Пока белобрысая закрашивала синяк у меня на лице, я смотрела в зеркало и кусала щеку изнутри, сильно кусала, до крови. Ничего, дайте мне только выйти отсюда. Когда-нибудь я вас, сучек, найду и патлы вам повыдираю.
Ну вот. Похожа на человека. Парик натянуть, и нормально. Тащи парик, Светик. Рыжую, костлявую оглоблю на бабу похожую сделала.
На тебя, ты хотела сказать?
Заткнись! Тебе до меня
Да прости, Господи упаси меня убогую.
Они натянули мне на голову вонючие волосы. И меня передернуло от гадливости. Черт его знает, после кого эти патлы и шмотки грязные, я, конечно, не особо чистая, но эти две лохудры дали мне хоть ополоснуться в своей коморке обшарпанной.
Все. Уводи ее. Готово.
А порошочек ей дашь? спросила Светик. Витек же давал тебе, я видела.
Хрена ей, а не порошочка. И так отработает, на сухую.
А мне со мной поделишься?
С тобой поделюсь, если перестанешь языком чесать. Все, уводи эту дрянь мелкую.
Квадратный и его дружок подхватили меня под руки и потащили на улицу. Я тут же ощутила, как стало зверски холодно ногам в капроновых чулках и почти голой попе, а под короткий топ и дутую белую куртку тут же забился холодный воздух, и по моему телу расползлись мурашки. Уроды затолкали меня в машину на заднее сиденье и сели по обе стороны. Тот, с щетиной, осклабился и сдавил мою коленку.
А ты ничего, рыжая, вот отработаешь с клиентом, я потом тебя. отогрею. Ммм, Витек, отогреем рыженькую? Смотри, какие ножки и тельце, не такая уж она и худющая. Тебе, правда, пятнадцать? Сисястая какая.
Потянул руку к моей груди, шевеля мерзко пальцами.
Правда. Тронешь, я тебе пальцы зубами отгрызу!
Они расхохотались, а потом он схватил меня за затылок и наклонил вперед.
Язык отрежу, и молчать всю жизнь будешь, ясно? Слушай внимательно, сучка. Сейчас тебя Витек в машину к одному хрену посадит. Ты с ним поедешь, после того, как отработаешь, можешь валить на все четыре стороны. Но если хочешь вот визитка моя. В карман положил. Позвони и будешь в шоколаде, ясно?
Да пошел ты. Лучше под рельсы.
Не болтай. А то под рельсами окажешься намного быстрее, чем думаешь.
Он пнул меня в затылок, и я клюнула носом в колени. Чем ближе приближались, тем сильнее становилось страшно, дрожали ноги и сердце колотилось где-то в самом горле.
Не дури, мелкая, не дай бог дернешься, я тебе все ноги переломаю, ясно?
Ясно. Все мне было с ними ясно. И ноги переломают, и руки. Никто в этом не сомневался, да и я не дура. Как назло, на улице не души, хоть и центр города, но какой-то дикий район, где даже кошки не шастают. Квадратный кивнул Витьку, и они завязали мне глаза, когда они это сделали, меня начало трясти от ужаса, по всему телу разбежались мурашки.
Зачем? Не надо глаза! Вы сумасшедшие? Не надо!
Заткнись и не ори. Таковы условия у клиента. Чтоб дорогу не видела. Не верещи. Он хорошие деньги платит, может, чаевые даст тебе, дуре облезлой, если заранее не побрезгует.
Машина затормозила, и Витек выволок меня наружу. Когда я попыталась дернуться, что-то холодное уперлось мне в бок.
Это ствол! Пристрелю сучку! Из-под земли достану и пристрелю, если что не так пойдет.
От ужаса волосы на затылке дыбом встали. А он толкнул меня в спину и повел под руку.
Иди давай. Можно подумать, целка. Да на таких, как ты, пробы негде ставить, сразу видношлюшка малолетняя. Небось, сосешь за сигарету.
Урод! Мама твоя за сигареты сосет!
Найду потом и уши оторву.
Ну-ну. Найди и оторви. Это я тебя найду и яйца оторву.
Послышался звук открываемой дверцы, и меня впихнули в теплый салон, пахнущий дорогим мужским одеколоном. От ужаса у меня задрожали колени, и стало нечем дышать. Ну вот и все. Влипла ты, Сенька. Машина тронулась с места. Водитель не издал ни звука.
Меня ведь не убьют? тихо спросила и впилась в дверную ручку.
Мне никто и ничего не ответил. С каждой секундой становилось все страшнее, но этот ужас, скорее, сковывал по рукам и ногам, чем помогал действовать.
Куда мы едем?
И снова тишина. Мне представилось, что машина сворачивает куда-то в лес, за город и что рядом со мной сидит ужасный маньяк с жуткими глазами, у него в кармане нож или скальпель, и он будет резать меня на куски. Несмотря на тепло в салоне машины, у меня зуб на зуб не попадал, и я слышала, как они стучат в гробовой тишине. Если мы приедем в лес, я должна сбросить эти проклятые туфли и бежать куда глаза глядят, может, мне и повезет. Я ведь хорошо бегаю.
Автомобиль мягонько остановился, и мое сердце забилось так громко, что, наверное, этот извращенец мог его услышать, мне казалось, что оно стучит как колокол. Меня взяли под руку и молча куда-то повели. Я хотела закричать, но у меня почему-то пропал голос.
Но когда ноги шагнули на ступеньки, стало немного спокойней, но ненадолго, потому что в голове тут же нарисовался заброшенный дом с заколоченными окнами Но под туфлями, которые шлепали на пятках, я почувствовала мякоть ковра и медленно выдохнула. Мой локоть сжали сильнее, и я поняла, что идти надо быстрее. В голове ни одной мысли, ни одной идеи. Ни черта в этой голове нет и плана, как удрать, тоже нет. Ужас в ней только. Я ощущала опасность каждой клеточкой тела, привыкла ее ощущать каким-то десятым чувством. Когда жизнь где-то очень много отнимает, то где-то очень много дает. Мне она дала отменную интуицию. Правда, работала она с переменным успехом. Услышала, как тот, кто меня вел, постучал в какую-то дверь, щелкнул замок, и меня ввели в помещение. Здесь пахло иначе и было довольно прохладно и запах отчего-то показался знакомым. Мужского дорогого одеколона и сигар. Услышала, как сзади опять щелкнул замок, и замерла на месте. И что теперь делать? Можно снять повязку или надо быть в ней?
Я выжидала повязку отчего-то снимать было страшно, и теперь я только прислушивалась к каждому звуку. Где-то впереди меня послышались шаги. Неторопливые, размеренные. Там, где он идет, нет ковра, и я слышу, как чеканит подошва по паркету. Приблизился ко мне, и я судорожно выдохнула. Ощутила, как чьи-то пальцы тронули мои волосы точнее, тронули парик. И тут же его содрали с моей головы вместе с шарфиком.
По нервам ударил свет, и я зажмурилась И тут раздался хохот. Истерический громкий мужской хохот. Он показался мне знакомым. Я открыла глаза и чуть не заоралапередо мной стоял Барский. В расстегнутой до половины рубашке с бокалом в руке и сигарой и хохотал, как одержимый. От неожиданности и страха я дернулась в сторону двери, но меня тут же впечатали в нее мордой и выкрутили мне руку назад.
Куда собралась? А? Есения Назарова, или как тебя там? А в этот раз ты случайно здесь или опять за деньгами пришла? Вот это встреча не верю я в случайности!
Руку заломил так, что я от боли губы закусила.
Больно очень больно. Отпустите! Меня заставили заставили прийти Я не эта. Не шлюха я!
Да ладно. Серьезно? А юбка, из-под которой трусы видно, и чулки эти проститутские так, для антуража?
Серьезно! Отпустите! Я просто уйду, и все!
Куда? Я за тебя деньги заплатил! Ты помнишь, зачем тебя сюда привезли?
Я всегда знала, что все эти олигархиони извращенцы, они точно маньяки. И этот, наверное, один из самых страшных педофилов.
Меня заставили, мне всего лишь пятнадцать. Отпустите меня. Я верну все деньги. Честно.
Вернет она. А возвращать как будешь? По частям? Или машину мне помоешь? А может, туфли будешь чистить?
Развернул к себе, и я больно ударилась затылком о дверь.
Его глаза лихорадочно поблескивали, а светлая рубашка оттеняла сильную смуглую шею. Вблизи он казался мне очень опасным, очень взрослым и ужасно злым. Казался кем-то, кто способен мне выпустить кишки. Только не сразу, а разрезать живот и наматывать на вилочку, как Ганнибал Лектор.
Кто тебя постоянно ко мне подсылает, м?
И неожиданно со всей дури заехал кулаком прямо возле моего лица, и я взвизгнула.
Хотела дернуть ручку, но он схватил меня за скулы пятерней и вдавил затылком назад.
В какие игры мы играем, а Есения? Или кто там играет в игры? Что у тебя в карманах? Диктофон? Жучки? Снимай свои тряпки вонючие.
Ннет! Ничего правда, ничего!
Снимай, я сказал, не то все сам сдеру!
В ярости он оказался ужасен, словно в него вселился сам дьявол, никогда в жизни меня еще так не парализовывало ужасом. Он стащил с меня куртку, отшвырнул в сторону и сдернул юбку, потом схватился за топ и разодрал его на груди. Я яростно сопротивлялась, отбивалась изо всех сил, но он был не просто сильнее, а в десять тысяч раз сильнее. Закрылась руками и закричала.
Только не насилуйте и не бейте, не надо пожалуйста не надо.
Рука на моем плече разжалась, и он схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Повернул мою голову вправо, влево. Теранул больно ладонью по щеке, там, где синяк, и я вскрикнула, а он еще больнее сжал подбородок.
Это где тебя так? И кто? Сутенер твой?
У меня нет сутенера я не шлюха!
Он наклонился и вытрусил мои шмотки одну за другой. Движения быстрые, ловкие. Потом снова поднял на меня волчий взгляд.
Под трусами ничего нет?
Я отрицательно качнула головой, всхлипывая и тяжело дыша, глядя на него и вжимаясь в стену голой спиной. Звериное выражение начало пропадать с лица Барского, и он потер переносицу двумя пальцами. Потом вдруг начал расстегивать рубашку, и я чуть не зашлась от жуткого понимания, что меня уже ничего не спасет.
Нет не надо прошу вас, не надо. не надоооо!
Шагнул ко мне и ткнул мне в руки рубашку.
Оденься и пошли со мной. Рассказывать будешь.
Я прижала к себе рубашку и посмотрела в его до сумасшествия светлые глаза. В них не было ни грамма похоти, только какая-то злость холодная и что-то, чего я не могла понять совершенно. Спокойней не стало стало еще страшнее.
Правду, ясно? Солжешь, я тебя в ванной утоплю.
Я быстро закивала, чувствуя, как слабость расползается по телу. А он развернулся ко мне голой мускулистой спиной и пошел в сторону сервированного у огромного окна столика с двумя роскошными креслами.
Голодная? Ужин заказать?
Нннет даааа. Голодная.
От нервов я бы сейчас и слона сожрала. А потом снова на его спину на мускулы и широкий разворот плеч. Он шкаф открыл и новую рубашку надевает, а я дрожащими руками на этой пуговки застегиваю и мне его телом пахнет, в нос забивается этот запах. Наверное, настоящие мужчины пахнут именно так, как он. Силой, властью и диким зверем. От ужаса и от восхищения до дрожи в коленках. Прошлась босыми ногами по ковру, затем по паркету, а он за стол сел и откинулся на спинку кресла. Потом на меня взгляд перевел.
Сначала в ванну сходи. Тебя одели, а помыть забыли. Воняешь, как помойная яма.
Может, я лучше пойду? Просто уйду, и все
Пойдешь, когда я скажу. А сейчас помойся и сядешь есть. Потом рассказывать будешь, как сюда попала, и кто тебя под меня собрался подложить.
И вы меня отпустите?
Может быть, и отпущу, если врать опять не будешь.
И сигару закурил а я на пальцы его сильные снова посмотрела, и отчего-то заныло под ложечкой.
Глава 6
В эту ванну страшно ступить да что там, блин, страшно даже на краешек сесть. Я такие только в кино видела, и на все эти пузырьки-коробочки глаза раскрылись. Зачесались руки Ну а что? Если я пару тюбиков того, никто ж не обеднеет. Только спрятать некудана мне трусы и его рубашка Разве что в трусы, но если выпадут, я точно огребу от этого Барина, чтоб его. Я прислушалась к тому, что там происходило в комнате, кажется, он с кем-то говорил по сотовому. Подкралась к двери и приложила ухо.
Ты совсем обалдел, Костя? Ты кого мне привез? Где ты вообще ее взял? Я что, вокзальную бл*дь просил? У нее вши наверняка в патлах нечёсаных и еще черт знает какие болячки. Да мне неинтересно, где ты их берешь, ясно? Но вот таких вот, чтоб больше мне не привозил, от таких бомжи носы воротят. Да и лет ей сколько, видел? Все! Нет! Сегодня не надо никого Я тебя потом наберу, мне кое-что нужно, чтобы ты сделал.
Голос начал приближаться, и я отскочила от двери и открутила воду. Вот урод! Это явшивая, и даже бомж на меня не позарится? От обиды начало жечь в глазах, и я проглотила слезы. Влезла в ванну, и засаднил счесанный еще позавчера бок, посмотрела вниз и чертыхнуласьнехило я так на пузе проехалась. Намочила голову и вылила на себя почти всю баночку шампуня, потом постояла и вылила в ванну все содержимое баночек. Пусть этот чистоплюй моется, чем хочет Но как бы я не злилась, наслаждение от горячей воды, огромной ванной и сумасшедших цветочных запахов перебивало все плохое, о чем я думала.
Вылезать из ванной не хотелось, но Барин пожаловали и постучали в дверь, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности, тут же шторкой замуроваласьвдруг войдет, с него станется. Ему ж все можно.
Эй ты, ЛисА, чего затаилась там? Давай быстрее, ужин остынет.
Какой заботливый выискался, ни на грамм не верю ему. Сейчас выйду, и придется либо врать, либо рассказывать про анонима а про анонима никак нельзя, иначе мне доказательства не пришлют, да и этот придушить может, если все узнает. Но из ванной я все же вылезла и перед зеркалом остановилась, посмотрела на себя и так, и эдак. Страшная. Патлы как мочалка как у этой в мультфильме Храброе сердце, только она красивая. А я а я на драную кошку похожа. Кожа и кости, ребра торчат, правда, грудь вылезла где-то с полгода назад. Без нее удобней было. Волосы под шапку, свитер по колено, и ни одна мразь не глазеет и не норовит лапнуть. Теперь сложнее. Теперь лезть начали. Глаза у меня небольшие, вздернуты к вискам, как у китайцев, только покрупнее раза в два, и вся физиономия в этих мерзких штуках как я их ненавижу. Веснушками язык назвать не поворачиваетсяэто плямбы мелкие светло коричневые, как обляпало чем-то. Ненавижу их. А губы два вареника, вечно трескаются, сохнут. Говорят, мажорки сейчас себе рот силиконом накачивают, кто б мне его уменьшил. Нравился мне у себя только нос. Он один не подкачал. Хотя мог быть и покрупнее, а так из-за него губы еще толще казались. А еще я ушастая. Но из-за патл не видно не то что ушей, иногда и физиономии не видно, они у меня вьются мелкими спиральками и торчат, куда хотят и как хотят. Но пока мокрые, еще ничего так вроде выглядят прилично. Я повертела головой, и кровь прилила к щекам, когда трусы увидела, те, что белобрысая на меня напялила. Я их в мусорку определила потом передумала, но с мусорки доставать уже как-то было неприятно. И что мне теперь делать? Осмотрелась и увидела махровый халат.
Ты чего притихла, м? Мне дверь взломать?
Я сейчас!
Завернулась в халат в него можно было обернуться раза три, завязалась поясом и, спотыкаясь, вывалилась из ванной.
Барский стоял за дверью и даже приподнял одну бровь, когда посмотрел на меня захотелось выцарапать ему глаза за этот мерзкий взгляд, которым смотрят обычно на грызунов или жуков. Мне отчего-то ужасно хотелось, чтоб он смотрел на меня по-другому но это из области фантастики.
Ну хоть не воняешь, уже хорошо.
И пошел к столу, а я поплелась за ним, наступая на полы халата, и в итоге таки растянулась на паркете. Барский приподнял голову. Но даже не дернулся помочь встать, встала я сама с огромным трудом, потому что проклятый халат завернулся на мне, как кокон.
Садись. кивнул на кресло, и я взобралась на него, со стыдом слыша, как заурчало в животе, когда увидела на ужин спагетти с кусочками курицы и грибами. Я сама не поняла, как уже через секунду сидела с набитым ртом и пялилась в телевизор, где извивалась какая-то блондинка и что-то пела. Барский не мешал есть, он потягивал виски или что там у него было в бокале, медленно выпускал дым и пристально на меня смотрел Но мне было плевать, пусть хоть в микроскоп меня разглядывает, я жрать хочу. И так вкусно я никогда в жизни не ела. Когда почти доела и спагетти не наматывались на вилку, я помогла себе руками и тут же посмотрела на Барина. Сидит, смотрит, подперев голову рукой теперь я напоминала себе обезьянку, которую покормили и наблюдали с любопытством на ее гримасы и поведение. Я облизала пальцы, и он опять противно поднял бровь, я тут же перестала это делать и нашла взглядом салфетку. Ужасно хотелось вылизать тарелку. Так хотелось, что скулы сводило. Но этого сделать я уже не посмела. Пусть не думает, что я совсем некультурная.
Рассказывай!
Скомандовал, когда я доела, и я тут же растерялась но потом быстро собралась и принялась рассказывать про свои злоключения после того, как он меня вышвырнул на площади. Барский слушал внимательно и не мешал только пальцем слегка постукивал по столу. Когда я закончила, он осушил остатки жидкости в своем бокале и поставил его на стол.
Я, кажется, просил не лгать, тихо и вкрадчиво сказал он, глядя мне прямо в глаза, и у меня по телу прошлась волна ужаса почему-то вот таким спокойным он пугал меня намного больше.