Глава 3
Привет. В голосе бывшей Антон расслышал беспокойство, которое она, как бы не старалась, скрыть не могла. Как ты?
Он что-то неразборчиво пробормотал в ответ, вроде, что нормально. Не сказать, что её ранний звонок его удивил, он подсознательно ждал его. Напряжение копилось уже несколько недель и требовало выхода. Как бы Ира не старалась динамить его, сама понимала, что лишь оттягивает неизбежное. Правда, Шереметев надеялся на личную встречу, ведь такие дела лучше решать с глазу на глаз, но, если Ира захотела ограничиться звонком, что жэто её выбор.
Чего ты хочешь? Надумала что-то?
Ира тихонько рассмеялась в трубку.
Прямолинейный как деревянный транспортир, впрочем, как всегда.
Из-за этого её внезапного смеха Шереметев вспомнил, почему однажды влюбился в Иру: красивую, лучезарную юную принцессу
Не хочу больше тянуть кота за известное место, поэтому я тут подумала, что не буду возражать насчёт твоих встреч с Ваней по выходным или по пятницам. Вечером, конечно. Но спать он будет дома. Тут без разговоров. На ночь я его тебе не отдам, это не обсуждается, ещё раз твёрдо почеркнула она.
Не обсуждается? в голосе Шереметева прорезалась сталь. Хочешь сказать, у меня нет прав видеть своего сына? Наймёшь свору адвокатов, если я пойду против твоих правил?
Прости, я не собираюсь с тобой спорить.
Конечно, главное себя обелить, да, Ир? Особенно, когда понимаешь, что виновата сама.
В трубке раздался тяжёлый и долгий вздох Ирины.
Я пытаюсь все сделать правильно. Чтобы Ваня не пострадал. Мог бы ты на минуту забыть о своей ненависти ко мне?
У тебя всё просто, Ир, да?
Нет, я давай в другой раз, я уже всё сказала. Позвоню позже, ты пока подумай над моими словами.
Стой!
На языке у Антона вертелся самый главный вопрос, задать который он просто был обязан уже давно. Сам не зная, чего опасался, всё тянул и тянул. Не то чтобы он надеялся вернуть семью, теперь уже и не понятно, была ли эта семья или её бледное подобие. Бывшая причинила ему много боли. И он бы наплевал на это чувство, если бы не её последний чёткий удар, попавший в цель. Шереметьев сидел на краю кровати, сжимая и разжимая кулак, пока Ирина ждала его слов.
Кто настоящий отец Вани?
До Антона донёсся её тихий всхлип. В нём было всё: боль, страдание, вина, стыд. А ему было плевать на её чувства. Он даже не мог заставить себя спросить об этом Иру, глядя в глаза. Вот только решился, и то по телефону.
Простиснова пробормотала она.
Именно это она и повторяла бесконечно, когда призналась ему ещё в Лондоне: Прости, Антон. Прости, что обманывала тебя, что лгала. Что ждала почти восемь лет, прежде чем рассказать тебе.
Прости прости прости
Ира повесила трубку, а Антон вздохнул, выпуская напряжение, и подумал, что всё равно добьётся правды во что бы то ни было. Это был личный вопрос. Принципиальный.
* * *
Виктория сидела на террасе, выходящей на просторный задний двор дома, вокруг которого раскинулся приличных размеров сад. Хотя садом это можно было назвать с большим преуменьшением, скорее, парком. Большинство деревьев не были плодовыми и не росли свободно, умелая рука садовника равняла им кроны регулярно. Всё в этом доме должно было соответствовать определённой форме, и Вика тоже.
Она вспоминала, как вчера за столом еле запихнула в себя малюсенький кусочек говядины и листик салата. А всё из-за племянника Ерохина, Антона. Именно из-за него внутри Вики бушевал ураган. Эмоции бились о прутья стальной клетки, которую она воздвигла внутри себя, грозились вырваться наружу, но ей удалось вовремя взять себя в руки, демонстрируя равнодушие. Она надеялась, что ничем себя не выдала. Нет, вернее, она была уверена, что ничем себя не выдала. Так что и этому Шереметеву пришлось принять правила игры, и молчать в кулачок. Она даже ни разу не заговорила с ним за обедом.
Его появление было какой-то жестокой шуткой. О, она прекрасна знала, что жизнь жестока и несправедлива, и любит подкидывать неожиданности в самое неподходящее время.
После основного блюда Алиса попыталась подпихнуть ей десерт, но она покачала головой, давая понять, что сыта. Она понимала, что цвет лица у неё совсем бледный, а пальцы дрожат от нервного перенапряжения, но взяла бокал с вином, и попыталась спрятаться за ним, хоть и не выпила ни капли, только пригубила. Кажется, кто-то в тот момент пошутил, но ни она, ни Антон не рассмеялись, потому что были погружены в собственные мысли.
За годы жизни в доме Ерохина она ни раз видела семейные фотографии в альбомах, но вообще не узнала его племянника, столкнувшись с ним сначала в кофейне, а потом на улице. Она помнила, как асфальт уходил из-под ног, как окружающий мир терял краски, как блекли звуки, как она отчаянно надеялась на чью-то помощь. Боль, бессилие, подол сарафана, мокрый от пропитавшей его крови
Она в тот период вообще слабо соображала, что делала. Жила как в тумане. Если бы не потеряла ребёнка, пришлось бы как-то объяснять его наличие, тем более, её положение через какое-то время уже стало бы очевидным. Она не могла позволить себе нарушить правила, наоборот, всегда подчинялась им, делала то, что от неё требовалось.
Поэтому, когда доктор в медицинском центре сообщил ей печальные новости, с какой-то стороны Виктория ощутила облегчение. И это гадкое чувство мучило её по сей день, заставляя ощущать вину за потерю ребёнка.
Из-за стола она вчера ушла раньше всех, сославшись на лёгкое недомогание.
Ты что-то бледновата, милая, побеспокоилась Тина, хочешь мы врача вызовем?
Нет-нет, полежу и всё пройдёт, отмахнулась Вика и вышла из столовой, но напоследок бросила короткий взгляд на Антона.
Каждый шаг давался ей с трудом, она, видно, так перенервничала, что была на грани обморока. Она слышала, как стучали каблучки Алисы, шедшей за ней всю дорогу до туалета.
Вику бросило в жар, она ощутила, как по виску стекает капелька пота. Дойдя до ванной, она вцепилась в край раковины и прикрыла глаза, отгораживаясь от реальности и собираясь с силами. Хотя после выкидыша прошло уже порядка двух недель, её всё ещё колотило от гормональных скачков. Но были и другие причины её плохому самочувствию.
Ох, плечи Вики заботливо обвили тонкие ручки Алисы. Сама девушка выглядела расстроенной и печальной. Лучше бы ты оставалась в комнате и не спускалась к обеду. Зачем не послушалась?
Как будто ты не знаешь Ерохина? Алиса, ради бога, не начинай, отмахнулась Вика.
Тогда иди сейчас в кровать. Хочешь я травяной чай заварю, прямо по бабушкину рецепту, а?
Спасибо.
Иди в кровать. Иди же.
Да иду-иду. Только оставь меня одну ненадолго.
Алиса поджала губы и нехотя вышла из ванной. Она не могла помешать Виктории запереться в комнате и заниматься своими делами, равно как и помочь ей не могла. Дверь закрылась перед её носом слишком быстро, она даже ничего сказать не успела. Лишь пожала плечами и пошла на кухню заваривать целебный чай.
* * *
Антона из комнаты выгнал свежий запах блинов, доносящийся с кухни. В детстве он обожал есть их на завтрак. Мама частенько готовила то блины, то оладьипышные, мягкие, укусишь и зубы утопали в сладком тесте, особенно по выходным. Если к завтраку прилагался стакан холодного молока, то день, считай, удался. Любимый завтрак не только его, но и матери, и крёстного. Возможно, эта привычка сформировалась у них тоже в детстве. Так что Антон, можно сказать, вырос с этим ароматом, только вот жена совсем не баловала его кулинарными изысками.
Утренний разговор с Ириной дался ему сложно, вообще он уже и не помнил, когда они в последний раз разговаривали без взаимного напряжения. Кажется, оно копилось между ними годами. И только совсем недавно он понял, что тому была веская причина.
Переодевшись в удобные джинсы и футболку, Шереметев спустился на почти безлюдный первый этаж. Народ то ли разъехался по делам, то ли ещё не проснулся. Кроме запаха, с кухни долетало и нестройное пение Алисы, он слышал, как она гремела кастрюлями и сковородами, вторя приглушённому радио.
Решив не прерывать процесс готовки, Антон отправился в кабинет дяди. Роман уже сидел за столом с чашкой кофе и что-то просматривал на ноутбуке. Ни на секунду не отвлекаясь и даже не поднимая головы, он произнёс:
Утро доброе. Как спалось, Антоша?
Шереметев закрыл за собой дверь и присел в кресло справа от стола.
Мда на КАДе две аварии, грузовик провалился под асфальт, на перилах Банковского моста вандалы повредили позолоченные шарики в Питере как всегда жизнь кипит, хохотнул Ерохин. Впрочем, пора завязывать с утренними новостями. Жалко, как у Булгакова уже не получается. Я бы и рад газет не читать, да откроешь интернет, они, новости эти, сами на экране выскакивают.
Он закрыл крышку ноутбука и откинулся на спинку кресла.
Как думаешь, дядя, я неправ? без лишних вступлений заговорил о своём Антон. Я про Ваню. Знаешь, сначала было так хреново, что я решил держать дистанцию, смотреть первое время на него не мог, а потом откатило. Понял, что натворил. Теперь Ира артачится.
Ерохин с горечью усмехнулся. Одной из его отличительных черт было умение вызвать доверие. Это крайне пригождалось в бизнесе, а ещё в добывании информации. Ведь кто владеет информацией, тот владеет миром: или как там говаривал Ротшильд?
Я не осуждаю тебя, Антоша. Шереметев еле заметно поморщился, Антошей его сейчас называла разве что мама, да и то довольно редко. Особенно после того, что произошло между тобой и Иркой.
Для его семьи Ирина навсегда так и осталась просто Иркой. Девочкой из ниоткудабез полезных связей и важных родственников. Ему всегда на это указывали, теперь же у родни был лишний повод напомнить об этом с присказкой из разряда: а мы же говорили!
Но он ещё совсем малыш, навряд ли ему будет понятно, почему мы с его мамой больше не вместе.
Нет, навряд ли семилетнему малышу надо знать, что его папа вовсе не является его биологическим отцом. Сейчас так точно не надо.
Шереметев устало провёл ладонью по лицу и покивал. Конечно, он даже не представлял, как вообще у него язык повернётся, сказать Ванюшке такое.
А ты как Лёве об этом сообщал?
Здесь другая ситуация. И я всегда знал, что Левне мой сын.
Антон ничего не успел ответить Ерохину, потому что после слов дяди дверь в кабинет приоткрылась и внутрь заглянула Виктория, уточняя, можно ли войти.
Шереметев резко обернулся на её голос, он полночи думал о ней, в какой-то момент ему уже подумалось, что он обознался, что Вика не могла быть той беременной девушкой, но сходство, конечно, было колоссальным. Искушение расспросить дядю о Вике подробнее было огромным. Он сразу заметил, что отношения между ними двумя были какими-то странными. Ерохин не походил на любящего свёкра, да и Виктории было далеко до прилежной невестки.
А, Виктория, заходи.
Простите, не знала, что вы заняты. Я позже загляну.
Я же сказал, с нажимом произнёс Ерохин, что выходить не обязательно. Антоша мой племянник, он ведь не может быть лишним в моём же доме, верно?
Их взгляды задержались друг на друге, потом Вика переключила внимание на Антона.
Конечно, верно.
Она устало вздохнула, вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и встала рядом со столом Романа Сергеевича. На ней было лёгкое белое платье с вырезом-каре, от которого Антон не мог отвести глаз.
Я ещё не говорил, что Викториямоя муза.
Нет.
Самая элегантная, сама породистая, самая уникальная из всех девушек. Я люблю играть роль её свёкра-босса перед друзьями.
Шереметьев усмехнулся и долгим взглядом посмотрел на Вику.
Ты модель?
Первый раз с момента их вчерашней встречи он обратился к ней напрямую.
Вика сфокусировала всё своё внимание на гладкой поверхности стола, смахивая невидимые глазу пылинки.
Ты удивлён?
Нет.
Между ними скапливалось напряжение, Антон лишь надеялся, что дядя его не заметит.
Через пару месяцев у нас конкурс в Париже, Виктория сейчас много работает над нашей победой, Роман Сергеевич хохотнул над собственным каламбуром.
Я ни разу не видел её ни в одном журнале, вставил Антон.
И как часто ты листаешь модные журналы, племянник? Уверен, ты даже на страницу с гороскопом не заглядываешь, Ерохин снова хмыкнул.
Виктория попыталась изобразить сладкую улыбочку на губах, но лицо будто одеревенело. Слава Богу Ерохину позвонили и он, сказав, что у него посетитель, вышел встречать гостя.
Ни минуты покоя, напевал он, удаляясь и оставляя Антона с Викой наедине.
Вика раздражённо прикусила губу, повисшее молчание было невыносимым, никто не решался заговорить первым. В конце концов, решив не быть размазней, она направилась к выходу из кабинета.
Как твои дела?
Низкий чуть хриплый голос остановил её почти на пороге. Вика лишь крепче сжала пальцы вокруг дверной ручки.
Прости?
Ты понимаешь, о чём я.
Она обернулась и вопросительно подняла брови.
Ну, так как твои дела?
Его раздражало её напускное равнодушие и удивление, словно она не понимала, о чём это он тут говорит. Шереметев никогда не позволял себя выставлять дураком, так что и в этот раз, не получив ответа на вопрос, заговорил ледяным остужающим голосом.
Кстати, я собирался спросить Романа Сергеевича о тебе. Ты знаешь, те обстоятельства, при которых мы познакомились, кажутся мне какими-то странными
Виктория застыла, и Антон увидел, как её ледяные серые глаза буравят его со смертельной мощью. Она, было, открыла рот, чтобы ответить, но потом передумала и подошла ближе, видимо, чтобы не кричать через комнату.
Для друга семьи ты слишком наглый.
А я не друг, я любимый крестник Романа Ерохина.
Да уж вижу, любимый крестник, который никогда не навещает семью.
Судя по твоему поведению, о том, что случилось две недели назад, знаем только ты и я, вернулся Антон к изначальной теме своего вопроса. Я не понимаю, как
А ты и не должен ничего понимать. Это тебя не касается.
Это касается моей семьи.
Но я часть этой семьи, возразила Виктория, чувствуя, как в горле образовывается комок.
Виктор был в курсе?
Конечно.
Тогда ты не будешь возражать, если я узнаю у Романа его номер и позвоню Вите выразить свои соболезнования?
Антон поднялся с кресла и пошёл к выходу, всем своим видом демонстрируя серьёзность намерений. Как и ожидал, Виктория схватила его за локоть, притормаживая.
Чего тебе надо? Чего ты хочешь от меня?
Я? Я ничего не хочу. Это ты какая-то странная.
Она отпустила его руку и подошла к массивному креслу с зелёной обивкой, где несколько секунд назад сидел Антон, тяжело опустилась на продавленное многочисленными гостями, ищущими аудиенции Ерохина, сиденье и ощутила, как глаза наполняются слезами. Антон не видел её лица, но слышал надлом в голосе.
Пожалуйста, не говори никому, умоляла Вика. Я понимаю, что они твоя семья, но ты только думаешь, что знаешь их каждого из них но в действительности ты ни черта не знаешь. Пожалуйста, я очень прошу, не говори никому.
Антон не успел ничего ответить на эту странную тираду, потому что в кабинет заглянула Алиса, сообщая, что завтрак уже готов.
Глава 4
Так, Тоха, моё предложение всё ещё в силе, хм? Это же тебя ни к чему не обязывает. Погоняешь, развеешься, с народом пообщаешься?
Кирилл вставил ключ зажигания в Инфинити и повернул, отъезжая от ресторана, где они сегодня пересеклись. Он был не последним в городе человеком, владел консалтинговой фирмой, помогал отцу в бизнесе, вкладывался в туризм и рестораны, также владел крупным автопарком такси, в котором сейчас и зазывал его поработать, чтобы просто развеется.
А ещё он был его добрым другом и братом бывшей, но с Софьей Антон расстался без слёз и упрёков, поэтому Кирюха был на него не в обиде.
Готов давать тебе только эксклюзивные заказы, продолжал вещать он.
Это как? хмыкнул Антон.
Только супер-бизнес-элит-эксклюзив, хохотнул друг.
Ну, да, представь, потом я с твоим супер-бизнес-элит-эксклюзивом где-то на переговорах встречусь, а мне скажут уж больно вы на таксиста похожи, я вам на чай оставлял ещё, кажется
Мужчины переглянулись и рассмеялись, как ненормальные. Кирилл крутанул руль вправо и лихим виражом вылетел на Староневский с Перекупного.
Тогда давай водителем на свадьбу, придётся потренироваться в управлении лимузином, но зато веселье обеспечено.
Так ж меня там споят, ещё и прав лишусь.
Любой скандал мы затрём, уверил Кирюха, тряхнув тёмной чёлкой.