Резко оборвала себя, осознавая, что полностью потеряла самообладание, с агонизирующим хрипом сожжённое во внутреннем цунами ярости, рушащим с таким трудом выстроенные границы. Поняла, что ухожу не в ту степь и делаю это слишком жестко, что мои интонации сейчас чрезвычайно сходны с Ильей, когда он в гневе, и это вызывает у нее ту же реакцию, что на него. Реакцию, почти перерожденную в рефлексмолчать, потому что говорить опасно, если не хочешь сделать еще хуже. Так нельзя. Она беременна, очень растеряна и решила бросить Илью из-за загонов своих. Она просто не осознает грязи этого уебищного мира, не понимает, что в нем почти нет ничего хорошего, а то, что есть, она считает плохим и от этого бежит Так нельзя, Алена, с ней так нельзя Ну, тепличная же, с ними так нельзя
Послушай, возможно, ты и права, что это компенсацияотвела взгляд, выравнивая голос, делая его мягким. Но стал почему-то усталым,что нищее детство заложило комплексы, и поэтому сейчас желаниемучительно подавила себя и произнесла,зарабатывать выражено так. Ты даже, скорее всего права, а не возможно права.С усилием затолкала поглубже саркастично ухмыльнувшийся протест и негромко продолжила,это продиктовано желанием жить нормально и знать, что есть завтра. Что, как бы не повернулось, есть капитал, позволяющий на следующий день купить еду и поддержать здоровье себе и родным, хотя бы некоторое время, пока случившийся пиздец не будет решен. Хотя бы немного быть уверенным, что завтра ты сможешь жить и родные твои смогут, несмотря на то, что внезапно по хребту ударят, пусть даже вплоть до перелома, но есть средства, чтобы начать лечение. А ударить могут и причина для этого не всякому нужна Да, вероятно ты права и в том, что этот бизнес не правилен. Аморален. Что мы поступаем плохо раз берем то, что сами с радостью несут. Берем это, а не выбрали себе святейшую миссию излечивать и спасать этих, у нас же проблем больше нет...Снова замолчала, прикрывая глаза и останавливая себя от еще нескольких едких реплик.Тот человек, с которым ты говорила, очень много бед нам принес, Лесь. Я бы еще поняла, если бы пиздюлей нам пытался отвесить за кровь свою, погрязшую в лудомании С трудом, конечно, но поняла бы. Ну, знаешь же, эти бравые единицы, революцией идущие на системы из мести за вляповавшегося в дерьмо близкого тупые, конечно, ибо не система виновата, а родич, что туда суется, вот ему и давай пиздюлей, чтобы этого не делал. Ну, типа, как если бы этот тупой родич на солнце смотрел долго и ослеп, тут безусловно солнце виновато, хули оно светит, надо на него революцией пойти, родич же ослеп из-за него Но такое хоть как-то можно посчитать за мотивацию человека Не из этого числа Олег и его подсосы, у этих мразей мотив другой. Я не к тому, что они хуже, может и нет, у каждого ведь своя правда.Вздохнула, успокаивая сарказм, ехидно покивавший на последние мои слова. Налила себе еще и глядя на бокал продолжила,я к тому, что они едва не порушили бизнес и едва не посадили Илью, просто из-за того, что им нужно его дело, которое он отдавать не хочет. Сейчас они возвращают нам наши деньги, которые мы были вынуждены давать им и другим людям из-за них. Действительность не в словах Олега, которого заставили вернуть то, что он у нас отбирал, действительность в том, что как бы не кусали Илью, каким бы воплощением дьявола ты его не считала, он максимально честен в этом ебнутом от злости и жадности мире. Он легален, Лесь. Поверь, это очень тяжело в этой стране и это очень о многом говорит. Зарабатывать можно в разы больше, в разы проще и быстрее, если отвечать соразмерно всем этим тварям и быть чуть более гибче в вопросах твоей любимой моралиЕсли поставить себе цель зарабатывать на пороках, суммы могут быть космические и они будут прогрессивно возрастать, потому что неизбежно начнешь отвечать тем, что приходят по ночам и с мясом вырывают заработанное Я не стану тебе лгать, он мог решить это все по-другому. Были такие возможности. Особенно с теми, кто прессует и отнимает. Знаешь же нет человеканет проблемы,она вздрогнула и сжала челюсть. Я горько усмехнулась и залпом выпила. Медленно выдохнула, ощущая тяжесть, ухнувшую в желудок,только Илья не сделает этого никогда. Я бы, наверное, смогла, если бы накрыло с головой. Потому что принципы хоть и железные, но оказалось, что этот металл ржавеет если тронуть то, что я не разрешаю трогать. Смогла бы, потому что меня проще прибить, чем остановить, когда ебу даюсь. Потому что не так умна, как стараюсь казаться, да и душонка, в целом, низкого пошиба А Илья не из моей стаи. Он пытается быть настолько честным, насколько это вообще возможно с учетом всех окружающих реалий, потому твари и вцепились Тех, кто им горло порвать может, они не тронут, потому что трусливые шакалы. Твой муж никогда не подставлял ради своей выгоды, не предавал доверие и не убивал. Хотя, повторюсь, мог и имел возможности. Не руби с плеча, Лесь. Доверяй ему, он не плохой человек. Совсем не плохой С заебами, конечно, не отрицаю и не стану отрицать, что заебы там не слабые Но он тебя очень любит. Лесь, очень сильно ну, нельзя просто так взять и уйти, бросить его не сказать ему, что ты под сердцем ребенка носишь Вашего, общего. В браке и по любви как это правильно?.. Зачатого?..она усмехнулась, глядя в сторону и едва заметно кивнула. Я отставила бутылку и бокал на стол, перевела на нее взгляд и очень тихо произнесла,нельзя верить чужим, Лесь. Нет, блять, в этом ебучем мире ничего важнее своей семьи и нельзя чужим верить, нельзя давать им право рушить не от добрых намерений они такие слова говорят, совсем не от нихнерешительным глухим шепотом, будто тяжелой тайной, будто очень важным секретом.
Прикрыла глаза, уговаривая успокоиться бешено бьющееся сердце, подавляя совершенно неуместное желание заплакать, зло разбивая очень страшную мысль, которая больше пятнадцати лет возникает в моменты, когда внутри становится совсем хуево, когда снова все это поганое травит страхом и отчаянием, разъедающим кислотой. За лишение чужого детства. За тяготы и очень тяжелый груз ответственности, что не всякому взрослому под силу, легший на плечи подростка. «Без меня ему было бы легче». Мурашки по рукам, легкая парализованность в мыслях и рывком смяла, утрамбовала все, глядя в ее тонкий профиль.
Долгие секунды паузы. Я, вздохнув, поднялась и, подхватив куртку с сумкой, направилась к двери.
Ты ему точно не сказала?тихое в спину.
Это слишком важные слова и они должны звучать внутри вашей семьи.Коснулась дверной ручки, повернув голову в профиль и глядя в стену,не только плохое со стороны слушать нельзя, некоторые хорошие вести тоже не со стороны должны прилетать. Мы с тобой очень разные, у нас хуевые отношения и подругами мы никогда не будем, но мне есть, за что уважать тебя. И мчаться через весь город, чтобы просить не уходить от моего брата.
Ален...ее голос прервал мой шаг за порог. Потому что я услышала в нем иное, то от чего с души камень свалился.
Езжай к Светловой, адрес сейчас смской перекину. Сегодня она дома, ждет нас с тобой на чай. Я сказала Илье, что, скорее всего, ты остановилась у одной из подруг и я сообщу ему у какой, как выясню. Сейчас выйду, позвоню ему и навру, что Светлова все-таки мне сдала, что ты у нее. Этого разговора не было, ты по-прежнему ни о чем не знаешь.
Что он не такой уж и козел?усмешка в голосе.
Именно. Ваша семьяваши проблемы.
Она тихо рассмеялась, я усмехнулась и закрыла за собой дверь.
***
Ближе к вечеру, когда я уже вскрывала бутылку сухого, готовясь запить стресс и размышляла, то ли с кем-нибудь из загона на аперитив минут десять пофлиртить, то ли сразу протупить вечер в интернете, мне позвонили с неизвестного номера. Приняла звонок и прижала трубку к уху плечом, свинчивая крышку с бутылки.
Голодна?голос Истомина.
Ощутила легкое покалывание в районе солнечного сплетения. Пальцы замерли на бутылке. И отставили ее.
Тебе снова нужно составить компанию?спросила я, тщательно подавляя удовольствие в голосе.
От хорошей компании не отказался бы. Посоветуй кого-нибудь.
Вадим?изобразив задумчивость, предложила я. Наблюдая полный крах в отражении зеркальной вставки шкафчика кухонного гарнитурасвои горящие огнем глаза и плутоватую, но крайне довольную улыбку.
Я его слишком хорошо знаю, мне с ним неинтересно. Еще варианты?
Тогда нужно подумать.Фыркнула я.
В дороге подумаешь. Где находишься?с едва ощутимым оттенком требования в ровном глубоком голосе.
И вот оноистома под кожей, от которой так мучительно и приятно одновременно. Истома от Истомина. Пиздец, Алена, что еще сказать.
Назвала адрес, он сказал, что через сорок минут будет и отключился.
Я была готова в рекордно сжатые для себя сроки и оставшееся время торчала у зеркала, доводя свой образ до идеала. Когда меня оповестили, что ждут внизу, довольно ухмыльнулась и с готовностью поплыла производить впечатление.
На улице давно стемнело, я остановилась на крыльце, рассматривая припаркованные машины перед подъездом. Тут же звонок. Подняла трубку.
Повернись направо.Негромкий голос Истомина и я повернулась, узрев метрах в сорока у края дома припаркованный заведенный автомобиль, у открытой пассажирской двери которой стоял Истомин, локтем оперевшийся об арку, а в пальцах отбивающих неизвестный ритм на металле, тлела сигарета,затем направляйтесь на запад,делая голос механическим произнес он, и когда я, фыркнув пошла навстречу, той же интонацией произнес,теперь улыбнись,прикусила губы, едва не растянувшиеся в улыбке,а сейчас присядь.
В мыслях выстрелил вариант парирования и я, не удержавшись, прыснула.
Какова формулировка?в его голосе искренняя заинтересованность, к губам сигарета.Ну же, Алена Васильевна.
Что-то не вижу тут бутылки,выстрелила я и завершила звонок, со странным удовольствием наблюдая, как Истомин поперхнулся сигаретным дымом, одновременно закашлявшись и засмеявшись.
По улице гулял небольшой вечерний ветер, играя прядями выпрямленных волос при каждом шаге, что явно добавляло эффектности, пока я шла к автомобилю, а Истомин щелчком пальцев отбросил сигарету и, засунув ладони в карманы пальто, чуть приподнял подбородок, слегка склонив голову наблюдая мое приближение, уголок губ приподнят.
И пока сокращалось расстояние, я терялась. Просто подойти? Подать руку? Когда оставалось менее двух метров, он открыл заднюю дверь автомобиля и повел подбородком.
Снова забыл про тактичность: привет, как долетела?ровный голос, пока я усаживалась в прогретый салон.
Усмехнулась и не ответила, глядя в темные в вечерних сумерках глаза. Он едва слышно фыркнул и закрыл дверь. Сел спереди, рядом с водителем. Негромко играла музыка, в салоне витал легкий шлейф приятного парфюма. Я смотрела в боковое окно на огни вечернего города и пропитывалась запахом и легкой будоражащей атмосферой. Странно немного, ибо причины особой не было для этого, но чувствовала какую-то внутреннюю готовность. Предвкушение. Взгляд все чаще дергался к сидению впереди меня, где сидел Истомин.
Ему позвонили минут через двадцать, он назвал улицу где мы проезжали и велел водителю припарковаться в кармане остановки.
Здесь?спросила я, оглядываясь в поисках ресторана. Только пельменная какая-то. Да ладно?..
Ты не любишь пельмени?Отозвался он, но, когда в машине раздался негромкий сигнал и загорелся свет, как ответ на то, что закатившая глаза я открыла заднюю дверь, тут же произнес,стой, Алена Васильевна, я пельмени не люблю, я по бургерам же. А, нет, снова по пельменям, все время про это забываю. В общем, минут через десять дальше поедем.
Я хмыкнула и стала рыться в телефоне. Вопрос начал решаться раньше отведенных десяти минут. Спереди припарковался внедорожник.
Я посмотрела на вышедшего оттуда человека и досадно скривилась. Истомин сделал знак Вадиму, направляющемуся к машине, с небольшой дорожной сумкой и стопкой каких-то бумаг, и тот, верно расценив жест Истомина, спустя пару мгновений открыл дверь за водителем.
Не сказать, что был особо удивлен. Так, на секунду скользнула по губам усмешка, когда перевел взгляд от приветливо кивнувшей меня на Истомина, пялящегося в лобовое и почти тут же произнесшего:
Все рОвно?
Восемьсот, мелкий калибр.Ответил Вадим, глядя на него и опуская сумку на пол между нами.
Истомин повернул голову в профиль и слегка нахмурено глядя в консоль между сиденьями, приподнял бровь.
У Полякова не все гладко прошло, только половина в зелени, треть в евро, остальное не успел.Понизив голос, тотчас пояснил Вадим, немного поморщившись и, отводя взгляд в двери окно, одновременно протягивая Истомину какие-то бумаги.Хлопнули его, и хлопнули серьезно. Нам засылать переговорщиков?
Ты ебнулся, что ли?резко повернул голову и пришиб рефлекторно посмотревшего на него Вадима тяжелейшим взглядом.Давай еще транспарант на него повесь и сделай массовую рассылку, что он мой.Истомин раздраженно смотрел на Вадима, глядящего вниз. Перевел взгляд на бумаги, взял их, прищурено пробежался по строкам и, не дочитав, порвал и сунул обратно Вадиму.Чтобы я не видел подобной херни больше. Утром заеду к Кононовской пиздобратии, посмотрю, потом скажу, что делать. Пока следите, чтобы Поляков не получил бандерольку от почтальона Стечкина. До шести утра ты и Артюхов с Ульяновым свободны, остальные в режиме.
Понял.Кивнул Вадим, смяв бумаги.
Когда он вышел и автомобиль слова влился в поток, я задумчиво смотрела на сумку у ног и меня так и подмывало заглянуть в ее содержимое. Ехали недолго и вскоре припарковались у приличного реста. Истомин вышел первым, бросив водителю малопонятное «не один». Малопонятное только для меня, видимо, потому что водитель невозмутимо кивнул.
Сдали одежду в гардероб и поднялись в зал. В целом, ничего обстановка, уютненько, немного посетителей. Сели у окна и сделали заказ.
Восемьсот тысяч?негромко поинтересовалась я, наблюдая как к машине Истомина, припаркованной прямо у входа, подъезжает еще автомобиль, оттуда выходят люди и садятся в салон, а еще двое, остановившись у капота, о чем-то трепятся.
Что?ровно произнес Истомин, роясь в телефоне.
В сумке.
В какой?
Я невесело фыркнула глядя на улицу. Понятно.
Свои?
Что?перевела на него недоуменный взгляд.
Губы.Отложил телефон и посмотрел на упомянутую часть моего тела.
Какие?мстительно выдала я.
Истомин честно попытался не рассмеяться, но все же прыснул. Я поздновато сообразила, что это, по меньшей мере, пошло прозвучало. Сделала вид, что так и было задумано и спросила:
Не похоже?
Я не слишком разбираюсь.Пожал плечом, выставляя локоть на низкую спинку диванчика и упираясь двумя пальцами в висок, оценивающе глядя на меня.Сейчас медицина исхитряется делать так, что и на ощупь не сразу поймешь.
Ты щупал накаченные губы?
Можно и так выразиться, с тех пор предпочитаю естественную красоту.Улыбнулся уголком губ, глядя на меня, приподнявшую бровь и качающую головой.Не только же тебе пошлить. Я тоже умею. Оцените, сенсей.
Пять минетс и можно так выразиться, говоришь... Сенсей оценил. Вечер перестает быть томным.
Все свое, натуральное. Прямиком от бабушки в деревне. Собственно именно из-за этого и натурально.Снова полностью взяв над собой контроль, расслабленно посмотрела на Истомина.Стереотипы тяжело преодолеть, если рос в среде, где они устойчивы...
Сейчас стали стереотипным подкачивания...
-... но я смогла это сделать и удалила комочки Биша.
Чьи комочки?бесконечно удивленно спросил Истомин.
Биша. Жировая прослойка на щеках. Лицо круглое было, могли заподозрить, что я из деревни.
Держу пари, что мало кто видел Истомина настолько озадаченным.
Везде обман.Грустно покачал головой он, сдерживая усмешку.Но ты оригинальна. Все в лицо что-то закачивают, ты срезаешь.Заинтригованно пристально оглядывая мое лицо, деланно осуждающе произнес,где же нейчерал продукты, в матушку-Русь за этим ехал. Березки, пшеница, деревни с чистым воздухом
Твоя деревня объясняет твои слова о том, что вкачивать в лицо это стереотип.
Подъебала зачетно. На этот раз крыть нечем.Уважительно произнес он, блеснув иронией в глазах.
Я фыркнула, откидываясь на спинку дивана, глядя на него, пока расставляли заказ. Он выпил виски, и слегка прищурившись, смотрел за мое плечо. И внезапно подался вперед к столу и, положив на него руку ладонью вверх, с живым интересом глядя на меня безапелляционно потребовал: