Да к черту! всхлипнула я, уже все равно ты на это время забыл про меня, меня будто не существовало! И дома почти не бывал.
На работе завал, ты же знаешь о продаже, тянул он ко мне руки. « это виднокогда руки тянутся, он ласкал их»
Ты же уничтожил меня, размазал! Ты задохнулась я словами и не знаю, чем еще:Подробностей не будет? Ну тогда их не будет. Дане будет. Не подходи ко мне сейчас, не касайся, не трогай. Я думаюне мешай мне думать. И иди, наконец, переоденься и вымойся с дороги. Сколько можно? Бесит. И я сплю в детской. Хотя какая разница, да? Я и в нашей постели тебе не сильно мешала.
Это была ошибка. Я ошибся, увлекся! Ксюша, послушай меняона мизинца твоего не стоит! Это было наваждение, бред какой-то, встал Вадим и пошел ко мне вокруг стола.
Не лезь ко мне. Не вздумай, шипела я.
Никого не было эти полтора месяца. С тех пор, как мы с тобой я так соскучился, вздернул он меня со стула и рывком прижал к себе. Стал целовать волосы, затылок потому что я отворачивалась, вырывалась.
Только тебя одну люблю, бормотал он мне в ухо, целуя и его тоже, проводя там языком, всасывая мочку
Больше никому не говорил никто другой мне не нуженя понял. Это просто ошибкапервый и единственный раз такне устоял черт! пробормотал он, настороженно замирая.
Не устоял? Трудно было? взвилась я, оттолкнулавзялись откуда-то силы. Сползла опять на стул, отвернулась:
Не подходи, не лезь ко мне. Ты мне зачем теперь сейчас? Поздно уже, понял?!
Прости, легко гладил он меня по плечам, прости меня. Я понимаютебе противно
Я засмеялась в салфетку, вытирая нос и глотая слезы. Противно? Значит, все-таки есть причины для «противно». И у меня они есть, и, кажется, должно быть легче от этого. Почему же не становится?
В голове мутится от страха, бормотал он, очень боюсь потерять вас, Ксюш. Я не вру, не спал с ней.
А уже все равно, тяжело поднялась я со стула. Все равно не былострашно до колик в сердце, тошно от себя и от него, гадостно!
Прошу тебяпопробуй подумай, может ты сможешь? Я прошу у тебя прощения, медленно опустился он на колени, что еще мне сделать, скажи, пожалуйста? Что может спасти наснас троих, Ксень? Я люблю Янку, тебя люблю. Прости меня, идиота, обхватил он мои колени, прислонившись головой. Втянул воздух сквозь сцепленные зубы, плечи дрогнули Я опять заплакала, только тихо.
К маме съезжу с Яной. Мама звала в гости, села я, перестав его отпихивать. Руки нечаянно потянулись провела по его волосам. Ничего не виделабудто в соленом тумане все.
Он шевельнулся, поднял голову:Ты не будешь просить развод?
Не могу думать рядом с тобой, не получается. Убить хочется, давилась я слезами.
Убивай. Только не плачь. Когда ты хочешь ехать, сразу? Лучше не надо, Ксюш. Нам нельзя сейчас разбегаться, даже на время. Пошли, вдруг потянул он меня за руку, будто на что-то решившись.
Я упиралась, тормозила. Когда поняла, что тащит не в спальню, сопротивляться перестала. Мы вошли к Янке. Она еще спала, но уже успела покрутиться в кроваткепростынь сбилась и из-под нее выглядывала ножка и край розовых трусиков.
Смотри обнял меня со спины Вадим, поставив перед собой:Я думал не о том, о чем нужно в первую очередь, и ты сейчасне о том. Вот онаглавное для нас. Ей нужны мы двое. Я не манипулирую тобой при помощи ребенкапросто четко осознал за эти дни. Только в несчастливой семье и дети несчастливызнаю по себе. Обещаю тебе, горячо шептал он мне в ухо, сделать все, чтоб Янка была счастливой. Езжайте к маме, Ксюш. Ты хочешь, ты решилаезжай. Я буду звонить каждый день. В сентябре у нас сделкапервые числа. И сразу полечу за вами. У нас с тобой тоже сделкадоброй воли: я доверяю тебе и отпускаю с Яной к маме. А ты обещаешь подумать. Ксюша?
Да, сдалась я, с усилием выдирая себя из его рук. Старательно отвлекаясь от того, что творилось внутри, кивнула на распаренную Янку и быстро зашептала:Нужно раскрыть еелоб влажный, и страшно разбудитьзакрутилась вся.
Форточку открой, и правдадушновато. Спасибо, осторожно поцеловал он мои волосы, пойду вымоюсь и переоденусь. Она поела утром, потому и спит до сих пор. А я бы кофе выпил.
Хорошо. Иди отошла я приоткрыть фрамугу.
Весь этот день был заполнен Яной. Она и правда рычалапросто дивно. А вечером, постелив себе на диване в детской, я пожелала мужу спокойной ночи и ушла спать туда.
Яна долго не засыпала. И пришлось петь ей песенки, рассказывать про Колобка, потом отвечать на вопросы «а кообок пацькает газки, када катица?» И что тут ответишь? Не продумали сочинители. И в самом делекатится ведь глазками по земле.
Ребенок это главноеда. И я подумаю, честно попытаюсь, как и обещала. Поверила я, что секса не было? Пятьдесят на пятьдесят. Вадим казался искренним, но и Марине я верилаотношения там были теплыми, а как далеко все зашло? Что-то же было? У меня вон и без всякого тепла зашло дальше некуда. Переиграть бы, вернуть назад время! Но это случилось и так уже и останется. Раньше я собиралась сказать Вадиму о ночи в гостиницечтобы ему было так же плохо, как и мне. Но не теперь он оставил подробности за кадром, значит уравновесимподробностей не будет.
Это неправильно в корне, в принципе! Нечестно. Потому что, если я решусь, мы будем начинать с чистого, нового листа. А получаетсяне с чистого, а запачканного моим враньем. Но и у меня тоже есть право на единственную ошибку и тожебез подробностей. Нужно время. Может получится уговорить себя, что та ночь была просто таблеткой от обиды, средством для заживления раны? Чтобы не давило оно каменной глыбой!
Больше я пока не надумала ничего. Трудно решать здесь и сейчас, когда знаешьпойди я к нему и случится лучшая ночь в моей жизни, а может и в его. Потому что я хотела этогодо жара и пота, до тянущей боли там, где положено. Потому что тоже соскучилась. Потому что хочет он и всеми силами станет замаливать свою вину.
Спалось отвратительноворочалась, смотрела в потолок слоны вытоптали весь мозг! Не спал и Вадим. Я слышала, как он два раза проходил на кухню. Первый раз, наверное, просто попить воды, а второй я задремала и уже не слышала, когда он вернулся в постель.
Мне нужна была трезвая голова, чтобы понятьсмогу я жить, не домысливая его «подробности»? Безоговорочно верить ему опять? Почему-то же он не хочет ими делиться? А может потому, что и ястрашно и стыдно признаться, что слишком ярко и вкусно все было? От этого и тошно и больно, и проклятая ревность душит! И Дамокловым мечоммоя гастроль Я запретила себе углубляться в самобичевание, это путь в никуда. Пожалела о сделанном, осознала и хватит. Хватит уже!
Следующий день наглядно показалнаходиться рядом трудно, почти невыносимо. Может потому и вели мы себя неестественно. Старались обойти, не касаясь друг другакаждый по своей причине, разговаривали с каким-то преувеличенным оживлением и готовностью, но коротко и только по делу. Снова замолкали поглядывали, стараясь особо не демонстрировать свои взглядыбудто изучали друг друга или старались вот такуже без препарирования душ, прочитать мысли и понять состояние. Яську забодали своим вниманием! Не понимали, как вести себя и нечаянно, изо всех сил старались, чтобы хоть выглядело все, как раньше. Хотелось немыслимо сильно хотелось поменять что-то в себе и муже обратно, вернуть то время или напрочь забыть этонеловкое, больное. Не получалось. Хотелось сказать«не верю», как Станиславский. Вадиму, наверное, тоже.
Давили стены, не хватало личного пространства и, казалосьдаже воздуха. Выйти бы на улицу, но там, как назлогроза. Ветер порывами, пыль по тротуарам, первые тяжелые капли, гром острые вспышки молний, запах озона из форточки. Ливень Стояли у окна втроем, смотрели
Переночевали опять. Не выспавшись накануне, просыпались с трудом, но Янка добудилась обоих. За один прошлый день она разбаловалась ужасно, решив наверное, что родители у нее в безусловном рабстве. Капризы, взбрыки
Вадим предупредил, что отойдет по делам и, вручив ему список продуктов, я облегченно выдохнуланеобходим был хотя бы короткий отдых от его присутствия. Не было его часа полтора-два. Вернувшись, протянул мне роскошную белую розу с обрезанными шипами, провел пальцами по моей руке. Поставил в кухне сумки с продуктами и положил на стол заверенное нотариусом согласие на выезд Янки за кордон. Устало взъерошил волосы, тяжело вздохнул, взглянул больными глазами
Если бы ты знала, как я не хочу вот этого Обещай, что вернешься в любом случаечто бы ни решила о нас.
А чтоесть варианты? отвернулась я, закутаюсь в чадру или как там? И останусь жить в песках? И Янку оставлю там? Не выдумывай. Обещаю
Глава 8
«Абсолютная монархия, король Религиозное государство, 98 %мусульмане Арабский язык Столица Эр-Рияд Красное море, Персидский залив Культура пронизана исламом Валютареал Достопримечательности климат»
Тихо гудели моторы самолета, спала рядом со мной Яна Я отложила брошюру и устроилась так, чтобы хорошо видеть облачный простор за иллюминатором. Все это я уже знала. Еще с тех пор, когда в панике кинулась изучать все, что относилось к скоропалительному замужеству мамы.
Пополнять свои знания об этой стране я продолжала и всю неделю перед отъездом, между оформлением электронной семейной визы, билетов, внесением в мой загранпаспорт данных Янки, подтверждением родства с мамойгражданкой СА, и еще, еще Все это потребовало времени. Еще его требовала Янка. И оно требовалось на сборы, уборку и готовку.
В эти дни домашние дела делались мною по инерции и чувствовала я себя странножелание нравиться, удивлять, радовать, разнообразить оно пропало. И будто бы усилия для выполнения домашней работы прилагались те же, что и раньше, но уставала я намного сильнее. Почти перестала есть, вздрагивала от резких громких звуков, суетилась. Не оставляло тревожное, беспокойное чувство, что все, что я делаюбессмысленно. Все равно ведь опоздаю, все равно не успею.
Но будто бы успела. И даже выучила несколько расхожих фраз из разговорника для туристов.
Объем усилий, которые нужно было приложить, чтобы попасть в Саудовскую Аравию, пугал. И вначале я задумаласьа так ли это нужно, стоит ли? Сама страна, наверное, не стоилабыли в мире места и поинтереснее. Та причина, что там живет мама, тоже не являлась серьезнойона и сама собралась вылететь к нам и сообщив о нашем приезде, я почти сняла ее с самолета.
Причина была в Вадиме, хотя он и очень помог мне со всеми этими оформлениями и поездками в связи с ними. Да просто уже тем, что был моим мужемнезамужним женщинам въезд в эту страну был запрещен. А еще он зачем-то настоял на знакомстве и общении по скайпу с Джаухаром. Маму он знал хорошо, а вот отчима не успел.
Наверное, виновата была я. О мамином замужестве год назад я ему сообщила, а вот подробности озвучивать не стала. В частности то, что отчим на двадцать лет старше моей сорокадевятилетней мамы. Я просто уходила от разговоров на эту тему, потому что не смогла бы ответить на вопросы Вадима и его родныхэто обязательно дало бы пищу для очередных инсинуаций свекрови. Хотя и неприятно признавать это, но и я вначале отнеслась к этому браку неоднозначно, а все из-за недостатка информации.
Знала я только то, что чуть больше года назад они познакомились в Дальнегорске. Араб приезжал навестить своего старинного друга-нефтяникамаминого соседа по лестничной площадке. Первый раз они увиделись у него жемама по-соседски помогала одинокому старику. Потом вдруг случилась поездка Джаухара и мамы в Австрийские Альпы, а я знала, что это место было давней и единственной ее мечтой о путешествиях и тут вдруг! Женились они по приезду оттудатихо расписались в нашем ЗАГСе и сразу же вылетели на Аравийский полуостров. Там тоже была свадьба в семейном кругу, без пышности и помпы. Мама сказала об этом как-то просто и обыденно и даже не скинула фото мне на почту. Или их и не было? Отсюда, собственно, я и заключила, что мамин муж в лучшем случае человек среднего достатка.
Нам с ней нужно было сесть и поговорить обо всем этом, но телефон и даже скайп казались не самым лучшим способом. Слишком много личного было бы в этом разговоре, слишком много воспоминаний и эмоций всплыло бы при этом. И я ждала ее приезда в гости к нам. Сама не решалась, хотя всех нас не раз и очень настойчиво приглашали. Причины были: совсем маленькая Яна, загруженность Вадима и то, что я не хотела рассказывать ему о том, чего сама толком не понимала. Поэтому эта поездка нами до сих пор не планировалась. А теперь я решилась, потому что больше бежать было некуда. А нужно было
Эту неделю рядом с Вадимом я сравнила бы с моральной пыткой. Нет он вел себя идеально. Домой приходил вовремя, а если задерживался, то обязательно звонил и сообщал об этом. А я воспринимала это на контрастах с недавним прошлымслишком свежо еще Мне катастрофически не хватало «подробностей»не о них с той женщиной, а о нас с ним. Нужно было знать, что он чувствовал тогда ко мнекогда практически не замечал и совсем не хотел? На что при этом рассчитывал, не уходя из семьичто я слепая и глухая или слабоумная? А я тогда и сделалась такой, и была, похожеотказывалась верить, что он так спокойно, равнодушно и буднично рвет все нити, соединяющие нас.
А сейчас опять «воспылал». Но так не бываетлюбовь или есть или ее нет. Хотя я и сама не смогла бы объяснить, что чувствую сейчас к нему. И видела только одно правдоподобное объяснениесо смертью той женщины у него не осталось выбора. А слова Вадима об их расставаниипросто слова. И рассказу Марины о притяжении между ними они тоже противоречили.
Мне нужны были его ответывнятные объяснения, мотивация, причины Я не понимала! Хотелось разобраться во всем, понять егодаже если это знание окажется болезненным. Хотелось, чтобы он опять стал понятным для меня, а потом, может и родным опятьблизким, своим.
Сейчас я не могла говорить с ним прямо и спрашивать откровенно, потому что таким человеком для меня он уже не был. Необъяснимо трудно было даже просто открыть рот и сказать ему что-то обыденное. А сам он почему-то решил, что объяснения мне не нужны, достаточно его признаний в любви, хотя все его действия перед этим говорили против нее.
Сейчас он вел себя идеально, а я хотелакак раньше, до всего этого. Каждый день он приносил цветыпросто так, а я хотела, чтобы по случаю и причине. Слово «ресторан» стебало по нервам, шум воды в ванной, когда он был там, заставлял замирать и прислушиватьсяя ловила себя на этом и злилась на него. И ненавидела себяза слово «гостиница». Упоминание о его друзьях А-а!
По ощущениям, это был тупик. Нас объединяла только Янка, и вот она просто купалась в нашем внимании и это тоже было не очень хорошоизбыток его. Еще нас мог бы объединить секси он хотел его, и мои обиды бледнели перед желанием быть рядом с ним, как раньшетесно и близко, отступали перед жгучим желанием получить удовольствие и забыться в нем. Наверное, наша близость получилась бы голодной и отчаянной, и дала бы облегчение только телам. Спасая ночь и только усложняя день.
Недосказанности встали меж нами глухой стеной. И мои в первую очередь. Но до того, как я приму решение о нас с ним, говорить о гостинице не имело смысла. Хотя и молчать тоже было Напряжение копилось, росло, давило я сорвалась быпо поводу или без.
Трудная неделя Хорошо, что Вадим раньше вышел на работусбежал, похоже от всего этого. Но стать ближе пытался, особенно те два первых дня после их приезда. Он вытаскивал нас на прогулки, предлагая разные варианты, но Янка тащила на детскую площадку, и мы шли И дни шлии появились долгие взгляды, будто бы нечаянные касания. Он вдруг стал интересоватьсячто и как я готовлю, стоял зачем-то за спиной, смотрел Я чувствовала тепло его тела и слышала неспокойное дыхание. И понимала, что все очень простоему необходима разрядка. Такая у них физиологиянужно и все тут. Женщинам не грозит спермотоксикоз, у нас «не звенят от напряжения яйца», не «ломит стояк», не «зашкаливает» тестостерон и не беснуются все остальные гормоныскучно все.
Понимала и даже сочувствовала, но не могла Потому что сразу же после придется рассказать о гостинице, а он не простит, что не сказала до И это правильноу него, как и у меня, должен быть выборпрощать или нет. Но пока что причины открыться у меня не было. А может это никогда и не понадобится, и мы просто тихо разойдемся, и я своим молчанием не сделаю лишний раз больно нам обоим, не унижу себя в его глазах и не оскорблю его своей изменой.
Все же хотелось бы сохранить добрые отношения, даже если все-таки разводради Яны. Но как же морозило это жесткое, рваное слово! Оставляло после себя неприкаянное, сиротское чувство. А если представить его, как объектвизуально виделась холодная яма, почти могила. А глубоко в нейвсе хорошее, что у нас было. И неизвестно что впереди. Планировать сейчас это «впереди» не хотелось категорически. И я дала себе время до возвращенияна подумать.