Хельга ПетерсонДыши мной
Пролог
Где-то внизу раздался громкий хлопок.
Джемма распахнула глаза, уставилась в потолок в темноте. Дождь уже несколько часов лупил по окнам, но этот звук ощутимо выбивался из общего стройного ритма. Ей ведь не приснилось? На самом деле она почти не спала. Начала проваливаться в сон, но момент испортили.
Только что. Хлопком.
По спине прошел холодок. Она запирала дверь, это точно. Заперла, поднялась на второй этаж, потом спустилась обратно и проверила еще раз. Так что
Какого чёрта?
Она резко села в кровати, замерла, прислушалась. Дом молчал. Можно списать на сквозняк, но все окна плотно закрыты: зима не располагает к частому проветриванию. Джемма отбросила одеяло, спустила ноги на пол, наклонилась и вытащила из-под кровати биту. Резко поднявшись, оттянула подол огромной толстовки и решительно направилась к двери. Бита удобно легла в руку. Раньше она хранилась под кроватью Престона, но теперь рассчитывать было не на кого.
Только на себя и свой удар нападающей в крикете.
Джемма тихо прокралась к лестнице, тихо начала спуск. Ноги в тапках с заячьими ушами бесшумно ступили на ступеньки, и Внизу загорелся свет.
Какого? Хрена?
Бита повисла в руках и стукнулась о пол. Или грабитель-убийца совсем неадекватный, или это не грабитель-убийца. Джемма ускорила шаг, добежала до середины пролёта, обогнула разворот лестницы и остановилась. Ноги вросли в деревянное перекрытие, глаза расширились.
Серьёзно?
Внизу, возле входной двери, стоял парень. С отросших каштановых волос стекала вода, ручьи вплетались в короткую бороду и капали на пол. Коричневая куртка-парка потемнела и отяжелела, он нервно сбросил мокрую ткань с плеч, стянул рукава, и куртка кучей упала у его ног. Там и осталась. Парень мотнул мокрой головой, как мастиф, разбрасывающий вокруг себя капли, его руки рванули вверх и прочесали пальцами растрёпанные вьющиеся волосы, откидывая их с лица.
И в этот момент он решил повернуться. Джемму прожег взгляд больших синих глаз. Мрачный, тяжёлый взгляд.
Твою. Же. Мать.
Только не это
Лучше бы это были воры. С ними справилась бы бита и поставленный удар, но против этих глаз бита не поможет. Злой взгляд задержался на лице Джеммы всего на секунду. Изучающе поехал вниз, на толстовку, выглядывающие из-под неё колени и на заячьи уши. Губы изломились в едкой ухмылке.
По ногам Джеммы пошли мурашки
Не спится? пролетел по холлу саркастичный охрипший голос.
О-о-о, этот голос. Против него бита тоже не поможет Колкость и рычащие отзвуки в каждом слове. Ногам стало тепло. Даже жарко. Она машинально сделала шаг на ступеньку вниз, вцепилась пальцами в перила.
Ты ведь уехал, выронила она.
Вроде бы прозвучало достаточно безразлично. Только сейчас её ошарашенный взгляд смог различить две большие спортивные сумки у двери. Вот же чё-ё-ёрт
Уехал. И вернулся, он расставил руки в стороны, как бы являя себя миру. Сюрпри-и-из!
Да. Сюрприз Мать его, сюрприз. В горле застрял ком, Джемма с трудом сглотнула.
Я думала, ты не собирался возвращаться.
Синие глаза нашли её глаза и пристально в них заглянули. Слишком большие глаза, слишком синие. Как Ирландское море во время шторма
Не дождёшься, зайка, едко выплюнул он. Не дождёшься.
Глава 1
Позавчера.
Агрессивный звук клаксона ворвался в салон и дал по ушам, отбился в мозгу, врезался болезненным звоном.
Иэн поморщился.
Пошёл нахрен!
Оторвав руку от руля, он прижал к боковому стеклу выставленный средний палец. Дед в старом седане на соседней полосе начал опускать стекло. Очевидно, решил высказаться. Удачи ему
Себе побибикай! рявкнул Иэн и втопил газ.
Трёхдверная малолитражка послушно пошла на взлёт, дед остался далеко позади. Пусть высказывается в пустоту. Нечего тащиться по дороге, как на телеге, если не хочешь, чтобы тебя подрезали.
Боковое зрение уловило, как сидящий в пассажирском кресле Мэтт устало прикрыл глаза рукой.
Давай я поведу, тяжело вздохнул он.
Ну конечно. Всегда спокойный, всегда собранный двоюродный брат готов взвалить на себя спасательную миссию. Как обычно.
Давай хоть ты заткнёшься, бросил Иэн и откинулся на спинку сиденья.
Ты устал. У тебя скоро капилляры в глазах полопаются.
Просто отвали, Мэтти.
До пункта назначения осталось меньше шести миль. Уайтхейвен, Камбрия. Учитывая, что они в пути уже больше пяти часов, что такое шесть миль? Хотя в глазах и правда мерещится хруст битого стекла: две предыдущие ночи без сна дают о себе знать. Иэн слишком усердно пытался успеть выполнить заказ, чтобы с чистой совестью уехать.
С чистой совестью.
Забавно звучит в сложившейся ситуации.
Он нервно побарабанил пальцами по рулю. Поёрзал в кресле. Как Мэтт умудряется сидеть так спокойно? Кажется, он даже вырубился на выезде из Карлайла, но проспал недолго. Уже миль через семь его встряхнул первый автомобильный гудок из последующей череды. И всё равно на кремацию они, скорее всего, опоздали. Тётя Мелисса позвонила минут десять назад и сказала, что крематорий не может дальше сдвигать свой график. Будто это Иэн виноват в том, что поезд задержался и стыковка в Карлайле не состоялась. Что пришлось искать прокат и оформлять машину
Поля быстро мелькали за окном, серый асфальт гладко стелился впереди. Стрелка спидометра уже давно тряслась на границе разрешенной скорости, однако, судя по всему, можно было не торопиться. Можно было вообще не уезжать из Лондона. Если кремация прошла, то впереди маячит только забавная поминальная вечеринка среди кучи родни, а она нужна Иэну меньше всего на свете.
Он ехал пять часов не для того, чтобы есть закуски и слушать, каким прекрасным человеком был Престон Ройс.
Он ехал прощаться с отцом. А если на прощанье опоздал, то
Мобильник в руках Мэтта издал писк сообщения. Брат мазнул пальцем по экрану. Вчитался.
Мама пишет.
Иэн отвлёкся от серого дорожного полотна и покосился на телефон.
Что там?
Ч-чёрт, шикнул Мэтт. По салону прошел очередной тяжелый вздох. «Сожгли. Езжайте сразу к дому», зачитал он.
А всё-таки надежда еще жила. До этого момента
Твою мать! Иэн размахнулся и сильно ударил по рулю.
Машина вильнула в сторону, на секунду заехала на соседнюю полосу, но он тут же выровнял руль. Со стороны опять раздался резкий звук клаксона.
Да иди в зад! средний палец снова припечатался к стеклу.
Даже больно. Он тряхнул рукой и уложил её на руль. И в машине стало тихо. Мэтт промолчал: тактичный парень, всегда таким был Слева мелькнул и исчез указатель на Уайтхейвен. Иэн даже не успел стрельнуть в него взглядом.
Ну привет, родная дыра, пробормотал он, глядя прямо перед собой. Можно разворачиваться и ехать назад.
Сейчас Мэтти вздохнёт. Обязательно. Вздыхать и закатывать глазаего единственный способ показывать недовольство. И он оправдал ожидания. Боковое зрение уловило слабое движение в пассажирском кресле: Мэтт в очередной раз прикрыл глаза рукой.
Нас ждут.
Кто же, кто же? Единственный, кто в Уайтхейвене когда-либо ждал Иэна, не ждёт уже никого.
Файер-шоу состоялось, Мэтти. Никому мы не нужны.
Ты не можешь вот так свалить с поминок отца, фыркнул тот.
Хочешь поспорить?
Мы пробудем там не больше часа, не устраивай драму.
Действительно. Никакой драмы. Надо бы вспомнить, что годы перевалили за тридцатник, и бежать от проблем так себе вариант. А иногда очень хочется.
Как скажешь, мамочка, проговорил он.
И всё-таки начал снижать скорость. Черта города. Школы, магазины, пешеходные переходы. Как бы сильно нервы ни били по рукам и ногам, наехать на кого-то желания не возникало. Маленькие города на побережье живут в своём ритме: медленном, размеренном, тоскливом. Как же давно он здесь не был, как же давно. И никогда не собирался возвращаться, однако в этом Престон Ройс его перехитрил. Взял и умер. Старый самодур. Знал, что таким образом сможет заманить блудного сына домой. Точно знал.
А сейчас придется находиться там, в зале, где будет человек двадцать, и стараться не показывать средний палец всем, кто станет на него коситься. А коситься будут все. Ведь это Иэн, плохой мальчик, общался с папочкой сквозь зубы и не приезжал в гости. Еще и на кремацию опоздал. Плохой, плохой Иэн. Из всей родни рассчитывать приходится, пожалуй, только на Мэтта и его родителей. Вот за их спинами он и будет прятаться. Отличный трусливый план.
Машина быстро пересекла весь город и выехала на противоположную окраину с обрывами, полями и руинами. Было бы, что пересекать Город протяженностью около четырёх миль. Дыра, она и есть дыра. Холодная, промозглая, ветреная и дождливая. Иэн не скучал. Абсолютно. Как уехал в двадцать один, так больше и не появлялся здесь. И дальше не появлялся бы, видит бог.
Улицы с домами оборвались, вперед уходила тонкая двухполосная дорога и будто исчезала в полях. Но это обман. Малолитражка обогнула холм, и взгляду открылось двухэтажное здание из серого кирпича. Достаточно крупное для обычного жилого дома, с белыми решетчатыми окнами, широкой парковкой, плоской крышей, огороженной балюстрадой. И всё это в обрамлении низкого каменного забора, за которым виднелся немного запущенный газон.
«Дом на холме».
Вообще-то, объективно он за холмом. Но кого это волнует?
Иэн последний раз выкрутил руль, медленно въехал в ворота и свернул на парковку. Забитую сегодня. Ну еще бы. Сидящий рядом Мэтт подался к окну и тихо присвистнул.
А здесь стало симпатично
Ну да, стало. Престон не пожалел сил, и дела, похоже, шли хорошо.
Когда я уезжал, рамы были коричневые, рассохшиеся, через них свистел ветер и выдувал всё тепло, Иэн криво ухмыльнулся. Сколько же денег он вбухал в одни только окна!
Парковочное место, как ни странно, нашлось. Ждали, родные. Он резко въехал в небольшой проём между двумя пикапами и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель послушно заглох. Вокруг стало тихо. Только сейчас Иэн позволил себе нормально посмотреть на фасад дома. Да, он вроде бы тот же, но не совсем. Это больше не заброшенная усадьба с призраками, а вполне милая сельская гостиница. Престон сильно постарался. Он всегда любил эту груду камней больше всего в жизни.
Идём? влез в размышления тихий голос Мэтта.
Разговаривает, как с больным. Как же это злит Иэн подавил желание огрызнуться. Промолчал. Рванул на себя ручку, толкнул дверь и выпрыгнул из машины. Морской ветер мгновенно подхватил полы расстёгнутой куртки-парки и распахнул её еще больше. Проник под джемпер, заставил поёжиться. Под ногами скрипнула галька. Иэн опустил голову, ошарашенно посмотрел вниз
Галька. Все дорожки усыпаны галькой. Когда-то здесь была просто вытоптанная от травы земля. Вот он, секрет успеха: галька и новые окна.
Вторая дверь машины хлопнула, рядом появились тяжёлые ботинки Мэтта.
Иэн?
Ты посмотри! он ткнул пальцем в свой кроссовок. Он всё-таки разорил какой-то пляж на гальку!
Голубые глаза Мэтта в очередной раз закатились. Бедняга.
Господиустало выдохнул тот и поскрёб пальцами светло-русый затылок. Да за девять лет дядя Престон мог всё развалить и отстроить заново.
Почему нельзя было сделать это, пока я здесь жил? вскинул брови Иэн.
Не было средств?
Хах. Смешно.
А потом появились? он сунул руки в карманы и втянул голову в плечи. Нет, он считал, что номера должны бронировать просто ради антуража, и нехрен вкладываться в благоустройство! «Зачем нам горничная, Иэн? он сдвинул брови и скорчил гримасу. Ты и сам неплохо моешь полы!»
Не начинай, Мэтт откинул голову и флегматично посмотрел в серое небо. Сегодня не тот день.
О да, и никогда не был «тот».
Ветер подхватил отросшие каштановые волосы и начал нещадно трепать. Бросил в лицо, несколько прядей зацепились за бороду, прилипли к губам. Иэн вскинул руки, нервно прочесал волосы пальцами, стянул резинку с запястья.
Вместо того, чтобы продать убыточную развалину и купить небольшой тёплый дом для нас двоих, он держался за эти камни, будто это долбаный майорат, он намотал резинку на лохматый пучок, и отпустил.
Иэнпроговорил брат.
Руки безвольно упали.
Затыкаюсь, выплюнул он. Час, Мэтти. Один час, и мы сваливаем.
И, снова сунув руки в карманы, он быстро зашагал к низкому одноступенчатому крыльцу. Сзади послышались такие же быстрые шаги по гальке. Хороший Мэтти, послушный. На первый взгляд странно, как они уживаются вместе: слишком разные. Мэтт слишком спокойный, слишком тихий, слишком обстоятельный, что ли.
Однако, когда у Иэна закончилась учёба и он в очередной раз переезжал, жить стало негде. И именно двоюродный брат вдруг позвонил и предложил занять комнату в своей квартире всего лишь за оплату коммуналки. И они неожиданно поладили! Росли в разных концах страны и почти не общались в детстве и юности, но за последние пять лет выяснилось, что ближе Мэтти и его родителей у Иэна никого и нет.
Ну а теперь уже точно никого. Последняя ниточка, связывавшая с Уайтхейвеном и «Домом на холме», была сожжена. В прямом смысле. Сегодня.
Иэн рванул на себя дверь и влетел в небольшой холл. После промозглого воздуха улицы в лицо пахнуло теплом. Он отошел в сторону, пропуская Мэтта, мельком осмотрелся. Администраторская стойка, лестница, два уходящих в стороны коридора, стены, обшитые деревянными панелями. Новыми. Или реставрированными, но, по крайней мере, больше не поеденными жучком. Прелесть!
Где-то в глубине дома стоял гул голосов. Со стороны стойки раздался шорох, и взгляд вернулся туда: из-за неё вынырнула светловолосая, голубоглазая женщина под шестьдесят и не без труда стала выбираться в проход. Полноватая, но всё еще красивая. Она протиснулась между столом и стеной, сделала несколько быстрых шажочков, подлетела к Иэну. Секунда, и пышные формы прижались к нему. В щеку влетел звонкий поцелуй.
Ну наконец-то! раздалось взволнованное восклицание.
Вот кто действительно рад его видеть. Иэн высунул руки из карманов и на секунду спрятал женщину в объятиях.
Привет, тётя Мел, пробормотал он в светлые волосы.
И тут же разомкнул руки. Мать Мэтта отступила, повернулась к сыну и повторила ритуал.
Где вас носит, черти? она так же звонко чмокнула Мэтта и отстранилась. Все уже собрались, вас не могли больше ждать, она запнулась. Прости, милый, в голубых глазах затаилась жалость.
А вот это точно лишнее. Что-что, а жалость здесь нужна меньше всего. Иэн сбросил с плеч парку, швырнул на стоявшую тут же кованую вешалку и обернулся.
Мы старались, как могли. Ну что, вечеринка с дымком, да? он вскинул брови.
Тётя Мелисса нахмурилась, как злой милый мишка. Жалость испарилась.
Замолчи, засранец. шикнула она. Прояви уважение хотя бы сегодня. Престон не был золотым человеком, но он всё-таки тебя родил
Великое достижение.
Ну, допустим, не родил, а сделал, Иэн сунул руки в карманы джинсов. Для этого ему понадобилось минут пять, вряд ли он очень страдал
Иэн!
желчный пузырь, и тот делает камни дольше, серьёзно.
Тётя замахнулась, и её ладонь ощутимо припечаталась к его затылку. Чудесная женщина.
Невыносимый ребенок, прошипела она. Быстро в отцовский кабинет! Тебя заждались.
Урна?
Не смешно, на этот раз отозвался до сих пор молчавший Мэтт.
Разве? Кто еще может меня ждать?
Не спрашивай, тётя Мелисса устало отмахнулась. Это какой-то кошмар, но я не должна говорить.
Какого хрена? Брови Иэна сами поползли на лоб и остались там. Что еще могло случиться кроме того, что уже случилось?
А мы не должны пройти к гостям? влез Мэтт, стягивая куртку и аккуратно вешая на крючок.
Очень своевременный вопрос. Иэн перевел взгляд на тетку. Та нахмурилась еще больше, хотя, казалось, больше некуда.
Мы с тобой пойдём, но у Иэна есть другие дела, её глаза с тревогой заглянули в его лицо. Только держись за сердце, дорогой, прибавила тётя, взяла его за локоть и несильно подтолкнула к левому коридору.
Как-то слишком много загадочности. Однако кто он такой, чтобы ослушаться эту женщину? Иэн легко двинулся в заданном направлении.
Какое сердце, тётя Мел? он развернулся и сделал несколько шагов спиной вперед. Мне тридцать, я каждый день подтягиваюсь и отжимаюсь.
Это не кардио, пробормотал Мэтт.
Мог бы и поддакнуть, доктор Ройс.
В голубых глазах брата отразилась тревога, почти такая же, как в голубых глазах его матери. А это начинает напрягать Пробуждает какое-то неясное гаденькое чувство под рёбрами Иэн круто развернулся и скрылся в коридоре окончательно. Чтобы они хоть ненадолго перестали смотреть вот так. Пусть идут в правое крыло: там бар, там люди пьют и грустят, и тревогу можно направить на кого угодно.