченный из мрамора профиль, делал её похожей на прерафаэлитскую7 музу. От этого зрелища опешил даже Себастьян. Она не напоминала женщину, которая заманивает в ловушку несчастных аристократов, что свидетельствовало о её мастерстве.
Её выдавал проницательный, хладнокровный и едва ли невинный взгляд, а поведение развеяло любые сомнения. Ни одна благородно воспитанная женщина не отреагировала бы дерзостью на его недовольство. А эта хотела дать ему пощёчину, он почувствовал её намерение всем своим существом. Безумие.
Себастьян направился к выходу.
Получить приказ королевы немедленно вернуться из Бретани8 на экстренную встречу было неприятно. Обнаружить, что его дом кишит пьяными лордами после двадцатичетырехчасового путешествия, было неприемлемо. Но нежданно-негаданно встретить в собственной библиотеке эту девчонкупереходило уже все границы.
Когда он вышел в коридор, его встретило длинное озабоченное лицо.
Да, Бонвиль.
Ваша светлость. Дворецкий, которого Себастьян в обычных обстоятельствах описал бы как невозмутимого, выглядел обезумевшим. Я беру на себя всю ответственность за эту ситуацию.
Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, сказал Себастьян, но я хочу услышать полный отчёт.
Когда он без предупреждения ворвался в парадную дверь, его экономка сильно разволновалась. Но ей удалось предоставить список гостей, и Себастьян отправился на поиски гостьи, чьё имя значилось первым и было ему незнакомо.
Вчера вечером без предупреждения прибыла дюжина джентльменов, сказал Бонвиль, лорд Деверо хлопнул меня по спине и сказал: "Бонвиль, будь паинькой. Ты и так готовишься к большому приёму, в доме должно быть много еды и спиртного". Дюжина, ваша светлость! Кухонный персонал
Ах, Перегрин, Перегрин. На мгновение Себастьяну захотелось разыскать брата, притащить в кабинет и всё-таки высечь. Позже. Он разберётся с братом позже, когда гнев перестанет бурлить в венах. Тем более сейчас ему нужно играть роль хозяина для своих незваных гостей, в противном случае это было бы равноценно открытому признанию в том, что восемнадцатилетний мальчишка ни во что не ставит герцога Монтгомери. Только благодаря железному самообладанию Себастьян не заскрежетал зубами в присутствии дворецкого.
А сегодня утром прибыли ещё гости, торопливо продолжил Бонвиль. Три юные леди и их компаньонка, но мы даже не уверены, что одна из них леди.
Она не леди, мрачно проговорил Себастьян.
Стоп. Компаньонка?
Я тоже так решил, сказал Бонвиль. Зачем дочери графа Уэстер-Росса кутаться в ужасный плед и разгуливать, как какая-нибудь якобитка?
Себастьян поднял руку.
Здесь леди Катриона?
Предположительно, ваша светлость.
Чёрт. Нужно было выслушать список гостей до конца, прежде чем отправляться на поиски девицы.
Ты упомянул трёх леди, сказал он. Кто две остальные?
Мисс Харриет Гринфилд и её тётушка, миссис Гринфилд-Каррутер. Мы поселили их в комнатах с позолоченными потолками.
Дочь Гринфилда и леди Катриона. Их компанию нельзя счесть неподобающей. Так что, очевидно, Перегрин не поселил свою любовницу в доме Себастьяна. А учитывая то, как отреагировала мисс Арчер, вряд ли она была профессиональной содержанкой.
Себастьян нахмурился. Усталость от путешествия, видимо, наложила свой отпечаток, раз он допустил такую ошибку. Однако присутствие этой женщины в его кресле объяснить было нечем.
Они все из Оксфорда, вдруг сказал он.
Ваша светлость?
Женщины, объяснил Себастьян. Дочь Гринфилда, леди Катриона, подозреваю, что и третья тожесиние чулки. Поэтому их манеры и вкусы в одежде могут быть отвратительными.
Понимаю, фыркнул Бонвиль, что уже гораздо больше на него походило.
Бонвиль, ты же один из самых компетентных дворецких в Англии?
Впалые щёки Бонвиля залил смущённый румянец.
Я стремлюсь к этому, ваша светлость.
Самый. Поэтому подойди к этой ситуации компетентно. И сообщи кухонному персоналу, что в течение следующих двух дней им заплатят двойное жалованье.
Вновь обретя свою строгую осанку, дворецкий зашагал прочь.
Оставалась ещё одна проблема: он только что выгнал гостью из своего поместья, которая, несмотря на свой дерзкий язычок, имела полное право рассчитывать на гостеприимство Себастьяна. Просто замечательно. Он очень, очень редко менял решение. Себастьян подумал, что маленькая строптивица может немного потомиться в ожидании, и велел лакею послать за конюхом. Ничто так не успокаивало, как долгая верховая прогулка по полям.
"Вы покинете моё поместье"
Слова, произнесённые тихим голосом, звенели в голове Аннабель, как пожарный колокол. Герцог Монтгомери выгнал её из своего дома.
Она даже не успела распаковать вещи.
Войдя в свою комнату, Аннабель обнаружила, что вещи всё-таки уже распакованы. Флакон с жасминовыми духами и старая мамина щётка находились на туалетном столике, а бумага и книги, в том числе учебник по этикету, который она старательно изучала, чтобы не опростоволоситься во время приёма, лежали на письменном столе.
Прищурившись, Аннабель посмотрела на папку с анкетами на влиятельных мужчин.
Сделав три быстрых шага, она подошла к столу.
"Общие характеристики джентльмена".
Сняв колпачок, Аннабель обнажила остриё чернильной ручки, как рапиру, и нацарапала на листе:
Герцог М: Невозможный, надменный, бесцеремонный, напыщенный осёл!
Тяжело дыша, она смахнула с лица локон. Неожиданно Аннабель поймала своё отражение в зеркале и ахнула. В её глазах поблёскивал нездоровый огонёк, а каштановые волосы с красным отливом растрепались во все стороны. Настоящая Медуза Горгона, а не Елена Троянская.
Аннабель прижала ладони к горящим щекам. Что пошло не так? Она же умела вести себя с необузданными мужчинами, знала, что можно, и в особенности, что нельзя говорить. И дураку понятно: не стоит дразнить сильных мира сего, даже если они настоящие ослы. В особенности если они ослы.
Из зеркала на Аннабель с досадой смотрело её же собственное отражение, как бы говоря: "Всё-таки у тебя есть темперамент, и ты только что проявила свою истинную натуру".
Она закрыла глаза. Эмоции и раньше брали над ней верх. И своего места Аннабель не знала. Ситуации, в которых надлежало бояться, она странным образом воспринимала как вызов.
Аннабель всеми силами пыталась искоренить в себе этот недостаток.
Но герцог знал. Любой джентльмен пришёл бы в ужас, оскорбив невинную женщину, но этот разглядел в Аннабель гнильцу.
О, нет. Хэтти и Катриона Что она им скажет? Их дружба ещё не успела окрепнуть, ведь они только познакомились.
"Мне нужно уехать".
В пряничной деревушке, мимо которой они проезжали, был постоялый двор. Аннабель запомнила кованую железную вывеску. Как далеко он может находиться? Не больше семи миль. Семь миль вполне возможно преодолеть.
На первое время ей вполне хватит нескольких вещей: флакончика с жасминовыми духами, щётки для волос, писчей бумаги, ночной рубашки и запасной сорочки. Книги шли в последнюю очередь. Пока она быстро и аккуратно собиралась, лицо продолжало пылать. Присутствие герцога не давало покоя. Под крышей его дома от него никуда не деться, ведь здесь ему принадлежало всё и вся.
Нужно оставить девушкам записку. Аннабель снова достала бумагу.
Что, если написать так, пробормотала она. Я в лицо оскорбила герцога Монтгомери, и он считает меня гулящей женщиной, поэтому я решила, что лучше мне удалиться.
Оставалось догадываться, какое замешательство вызовет это послание Аннабель чиркнула пару безобидных строк и оставила записку на столе.
Она зашнуровала ботинки и подошла к окну. Солнце только-только ушло из зенита, значит у неё оставалось в запасе три-четыре часа, прежде чем оно зайдёт за горизонт. Вполне выполнимая задача.
Внизу, во дворе, показались два всадника, они оставляли за собой тёмные пунктирные линии на девственно-белом снегу.
Бегущий впереди, лоснящийся белый жеребец, словно выскочил прямиком из зимней сказки. Он поигрывал мощными мускулами и двигался так грациозно, словно танцевал поверх снега. Хэтти, без сомнения, изобразила бы на нём своего проклятого сэра Галахада.
Странно, что конь не чёрный как смоль, чтобы быть под стать своему хозяину, которым являлся не кто иной, как сам Монтгомери. Её рука вцепилась в плотную бархатную штору. Герцогская поза, ловкость, с которой он управлял гарцующим животным заставили Аннабель снова воспылать гневом. Вот бы этот красавец-скакун сбросил герцога, и тот свалился на пятую точку.
Герцог резко повернул голову в её сторону, и Аннабель застыла, затаив дыхание. На мгновение её пронзило яркое воспоминание, она словно вновь почувствовала его аромат.
Аннабель схватила свои пожитки и сбежала.
Глава 89
Было бы мудрее сослаться на недомогание и спрятаться в своей комнате. Пробираясь по дороге по колено в снегу, Аннабель понимала насколько это решение сейчас казалось более прагматичным. К сожалению, и мудрость, и прагматизм покинули её не прошло и половины дня. Вот, что случается, когда прошлое неожиданно сталкивается с настоящим: оно возрождает призраков, и человек становится непредсказуемым.
Семь лет прошло с тех пор, как она вот так же стояла в большой библиотеке, а аристократ разбирал её по косточкам. Семь лет можно счесть долгим сроком, но правильная речь герцога и презрение в его голосе словно ударили Аннабель под дых.
И всё же ей не следовало вступать с ним в перепалку. Всё дело в галльской гордости. Тётя Мэй частенько говорила: "Обуздай свой галльский темперамент, деточка, ты не можешь себе его позволить".
Семь лет назад, когда отец любовника Аннабель назвал её жадной до денег шлюхой и отправил жить к тёте Мэй, этот галльский темперамент молчал, словно пойманный в силок кролик. С тех пор Аннабель редко проявляла гордость.
Тяжело дыша, она остановилась, чтобы поправить котомку. Тропинку впереди едва можно было отличить от белых холмистых полей, тянувшихся по обеим сторонам, но облака рассеялись, и ветер стих. На фоне тускнеющего неба тёмные неподвижные очертания деревьев на гребне холма казались словно вырезанными из бумаги. Аннабель знала, что осталось всего пять миль, она умела с точностью оценивать расстояния. Ведь такие женщины, как она, повсюду ходили пешком.
Не успела Аннабель пройти и мили, как позади послышался приглушённый стук копыт.
Она обернулась.
По тропинке в её сторону мчался всадник, прижимаясь к шее большой гнедой лошади.
Аннабель оцепенела. Лошадь была дорогая явно из аристократической конюшни. К тому моменту, когда она подъехала совсем близко, желудок Аннабель скрутило.
Мисс. Мисс Арчер. Молодой человек спешился и снял кепку, обнажив торчащие вверх, мокрые от пота рыжие волосы. Макмахон, грум-садовник, к вашим услугам. Меня послали за вами, мисс.
Нет.
Нет, обратно она не вернётся.
Я ценю ваши хлопоты, сказала Аннабель, но я направляюсь в деревню. Она указала большим пальцем через плечо.
На лице слуги промелькнуло удивление.
В Хоторн? Но до неё ещё далеко. На улице холодно, вы простудитесь.
Мне достаточно тепло, и я иду быстро.
Вы ушли гораздо дальше, чем мы предполагали и, должно быть, совершенно вымотаны, проговорил он. Я отвезу вас обратно.
Он не слушал. Они никогда её не слушали.
Она широко ему улыбнулась, и конюх моргнул, как обычно моргали мужчины, которым она широко улыбалась.
Макмахон, с вами нет второй лошади.
Его лицо просветлело.
Не беспокойтесь, мисс, вы поедете на этой.
Но нам понадобится два часа, чтобы вернуться, а до Хоторна я доберусь примерно через столько же.
Макмахон оценил ситуацию, нахмурившись ещё сильнее, вероятно, понимая, что если Аннабель откажется наотрез, то он не сможет просто взять и погрузить её на лошадь.
Его светлость будет недоволен, наконец, проговорил он.
Его светлость? Зачем герцог вообще за ней послал, если не желает видеть под крышей своего дома?
Потому что этот властный тиран хотел прогнать Аннабель на своих условиях.
Передайте его светлости, что я отказалась.
У Макмахона отвисла челюсть.
И что была ужасно упрямой, добавила она, настоящей мегерой.
Конюх медленно покачал головой.
Я н-не могу ему этого передать, мисс.
Он нисколько не удивится.
Послушайте, мисс
Всего доброго, Макмахон.
Она не повернулась к нему спиной, потому что была хорошо воспитана, превосходно, если быть точной.
Макмахон по-прежнему выглядел расстроенным. Выместит ли герцог злость на юноше? Аннабель сжала губы. Она следовала инстинкту самосохранения.
Пробормотав что-то себе под нос, Макмахон, наконец, попрощался, приподняв кепку, вскочил в седло и развернул лошадь. Вскоре он превратился в тёмную точку на фоне белого пейзажа.