И наконец, третий вопрос: если ответы на два первых вопроса окажутся не в пользу негодяя, то каким образом его наказать? Роберт не считал себя святым, но и подлецом тоже не был, а потому не собирался оставлять подобные наветы без внимания.
Он с трудом выбрался из постели и разразился проклятиями, когда голову в очередной раз пронзила боль, но все же доковылял до веревки колокольчика и с силой за нее дернул. Через минуту в спальне возник Хоббс.
Зачем вы впустили Снида в дом? сурово спросил Роберт, сжимая виски. Я же дал строгие указания относительно посетителей
Вообще-то его впустил не я, а мистер Бигби, в половине восьмого утра.
Господь всемогущий! С дворецким тоже придется поговорить.
Камердинер наполнил таз водой и взял в руки полотенце, ожидая, когда господин опустит голову в холодную воду. Не самый лучший способ унять боль, но все же.
Пошлите за Типтоном, приказал Роберт, протянув руку за полотенцем. Я хочу видеть его ровно через час.
Да, милорд.
И за Хитеркотом.
Если он хочет сохранить доброе имя, помощь Хита придется весьма к стати.
Будет сделано, милорд.
Часом позже маркиз Уэстмарленд восседал за обеденным столом и взирал на приготовленное поваром снадобье от похмелья: большую чашку травяного чая, кружку крепкого кофе и вареное яйцо. Голова у него гудела так, словно побывала внутри барабана, руки тряслись так, что с трудом удерживали чашку с чаем.
Что случилось? раздался в столовой голос Хита.
По пути к столу друг слегка пошатывался, и это было единственным свидетельством того, что и он предыдущей ночью напился в стельку.
Похоже, я попал в передрягу. Роберт залпом выпил чай, и неслышно приблизившийся к столу лакей сразу же наполнил чашку снова. Свободен, отпустил его маркиз и повернулся к Хитеркоту. Вчера ночью кто-то ставил на кон дом?
А черт его знает, буркнул Хит, с отвращением взирая на предложенный напиток, и, мгновение подумав, сказал: В моем каретном сарае стоит странного вида ландо, но я понятия не имею, откуда оно взялось.
Роберт застонал.
Может, махнемся? Ты мне ландо, а я тебедом.
Ни за что! Хит наморщил лоб. Постой-ка Кажется, начинаю припоминать. В клубе «Вега» ты выиграл у Чарли Уинстона дом, а Марлоу предложил устроить в нем бордель.
Хитеркот рассмеялся, а Роберт, выругавшись, осушил вторую чашку. Желудок угрожающе заурчал, но зато в голове начало проясняться.
Зачем мне бордель? Да и дом не нужен
Хит захохотал, глядя на него, и Уэстмарленд швырнул в него ложку, которая предназначалась для того, чтобы сдобрить отвратительное пойло сахаром. Но понял это Роберт поздно. Напиток и впрямь был отвратительный: словно его сварили из гнилых овощей и лежалой соломы, а потом процедили через грязный носок лакея.
Моя мать требует, чтобы я все уладил, буркнул Роберт, глядя в чашку. Чтобы окончательно прийти в себя, ему предстояло выпить еще две.
Хит тотчас же перестал смеяться.
Господи Откуда она узнала?
Мир слухами полнится. Роберт поднес чашку к губам. Очевидно, местные сплетницы представили меня бессердечным негодяем, и вот с этим теперь необходимо разобраться.
Хит опустился на стул, когда его друг с трудом проглотил отвратительное пойло.
У тебя будут проблемы, Уэст, констатировал Хитеркот.
Уже, фыркнул Роберт.
Нет-нет. Хитеркот подался вперед, понизив голос. Мой дядя очень доволен, что наши дела с Форестером продвигаются, но вряд ли ему понравится, если на них повлияют какие-то сплетни.
Роберт сдвинул брови. Ему очень не хотелось разочаровывать лорда Бересфорда, дядю Хитеркота, который поручил им тайное наблюдение за деятельностью Фредерика Форестераторговца из Ливерпуля. Его судоходная компания нарушала принятый парламентом закон о контрабанде, однако все попытки Бересфорда положить этому конец ни к чему не привели. Корабли Форестера не раз уличали в перевозке контрабанды, но ему каждый раз удавалось выходить сухим из воды. Бересфорд не сомневался в том, что Форестер обзавелся союзниками в правительстве, и в надежде найти более хитрый способ вывести Форестера на чистую воду, посвятил в дело своего племянника, а тот в свою очередь попросил помощи у Роберта.
Теперь, когда война закончилась, эта своеобразная игра в шпионов любому молодому человеку пришлась бы по душе и как нельзя кстати соответствовала намерению Роберта хоть что-то сделать для правительства. От него требовалось всего лишь изображать первостатейного повесу, прожигателя жизни, так что ему не пришлось даже притворяться.
Надеюсь, ее светлость герцогиня забудет об этом инциденте? поинтересовался Хитеркот.
Плохо ты знаешь мою матушку. Если мне придется выбирать между ее благосклонностью и обязательствами перед твоим дядей извинись за меня перед лордом Бересфордом. Роберт налил себе еще чаю, чтобы поскорее покончить с этим ритуалом возвращения в мир живых. Поверенный считает, что мне следует вернуть этому Уинслоу, или как его, закладную на дом, который ему хватило глупости проиграть.
Вернуть? ошеломленно воскликнул Хитеркот. Ты о чем? Да ведь речь идет о твоей чести!
Хит, постарался успокоить друга Роберт, мне не нужен этот чертов дом, и чем быстрее я от него отделаюсь, тем скорее мы сможем вернуться к нашему делу.
Едва он проглотил содержимое последней чашки, как вошедший в столовую дворецкий объявил:
Мистер Типтон, милорд.
Поверенный, на сей раз его собственный, переступил порог, и Роберт, указав ему на стул, проговорил, сжимая в ладонях кружку с кофе так, словно в ней заключалось спасение:
Кажется, я стал обладателем закладной на дом.
Так и есть, милорд, не моргнув глазом ответил Типтон.
Но он мне совсем не нужен. Роберт сделал глоток кофе и вздохнул от удовольствия, ощутив на языке его насыщенный горьковатый вкус. Мне необходимо вернуть этот дом владельцу.
Брови Типтона еле заметно дрогнули, и все же он бесстрастно произнес:
Согласен, милорд.
Роберт еще глотнул кофе, ощущая, как возвращается к жизни.
Как это сделать?
Что ж Типтон заерзал на стуле и откашлялся. Полагаю, вышеозначенный дом перешел в вашу собственность за игорным столом. Если это так, вернуть его не составит труда, хотя владельцу непременно стоит напомнить о неуместности такого риска.
Значит, я могу вернуть дом без всякой волокиты?
Типтон кивнул.
Не вижу никаких препятствий.
Прекрасно. Именно это я и хотел от вас услышать. Роберт помолчал, взглянув на приятеля, взиравшего на него так, будто он сошел с ума, и спросил: Ты считаешь, что этот как его слишком легко отделается, верно?
Именно так, пробормотал Хитеркот.
Мало того что идиот, так еще кричит на весь Лондон, что я заполучил его дом обманом недовольно хмурясь, проговорил Роберт, мучимый сомнениями.
Типтон вскинул брови.
Обманом, милорд?
Да, черт возьми! воскликнул Хитеркот. Ты не можешь спустить ему это с рук!
Пусть публично возьмет свои грязные оскорбления назад.
Роберт посмотрел в чашку с кофе. Чертово снадобье действительно подействовало: он чувствовал себя гораздо лучше, в голове прояснилось, и решение было наконец принято.
Я не верну ему дом: этот идиот вполне способен проиграть его снова, а отдам его семье. Пусть знают, что он собой представляет.
Хит расхохотался.
Вот и отлично! Уэст, вот уж не думал, что ты такой коварныйнастоящий злодей.
Роберт усмехнулся и обратился к поверенному:
Типтон, узнайте, где живет этот Уинслоу.
Так и вышло, что уже на следующий день маркиз Уэстмарленд катил по ухабистой дороге на север Англии, в Дербишир. Наконец-то он уяснил, что имя его врага Уинстон, сэр Чарлз Уинстон, баронет из деревушки Мэрифилд, владелец поставленного им на кон дома, Осборн-Хауса, по словам Типтона, вполне приличного. Уинстон удачно женился на наследнице немалого состояния Кэтрин Льюис. Миссис Уинстон совсем недавно родила первенца, но это было Роберту лишь на руку. Ему не нужен был дом в Дербишире, но он ужасно хотел заставить Уинстона терзаться из-за необдуманных действий, поэтому не стал отвечать на исполненное гнева и мольбы письмо Уинстона. Вместо этого он попросил Типтона связаться с поверенным этого глупца и оформить официальные документы на дом на основании расписки, которую обнаружил в кармане сюртука своего хозяина Хоббс. Что удивило Роберта, тот без вопросов выдал документы, хотя в глубине души надеялся, что возникнут проблемы, и тогда можно было бы списать все на недопонимание. Но теперь, когда документы оказались у него в руках, он не собирался отступать от первоначального плана. Пусть Уинстон терзается неведением.
Намерение Роберта явиться в дом Уинстона лично немало позабавило его закадычного друга Хитеркота, но маркиз чувствовал, что только так сможет успокоить мать. Он даже послал ей письмо, в котором вкратце рассказал о своем желании вручить закладную на дом несчастным родственникам Уинстона лично, дабы уберечь беззащитных женщин и детей от дальнейших недоразумений.
Так уж случилось, что Осборн-Хаус находился всего в пятидесяти милях от Салмсбериродового гнезда Ролендов, так что Роберт закончил свое письмо матери обещанием навестить ее и рассказать о своих приключениях, добавив при этом, что лондонские сплетники перестарались, очернив его доброе имя. Письмо должно было успокоить герцогиню и заставить отказаться от намерения наслать на непутевого сына гнев отца. Роберт готов был доехать до Шотландии и обратно в телеге для перевозки птицы, лишь бы избежать подобной участи.
По мере того как маркиз удалялся от Лондона новизна этой дьявольской затеи утратила свою привлекательность. Ему предстояло три для пути, но несмотря на роскошь и удобство экипажа, совершенно не улыбалась перспектива провести столько времени в замкнутом пространстве.
Хит отказался составить ему компанию, даже несмотря на удовольствие, которое сулила месть Роберта. Марлоу сослался на семейные дела. Клифтона он разыскать не сумел, а Сэквилл заявил, что лучше примет постриг, нежели поедет в деревню.
Вот и пришлось Роберту отправляться в путь в гордом одиночестве. В окна экипажа залетала пыль, а яркие солнечные лучи разгоняли царивий в экипаже полумрак. Роберт положил ноги на противоположное сиденье, проклиная тесноту, и тысячу раз пожалел, что не мог поехать в Дербишир верхом. Впрочем, он никогда не подверг бы своего любимого мерина испытанию такой дорогой. Колесо угодило в глубокую колею, и экипаж тряхнуло так, что Роберт ощутимо ударился головой, несмотря на мягкую обивку. Чертыхнувшись, он откинулся на подушки, и еще недавно казавшаяся удачной идея теперь доставляла ему колоссальное неудобство.
Надо непременно сообщить об этом матери: пусть знает, с каким вниманием он отнесся к ее просьбе.
Утром третьего дня, когда до цели оставалось всего каких-то двадцать с небольшим миль, Роберту начало казаться, будто экипаж значительно уменьшился в размерах. Долгое пребывание в замкнутом пространстве оказалось настолько невыносимым, что он рискнул арендовать коня. Хозяин конюшни на постоялом дворе предоставил ему довольно крепкое животное, и молодой человек тотчас же вскочил в седло.
Солнце палило нещадно, но, слава богу, Роберт оказался на свежем воздухе. Уложив в седельную сумку самое необходимое, он приказал кучеру и камердинеру остановиться в Макклсфилдеближайшем крупном городке, поскольку собирался провести несколько дней, прежде чем отправиться в Салмсбери, в Мэрифилде. Там Роберт готов был остаться на целую неделю, поскольку так же, как и отец, ценил хорошую рыбалку. К тому же после всех треволнений было бы неплохо немного отдохнуть за городом. А уж братец Уилл, чьи конюшни славились чуть ли не на всю Англию, наверняка не допустит, чтобы он возвращался в Лондон на каком-то ужасном, взятом напрокат коне.
Перевалило за полдень, когда Роберт подъехал к повороту на Мэрифилд, а еще через милю добрался до крошечной деревушки и напоил коня на постоялом дворе «Бык и собака». До Осборн-Хауса оставалось всего три мили, и Роберт уже начал думать, что окажет Уинстону услугу, если оставит его дом в своей собственности: слишком далеко от цивилизации находился Осборн-Хаус, к тому же местные жители показались неприветливыми и ленивыми. Его попытки узнать дорогу были встречены враждебностью и настороженными взглядами. Узнав, кто он такой, люди не спешили проявить уважение и не выказали желания его проводить.
К такому обращению маркиз не привык: обычно титул открывал перед ним все двери, вынуждая почтительно кланяться даже самого отъявленного лентяя, а на сей раз все, к кому бы он ни обращался, отворачивались. После столь холодного приема сельская глубинка и замечательный местный эль уже не казались Роберту такими уж привлекательными, так что переночует и двинется в путь, даже если для этого придется арендовать самую жалкую клячу в округе.
Дорога, что вела к Осборн-Хаусу, представляла собой узкую протоптанную тропу между живой изгородью и глубокой, полной грязной воды канавой, за которой расстилался луг. Казалось, с того момента как Роберт покинул деревню, солнце стало палить еще безжалостнее. Пришлось остановиться возле указателя: немного перевести дух в тени сучковатого боярышника и отереть вспотевший под шляпой лоб. Роберт давно не проводил так много времени в седле, и теперь пожалел, что отпустил экипаж. Горло саднило, невыносимо хотелось пить: вот бы сейчас пропустить кружечку холодного пива, а еще лучше большой стакан кларета.
Хит оказался прав, черт бы его побрал: затея и впрямь оказалась не самой удачной. Вздохнув, Роберт дернул за поводья: осталась всего милядаст бог, осилит.
Одурев от жары, он не придал значения появившимся у него за спиной трем всадникам, пока те не пустили коней рысью и, обогнав его, не преградили путь.
Куда это вы направляетесь, господин хороший? спросил один из них.
Роберт натянул поводья, запоздало осознав, что место здесь довольно глухое и безлюдное.
Не ваше дело.
Самый здоровый из троицы спрыгнул на землю.
К чему же грубить? Просто ответьте на вопрос.
Боюсь, нас друг другу не представили.
Третий незнакомец насмешливо фыркнул.
Сейчас мы это исправим, приятель.
Громила потянулся к уздечке его коня, и лишь в последний момент Уэстмарленду удалось развернуть животное. Незнакомец сурово сдвинул брови, его товарищи тоже спешились.
У Роберта был с собой пистолет, но лежал в седельной сумке: он и помыслить не мог, что вдали от города и больших дорог оружие может пригодиться. Он оглянулся, пытаясь сообразить, сможет ли арендованный конь унести его от преследователей. Драка его не пугала, но слишком неравны силы: их трое, а онодин. Оказавшись в столь невыгодном положении, он еще раз мысленно осыпал проклятиями друзей за то, что отказались составить ему компанию.
Если вам нужен мой кошелек, проговорил холодно он, то вы просчиталисьтам почти нечем поживиться.
Роберт редко возил с собой наличность, поскольку его отцу предоставляли щедрые кредиты по всей Англии.
Один из незнакомцев усмехнулся:
Это мы сейчас проверим.
Его товарищ так быстро рванулся к коню Роберта, что он не успел среагировать. Ухватив чужака за одежду, он стянул его на землю с такой силой, что тот ударился о покрытую спрессованной грязью землю и лишился чувств.
Глава 4
Джорджиана неслась галопом по лугу, радуясь солнцу и ветру, полной грудью вдыхая свежий деревенский воздух. В Лондоне об этом нельзя было и мечтать, ведь дамы довольствовались послушными робкими кобылками, едва передвигавшими копыта, а Джорджиана любила скорость.
День выдался замечательный. Дождя не было целую неделю, так что земля просохла и копыта лошадей не разъезжались. Женева с матерью уехала с визитом к соседям, а Китти не захотела оставлять капризничавшую и беспокойную малышку, так что Джорджиана оказалась предоставлена самой себе.
Адам, местный грум, не отставал от нее ни на шаг. Девушка бросила на него вопросительный взгляд, и он с улыбкой кивнул. Да, ее мерин действительно мог бежать быстрее. Джорджиана коснулась хлыстом его бока и прижалась к шее, когда конь рванулся вперед, обгоняя ветер.
Всадники пересекли поле, и кони их дружно перемахнули через невысокую каменную ограду. «Господи, как же здорово!» с ликованием подумала Джорджиана. Они повернули в сторону Мэрифилда, не выпуская из виду тянувшуюся вдоль живой изгороди тропу. Вскоре всадникам пришлось замедлить шаг, и Джорджиана разочарованно вздохнула. Как бы ей хотелось продолжать бешеный, захватывающий дух галоп!
Отлично, миледи! восхищенно воскликнул Адам.
Аякс просто чудо! Джорджиана потрепала коня по холке, когда они с грумом медленно двинулись по тропе. Вот бы забрать его с собой в Лондон.
Адам засмеялся.
Сэру Чарлзу это вряд ли понравится: Аяксодин из его любимцев.