Он как будто забыл за сидящего в кабинете Гришку и побежал наверх в комнату Лены. Там никого. Антон Лукич подошел к окну и посмотрел на улицу.
Хорошо, сказал он, я вам устрою встречи под луной.
В эти дни, когда Лена спокойно работала в кондитерской, по вечерам тайно встречалась с любимым, как казалось, ничего не может изменить этого безмятежного течения жизни. Стойкое ощущение неизбежности каждый раз, когда она открывала щеколду на ставне. Тихий, счастливый трепет в душе от тех слов, что он говорил. Всё шло к тому, что скоро, очень скоро они будут вместе навсегда.
Чудесное, будто нереальное ощущение. Словно она сияла изнутри. Лена несомненно была влюблена глубоко и постоянно. Казалось ничего уже не сможет помешать, никакая земная сила не сумеет разрушить то, что происходит. Уверенность придавала силы и выплёскивала наружу неуёмную фантазию и вдохновение. Это бесконечное Хорошее, хотелось раздавать всем и Лена отдавала этот свой настрой каждому человеку. Не было ни одного кто бы ушел без улыбки, никого кто не зарядился бы чуточкой счастья.
Не было печали, только любовь.
В один из таких дней отец нанял рабочих и они что-то делали полдня у витрины. Лена даже пару раз позвала их выпить кофе и угостила пирожными. Она хотела угодить всем людям, которые были рядом, доброта её передавалась всем.
Вечером, когда всё было закрыто и отключено Лена поднялась к себе в комнату. В прекрасном расположении духа она подошла к окну, чтобы посмотреть на разлившийся по небу закат, отдёрнула штору, выглянула и остолбенела. Прямо за стеклом на окне красовалась новенькая, резная решетка.
В чём дело? Резко всё остановилось. Словно оборвалось. Мысли закружились как ветер. В недоумении Лена рванула защёлку и открыла окно. Запах краски ворвался в комнату и будто вернул на землю метавшиеся где-то высоко мысли.
Быстрым шагом Лена спустилась в кабинет отца и без стука дёрнула дверь. Отец с мамой подняли взгляды от стола, где лежали бумаги и посмотрели на дочь.
Леночка, заходи, улыбнулась Валентина.
Это что там на окне? Лена указала на дверь.
Решетка, спокойно ответил отец.
Какая решетка? не поняла Валентина.
Обыкновенная, чётко выговорил отец.
Лена почувствовала в его голосе угрозу. Он строго посмотрел на дочь и словно сказал что он всё знает.
Мне не нужна решетка на окне, уже слабее попыталась противостоять она.
Нужна. В районе много развелось воров. Грабят дома. Залазят через окно.
Напряжение которое пронеслось в воздухе почувствовала и Валентина.
Да в чём дело? резко спросила она.
Ничего страшного, просто поставил на окно нашей дочери решетку.
И хорошо сделал. Действительно. Правильно.
Отец смотрел на Лену и она поняла, что он знает всё. Больше ни слова вымолвить она не могла. Как пришибленная развернулась и пошла. В комнате легла на кровать.
«Как же теперь Миша сможет прийти. Никак. Нужно идти к нему на рынок в его грязный вагончик. Ну и что, ну и пусть. Я пойду туда, куда он позовёт. И пусть это будет хоть вагончик, мне всё равно».
В эту ночь Мишка не пришел. Не пришел и в следующую. Отчего-то, он больше совсем не приходил.
Глава 4
Гриша, поможешь?
Аленка крепкая дивчина с молочного ларька приходила рано. Каждый день будила Гришку открывать ставни и перевезти свежую продукцию. Машина привозила товар спозаранку. Нужно было вставать около четырех, чтобы не проспать. Платила Аленка хорошо, иногда ещё сверху сотню накидывала к тому, что полагалось, поэтому с ней Гришка всегда был с ней приветлив и разговорчив.
Не дашь поспать, шутливо огрызнулся он.
Выспишься ещё, она быстро окинула его взглядом.
Сначала Гришка не очень понимал эти взгляды, но после того как из соседнего с Аленкиным ларька тётка Настя крикнула однажды«Ох, смотри Гришка, охомутает тебя Аленка, больно ты ей понравился. Весь день только про тебя и вспоминает», задумался и стал замечать.
И действительно, почувствовал, исходит от Аленки какой-то сигнал для него. И хоть от природы он считал себя немного стеснительным тут, неожиданно как-то раскрываться стал на Аленкины намёки отвечать. Поначалу шутливо, а потом, по мере того как всё чаше стал ощущать потребность в таком неприхотливом общении с противоположным полом, несколько даже осмелел.
На рынке одни женщины кругом. Многие на Гришку посматривают так же как Аленка. Стала в Гришке постепенно, не торопясь просыпаться мужская уверенность. Ощущение своей какой-то значимости и даже некоторой популярности. Он чувствовал, что многим нравится и несомненно этонравилось ему. Стал Гришка отвечать и улыбаться. А дальше и того больше, сам порой бывало пошутит, а им что только дай посмеяться. Женщины.
Эй, Гриша, иди Ивановна тебя звала помоги ей ящики перенести, а то от её Витьки толку никакого, а ты молодой, может у тебя что получится.
И заливалась округа бабьим смехом. Да Гришка от них не отставал теперь. Уж чтопопал в огород, если и не козёл ещё, то в скором времени станешь.
Гришка конечно долго держался, не уступал Аленкиному натиску, а тут получилось, машина очень рано приехала. Разгрузились, пока суть да дело, а ещё пять часов утра. Рынок пустой. Сумерки. Никого. Даже собаки рыночные и те погавкали маленько да снова под ларьки забились.
Аленка в холодильники товар запихнула и Гришке уходящему кричит:
Погоди немного. Куда пошел?
Чего ещё? Гришка обернулся.
Иди, поговорить с тобой хочу по-серьёзному.
Вошел. Ларёк у Алёнки просторный, как небольшой магазинчик. За прилавком места достаточно чтобы свободно передвигаться. Для покупателей дверь и немного пространства, что вмещает человек пять-шесть, если вдруг очередь собралась.
Чайник на столике забулькал, щелкнул выключателем. Алёнка поставила две чашки и высыпала в них по пакетику кофе. Гришка присел на единственный стул и взял чашку, что протянула девушка.
Алёнка не была красавицей, но внешность её вполне приятна. Она из тех кто красивыми не считаются, но одновременно притягивают взгляд. Хоть черты её несколько даже грубоваты, но не отталкивающие, а с какой-то стороны может даже и привлекательны. А весёлый нрав и кокетливые ужимки и тем более добавляли как раз ту порцию женственного обаяния на которую так безошибочно откликаются мужчины. Она нравилась Гришке, но он совершенно не думал о ней как о девушке с которой он мог бы встречаться. Тем более что в голове его прочно засела Лена Солнцева и как ни старался он никак не мог обойти это своё чувство.
Я тебя давно хотела спросить, Алёнка отхлебнула кофе, у тебя девушка есть?
Нет, ответил он с улыбкой.
Нет девушки? она поставила чашку на полочку и посмотрела прямо ему в глаза.
Нет.
В следующий момент Гришка не успел глазом моргнуть, как она уже стянула с себя футболочку и быстро расстегнула юбку. Так же быстро сняла её, осталась только в белье. Места в ларьке было очень мало и если бы Гришка вдруг вздумал сопротивляться и попытался бы встать и уйти, то ему пришлось бы пройти мимо неё. Но это только в том случае если бы она дала ему пройти. И Гришка рассудил, лучше остаться сидеть на стуле хотя и действия Алёнки к этому стулу его и так немного пришибли.
Дальше было ещё быстрее. Аленка села ему на руки и впилась губами в его губы. И тогда он понял, сопротивление бесполезно да и нужно ли сопротивляться. Может быть если бы за плечами его был большой опыт общения с женским полом он бы рассудил как-то иначе, поступил бы иначе. Но опыта такого он совсем не имел и всё, что Гришка смог это подчиниться порыву, обхватить девушку руками и постараться не ударить в грязь лицом.
Так в молочном ларьке, в пять часов утраГришка, совершенно того не ожидая, получил первый взрослый опыт и вроде бы никого не разочаровал. Если бы на месте Алёнки оказалась какая-то другая, более скромная и не такая смелая девушка, кто знает может и не случилось бы того, что случилось. Впрочем, что уже говорить.
С того дня Гришку понесло. Он словно понял то, чего совсем не понимал. Как будто получил разрешение на то, что раньше запрещалось. Чуть не каждое утро в молочном ларьке он уже с видом хозяина и знатока делал своё молодое дело к великой радости и удовольствию Алёнки. К своему, конечно тоже. В нём словно проснулся вулкан, который ни как не мог проснуться. Или раньше Гришка просто боялся его разбудить. Теперь же не боялся ничего.
Единственное чего Гришка немного опасался, это того, что рыночные узнают об этих утренних встречах и станут обсуждать. Но страх этот был почти нелепым и смешным. Потому что, конечно жерыночные всё узнают, причём так быстро, что не успеешь моргнуть.
Конечно же, уже через неделю все обсуждали, как будто по секрету друг от друга, встречи Гришки и Алёнки. И конечно, всем разговорам начало давала не кто иной, как сама Алёнка в справедливом ожидании, что вскоре совершенно официально станет девушкой Гришки.
Только одного обстоятельства она не учла. Вернее не спросила, а впрочем если бы и спросила наверняка это бы её не остановило. Так вот не спросила она Гришку о том занято ли его сердце, а узнала всего лишь про девушку. Конечно, этот вопрос был бы, наверняка лишним в то утро, но возможно тогда и теперешние ожидания были бы другими.
Даже если он ответил бы, что сердце его занято, Алёнка всё равно не дала бы ему уйти. Слишком хорошо и на удивление тонко она понимала его состояние. Наметанный взгляд её сразу определил парня неискушенного. Чистого как лист. В планах её совершенно справедливо было покорить его, дать ему то удовольствие которого он никогда в жизни не ощущал. В результате она собиралась получить готового, по уши влюбленного только в неё парня. Но маленький нюанс, занятое сердце Гришки смешал все планы.
И теперь она единолично владела его телом, но никак не могла проникнуть в его сердце. А ведь она очень старалась. Так что Гришка сам приходил к ней по утрам и сам закрывал дверь. У Алёнки было всё его внимание, прекрасное отношение, его объятья, но только не официальный статус его девушки. А это очень много значит, тем более на рынке.
Соседки уже переглядывались и посмеивались над Аленкой:
Что-то Алёнка, не приглашает тебя твой ухажер в кино? А домой чего не провожает?
Вопросы эти острыми шипами впивались в сознание и горько было понимать, все что она получила это утренние встречи в ларьке и больше ничего.
Однажды она решила выяснить или хотя бы попытаться изменить то, что стало уже привычным. Утром как всегда Гришка закрыл дверь и потянулся расстегивать ей рубашку. Она отстранилась и открыла дверь.
Всё. Вот твои деньги. Спасибо за услуги.
Он посмотрел вопросительно, но потом взял деньги и сказал:
Хорошо. Пожалуйста.
Он собрался выйти, но она остановила:
Скажи мне, зачем ты сюда ходишь?
Ты меня зовёшь.
И всё? Только поэтому?
Ну да.
То есть если бы я не звала тебя, ты бы не приходил?
Нет.
Она как-то вдруг стала грустной.
То есть, ты не хочешь того, что мы с тобой тут делаем? Это я тебя заставляю?
Ты не так поняла. Я хочу конечно того что мы делаем.
Но при этом, мыне парень и девушка. Правильно? Мы, как бы встречаемся только для этого? Так?
Ну да. Ты же сама зовёшь меня.
Ага, значит я сама? А ну пошел вон отсюда!
Чего ты? Алён?
Раз я сама тебя тяну, то больше не буду этого делать.
Но, что не так? Я не понимаю!
Ты не понимаешь?
Нет.
Она засмеялась горьким и каким-то отчаянным смехом.
Мне замуж пора, мне нужен парень, а не тот, кто будет ходить и пользоваться. Я хочу отношений.
Но мне кажется, отношения должны не так начинаться. Если ты хотела отношений, почему не сказала.
Так. Теперь я уже виновата в том, что не сказала.
Я просто видимо не понял тебя. Вот и всё. Извини если так.
Это что значит, что отношений не будет?
Понимаешь, я люблю другую девушку, она
Так всё, не нужно мне ничего говорить, до свиданья, и она закрыла дверь ларька.
Алёнка села на стул, а потом опустила голову на руки и сидела так, пока рынок не наполнился людскими голосами.
Часть 4
Глава 1
Местная шпана, рыночных торгашей обычно не трогала. Этонегласное правило. Какой смысл грабить тех, кто и так даёт работу и деньги пусть и за другие услуги. Но каждый пацан из Мишкиной компании знал, что воровать у рыночных, всё равно что брать у себя самого. Поэтому, вся воровская работа заключалась в том, чтобы тянуть кошельки у зазевавшихся покупателей и попрошайничестве. Были и другие дела вне рынка, но это уже каждый себе определял и на такие отклонения общие понятия и правила не распространялись.
Но бывало и так, что заезжие воровские шайки грабили чей-то ларёк и тогда проблемы были у всех. Торгашам ведь не объяснишь негласный кодекс и всякое такое. Им всё равно, лишь бы добро было возвращено в целости и сохранности, а уже кто украл это пусть полиция разбирается.
Случилось, что в одно прохладное утро конца сентября, пришла Надежда Ивановна Бурко открывать свой магазинчик с шубами да дублёнками, глянула, на замок, а тотвзломан. Кинулась внутрь, а тампогром. Полки с товаром опустели, стойки с одиноко висящими плечиками да упаковки по полу разбросаны.
Закричала женщина в истерике:
Ограбили, ограбили! Полиция!
Народ рыночный сбежался, все кричат, волнуются. В негодовании и суровом настроении кинулись торговцы к вагончикам, что за рынком стояли. Бегут люди и угрозы их не шуточные.
Дверь вагончика резко открылась, и чумазая Петькина физиономия показалась в проёме:
Облава! выкрикнул он и тут же скрылся.
Мишка подскочил с дивана и кинулся в угол за столом, рванул кусок линолеума и сунул руку подпол. Там он прятал старый пистолет, что кто-то из пацанов принёс. Давно уже Мишка решил, если придут за ним, то просто так взять его не удастся. Будет отстреливаться.
Он пошарил рукой по листу железа, но тамничего не было. Повернулся, залез другой рукой, потянулся в другую сторонуопять ничего. Да куда ж он делся? Никто вроде не знал о том, что он прячет пистолеттолько Петька. Петька?!
И в ответ на эту мысль тут же раздался выстрел. Второй. Что он делает?
Мишка выскочил из вагончика, но только успел добежать до угла, как услыхал:
Стоять! Стрелять буду!
Мишка остановился и поднял руки, а в следующий момент услышал:
Беги, я их задержу!
И он побежал к лесополосе. Быстро, пугливо, озираясь. Казалось, вот-вот уже сможет прыгнуть за первый небольшой холм. Позади он слышал выстрелы и почему-то представил, что Петька как герой стоит посреди двора, а его окружают полицейские. Подумал, что он сам убегает словно заяц, а ведь всегда чувствовал себягероем. Хозяином.
Что-то щелкнуло совсем рядом и Мишка споткнулся и упал. Лицо упёрлось в землю. Жгучая боль разлилась по плечу и стала подступать к шее. Мишка широко раскрыл глаза. Стебли травы, сухие, неровные, стоят словно лес. И земля, она пахнет чем-то родным, понятным. Букашка поднимается по желтой травинке. Даже букашка хочет вверх. Мишка закрыл глаза и увидел маму. Она держит его маленького на руках и целует. Она смеётся. Мама, где ты?
В больнице под охраной, словно опасный преступник. А разве нет? Разве он не опасен? Разве не делал то чего нельзя? Делал. Значитон и есть настоящий преступник. Жаль, только сейчас понял это. Раньше не понимал, словно в игру игрался, как начал в четырнадцать так и до сих пор не наигрался. А теперь? Что теперьсуд, тюрьма. Всё, закончились вольные деньки. А ведь казалось всё так и будет. И никогда не изменится.
Подлечили, перевели в отделение. Там допросы с пристрастием. Всё. Влип по самые уши.
Узкая камера, два с половиной на три. Разве этого он хотел? Этого добивался?
Оказавшись здесь Мишка в один миг словно понял, что детская игра закончилась. Вот началась черта, что разделяет жизнь надвое. На весёлое развлечение, которое он придумал, заставляя пацанов воровать и прислуживать ему и что-то неизвестное. Вот граница за ней начинается взрослая, а может уже и тюремная жизнь.
Этого он хотел? В тюрьму, на нары. Чего добивался всей этой суетой? Ощущения царька, повелителя. Чтобы не ему повелевалиа он повелевал. Получил. Хотел денег, они лились к нему мелкой рекой. Но был ли он от этого счастлив? Разве не понимал то, что он делает, совсем не то о чем мечтал когда-то. Что всё это придуманное царствотолько иллюзия, которая рухнула в один миг. Такого он ждал?
А Лена, что теперь будет с ней?
Он лежал в этой маленькой душной комнате на истрёпанном матрасе и смотрел в потолок.