Дафна уже сидела в передней повозке, Гандар втолкнул Ику в следующую. Ика, определив расстояние между ними, раздумывала, насколько возможно удачное бегство.
Я бы не советовал тебе бежать, сказал нахмурившийся Гандар. Побег не только безрассуден, он попросту невозможен.
Ика удивилась, что он так легко прочитал ее мысли, и сказала необдуманно:
Я была бы плохим воином, если бы не думала о побеге. Я должна заботиться о своей госпоже.
Зачем, желал бы я знать? Пусть кто-нибудь другой занимается ее проблемами. Впрочем, люди, подобные ей, всегда находят преданного помощника.
Ика не могла забыть, как Дафна охотно предложила отправить ее к Минотавру, но из головы не выходили слова Язона: «Жизнь ее бесценна для меня, охраняй ее ценой собственной жизни».
Она дала слово. Как она сможет посмотреть в глаза Язону, если откажется от него?
Я обещала защищать ее, повторила девочка упрямо, и слово мое важнее моей жизни.
Ну хорошо, дитя мое, оглянись по сторонам. Мои солдатыхорошо обученные лучники. Тебя сразу же изрешетят, если ты сделаешь даже шаг в сторону. К чему такая жертва, если никому это не поможет?
Он рассуждал, как Дамос. «Обдумывай свои поступки, говорил ей учитель, смерть, не принесшая никому пользы, всего лишь бесплодная жертва».
Неохотно, но Ика признала правоту этих слов. Сейчас не время, нужно дождаться более благоприятной ситуации.
Раздался печальный звук раковины. Ика обернулась и увидела еще десятерых стражей в позолоченных одеяниях. Они двигались вдоль повозок. Очевидно, Минос боится упустить хотя бы одного из своих пленников.
Поживей, прошептал Гандар, если не хочешь попасться под руку Самоса.
Самос, грузный и свирепый человек, хлестнул кнутом, приказывая всем остановиться.
Готово? спросил он Гандара, угрожающе подымая свой меч. Ика заметила у него на груди татуировку лабриса, но над ней угрожающе возвышались рога.
Бычьи рога.
Голова против ее воли загудела. По сосудам словно пробежал холодный поток. Ветер поднял ее как невесомую пылинку и понес куда-то вдаль.
Ика опустилась в темной и душной комнате. Было странное ощущение, что она находится в чужом теле и даже в чужом сознании. Она была совсем в другом мире: сознавала себя Икой, но при этом понимала мысли другой девушки.
Сквозь дымку она увидела, как появились семь закутанных в странные одеяния женщин со свечами в руках и окружили ее. Появилась восьмая женщина в таком же платье с капюшоном, держа в руках пару отполированных рогов. Рога Посвящения.
Мысли женщины становились понятны Ике. Замерев от страха, она смотрела на эту пару рогов, поставленную на специальную опору.
Хотя лица женщин были в тени, она понимала, что связана с ними каким-то образом. Более того, она бы с готовностью приняла смерть ради них и, в особенности, ради их главной жрицы Наоры. Но то, что они требовали от нее, шло вразрез с ее ожиданиями.
Наора, ее наставница на протяжении многих лет, прошептала ей на ухо:
Ты Лара, Прорицательница, избрана самой Матерью вершить правосудие. Каковы бы ни были твои пожелания, твой долгподчиняться велениям богини. Это твоя судьба.
Ика чувствовала, как Лара колеблется в нерешительности. Она была слишком юной и неопытной и не знала, в чем истина. Новый царь был таким приятным и очаровательным, но она никогда не уклонялась от своих религиозных обязанностей. Неужели богиня на самом деле хочет, чтобы она прокляла его?
Пусть его гибкий язык и обманная улыбка не введут тебя в искушение, продолжала Наора, словно угадывая ее мысли. Не дай ему ослепить себя, как он сделал это с нашей царицей. Прокляни злого духа, который разрушает наш мир. Сделай так, чтобы род его затух.
И снова Лара засомневалась, вспомнив, как греки озабочены появлением мужского потомства. Без мальчика-наследника царь не будет считать себя настоящим мужчиной.
Но ведь такова божественная воля, а Ларавсего лишь уста богини. ОнаПрорицательница, избранная священными змеями, и должна преклониться перед мудростью Матери Земли.
Останови его, приказывала Наора, подталкивая ее к Рогам Посвящения. Останови человека, который убил нашего царя и завладел троном, того, кто виновен в сотнях других преступлений. Если подчинит себе и богоподобную Пасифаю, то кто знает, как он поступит с самой Матерью?
Лараили это была Ика? вздрогнула: она не хотела прикасаться к этим рогам.
Прокляни его! убеждала ее Наора, подталкивая вперед. Ты ведь знаешьтакова воля Матери.
Она отпрянула, прикоснувшись к холодным, мертвым рогам.
Я проклинаю семя его, начала она, и тут слова сами пошли из нее. Берегись. Придет Дитя. Дитя судьбы.
При этих словах Ика вернулась обратно в свой мир.
Человек, которого когда-то звали Язон, открыл глаза. Он с трудом понимал, что качка прекратилась и что его тело испытывает чрезмерное тепло. Он слышал жужжание, но понял, что это муха только тогда, когда она уже улетала от него.
По всему его телу распространилась боль, В обожженную кожу въелась соль, губы пересохли, желудок скрутил голод, а горячее солнце обжигало голову. Он не знал ни где он, ни как попал сюда, и каждый раз, когда старался что-то вспомнить, сильная боль возникала в его голове.
Но он хотя бы понимал, что хочет пить. У ног его плескалась вода, но даже сейчас он понимал, что она непригодна для питья.
Мужчина с трудом поднялся, каждый мускул его вопил от боли. Если он не найдет воды, то умрет. Возможно, у него когда-то было положение в обществе, прошлое и будущее, но сейчас единственной его заботой было выжить.
И только одно слово отпечаталось в его сознании, только одно слово заставляло его переносить мучения в ожидании лучшего времени.
Слово это было «Ика».
Царевич Сарпедон, первосвященник и приемный сын Миноса, выглядывал из окон своих покоев в Кноссе и размышлял об афинских пленниках. Несколько дней он осматривал их, но никто не походил на Прорицательницу. Может быть, он ошибся и Дитя судьбы, о котором предсказывала Лара, опять ускользнуло от него?
Он опрашивал молодых людей на Каллисто, но Миносу это не понравилось. Царь вызвал его обратно на Крит освятить свой новый дворец, прекрасно зная, что Сарпедону не понравится такая безумная роскошь.
Из окон можно было увидеть холмы, на которых когда-то рос кедр, но теперь они были пусты. Разве никто не замечает, как Минос истощает леса? В этих лесах живет дух их богини Матери. Своими корнями и ветвями кедры связывают землю с небесами; стволы их дают убежище священным животным, их иглы укрывают землю от зимних ветров и летнего беспощадного солнца.
Но Минос, влекомый тщеславием, не заботился об этом: он превращал Кносс в запутанный лабиринт зданий, пуская драгоценный лес на строительство гаваней и военных кораблей. А теперь еще задумал строить новый дворец!
«Для Минотавра», как говорит Минос. Он якобы желает скрыть своего ужасного сына от посторонних глаз. Но какая-то уклончивость в его взгляде заставляла Сарпедона думать о скрытых мотивах; царь что-то задумал. Поэтому возрастала необходимость найти Дитя.
Сарпедон?
В комнату вошел Гандар. Сарпедон озабоченно посмотрел на него. Они тайно сотрудничали, и капитану было небезопасно появляться здесь.
Гандар огляделся по сторонам и тихо заговорил:
Я пришел к вам сразу же, как смог незаметно отлучиться. Мне кажется, я нашел ее.
Сарпедон сжал его руку. Не было нужды спрашивать, кого имел в виду Гандар.
Ты уверен?
Как никогда. И вы бы не сомневались, если бы видели ее в трансе и слышали ее пение. Она в точности повторяла слова Прорицательницы.
Сарпедон покачал головой, боясь поверить.
Многие пытались повторить ее пение.
Но никто не знал всех слов. «Берегись. Придет Дитя. Дитя судьбы», сказала она.
Сарпедон усилил хватку.
Говори, кто эта девушка? Где ее найти?
Она рабыня с Мессалоны. Ее имя Ика. Она среди тех, кто предназначен к осмотру этим вечером.
Сарпедон радостно отпустил его руку. Минос допустил ошибку, играя в свои игры. Если бы он Не вызвал его в Кносс, эта рабыня прошла бы мимо них.
Широко улыбаясь, Сарпедон подумал, как наилучшим образом использовать неведение царя. Минос, вне всякого сомнения, отправит его обратно на Каллисто, но он возьмет девушку с собой.
Но Ика вполне может оказаться обманщицей. Необходимо испытать ее пророческий дар. «Не торопись, убеждал он себя, но не мог оставаться спокойным. О Мать Земля, неужели мы наконец избавимся от Миноса!».
Извините меня, мой господин, но мне нужно идти, сказал Гандар. На закате мой корабль подымает паруса, и я должен быть там. Если о моем посещении станет известно, многим будет угрожать смерть.
Да, конечно, позаботься, чтобы тебя никто не заметил.
Сарпедон был слишком взволнован и забыл поблагодарить верного капитана за ценную информацию.
И не узнал, как выглядит эта девушка.
8
Ика прислонилась к дереву, дрожа от холодного вечернего ветра. Повозки довезли их до рощицы возле царской дороги, и теперь пленники ждали, когда их вызовут. Даже стражи, казалось, были недовольны задержкой. Они все чаще поглядывали на заходящее солнце.
Перед тем как уйти, Гандар объяснил, что пленников никогда еще не осматривали при лунном свете.
Но, поворчал он, Минос вносит все новые и новые поправки к критским законам.
Быстрый уход Гандара показался ей странным. Он представлялся таким добрым, и вдруг неожиданно исчез. Если бы его на самом деле заботила их судьба, он бы дождался, пока Ика полностью придет в себя после видения.
А что если она никогда не придет в себя?
Последнее видение резко отличалось от предыдущих: те не были такими отчетливыми, и никогда она не находилась внутри другого человека. Ика чувствовала себя Ларой и слышала все, что та говорила и даже думала.
Приходя в себя, девочка сказала несколько слов вслух. Звук собственного голоса вернул ее в настоящее. Но Ика не могла вспомнить, что именно она сказала.
Должно быть, на ее лице были написаны недоумение и растерянность, ибо Дафна, сидящая напротив, сразу же набросилась на нее.
Когда это все кончится? Нет, я больше не могу. Я не вынесу всего этого.
Успокойся, все будет хорошо, тихо говорила ей Ика, подымаясь и подходя к ней поближе.
Неужели? голос Дафны сорвался. Для тебя, может быть, и да, а для меня? Меня хотят отдать Минотавру. Ты знаешь, чем мне это грозит?
Никто не знает, пока сам не увидит Минотавра. Мы слышали только сказки и страшные истории, которыми пугают непослушных детей. Никто не может быть таким ужасным.
А если это не так, что тогда?
Дрожащие руки хватались за тунику Ики. Дафна была испугана, но не нуждалась в утешении: ей нужна была помощь.
Поэтому ее голос стал теперь мягким и умоляющим.
Пожалуйста, Ика, не отдавай им меня. Пойди лучше сама к чудовищу вместо меня.
Я
Говорят, что Минотавр тоже сын Посейдона, быстро сказала Дафна. Он не причинит вреда своей сестре. Ты будешь с ним в безопасности, а я нет. Пожалуйста, Ика, сделай это ради меня. Вспомни свое обещание Язону.
Принимая во внимание обстоятельства, Ика была бы рада забыть об обещании.
Подумай, никто не поверит, что яэто ты. У тебя светлые волосы, а у менятемные. Ты старше меня, и тело у тебя другое.
Это ничего не значит, глаза Дафны стали уже. Вот моя печать. Никто не усомнится в тебе, когда ты ее предъявишь.
Ика держала печать в руке, не желая соглашаться, но понимая, что связана обещанием.
А как же ты? возразила она. Ты понимаешь, что тебя ожидает? Говорят, что тренировки очень тяжелы. Немногие их выдерживают. Особенно трудно тем, кто не рожден на Крите.
Дафна покачала головой.
Ты же не знаешь наверняка, что меня пошлют в ямы. Кто-нибудь заметит, что я красива, и использует меня для другой цели.
Гандар сказал, что подобный человек всегда найдет себе защитника, и теперь Ика видела, что Дафна удачно приспосабливается к новому положению.
Даже если я и окажусь в ямах, долго я там не останусь. Когда ты убедишь Минотавра пощадить тебя, ты придешь мне на помощь.
Она улыбнулась, довольная таким исходом, но Ика удивленно смотрела на нее. Как может Дафна думать, что все так просто? Неужели у нее такое самомнение, что она не понимает всей тщетности своих надежд? Но Ика не успела высказать своих опасений. Из дворца прибежал посланник и прокричал:
Построить всех пленников! Царевич Сарпедон желает осмотреть их немедленно!
Стражники быстро вскочили и погнали заключенных по царской дороге. Было темно, луна еще только подымалась, и в суматохе Ика потеряла Дафну. Она пыталась найти ее, но видела только спины пленников. Когда Их остановили, Ика наконец нашла свою госпожу.
О боги, прошептала Дафна, когда Ика подошла к ней, это и есть Кносс?
Ика повернулась туда, куда указывала царевна, и перед ней открылось потрясающее зрелище. Неудивительно, что матросы так почтительно отзывались о кносском дворце.
Огромный дворец то возвышался над равниной на пять этажей, то спускался вниз террасами. Бледные стены отражали лунный свет, проемы пропускали его внутрь, и он выходил наружу в неожиданных местах. Загадочный и величественный, дворец казался неземным сооружением, словно в строительстве его участвовали не люди, а боги. Никакие защитные сооруженияни башни, ни валыне портили общего вида. Дворец, казалось, мирно дремал, чувствуя себя в безопасности от любого нашествия.
Пока они подымались по террасам к широкому, мощеному двору, Ика оглядывалась по сторонам, проникаясь самим духом дворца. Ступени под ее ногами тихонько дрожали. «Я знаю это место», подумала она, постепенно убеждаясь, что была здесь когда-то. Откуда ей знакомы эти мощные красные колонны, зубцы на крыше, так напоминающие рога?..
Ика вздрогнула, вспомнив видение. Может, поэтому ей все кажется таким знакомым?
На лестницах столпились любопытные. Стражники расталкивали их, давая проход пленникам. Ика подумала, уж не театр ли это, по краям площадки и на галереях было много народа. Справа, на возвышении, стоял мрачный человек, облаченный в пурпурные одежды, и целый лес мерцающих факелов окружал его. «Первосвященник», решила Ика. Теперь это пространство казалось ей не театром, а судилищем.
В окружающей их толпе не было заметно ни возбуждения, ни жажды крови. Это были просто любопытные, пришедшие посмотреть на новые лица, и ничего более. Они тихо разговаривали между собой.
Одеты они были согласно минойским обычаям: на мужчинах были разукрашенные набедренные повязки, на женщинахюбки с оборками или платья, которые оставляли груди открытыми. Блестело золото, драгоценные металлы и камни, но все это они носили ради украшения, а не из тщеславия. В каждом их движении видны были радость и веселье.
Но первосвященник был невесел. При виде его холодок пробежал по ее телу. Колеблющиеся тени от факелов заостряли черты его лица, и вот он уже не человек, а огромный голодный ястреб. Он смотрел прямо на нее, словно оценивая ее на вкус и раздумывая, стоит ли пробовать ее мягкую плоть.
«Сарпедон», прошептал кто-то за ее спиной, усилив ее страх. Сарпедон, приемный сын царя и брат чудовища Минотавра.
Кто из вас царевна Дафна? спросил он неожиданно; голос его звучал, как похоронное пение.
Дафна подтолкнула ее вперед.
Ты обещала, прошептала она Ике на ухо. Пожалуйста, я умру от страха, если пойду с этим человеком.
«А со мной что будет?»хотела сказать Ика, но возражать было бесполезно. Дафна права. Она обещала и должна держать слово до конца.
Я Дафна, едва слышно проговорила Ика и выступила из группы пленников.
Сарпедон с сомнением посмотрел на ее одежду.
Мне Мне пришлось переодеться, придумывала она на ходу. Вот моя печать.
Что-то мелькнуло в его глазах, пока он рассматривал печать, но, возможно, это была лишь игра света. Он кивнул и приказал страже увести ее. Ее потащили; Ика пыталась протестовать, но стражники были не из разговорчивых. Они толкали ее по направлению к дворцу, вели спотыкающуюся Ику по темным коридорам и по многочисленным лестницам. Воздух становился все более прохладным.
Неожиданно они остановились и бросили ее в зияющую черноту. Дверь закрылась за ней, и ее охватили ужас и запоздалое осознание безысходности своего положения. Это была темная, душная комната из ее видения.
Звук ее дыхания казался громким среди оглушающей тишины. Было бы легче, если бы ей оставили факел или сказали, что ее ожидает, но нет, ее, замерзшую и голодную, испуганную и доведенную до слез, просто бросили в темноту.