Елена ШейкПо ком грустит океан
Часть 1
От сопок до тундры
Ого. Вот. Это. Чудеса
Подавиться барбарисовым леденцом, прикусить язык и позабыть все мыслимые и немыслимые слова, ругательства и что-то там ещё, что бешеным хомяком обычно крутилось у меня в голове при виде преображения сельской лесотундры? Вжух! Готово! Россиястрана контрастов, блин.
За время моего отсутствия в селе умудрились построить небольшой завод. Среди деревянных двухэтажек, теплиц, контейнеров и общественных туалетов это было поистине футуристическое здание. Как и, главное, зачем?! Село наше считалось одним из самых маленьких райцентров в стране, даже семьсот человек не набралось бы. Люди старались уехать отсюда на материк, совсем смелые и решительные держали курс в сторону соседних странКитай или Японию, например. А всё потому, что о больших заработках на севере нынче можно было и не мечтать.
Хотя какие тут к чертям собачьим северные зарплаты, это что за звери вообще такие, кто их видел?
Откровенно говоря, в самом селе так и продолжала царить разруха, безденежье и уныние. Закрадывались мысли, что где-то, но точно не здесь, жизнь кипела, люди были счастливы или хотя бы не замерзали от ледяных ветров. Лично мне, как наивному плюшевому единорогу, в голову лезли мыльно-розовые мечты, где я планировала покорить если не столицу, то хотя бы перебраться на материк и застолбиться там.
Но мечтать, как говорится, не вредно, потому что реальность всё равно хорошенько припечатает тебя лицом в асфальт, чтоб в облаках поменьше леталось.
Маринка, ты ж собиралась столицу покорять! брякнул проходящий мимо сосед. Степаныч всегда казался мне человеком неопределённого возраста, жил во втором подъезде нашего дома и всё про всех знал, лучше всяких бабулек на лавочке.
Покорила уже, процедила я сквозь зубы.
Ну да, ну да, ухмыльнулся Степаныч. Вон на новый завод работницы требуются. Зарплата хорошая, иди и не выёживайся. А то разъездились по своим столицам в пандемию, блогерами заделались и ходят довольные.
Мысленно пожелав брюзжащему Степанычу найти уже себе лес и потеряться там со своими крайне важнецкими советами, я задумалась. А не пойти ли мне, действительно, работать на завод? Лучше здесь я всё равно ничего не найду, подзаработаю денег и вернусь в Петропавловск, где, как мне казалось, хоть чуточку, но было теплее.
Природа в нашем ледяном океане тундры всегда и неизменно оставалась прекрасной и не предназначенной для человека, скорей всего. Мне лично всегда было непонятно, как выживать в этом невыносимом холоде. Никогда к нему не привыкну. Ах да, ещё и с туалетом на улице. Бр-р-р
А вообще-то мелькали в голове радужные мысли, что жить везде можно было хорошо. Если, конечно, у тебя имелись ресурсы хорошо это себе устроить. Да-да, работа, работушка, рабо-о-о-ота
Никаким блогерством я не занималась, времени на это не было. Но зато у меня имелась вполне обыкновенная работа, в избытке дарившая мне общение с малоприятными людьми, жравшая и без того скудные бонусы в виде свободного времени и позитивного настроя, потому что дедлайны заставляли себя находить в совершенно неожиданных местах. В общем, поощрять работка предпочитала кнутами, оставляя пряники себе, любимой. Трудилась я в технической сфере и частенько ловила снисходительные взгляды коллег-мужчин, коих было большинство. Начальник позволял себе шуточки в стиле «вот ты сюда устроилась, чтобы мужа найти». И вообще, как я посмела носить удобные джинсы и кроссы вместо каблучков и юбочек. Как это я не хочу быть украшением офиса? Я всё придумываю, ведь все этого хотят. Не выдержав прессинга, я принесла в нашу конуру двадцать на двадцать кактус, заявив, что вот вам украшение офиса, а я тут буду заниматься более важными делами, работать, то есть. Обиделись.
Двадцатый год с его грёбаной самоизоляцией дал мне мощного пинка в сторону почти родного села на самом севере полуострова. Петропавловск- Камчатский в этом году особенно порадовал ценами на съёмное жильё, так что аренду квартиры потянуть в одиночку оказалось невыполнимой миссией.
На самый крайний случай я собиралась съехаться с Толиком, знала его хорошо, училась с ним вместе в школе. После окончания учёбы мы вместе переехали в Петропавловск и, было дело, снимали вдвоём квартиру. Но Толик рассматривался исключительно в качестве крайнего, прям-таки экстремально крайнего варианта, ибо данный субъект как-то однажды уволился с работы и временно, где-то месяца два, искал себя и всё не находил, как не находил и денег на съём квартиры. А в итоге пожаловался мне, что смертельно устал от домашних бабских дел в виде редких походов по магазинам, нехитрой готовки вроде яичницы, пельмешек и котлет с макарошками, уборки по принципувот я помыл полы, а на деле воду по полу размазал и успокоился.
Крайний случай всё же наступил раньше, чем я того ожидала, но и тут не свезло. Толик и ещё несколько сёрферов угодили в больницу с рвотой, температурой, ожогами и болями в животе. Говорили, что в океан попала ядовитая дрянь то ли с военного полигона, то ли это были проделки красных водорослей. На берег, протяжённостью в десятки километров, выбросило многочисленную морскую фауну: осьминоги, морские ежи, рыбавсё умерло. Этот инцидент широко освещался в СМИ, ведь жизнь полуострова была тесно связана с океаном. Камчадалы паниковали, не верили в происходящее.
Я всегда поражалась тому, как же долго и упорно люди продолжали чихать на природу и её ресурсы. Однажды океан ответит и ка-а-ак чихнёт на нас. У меня роились подозрения, что скорей всего я на своём веку застану этот эпичный апокалипсис. Это было бы печально, но честно, ведь люди по-хорошему никогда не понимали. Сейчас же я не могла отделаться от неутешительных мыслей о возвращении в село, ведь Толик так и продолжал валяться в больнице с ожогами, сетуя, что сёрф трип придётся отложить на неопределённое время.
А вот мне на неопределённое время пришлось отложить жизнь. Интересные походы по выставкам, театрам, концертам, да просто по магазинамвсё осталось вчера и неизвестно, когда бы я смогла вернуться к этим благам цивилизации. Ведь без денег ты всегда оставался в зоне риска, где-то там, на обочине жизни, а радужные перспективы и хорошая работка резво ускакали от тебя в далёкие дали к какому-нибудь более успешному человеку.
В задумчивости я встала у подъездных дверей родного дома и не спешила заходить внутрь типовой деревянной двухэтажки. Смотрела на крыльцо, а в голове пронеслась мысль, что вот я села в самолёт и умчалась до столицы.
Прекрасная мысль. Жаль, что всего лишь мечта.
Дом, милый дом.
Грустно повздыхав ещё пару минут, я зашла в подъезд дома, где жила так называемая «элита» селаруководство района, например. Мои родители по сей день работали в администрации, получали неплохо. Но конские цены на севере сжирали любую более-менее сносную зарплату. Мороженое, которое можно было купить всего-то за шестьсот рублей, это вам не какие-то шутки, а наши реалии. На еду тут всегда тратились большие деньги, ведь продукты привозили с материка на кораблях или самолётах, отсюда и получалась завышенная стоимость.
Но люди не унывали. Они придумали такие специальные штуки, как контейнера. Мы тоже обзавелись контейнером. Целых пять тонн. Родители пару раз в год ездили на материк и забивали контейнер едой, что позволяло нам питаться почти год.
А ещё меня часто припахивали к работе в теплице. При суровом климате нам удавалось вырастить морковку, картошку, свёклу, которые всё же уступали по своим свойствам и вкусу овощам с материка, ведь земли тут вечномёрзлые, неплодородные.
Я устала от холодов. Прохладное лето длилось совсем недолго, а вот зима предсказуемо долгоиграющая, почти восемь месяцев! Дома холодно, на улице тоже.
Вечномёрзлые почвы, а также ветра и туманы, бывшие нередким явлением в окрестностях нашего села, не давали забыть, что до тундры рукой подать.
Как-то однажды мы с друзьями добрались до лесотундры, где не было высоких деревьев, кустарники только. Наверное, из-за ветров растения тут предпочитали по земле стелиться, чтобы хоть как-то удержать тепло. Пустынное ледяное безлесье люди осваивать не спешили, но в отличие от пустыни здесь всегда повышенная влажность. Зазевалсяи в болото попал.
Направились мы, значит, строго на север.
Мыэто двоюродная сестра Светка, собиравшаяся на постоянное местожительство в Питер, Лёха и Толик со своим собакеном, по виду лохматым волком.
Пса звали Цербером, но на двести процентов он не оправдывал свирепого имени, носился бешеным дураком вокруг нас, радостно завывая от того факта, что хозяин взял его с собой в поход на самый север. Толик всегда брал питомца в длительные прогулки хоть в лесотундру, хоть к подножию вулкана, где однажды хитрые евражки загоняли бедного пса до отвала задних лап и выклянчили почти все наши припасы. Евражками тут называли берингийских сусликов, и в наших краях можно найти вполне ручные экземпляры: за особо вкусную еду евражки позволяли себя даже погладить, ведь если кушать захочешьещё и не так извернёшься.
Блин, да они ручные, как коты, умилялся Толик, присев на корточки и заманивая евражек печеньем. Те недолго думали и по очереди шныряли за едой, а один особо наглый суслик пытался отжать у Толика целую печенюху.
Ты на всех котов не наговаривай. Маринкины коты быстрей руку тебе откусят, чем позволят себя погладить, со знанием дела произнесла Светка, и Лёха, наученный горьким опытом общения с моими питомцами, ей поддакнул.
Не, всё-таки в Авачинском евражки ручнее, хмыкнул Толик, пытаясь выманить из норы оставшихся зверьков. Те ни в какую не собирались покидать убежище. А на пригорке были ещё и такие экземпляры, что стояли на задних лапках и издавали свистящие звуки. Опасались нас, особенно Цербера, не хотевшего делиться с вредными сусликами вниманием, которое получал от нас.
В тот день предприимчивые евражки подъели почти все наши припасы. Желание поесть пересилило страх и гордость, и даже те, кто отсиживался в норах, радостно выпрыгивали на волю и со всех лап неслись за угощением. А Цербер, оставшись без заслуженных вкусняшек, жалобно заскулил и прижался к хозяину в надежде, что его пожалеют. И мы все дружно пожалели, а я поделилась последним куском хлебушка.
Каков хозяин, таков и питомец.
Толик подозрительно смахивал на меня и Светку: странный, непоследовательный, иногда с бедами в башке, но в целом, конечно, как настоящий бро, всегда готовый выслушать и прийти на помощь.
А я, знаете ли, буду скучать по вылазкам в тундру, бодро вышагивала Светка по мёрзлой земле, размахивая руками, как ветряными мельницами. Наверное, думала, что подобные манипуляции помогут ей согреться. Цербер весело носился рядом с ней, пытаясь по-дружески ухватить за руку.
Лучше Питер, чем наше село, сказала я, пытаясь увернуться от Толика, который хотел завернуть меня во второй слой шарфа.
И что, вы думаете, мы в этот раз пройдём чуть дальше, чем в прошлый раз? робко спросил Лёха. Может, обратно, а?
Лёха совсем другим был. С этим нудным вечно что-то бубнящим ботаном я сидела за одной партой в старших классах, он отличался тихим и покладистым характером, предпринимал попытки ухаживать за мной, мечтал о большой семье. А-ха-ха, если бы мне это только было надо! В то время как одноклассницы, а потом девчонки в колледже с головой ныряли в разрушающие их жизни отношения, выходили замуж, рожали борщи и варили детей, я, притворившись, что у меня лапки, каждый вечер после занятий закапывалась в кокон из одеял и за чашечкой чая втыкала в любимые сериалы и книги. В общем, гордо носила звание «позора семьи» и не отсвечивала.
Дойдём мы уже или нет? нудел Лёха.
Чуваки, ну, пожалуйста. Давайте ещё немного пройдём вперёд, просил Толик.
За каким-то лешим Толику захотелось посмотреть на северное сияниепрекраснейшее из всех прекрасных явлений природы, но затея была так себе, если честно, учитывая, что суровые арктические ветра буквально сдували тебя с ног.
Я слышал, что бывает розовое северное сияние.
У нас такого не бывает, оборвала я разом мечты Толика. Это редкость, не для наших краёв. И вообще, это Россия. Ишь, чего захотел он, на сияние попыриться бесплатно.
А-ха-ха, суровая правда от Маринки, веселилась Светка.
Ну а что? Мало того, я умолчала тот факт, что снова мы никуда не дойдём, потому что на Камчатке огни Авроры Балеарис, полярное сияние то есть, можно было наблюдать, если рискнёшь добраться до северной части полуострова, где Камчатка соединялась с материком и совсем недалеко проходила граница с Чукоткой. Субарктический климат. О да, что ещё нужно для счастья зимой? А кстати, звуки природы не затихали здесь ни на минуту. Даже северное сияние можно было не только увидеть, но и услышать: хлопки, треск, как будто электричество по небу разливалось.
Чтобы увидеть у нас полярное сияние, надо хорошенько постараться. И, что важно, на волков не нарваться.
Мне мама говорила, что на берегу Берингова моря находится посёлок. Он разрушен землетрясением, поэтому там никто не живёт. Туристы тоже туда не добираются обычно. Нужно ведь на вертолёте лететь. Вот там, по словам мамы, лучше всего видно сияние, сказала Света, пытаясь затянуть шарф потуже, когда устала размахивать руками и подпрыгивать, чтобы согреться.
Да, мы оделись потеплее, жались друг к другу, как растения тундры, в попытке противостоять ветрам, но чем дальше мы шли, тем быстрее иссякал запал и шуточки. Даже Цербер перестал весело скакать по мёрзлой земле и сосредоточенно рычал, прижимаясь к нам.
Скучно дома. А что, если нам собраться и вместе отметить Новый год? между делом предложил Толик. Светка с Маринкой чего-нибудь приготовят.
Гав-гав! подхватил Цербер.
Э-э-э, нет, быстренько сообразила я, фыркая от нахлынувших детских воспоминаний.
«Светка с Маринкой чего-нибудь приготовят». Пф-ф-ф!
Не, детство моё было замечательным, грех жаловаться, но праздничные воспоминания для меня разнообразием не отличались. Когда наступали какие-нибудь масштабные даты типа новогодних каникул, дней рождений родственников, Пасхи, Первомая и прочей лабуды, я всегда такие даты называла праздником пап.
На любые семейные посиделки, тем более на Новый год, у нас собиралась чёртова туча гостей: духота, ступить негде, а они всё прутся и прутся. Отец, дед, дяди и прочие родственники мужского пола толпились в гостиной, обсуждали мировые новости, периодически выползая на улицу покурить. Из особо сложных задач мама или бабушка гоняли кое-кого в магазин, а сами в крошечной кухне пытались развернуться и наготовить гору еды. От плиты и духовки такая жарища стояла, что даже кот готов был свалить в тундру на зимовку. А ещё и мы мелкие бегали и орали как подорванные. Мы со Светкой и несколько крикливых пацанов. Они жили по соседству, и их папаша работал вместе с моим отцом. Мелкие визгливые черти в лице нас вечно носились по квартире, путались под ногами, всё крушили, а наши мамы и бабушки готовить успевали, так ещё и нас в чувство приводили.
В один из таких праздников я, Света и наш кот получили веником за то, что разбили тарелку с салатом, который словно от термоядерной бомбы разбросало мелкими ошмётками по всей кухне. Нас тогда заставили убирать эти следы преступления, но мы со Светкой веселились. И кота заставили долизать майонез на полу. Однако после готовки квест под названием «обслужи всех» у мамы продолжался. Она всегда садилась за самый край стола, что быть поближе к кухне, вечно убегала, приносила добавки, что-то убирала, мыла. Особая прелесть заключалась потом в укладывании спать разгулявшихся детей, а на утроотмывание горы грязной посуды и уборка после ухода гостей. Ничего не скажешьсчастье во всей красе!
Так что, не-е-е-е, Толян. Что-нибудь приготовить ты и сам себе сможешь, ты же не котик и лапок у тебя нет. Бутеры, к примеру, вполне сносная еда. Вон даже икра есть. Шикуем!
Да что так холодно-то? у Лёхи иссякло желание любоваться северным сиянием. И вряд ли у него оставалось желание любоваться мной, хотя обычно я с трудом могла от него спрятаться. Сложно любить кого-то, когда у тебя от холода нос в сосульку превращается.
В тот день мы опять не дошли до нужной широты. Но Толика сей факт не расстроил. Он как будто специально искал разные предлоги, чтобы с нами со всеми встретиться. Собирались мы с каждым днём все реже, а скоро и вообще планировали разъехаться кто куда.
Да блин, что ж так холодно?! изрёк вечно тихий Лёха, что и стало поворотной точкой в нашей прогулке.