Достаточно быстро я разобралась в иерархии моего класса, при чём мальчишки меня интересовали мало, а вот женская часть прайда заставила меня содрогнуться. Лена Алфёрова была лидером, к которому заглядывали в рот все остальные одноклассницы. Были три девочки вне группы, они были как Швейцария, нейтралитет распространялся и на общение с ними, они держались маленькой группой и их не трогали. К слову, меня они тоже не приняли.
Примерно тогда же меня впервые избили. Так моральное насилие, которое я стойко терпела, переросло в физическое. Меня окружили в женской раздевалке после физкультуры, и Алфёрова стала пинать меня, пока её четыре подружки меня держали, причина была выдумана моментальноя дерзко ответила на её вопрос.
С размаху она припечатала меня головой в стену, в глазах у меня потемнело, и только слышалось:
Ленка, смотри не убей её.
Лицо не трогай, а то жаловаться будет.
Вообще синяки не оставляй.
В тот год мне пришлось многому учитьсябегать, драться, высчитывать вероятности, чтобы избежать столкновения, рассчитывать маршруты и продумывать ответы.
С тех пор били меня регулярно, и не всегда мне удавалось отбиться. Я была хилая, неспортивная и уступала деревенским в физической силе. Когда наступила весна, и я решила, что пора что-то менять. Я стала помогать бабушке в быту в два раза больше, чем раньше, и каждый раз, когда я несла ведро воды с колонки или брала лопату, я тренировала выносливость. Когда никто не видел, я качала пресс и стояла в планке. Кроме кур у нас были козы, и я вызвалась регулярно убирать хлев, тягала тюки с сеном, кормила и поила животных рано утром. Затем пришла пора поливать посадки, и я тайком училась держать ведро с водой на вытянутых руках, к сентябрю мне удалось удержать пол ведра воды почти минуту.
Моё сложение осталось неизменным. Я была такая же тощая и высокая, но зато изменилась сила удара. Когда я впервые начала серьёзно отбиваться, Алфёрова от удивления упала. У меня не было желания добивать нападавших во что бы то ни стало, мне достаточно было пресечь их атаки. Но когда я это делала, то никаких принципов не придерживалась, лупила по всему без разбора, рвала волосы, кусала, сильно сжимая челюсти, пока рот не наполнялся кровью. Мой слух тогда отключался, я не слышала криков, в голове пульсировало «Бей смело, умри быстро».
***
Майя, как ты думаешь, в Испании хорошо? я смотрела в синее небо и кусала травинку.
Конечно! Там тепло и нет зимы, сестра как всегда улыбалась.
И морозных узоров на стекле нет. Это грустно.
Да ну тебя! Ну как может быть грустно, когда всегда лето? опять её радужная улыбка.
А вот представь, зимние каникулы, молоко и печенькой, книжка и морозные узоры на стекле. И мы с тобой пальчиками прозрачные «окошки» в них делаем, от описанной только что картинки я зажмурила глаза от удовольствия.
Мммм, а бабушка печенье с корицей печёт, ну, или пряники имбирные.
Не поеду я в Испанию, сказала я и открыла глаза.
Как ты думаешь, они когда-нибудь заберут нас?
Мы лежали с Пчёлой на спине на большом одеяле в поле за деревней и разглядывали облака, пожёвывая длинные стебли травинок. Это была одна из наших любимых игррассматривать объемные белые кучи, похожие на сладкую вату, и выискивать героев заранее выбранной тематики. Иногда это бывал зоопарк, предметы гардероб или первое, что придёт к нам в голову. Сегодня это были сказки. Мы наперегонки угадывали в очертаниях дракона, эльфа, кота в сапогах. Облакаэто свобода, у облаков нет границ.
Майя превращалась в подростка, пока ещё по-детски забавная, но уже такая красивая, что хотелось зажмуритьсяона ослепляла. Её широкая улыбка от уха до уха, лучистые глаза и какой-то щенячий восторг в каждом взгляде, как будто каждую деталь этого мира она видит впервые. Мне хотелось смотреть на мир её глазами.
8
Правда или ложь, крыса? мерзкий шёпот у левого уха. И кусок разбитого зеркала у моей шеи. Мы стоим на крыше пятиэтажки у самого края, он держит меня за волосы сзади. Анцифиров. Местный альфа-самец. От его тяжёлого животного запаха у меня шёл мороз по коже.
Правда или ложьты меня хочешь? горячее дыхание и его рука, расстегивающая пуговицу на моих джинсах, его пальцы, оттягивающие резинку трусов. Шевелиться было страшно, подо мной зияла пустота. Я повернула голову, посмотрела на него и сделала шаг вперед, в пустоту. Кусок зеркала оцарапал мне шею, и из пореза тонкими струйками потекла кровь. Сыпля отборным матом, он дёрнул меня к себе, я не удержалась и приземлилась на пятую точку. Я сидела, подтянув под себя ноги, стараясь не показывать свой страх, но руки мои дрожали.
Вот дура-то, он присел на корточках возле меня, сплюнул и закурил, Вообще тупая, да? Я ж тебе защиту предлагаю. Они изведут тебя, Алфёрова со своими шалавами.
Я была худая, поджарая как гончая, и не считала себя красивой. У меня были узкие бедра, тонкая талия, маленькая грудь. Я не была женственная в деревенском понимании. Почти у всех моих одноклассниц был сорок шестой или сорок восьмой размер одежды, шикарные задницы и пышная грудь. Я казалась недоразвитой рядом с ними, совсем плоской. А тут альфа-самец, который поимел всех более-менее привлекательных девчонок со всей параллели. Невысокий, жилистый, глаза с прищуром, саркастичная ухмылка. Может быть он был симпатичным, я не знаю, я никогда его не рассматривала, я его боялась, он был наглым и очень уверенным в себе.
Последняя неделя учёбы, десятый класс.
Стоять, крыса, он подкараулил меня возле школы, когда я была уже на пути к автобусу, Куда так торопимся?
Анцифиров притянул меня к себе и вывернул руку, чтобы я не смогла пошевелиться.
Ты идёшь со мной, а увидев, что я замахала головой и старалась вырваться, добавил, Или со мной пойдёт твоя Пчёла, тоже сочная штучка, хоть и мала ещё.
Это сработало как пароль. Я перестала вырываться и послушно пошла за ним. Так мы оказались на этой долбанной крыше. Я не питала иллюзий, с кем и куда иду, просто молила Бога дать мне шанс сбежать или остроумия, чтобы выпутаться из этой ситуации.
И вот мы на крыше.
Чё молчишь? У тебя нет вариантов. Второй раз предлагать не буду, он дёрнул меня к себе и залез рукой мне под футболку. Я начала отбиваться, бюстгальтер уже был на поясе, по блеску в глазах и перекошенному лицу я видела, что его это заводит. Он прижал меня к мягкой кровле, сдавливая пальцами горло, и начал стягивать с меня джинсы. И я вдруг вспомнила, что читала когда-то о том, что делать в случае, когда насильник перешёл к действиям, я ещё Пчёле об этом рассказывала. Я закрыла глаза и решилась.
П44дец, бл4. Фу, он вскочил и продолжил материться трехэтажными матами.
И я рассмеялась. Громко, истерично, взахлёб. Теперь он оставит меня в покое, я навсегда останусь для него девкой, которая обмочилась в штаны, а это к сексу как-то не располагает.
Ты е4анутая, он развернулся и быстро ушел, оставив меня одну.
Когда я закончила смеяться, я вдруг поняла, что домой я идти в мокрых джинсах не могу. Как минимум до вечернего школьного автобуса мне добираться через жилой район. Я поднялась на ноги и стала ходить, надеясь, что всё высохнет побыстрее. И тут я увидела ветровку Анцифирова, которая лежала возле входа на крышу. Я вывернула её наизнанку, чтобы её не узнали, и обмотала вокруг пояса. В таком виде я дошла до школьной парковки, самая первая запрыгнула в автобус и села у окна в последнем ряду.
По пути домой я смотрела в окно на меняющуюся за окном картинку, и мои мысли постоянно возвращались к тому, как Анцифиров поворачивается ко мне спиной и уходит с крыши. В ветровке.
***
Очень странно как череда каких-либо событий может определить всю нашу последующую жизнь. Я переехала в деревню обычным активным подростком, а вернулась в город замкнутой необщительной девушкой, помешанной на формулах и цифрах.
Едва я переступила порог новой школы, мне стало ясно, что здесь я буду больше прятаться и убегать чем когда-либо. С самого начала, увидев, что одноклассники меня не принимают, я решила, что время до школьного автобуса я буду проводить в библиотеке. Так я хотя бы не буду раздражать шайку, заодно и буду выполнять домашнее задание. Я обладала фотографической памятью, и запоминала то, что хоть раз видела, особо не утруждаясь. Поэтому подготовка уроков занимала от силы часа полтора-два. Все оставшееся время я читала. Как-то мне в руки попал учебник по алгебре за восьмой класс, и я заглянула в него скорее из любопытства. Содержание настолько увлекло меня, что к концу недели я уже находила квадратные корни в степени и решала квадратные уравнения. Я не могла понять абсолютно всё, но большую часть я освоила вполне сносно, и уже даже заглянула в учебник девятого класса. Это было увлекательно и интересно, и требовало активной мыслительной деятельности. Я несколько раз перечитала тему про уравнения и неравенства с одной переменной, и поняла, что мне нужна помощь.
Что тебе, Ковалевская? урок был уже закончен, все разошлись, одна я мялась возле доски.
Ольга Валерьевна, я тут немного не поняла, мычала я робко.
Так, что именно ты не поняла?
Я развернулась к доске и написала по памяти пример решения неравенства с переменной, при этом вслух приговаривая правила решения, а после развернулась к учителю и задала вопрос.
Вы это ещё не проходили. Это девятый класс, Ковалевская, она удивилась.
Да, я знаю, но вот интересно же.
Учитель сняла очки, и поинтересовалась, что ещё я могу решить и насколько сильно это меня интересует.
Давай так, Марта. По вторникам у меня подготовка к экзаменам у девятиклассников, приходи, посмотрим, что ты ещё умеешь.
После вторника был четверг и подготовка для одиннадцатиклассников. Теперь каждый вторник и четверг я занималась со старшеклассниками, а в среду и пятницу Ольга Валерьевна занималась со мной индивидуально. И в мае я приняла участие в первой в моей жизни Олимпиаде седьмых классов в районе. Я победила.
С тех пор математика прочно обосновалась в моей жизни. И у меня наконец-то нашлось занятие, которым я заняла время, пока я спасалась он ненужного внимания одноклассников.
***
После того случая на крыше, я каждый день молилась, чтобы последний год в школе прошёл быстрее, чтобы все твари были заняты подготовкой к экзаменам настолько, что у них бы не было времени изводить меня. Я была беззащитна. Кроме моих кулаков и зубов мне не на что было рассчитывать. Надо быть хитрее, надо просчитывать все ходы наперед. И одежданадо брать одежду на пару размеров больше, юбку купить длиннее, свитер безразмерный. Нельзя, чтобы Анцифиров видел во мне сексуальный объект, не оставаться с ним наедине, быть ближе к учителям. В следующий раз мне может так не повезёт.
Был последний день учёбы перед новогодними каникулами. В следующем году нам предстояло сдать экзамены и попрощаться со школой навсегда, поэтому весна обещала быть очень тяжёлой.
По старой традиции для пятого и шестого классов устраивали новогоднее представление у ёлки с Дедом Морозом и Снегурочкой, и новогодний вечер с дискотекой для старшей школы и девятого класса. Дед Морозом и Снегуркой были одиннадцатиклассникивыбор пал на Саню Матвеева из параллели и на меня. Именно поэтому сегодня я не уехала домой с сестрой, а задержалась.
Я уже сняла шубу от костюма, сменив её на школьную юбку и блузку. В мои планы входило дождаться конца дискотеки и уехать домой со всеми, в честь праздника школа обеспечила дополнительный рейс школьного автобуса.
Я зашла в туалет, чтобы смыть яркий макияж Снегурочки, как следом за мной тут же ввалилась Алфёрова, а за ней и все её шавки.
Что, сучка, увела у меня роль? она схватила меня за волосы и пихнула в кучу своих подруг, которые стали обступать нас кольцом.
Алфёрова, все вопросы к заучу, я отодвинула её рукой, намереваясь выйти.
Рот, бл4, закрой, ущербная.
Они напали одновременно. Я стала закрываться от ударов. Меня сбили с ног, и падая, я ударилась затылком о раковину. В глазах потемнело, и я стала пропускать удары, ответить у меня уже не хватало сил, кружилась голова и не хватало воздуха.
Удары стали менее интенсивными, а потом и вовсе прекратились, я увидела рядом с Алфёровой Анциферова.
Давай, тр4хни её, первым будешь, я ещё Макосю и Сухого позову сейчас, Алфёрова наклонилась стянула с меня колготки и трусы, её подружки заржали. Я пыталась прикрыться и вернуть моё бельё на место. Увидев это, она пнула меня и наступила на руку.
На4уй пошла. Я под уголовщину не подписывался, Анцифиров оттолкнул её от меня к стене.
А вы чё ржёте, тупорылые? Она сейчас встанет, и к Горохову пойдет. Заяву на вас накатает, бахнут вам судимость и будете вы с волчьим билетом толчки всю жизнь драить. Смешно?
Девки заткнулись.
Серый, ты чего? Это же крыса! Наша крыса! Или у тебя на неё не стоит, Алфёрова презрительно поморщилась.
Ты вообще 4б4нутая, да? Не понимаешь, что отхватить можешь? Ленка, ты башкой имбецильной своей подумай.
Он повернулся к подружкам Алфёровой.
Телефоны сюда, быстро, рявкнул Анцифиров, и к нему потянулись руки с телефонами, А теперь, суки, рот закрыли и вышли отсюда. И если хоть одна тварь хавальник свой откроетинвалидом сделаю.
Глаза его злобно сверкнули, он оскалился, и испуганные подружки быстро вышли вон и закрыли дверь, не сомневаясь, что его слова с делом не разойдутся.
Я успела натянуть бельё и прикрыть обнаженную грудь, запахнув рубашку.
Ленка, сучка ты тупорылая, ты какого х4ра творишь?
Да всё как обычно же! Ты чего? Ну, может, немного перестаралась. Ну, а чё нет-то, бесит эта тварь просто, она пнула меня опять, целясь в промежность.
Да ты ох44ла, он схватил её за руку и развернул к себе, понизил тон и зашипел ей почти на ухо, У меня уже есть судимость по-малолетке, овца. Одна заява, один синяк и кому-то покажется, что тут дело нечисто, они раскрутят эту, он кивнул головой в мою сторону, А там по составу за три года на тяжкое насобирать можно. Секёшь? Я могу загреметь по полной. Я тогда тебя, тварь, придушу, он сомкнул пальцы на её горле, и она захрипела.
Анцифиров схватил Алфёрову за волосы, сильно дёрнул вверх и она заскулила.
Рот закрыла, и чтобы ни одна живая душа не узнала. Иначе я тебя 4бну. А теперь вышла, и чтоб я тебя больше сегодня не видел. Заеду завтра, тр4хну так, что неделю ходить не сможешь, тварь, он жестко поцеловал и укусил её за губу до крови, Шлюшкам своим скажи, телефоны раздам через полчаса у Кошевого, поняла?
Она кивнула и вышла.
Сергей повернулся ко мне спиной, и судя по дальнейшим действиям, начал удалять видео и аудио с телефонов. Я застегнула блузку на оставшиеся пуговицы, одернула юбку, но продолжала сидеть в том же углу, куда забилась в начале нападения. Когда он закончил, то вышел из туалета, ни разу не обернувшись, и плотно закрыл за собой дверь.
Я всхлипнула и разрыдалась, больше не сдерживая слёзы. Я не могла остановиться. Отчаяние и бессилие, моя беззащитность и неумение постоять за себя были мне противны. Я сама была противна себе. От мысли о том, что я сидела с голой грудью без трусов на полу перед целой кучей народа, меня начало выворачивать на изнанку прям на пол.
Я пообещала себе, что не задержусь в этом месте даже на один час больше, чем это потребуется. Я все силы брошу на подготовку к экзаменам. И я заберу отсюда Пчёлу.
Когда я привела себя в порядок и вышла из туалета, дискотека была в разгаре. Стараясь не попадаться никому на глаза, я быстро взяла мой пуховик, надела теплые штаны, и выбежала из школы. До дома тридцать километров, автобус поедет в нашу деревню не раньше, чем через три часа, пока он развезёт попутно других детей, я попаду домой за полночь. Я не готова сидеть и ждать конца веселья, пока мои мучители танцуют в спортзале и бухают в мужской раздевалке, а потом сидеть с некоторыми из них в одном автобусе ещё пару часов. Не могу. И я пошла домой пешком, несмотря на мороз, на темноту, на то, что дорога шла через лес и на мой страх диких зверей. Чтобы не замерзнуть, я шла достаточно быстро, мороз щипал щёки и сковывал пальцы. Дорога была пустынная, транспорт вообще тут ходил редко. За исключением школьного автобуса регулярно раз в два дня ездила только хлебовозкастарый советский ЗИЛ, который возил в деревни продукты. Я шагала вперёд уже минут тридцать, дорогу освещала полная луна. Вдоль дороги плотными рядами стояли высокие сосны. Вдруг дорогу осветили фарымашина. Я сошла на обочину, прижавшись в краю. Это была старая виды видавшая иномарка, красная Шкода 1989 года. Машина остановилась возле меня, дверь открылась, и я вздрогнулаза рулём был Анцифиров.
Садись, рявкнул он.
Я стала пятиться назад, а потом развернулась и рванула в лес. Хотя, рванула, это было сильно сказано, ноги мои проваливались в сугробы выше колена, и я передвигалась со скоростью улитки. Он очень быстро поймал меня, зажал подмышкой, матерясь на мои попытки отбиваться, швырнул меня в машину и сел за руль. Машина резко рванула вперед. Увидев мою попытку открыть дверь, парень ударил меня по рукам и заорал:
Сиди смирно, 4ля. Домой тебя везу. Дура 4банутая.
Адреналин уже бродил по моим венам и меня трясло. Анцифиров молчал и смотрел на дорогу. Я заставляла себя дышать, от страха у меня потемнело в глазах. Печка в салоне не работала, было очень холодно. Через двадцать минут он остановил машину у моего дома, перегнулся через меня и открыл дверь. Я выпрыгнула из машины и не разбирая дороги побежала к калитке. Взвизгнув фарами, машина уехала.