Я все читала и читала, пытаясь найти причину, по которой ребята скрывали свои отношения. Этой темы в переписке они не касались, но я нашла сообщение от Егора, которое, как мне показалось, могло быть с этим связано:
«Ты же знаешь, он просто так не смирится, в этом нет твоей вины, просто для него это будет предательством, не хочу, чтобы он нам навредил».
Прочитав, я сразу подумала про Спасского-старшего. Он же сам мне признался, что сын боялся, что он им помешает. Но должна же быть и для этого причина? Он хотел женить сына на более выгодной партии, ну, уж простите, в каком веке мы живём? Да и Егор упомянул предательство, что он имел в виду, что собирается ослушаться отца?
«Я не могу понять, почему я ему не понравилась», вдруг выцепил мой взгляд сообщение сестры Что же это получается? Егор знакомил Луизу с отцом?
Я до магазина схожу! услышала я из прихожей голос Сашки. Тебе что-нибудь надо?
Нет, ответила я, не отводя взгляда от монитора. Входная дверь хлопнула, а я наконец дошла до того момента, когда Луиза призналась Егору.
Луиза: «Я сделала тест».
Егор: «И?»
Луиза: «Он положительный)))»
Егор: «Я стану папой)) А ты будешь самой лучшей мамой на свете».
Луиза: «Люблю тебя».
Егор: «Нет, это я тебя люблю, а ты и дальше позволяй мне это делать».
Это было трогательно, клянусь, я чуть не расплакалась. Притворяться так нельзя, и эта их переписка как безапелляционное доказательство того, что они оба являются родителями Артема. Мои руки затряслись, и я запрокинула голову, чтобы не позволить слезам выйти наружу. А опустив лицо, обратила вдруг внимание на то, что под именем Егора светится значок: online Руки уже ходили ходуном, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я, опустив переписку до конца, увидела в самом низу: Егор печатает
«Привет, Вика», пришло сообщение. Мне стало дурно, если бы я сейчас не сидела, то точно бы упала мир вокруг слегка покачнулся И только через несколько секунд, во время которых я интенсивно дышала, до меня пусть и медленно, но дошло, у кого ещё был доступ к этой странице
Глава 9
Пока я постукивала пальцами по краю ноутбука, думая, что ответить и стоит ли вообще отвечать, у меня зазвонил телефон. Громкий сигнал заставил меня дернуться, сердце опять подпрыгнуло я просто не ожидала, вот и испугалась.
Номер телефона высветился цифрами абонент не был занесён в записную книжку. Но звонить мне мог кто-то из потенциальных клиентов, так что я практически без раздумий сняла трубку:
Алло.
Ну и что ты там хотела найти?
Сперва я растерялась, словно меня поймали с поличным. Но ведь и Даниил, а это именно он мне сейчас и позвонил, тоже рылся не так давно в чужой переписке. Так что ответить я решила честно:
Я хотела знать, говорили ли вы правду, рассказав о планах Луизы и Егора.
Ну хорошо, что хоть не врешь, хмыкнул Даниил. И как, узнала, что хотела?
Не совсем.
Он хмыкнул ещё раз, а потом заговорил:
Завтра, в шесть часов вечера я получу результаты ДНК, через полчаса буду в клубе «Семь пятниц» либо отмечать, либо горевать. Думаю, что ты бы хотела ко мне присоединиться и в том, и в другом случае.
Я опешила. Зависла, как программа на старом телефоне. Но сбой был недолгим, и я спросила:
А почему вам просто не позвонить мне и не сообщить результаты? Мой телефон, как я вижу, у вас есть
Нет, это будет не интересно, перебил он меня язвительно, ты можешь, если хочешь, кому угодно сказать, на встречу с кем и куда идешь, но прийти должна одна. На входе назовешь мое имя тебя проводят. До встречи.
Но начала я, однако трубку на том конце уже повесили.
Моему возмущению не было предела. Мне не нравился этот мужчина. Не нравилось, как он со мной общался так легко и просто начал мне тыкать, а ведь вчера изображал более-менее интеллигентного человека хотя бы в общении. Что ж, получается, играл, притворялся? Чтобы ввести меня в заблуждение и добыть у ребенка анализ?
Здесь я услышала шум у входной двери и вышла в прихожую как раз в тот момент, когда в квартире появился Сашка. Одной рукой он держал Артема, в другой руке висел довольно объемный пакет.
Встретил Гулю у подъезда, ей надо было бежать, сказал Саша, отдавая мне ребенка. Он тут же оказался в моих объятиях, довольно угукнул, и я понесла Артема переодеваться.
Вернувшись на кухню с Артемом на руках, я застала малоприятную картину: Сашка хлестал пиво из горлышка и хрустел луковыми чипсами, уставившись в монитор телевизора. По нему шел футбольный матч.
Голова не прошла? фыркнула я.
Не совсем. Видимо, именинник вчера соврал, сказав, что коньяк французский, ответил Саша. Да и под футбол пиво святое дело. Ты будешь?
Я не люблю пиво, ответила я и ушла с кухни в детскую, где мы с Артемкой, развалившись на полу, застеленным пушистым ковром, принялись играть.
Поползали за игрушкой, поперекладывали мячик, затем сыграли в пальчиковую игру. Я брала ладошку Артемки и начинала водить по ней указательным пальцем круговыми движениями, приговаривая известную потешку: сорока-белобока кашку варила, деток кормила, на словах «этому дала», я начинала загибать пальчики ребенка по одному, начиная с мизинца и массируя их. Артёму нравилось. Да и я, общаясь с ребенком через игры, отвлекалась от неприятных мыслей. И касались они не только Спасского. Саша тоже начинал меня беспокоить. Вроде бы все хорошо, но чувство тревоги не отпускало.
Рассказать Сашке о том, что мне позвонил Даниил и пригласил завтра встретиться, я решила во время ежевечерней прогулки по парку. Они оставались нашей приятной традицией.
Я пойду с тобой, тут же вызвался он, едва я рассказала ему про звонок Спасского.
Нет, покачала я головой, Спасский просил прийти одной.
Одну я тебя не пущу.
Я резко остановилась и, повернувшись к Саше, посмотрела ему в глаза:
Я большая девочка, эти слова прозвучали наивно, я вздохнула и произнесла другой аргумент: Он пригласил меня в клуб, там будет полно народу.
В какой клуб?
«Семь пятниц».
Сашка усмехнулся:
А ты знаешь, что этот клуб принадлежит ему?
Ты же говорил, что он строительным бизнесом занимается
Строительный бизнес это основной его доход. У Спасского много чего в городе есть: и клуб, и ресторан, и даже контактный зоопарк.
Нахмурившись, я отвернулась и ответила:
И все же я пойду одна.
Саша недовольно покачал головой, но больше спорить не стал.
Утром мы разошлись каждый на свою работу. Сашка сегодня трудился до шести, я в последнее время работала когда как, иногда забегая в другое помещение, в которое собирался переехать мой салон.
Эльвира составляла композицию из цветов, ещё одна сотрудница перебирала свежие цветы, а третья упаковывал букет, который уже ожидал курьер. Мне нравилось, что работа в салоне кипела. Это, по сути, было моим детищем. Любимым и довольно прибыльным.
Салон я открыла на деньги, которые мне отдал Валера при разводе. Ох, с каким недовольным видом он вручил карту с положенными мне деньгами. Сам виноват, это он настаивал на заключении брачного договора, и деньги я получила по закону. Пусть скажет спасибо, что я отказалась делить совместно нажитое, иначе бы к его ранним сединам добавился ещё и сердечный приступ. Мне не надо было ничего его, но уходить просто так гордость не позволила.
Последние три года нашего брака официально я нигде не работала, иногда подрабатывала «на тетю», занимаясь составлением свадебных букетов. Флористика всегда была моей страстью, и я безумно рада, что вложила деньги правильно.
Поковырявшись немного в отчетах и накладных и уверившись, что все в порядке, я поспешила домой часа в четыре.
Гуля занималась ребенком, а я, предупредив няню о том, что на вечер у меня планы и ей придется задержаться, поспешила в комнату. Распахнула двери шкафа и начала выбирать взглядом наряды.
Мне хотелось выглядеть сегодня шикарно. Воспоминание о том, как я выглядела при первой нашей встречи со Спасским угнетали. Я могу и умею быть красивой. Нет, не для того, чтобы произвести впечатление. А чтобы просто гордиться собой и не чувствовать себя рядом с Даниилом никчёмной.
Выбор я остановила на изумрудном платье с декольте. Глубоким, но в меру, обтягивающим, но где надо. К нему выбрала высокие коричневые сапоги и кожаную куртку в том. В уши серьги с дымчатым кварцем, на пальцы пару колец. Волосы оставила распущенными, уложив их лёгкими волнами. Макияж не яркий, но заметный, акцент на глаза, губы подчеркнула бежевым блеском. Мое отражение в зеркале мне определенно нравилось.
Адрес клуба я узнала в интернете. «Семь пятниц» находились в центре, добираться до которого мне совсем недалеко. Я заказала такси за сорок минут до встречи, машина приехала вовремя. И вскоре я уже выходила из нее у широкой металлической двери клуба.
На входе меня встретили секьюрити, два амбала, отличить которых друг от друга было трудно: высокие, мускулистые, бритоголовые, с практически отсутствующим взглядом и суровым выражением лица.
Я к Спасскому, произнесла я. Мужчины одновременно окинули меня сканирующими взглядами и переглянулись:
Ваше имя? спросил один.
Виктория Черных
Амбал сдвинул свои густые брови, а потом полез в карман. Достал из него телефон и с удивлением несколько секунд переводил взгляд с экрана на меня, с меня на экран. Я сделала шаг, кокетливый и неловкий, нарочно, и смогла заглянуть в гаджет секьюрити, где крупным планом красовалась моя фотография. Причем с паспорта, как и для большинства людей, она была мной ой как нелюбима.
Наконец, наверное, всё же обнаружив сходство с фотографией, амбал произнес:
Проходите, и открыл передо мной двери клуба. Я вошла, оглядываясь по сторонам.
Жутко безвкусное место, с долбящей музыкой и мигающим светом. Однако народу было много. В основном за столиками, расставленными вдоль стен и у длинной барной стойки. Танцующие тоже были, ближе к сцене, на которой, поддергиваясь, трудился ди-джей.
Я замерла на месте, вглядываясь в лица людей за столиками, и вдруг почувствовала слабый толчок в спину, обернулась, за мной стоял тот самый амбал с моим паспортным фото в своём телефоне. Взяв под локоток, он повел меня через толпу к широкой лестнице, на первых ступеньках которой стоял ещё один амбал Интересно, где таких одинаковых разводят? Клонируют?
Мой провожатый что-то шепнул второму, тот кивнул и пропустил нас. Я начала подъем вслед за амбалом, пялясь в его широкую спину. А когда спина неожиданно исчезла, ее владелец шагнул немного в сторону, передо мной оказалась дверь. Она открылась, словно сама по себе, и я увидела Даниила Спасского, восседавшего на подушках дивана, перед которым стоял накрытый стол.
Глава 10
Спасский одарил меня взглядом. Сначала немного удивлённым, потом явно оценивающим. Он даже голову набок наклонил, чтобы увидеть меня в полный рост. А когда я приблизилась к нему, взгляд зелёных глаз стал уже напыщено-равнодушным. Но я была вполне довольна произведенным эффектом.
Привет, бросил он и кивком указал мне на смежный диван, предлагая тем самым присесть. Что я и сделала устроилась с удобством, проверяя пятой точкой мягкость подушек, немного поелозив, и сняла куртку. Не зная, куда ее пристроить, я просто бросила верхнюю одежду по соседству.
Спасский бегло взглянул на мои открытые плечи, потом махнул взглядом грудь. Едва заметно усмехнувшись, он подметил:
Сегодня ты выглядишь получше.
Я не стала причислять его слова к комплименту. Сомнительно и язвительно. И вместо слов благодарности заявила:
Ужасное место.
Даниил громко фыркнул, посмотрел направо, где было длинное витражное окно, открывавшее вид на первый этаж, сузил глаза, словно к чему-то присматриваясь и, на удивление, промолчал. Мне даже на секунду показалось, что он со мной согласен.
Вернувшись взглядом ко мне, Спасский широко улыбнулся, а затем потянулся за двумя налитыми пузатыми бокалами и, протягивая мне один, сказал:
Ну что, Виктория Владимировна, поздравляю тебя.
С чем? нахмурилась я, машинально принимая бокал.
С тем, чем и ты можешь меня поздравить, он хмыкнул и, глотнув напитка, достал из нагрудного кармана своей белоснежной рубашки лист бумаги, который тут же передал мне.
Я отставила бокал и, развернув бумагу, принялась бегать глазами по написанному.
Дело такое-то, номер анализа, локусы какие-то, размеры аллелей, много цифр в двух столбцах Я опустила взгляд в самый конец листка и прочитала, шевеля губами:
Исходя из результатов исследования, полученных путем анализа перечисленных локусов ДНК, вероятность того, что он/они являются дедушкой/бабушкой составляет 99, 98 %
Ну вот и все
Я прикрыла глаза, мысленно считая до десяти. Надо успокоить сердце, а то его ритм заметно ускорился.
Это копия, можешь оставить ее себе, произнес уже точно дедушка Артема. Я подняла веки, медленно. Казалось, тусклый свет слепил их, а затем потерла переносицу и тихо спросила:
И что вы собираетесь дальше делать?
Прекрати мне выкать, гаркнул он так громко, что я чуть не подпрыгнула на месте.
Не могу, меня воспитали так: обращаться к людям старше меня на вы, не удержавшись, съязвила я в ответ.
Ой, не намного я тебя старше. Года на четыре? поинтересовался он с наглой улыбочкой. Пусть и на секунду, но сомнение закралось. Он считает что мне тридцать четыре? Неужели я выгляжу настолько? Неправда! Он просто издевается. Я метнула в Спасского взгляд, полный злости, и он не остался незамеченным. Ух ты, какой взгляд Ладно-ладно, пошутил я. Знаю, сколько тебе лет. Наводил справки: кто, где, когда и с кем. Надо же было знать, с кем я имею дело. У кого живёт и кем воспитывается мой потенциальный внук, он кивнул на нетронутый мною бокал, который стоял рядом на краю стола, но я качнула головой. Как хочешь, недовольно хмыкнул Спасский, отпил из своего бокала и произнес: А о том, что я собираюсь делать дальше, я тебе ещё при первой нашей встречи сказал хочу забрать мальчика к себе.
Колючий, ледяной мороз пробежал по спине. И тому виной последняя фраза Спасского, которую он произнес так, словно не сомневался, что так оно и будет
Черта с два! Не отдам, не позволю! Буду бороться.
А ещё я подметила кое-что слово, цепляющее, Даниил ни разу не назвал своего внука по имени, ограничиваясь словом, определявшим половую принадлежность ребенка.
Почему вы не называете Артема по имени? поинтересовалась я. Спасский нахмурился, делая вид, что не понимает. Ничего, я уточнила: Вашего внука. Вы все время говорите: мальчик.
А он Артем, да? фыркнул Даниил. Дурацкое имя. Сейчас этих Артемов каждый третий.
А Луизе это имя нравилось. Она мне сказала однажды, что, если родится мальчик, она хотела бы назвать его Артемом, пояснила я и зачем-то добавила: А если девочка Ангелина.
Как? Спасский даже чуть не поперхнулся, делая в этот момент глоток из своего бокала.
Ангелина, повторила я. Даниил задумчиво повертел стакан в руках, а мне захотелось спросить: Что-то не так?
Так звали мать Егора, ответил он.
Сочувствую, произнесла, и тут же на меня посмотрела пара слегка удивлённых и настороженных глаз. Я знаю, что ваша жена умерла
Ты, как я понимаю, тоже справки наводила? усмехнулся Спасский, потянувшись за маленьким рулетиком из ветчины. Отправил закуску в рот и улыбнулся, интенсивно жуя.
Ну, должна же я была знать, с кем имею дело, кивнула я, стараясь передразнить интонацию собеседника, которой он произнес похожую фразу.
Похвально. И как ты их наводила, через старые связи? с усмешкой поинтересовался он, чем, признаться, меня немного обескуражил, но ответить или уточнить я не успела у Спасского завопил телефон. Он быстро снял трубку и меньше чем минуту молча слушал то, что ему говорили. А когда закончил, Даниил встал со своего места и подошёл к витражному окну. Выглянув в него, он ехидно произнес:
Как я сразу не догадался-то, Спасский повернулся ко мне. Тебе ментенок помог?
Кто? не поняла я.
Ну, тот молоденький оперок из районного отдела Как его там, Смирнов, кажется, а вот имя не запомнил
Что ж, Спасский предупредил, что копался в моей жизни. Про настоящее он, видимо, знает много, про Сашку-то уж точно, а вот про прошлое, интересно, тоже? Что он там ещё смог нарыть?
Как я вижу, у вас очень плохая память на имена, качая головой, подметила я.
Возможно, не стал он спорить. А вот я вижу, что ты, нехорошая девочка, проигнорировала мою просьбу.
Какую это?
Прийти одной.
Я хмыкнула, демонстративно повертела головой по сторонам, будто бы кого-то ища:
Так я пришла одна. Кроме нас, здесь никого нет.
Спасский покачал головой. Оперся на низкий подоконник, а затем поманил меня пальчиком, предлагая подойти. Я сдвинула брови. Ещё чего! Подходить после такого оскорбительного жеста.