Получив вместо взбучки такое поощрение, близнецы воспряли духом. Дик прихрамывал из-за разбитой коленки и Хантер взялся отнести его на руках, взяв обещание мужественно вытерпеть лечение в госпитале.
Какое счастье, что все обошлось. Если бы не ваши догадки, страшно представить, что могло случиться, не сразу проговорила Венеция. Семья моей подруги уже дважды обязана вам спасением.
Вы сейчас говорите от ее имени? он остановился и посмотрел своей спутнице прямо в глаза.
Мне вы тоже оказали услугу. Венеция сама не заметила, как завязала беседу с человеком, которого поклялась избегать. Она смутилась и тут же отвернулась, чтобы взять за руку своего подопечного.
Надо было поскорее успокоить родителей мальчишек, к тому же Венеции не хотелось бередить раны, и самому полковнику, по-видимому, тоже. Больше до самого конца вечера они не оставались наедине. Вайолет не могла унять слез, теперь уже счастливых. Куда более суровым оказался отец и приказал лишить близнецов сладостей на целую неделю, немедленно отправив в детскую. Только когда все улеглось, успокоенная мать обратилась с расспросами и вынудила миссис Маршал рассказать все в подробностях.
Полковник, воскликнула она, вы наш ангел-хранитель! Я могла потерять мужа, а потом и сына. Если бы не вы и не моя дорогая Венеция Вы должны, нет, просто обязаны погостить у нас! Альберт сказал, что рана была пустячная, но я знаю, вас мужчин, вы все пытаетесь приуменьшить! Пообещайте сейчас же, что останетесь в Ривед-хаусе хотя бы на три дня!
Я сожалею, но меня призывают дела! не сразу ответил гость, но в его голосе легко угадывались сомнения.
Нет-нет, даже не спорьте! Вы лишаете меня огромного счастья. Как еще я могу выразить благодарность?
В ответ Хантер проговорил что-то невнятное и бросил на Венецию взволнованный взгляд. Она покраснела и поскорее опустила глаза на книгу, но и этого оказалось достаточно. Получив безмолвное одобрение, полковник согласился на уговоры, чем обрадовал Альберта и сделал абсолютно счастливой его жену.
Перед тем как отправиться спать, Венеция нарочно задержалась в гостиной, надеясь, что мужчины ее опередят и первыми отправятся отдыхать после дальней дороги. Когда она ставила она полку томик с романтической поэзией, за спиной возник силуэт Хантера.
Вы все так же любите сонеты? проговорил он с грустью. У меня они вызывают слишком много печали. Я вспоминаю Пембрук-парк и впрочем, это неважно.
Не стоит из-за прошлого отказываться от книг. Иногда только они и могут составить компанию!
Может быть, но единственное, что читаю каждый деньписьмо, которое мне передали в Эридже. Я хотел бы на него ответить, но не знаю, имею ли право.
Венеция промолчала. Она быстрым шагом вышла из гостиной и не позволила себе оглянуться, чтобы не поддаться иллюзиям и снова не попасть в ловушку. Этот разговор стал последней каплейдень, полный тревог, совсем лишил ее сна. Было уже далеко за полночь, когда, бесцельно бродя по спальне, миссис Венеция различила еле слышные шаги. Она оглянулась и заметила проскользнувшее в проем под дверью письмо. Послание могло быть только от одного человека и миссис Хантер спешно развернула листок, чтобы узнать пусть и горькую, но правду.
Глава 25
Руки Венеции дрожали, когда она принялась за чтение, а в душе происходила невероятная борьба. Хантер не заслуживал оправдания, нет, но отказать в возможности объясниться она просто не могла, а потому начала жадно читать.
«Дорогая Венеция! Я позволяю так называть вас, потому что мои чувства остались прежними, хотя вы и считаете иначе. Пытаться снять с себя вину было бы с моей стороны малодушием, но я попробую, попытаюсь рассказать вам правду, чтобы вы могли судить о моих поступках непредвзято».
Она быстро потеряла цепочку мыслей и снова вернулась к началу письма, перечитывая наскоро написанные неровные сроки.
«Когда в Эридже мне передали вашу записку, а с ним письмо из пансиона для девочек нужно ли говорить, что я испытал? Вы уехали, разорвав помолвку, и не дали мне шанса сказать хоть слово, поэтому я сделаю это сейчас. Не знаю кто и каким образом узнал об Адели, но то, что вам рассказали правда лишь отчасти. Да, бедная девочка носит мою фамилию, и я оплачиваю ее пребывание в пансионе, но до сих пор мне неизвестно, является ли этот ребенок моим или чьим-то еще. Но вы не поймете всего, если не начать с самого начала.
Шесть лет назад мне не посчастливилось заболеть лихорадкой, и я две недели провел в бреду в госпитале, пока меня полуживого и ослабшего выписали и поселили на квартиру к одной англичанке. Я не буду называть ее имени, скажу только, что это была молодая жена офицера, которую муж бросил, сбежав в неизвестном направлении. Как она жила, как сводила концы с концамиэто я понял много позднее, когда ее нежная забота о моем здоровье переросла в нечто большее. Признаюсь, я до сих пор об этом сожалею, тем более что связь была очень короткой и закончилась с отъездом в другой полк.
Только много месяцев спустя, оказавшись в этих краях, я узнал, что бедняжка родила ребенка, после чего бесследно исчезла, подбросив его под порог местной церквушки. В отчаянии я взялся позаботиться о бедной сироте, удочерил ее и дал свою фамилию. Родных в Вест-Индии у меня не было, и я временно оставил девочку на попечение соседки. Только тогда добросердечная миссис Темпл рассказала мне горькую правду. Сколько таких постояльцев как я побывало у бедной матери Адели, жители городка устали считать. Только такой наивный юнец как я мог почувствовать вину и причастность к появлению на свет ребенка, чей отец, возможно, служил вместе со мной.
Впрочем, я не снимаю с себя вину и при любом раскладе не брошу девочку, о которой обязался заботиться. Я не рассказал вам об этом только потому, что мы были едва помолвлены, хотя, зная ваше отзывчивое сердце, должен был сделать это намного раньше. Надеюсь, что это письмо хотя бы немного очистило меня в ваших глазах, остаюсь вашим другом. М. Д. Хантер».
Дочитав письмо, Венеция заметила, что на листок капают слезы. Она была потрясена, растрогана и взволнована настолько, что не находила себе места. Перечитав это откровенное признание во второй и в третий раз, миссис Маршал все больше приходила к мнению, что придумать такое полковник просто не мог. Случайная связь вдали от родины, после тяжелой болезни для двадцатилетнего офицера с душой Хантера это было так естественно!
Нельзя передать словами, какое облегчение принесло это Венеции! Слезы были слезами избавления и даже радости, но вскоре к ним примешалось новое, незнакомое до этого чувство. Пытаясь заснуть, она вдруг сделала для себя невероятное открытие. Именно теперь, когда он предлагал остаться друзьями, помолвка казалась намного более желанной! Неожиданная встреча с Хантером доказала, что он остался таким же, как раньше: благородным, надежным, верным своему слову. Изменилась лишь она, вернее переменилась в его глазах
Это было мучительное открытие. Венеция то успокаивала себя, то снова испытывала угрызения совести и утром спустилась к завтраку в ужасном волнении. К девяти часам все семейство было уже в сборе. Как всегда, это сопровождалось шумом, веселыми разговорами и беготней детей, помилованных отцом после вчерашней выходки. По случаю приезда Альберта близнецам даже разрешили пропустить занятия и покататься на пони. Это освободило Венецию, и она уговорила подругу отпустить ее до обеда в город. Повод нашелся быстро и такой, который был понятен и близок заботливой подруге. Правда Вайолет все же желала найти для миссис Маршал компанию, и Алберт ее немедленно поддержал. Все равно он собирается ехать в город, да и Хантер вызвался его сопровождать, чтобы попасть на почту!
Нет-нет, ни в коем случае! запротестовала Венеция. Я так редко могу походить пешком, что не хочу упускать такую возможность! Пару часов Вайолет без меня прекрасно обойдется, а я пока посмотрю кое-что в книжном магазине.
Она поспешила подняться к себе, чтобы избежать дальнейших уговоров и оставалась в спальне до тех пор, пока не убедилась в отъезде джентльменов. Теперь в распоряжении Венеции было несколько свободных часов. Наконец-то она могла свободно побродить по улицам и подумать обо всем, не отвлекаясь на болтовню с Вайолет или хлопоты с детьми! Знакомых в городе у нее было и случайной встречи можно было не опасаться. На самом деле никакие покупки Венецию не интересовали, и книжный салон она миновала так же равнодушно, как новый бутик с модными шляпками.
Прогулка принесла долгожданное успокоение и была приятной, но как часто случается в это время года, тучи набежали внезапно и легкий дождик быстро превратился в сильный и холодный. Пытаясь укрыться от потоков воды, Венеция побежала к ближайшему магазину и уже в дверях чуть не сбила с ног какого-то посетителя.
Миссис Маршал? полковник поймал ее за плечи и поспешил накрыть своим зонтом. Встреча застала его врасплох, не говоря уже о самой Венеции. Я не ожидал я думал вы уже вернулись вы совсем промокли!
Он говорил что-то невпопад и не знал, как лучше поступитьзайти в уютное тепло магазина или остаться на месте.
Я немного задержалась, Венеция подыскивала оправдание своему внезапному появлению, но так ничего и не смогла придумать. А у вас еще есть дела или вы возвращаетесь в Ривед-хаус?
Вообще-то я давно уже отправил письма, может быть, зайдем внутрь и переждем дождь?
Нет, не похоже, чтобы он закончился в ближайшее время. Давайте возьмем экипаж, о нас могут начать волноваться!
Это было единственным решением, которые пришло миссис Маршал в голову. Прятаться в магазине, вести ни к чему не обязывающую беседу после вчерашнего объясненияэто было выше ее сил. Хантер, не медля ни минуты, бросился искать экипаж, и вскоре открыл перед ней дверцу, помогая укрыться от потоков воды. Они, наконец, остались наедине, но никто не решался нарушить неловкое молчание. Спустя несколько минут Венеция оторвала взгляд от мокрой мостовой и заговорила первой, ухватившись за первую попавшуюся тему.
Я была уверена, что вы сейчас в приятной компании. Трудно найти более гостеприимных людей, чем Хьюстоны, иногда мне кажется, они жертвуют собственными удобствами, лишь бы угодить своим гостям.
С этим сложно не согласиться. Альберта я знаю совсем недавно, но нисколько не жалею, что приехал в Ривед-хаус.
Да, эта история с выстрелом в парламенте, голос Венеции дрогнул. Вайолет мне все рассказала, и я сначала просто не могла поверить! Чудо, что Альберт остался жив, но, когда вместе с ним появились вы, так внезапно, скажу честно, я была потрясена. Это какое-то невероятное совпадение! Я была уверена, что сегодня нас уже разлучает океан, разве ваш полк не должен был отправиться в Вест-Индию?
Да, мне полагалось уже быть в Пенджабе, но я успел подать прошение в связион вздохнул, не зная, как обойти в разговоре разорванную помолвку. Словом, я получил перевод в Лондон. После происшествия в парламенте Альберт настоял на том, чтобы я стал его гостем. Я и подумать не мог, что увижу здесь вас
В роли гувернантки, закончила она фразу. Это вас шокировало, правда? Вы ведь привыкли видеть во мне племянницу леди Пембрук.
Да, это причинило мне боль, и я чувствую себя виноватым до сих пор, ведь Эридж вы покинули из-за меня. Увы, я знаю, как иногда хочется бежать от прошлого, все забыть. Если бы я смог зачеркнуть часть своей жизни, возможно тогдавоскликнул он, выдавая душевное смятение, но тут же опомнился.
Я получила ваше письмо, Венеция оборвала его на полуслове, чувствуя каждый удар сердца и не смея поднять на Хантера глаза, и хочу сказать, что вы полностью оправданы. Я не имею права судить вас за то, что случилось, тем более что это на самом деле был благородный поступок. Я не дала вам возможность все рассказать самому, но, поверьте, такую новость было нелегко перенести. И еще я покинула Эридж не по вашей вине, в этом замешаны но это слишком долгий рассказ! В том, что случилось, я виновата не меньше. Скажите, вы не станете хранить на меня зла?
Наконец она рискнула встретиться Хантером взглядом, но он не находил слов для ответа.
Когда-то в Пембруке вы спросили, приму ли я вашу дружбу, еле слышно проговорила Венеция. Теперь я хочу узнать: вы не откажетесь от моей?
Если нас больше ничего не может связывать, я без единого слова приму на себя роль. И вам не за что просить прощения, проговорил он севшим от волнения голосом. Но я хотел бы я надеялся, что еще не поздно. Вы не дали слово другому?
Наступила мучительная пауза. Венеция, которая еще вчера клялась избегать полковника, больше не могла совладать с собой и разразилась слезами, которые никак не могла унять. Бедный Хантер не знал, как это расценить: бежать, остаться, утешать или позволить выплеснуть чувства. Наконец, когда экипаж подпрыгнул на одной из рытвин, они почти повалились друг на друга. Ее мокрые от слез, горячие губы встретились с губами Хантера. Венеция не стала противиться, она прильнула к своему другутеперь самому дорогому из всехи ответила на поцелуй, который вознес его на вершину блаженства. Казалось, время остановилосьбыли только ее губы, ее нежная рука в горячей ладони и глаза, полные слез.
Я всегда был болваном в вопросах чувств, проговорил он, смахивая слезинки с ее длинных ресниц. ответьте мнескажите, это значит, что вы приняли мое предложение?
Боже мой, Мэтью! Неужели вам нужны какие-то слова? После вашего признания после того, как вы хотели сохранить только дружбу, что я могла вам сказать? И эта моя глупая записка, отдайте ее!
Нет, я хочу ее сохранить, чтобы напоминать себе, чего я чуть было не лишился.
Улыбка у Хантера была прекрасная. Она преобразила его внешность и превратила вчерашнего мрачного затворника в человека, который светился счастьем. Сейчас Венеции казалось, что нет никого, кто обладал бы такой мужественной, сдержанной красотой. Тем временем они приближались к Ривед-хаусу и миссис Маршал, слегка отстранившись, спросила с ласковой улыбкой:
Прежде, чем нас разлучат наши милые друзья, я хочу еще кое-что узнать. Что вы делали возле ювелирного салона, полковник? Надеюсь, не закладывали золотые часы? Или наша сегодняшняя встречаэто еще одна случайность?
Нет, я повел себя как совершенный безумец и купил вот это, он достал из внутреннего кармана маленькую коробочку с помоловчным кольцом. Простите, что не делаю предложение по форме, здесь трудно встать на колено!
Мэтьюпосле такого замечания Венеция не могла удержаться от улыбки. Перестаньте, я же не наследница престола, хотя Если судьба будет к вам благосклонна, мне повезет стать женой генерал-губернатора!
Теперь, когда события повернули так счастливо, им оставалось только сидеть, прижавшись друг к другу и молчатьслишком многое переполняло душу, чтобы болтать о пустяках. Правда надо было позаботиться еще и о том, чтобы скрыть все от Вайолет. Все-таки Венеция была в трауре, никогда не заговаривала о прошлых отношениях и это могло вызвать откровенное осуждение! Могло, но так уж вышло, что от женщины вроде хозяйки Ривед-хауса с ее романтической душой и стремлением всех сделать счастливыми ничего утаить удалось. Она выразила благодарность, когда полковник привез миссис Маршал, еще больше обрадовалась, заметив перемены в его настроении и пришла в изумление, граничащее с восторгом, когда догадалась о причине.
Венеция, можно тебя на пару слов? Вайолет увела подругу из гостиной в библиотеку, которая в этом доме всегда пустовала. Прости мое любопытство, но я кое-что заметила и мучаюсь догадками. Полковник признался тебе в любви? Ну же, не молчи, я умираю от желания узнать правду! Он такой замечательный человек, такой храбрый, его ждет прекрасное будущее, поверь мне!
В этом я с тобой соглашусь, уклончиво ответила Венеция.
Но ты позволила ему надеяться? Не разбила бедняжке сердце? Хотя что я спрашиваю, у него было такое сияющее лицо.
Вайолет, я должна тебе кое в чем признаться. Надеюсь, ты меня не осудишь, потому что я только недавно стала вдовой. На самом деле мы с Хантером знаем друг друга не первый день, но между нами произошла размолвка. Серьезная. Теперь он объяснился.
Боже мой! Кто бы мог подумать, какие вы оба скрытные. Даже я ничего не заметила, и Альберт тоже. Выходит, если бы ты не приехала, а он не спас моего дорогого мужа, вы так и расстались бы, не сказав друг другу ни слова?
Наверное. Но знаешь, у нас будет очень много времени на разговоры. Я выхожу замуж, Вайолет, и тебе придется искать новую гувернантку, она протянула руку, на которой поблескивало скромное колечко.
Восторгам подруги не было предела. Пришлось долго уговаривать ее о молчаниидо тех пор, пока можно будет объявить о помолвке. Из-за траура свадьбу нельзя было назначить раньше Михайлова дня, но Вайолет уже рисовала ее во всех красках. Она стала особенно внимательной к гостю, под любым предлогом оставляя его с невестой наедине, и искренне изумлялась сдержанности полковника. Из-за скорого отъезда он снова впал в задумчивость и ее не могла развеять ни нежная участливость Венеции, ни живая обстановка в доме друга. Уезжал он с тяжелым сердцем и не мог справиться с ним до тех пор, пока новые заботы не захватили его с головой.