Осматриваюсь по сторонам.
Влево и вправо уходит коридор. И где тут триста второй номер?
Иду вправо, смотрю на номерок на ближайшей двери.
Хм. Триста одиннадцатый... Ясно. Не туда.
Разворачиваюсь и иду по коридору в другую сторону.
Триста восьмой. Триста шестой. Триста четвёртый...
С каждым шагом сердце принимается биться всё чаще. Не дойдя до тёмно-серой типовой, но красиво оформленной двери триста второго номера, останавливаюсь. Надо всё-таки придумать какой-то план...
А какой?
Очевидно же, что он сейчас попытается снова настаивать на сексе. Иначе, типа, не вернёт телефон. И разговор будет ни о чём. Я буду стоять на своём, он на своём. Сомневаюсь, что он попытается меня изнасиловать. Не из тех этот парень. Личные границы нарушает только тогда, когда этого требует ситуация, или когда он выходит из себя. А учитывая его невозмутимость, вывести из себя его сложновато.
И что мне делать? Как забрать телефон?
Блин, изначально я вообще хотела как-то с ним законтачить, чтобы узнать о нём побольше. Что-нибудь такое, что может быть...
Мама родная!!!
Возникшая в голове мысль, будто лампочкой, озаряет моё сознание!
Я даже расплываюсь в улыбке, и едва не подпрыгиваю от восторга!
Ха-ха, парень. Вот теперь мы посмотрим, кто кого. Вот теперь-то ты мне телефончик-то отдашь... Как миленький.
С трудом заставив себя перестать улыбаться, напускаю на себя строгий и ужасно серьёзный вид, костяшками пальцев трижды тихонько стучу по деревянной двери. Тук-тук-тук.
Глава 19
На стук никто не отзывается. Я повторно стучу в дверь, и, поскольку, в ответ - снова тишина, колеблясь, берусь за круглую прохладную ручку, и тихонько повернув её, чуть толкаю вперёд.
Дверь бесшумно приоткрывается. Из номера доносятся тихие звуки расслабляющего джаза.
Набрав воздуха в грудь и тихонько выдохнув, осторожно вхожу.
Номер просто огромен. Размером с квартиру, в которой я живу. И это не считая ванной, дверь в которую я краем глаза замечаю слева.
Огромные панорамные окна, барная стойка вдали справа...
Громов, закинув ногу на ногу, вальяжно сидит в кресле, повёрнутом в сторону входную двери и листает журнал. Обувь снял вместе с носками. Босой, в джинсах и водолазке. Пиджак висит на спинке стула поодаль.
Взглянув на меня, Громов дожидается, пока я закрою за собой дверь и пройду вперёд до начала комнаты. Дальше не захожу, потому что в обуви. А разуваться я не собираюсь.
Громов изучает меня насмешливым взглядом.
- Что, гопница, - ухмыляется он, - пришла телефон отжимать?
В очередной раз охреневаю от его наглости...
- Это ты - гопник! - восклицаю я. - Ты у меня телефон отнял!
Он качает головой.
- Я его не отнял. Я его скоммуниздил. Это разные вещи. Ты путаешь воровство с грабежом.
Надув щёки, хлопаю себя ладонью по лбу. Этот наглец Громов - несносен! Совершенно!
- Постучи-постучи, ага, - усмехнувшись, говорит он. - Может сообразишь, что пора сполоснуться и надеть халатик. Женской одежды, тем более, твоего размера, я так подозреваю, у них тут нет.
Надеюсь, взгляд его если не испепелил, то хотя бы немножко нагрел.
- Громов, послушай, - сведя брови к переносице, очень серьёзно говорю я. - Ты, конечно, обаятельный хам, но всё-таки хам. И я тебе так скажу: если ты мне сейчас телефон мой не вернёшь, я сделаю так, что у тебя будут проблемы, - поднимаю указательный палец вверх. - Серьёзные проблемы, Громов.
Он прикрывает лицо ладонями и принимается дурашливо покачиваться.
- Ой-ой. Страшно-страшно, - опускает руки и насмешливо смотрит на меня. - Слушай, я, наверное, описался.
- Ты сейчас обкакаешься, - злюсь я.
Очень стараюсь держать себя в руках, но этот наглый придурок реально умеет выводить из себя!
- Не, - мотает головой он. - Какать не хочу. То ли ты напугала не страшно, то ли просто поесть не дала в ресторане. В общем, перспектив тут - ноль.
- Громов, я серьёзно. Я кое с кем созвонилась.
- По встроенному в ухо наушнику? - смеётся он. - Или у тебя с этим кем-то ментальная связь?
Добела сжимаю кулаки. Кончики ногтей врезаются в кожу ладоней. Бесит он меня, этот нахал!
- Нет. Снизу, со стойки регистрации. Девушка любезно предоставила мне телефон.
- Мммм... - округляет глаза он. - Нихрена себе. Вот это сервис!
Он меня сейчас доведёт... однозначно. Физиономию его смазливую расцарапаю.
- Мой хороший друг, - говорю я, - представь себе - полицейский. И он, между прочим, сейчас едет в ресторан для того, чтобы изъять запись для протокола. Ту самую, где ты меня насильно выносишь на улицу на плече. Этой записи достаточно для того, чтобы на тебя завели дело о похищении человека. А будешь много выпендриваться, ещё и об изнасиловании. Всё понял?
Громов будто проникается моей речью. По крайней мере лыбиться перестаёт.
Неужели и правда подействовало?!
Глазам не верю...
Он задумчиво потирает пальцами подбородок.
- Хм, - произносит он. - Да с тобой не забалуешь. Серьёзная тётка...
- Сам ты - "тётка".
- Друг, говоришь? - в его глазах появляются искорки смеха. - Едет в ресторан?
- Да, - суживаю глаза я. - Может уже приехал.
- Дело пахнет жареным.
- Вот-вот, - киваю я. - Наконец-то ты стал понимать.
Протягиваю руку ладонью вверх.
- Отдай телефон, и я всё забуду. Позвоню ему и попрошу не забирать запись.
Глубоко вздохнув, Громов встаёт. Делаю шаг назад, но направляется не в мою сторону. Внимательно взглянув на меня, он говорит:
- Спокойнее. Я за телефоном.
Подойдя к стулу, залезает рукой во внутренний карман висящего на спинке пиджака.
Волнуюсь ужасно.
Вынув чёрный телефон, Громов возвращается к креслу и весело плюхается в него. Закинув полусогнутую ногу на колено, прикладывает телефон к уху.
- Это не мой телефон! - восклицаю я.
Громов прикладывает указательный палец к губам.
- Тихо, - говорит он. - Я в курсе, что не твой.
Из трубки тихо доносится какой-то мужской голос.
- Вань, привет, - улыбнувшись, говорит Громов. - И я рад, да. Ты сейчас где? О, отлично. Прям прекрасно. Слушай, я тут заезжал к тебе сегодня. С козой одной вредной. Да забей, девчонка одна. Красивая, но с ебанцой немного. Угу. Ну, да. Ага, ты в курсе, да? - Громов дружелюбно смеётся. - Да, да. Потом расскажу. Суть не в этом. Я чё звоню. Ты можешь запись выкинуть эту? Ну, на которой видно, что я её на плече выношу из ресторана.
У меня кровь от щёк отливает в один момент... И слабость жуткая... Распахнув глаза, смотрю на этого кренделя и даже не знаю, что и сказать, настолько оторопела.
Твою мать... Я, главное, в уме держала вариант, что именно эту запись, если бы смогла получить копию, предоставлю заказчикам в качестве компромата на Громова...
А он, между тем, невозмутимо продолжает:
- Да, и внешние тоже. Ну, чисто эпизодически, если в целом нужны. Угу, - улыбается. - Спасибо, старина. Увидимся, да. Ещё раз спасибо.
Отключив связь, Громов выключает телефон, опускает руку с ним на колено согнутой ноги, и, взглянув на меня, улыбается одними глазами.
- Сдаётся мне, - произносит он, - кто-то всё-таки пришёл именно потрахаться.
Глава 20
Губы мелко-мелко дрожат. Часто моргаю, силясь не расплакаться. Никаких вариантов у меня больше нет. Громов меня разгромил... Стою перед ним и глотаю слёзы.
- Ты чего? - он хмурится.
На его лице появляется сочувствующе-обеспокоенное выражение, а в глазах что-то вроде теплоты...
И от этого мне только сильнее плакать хочется...
Он встаёт с кресла и идёт ко мне.
А я, заламывая пальцы, все силы трачу на то, чтобы не разреветься. Больше меня ни на что не хватает.
- Алинк, ты чё так расстроилась-то? - он подходит ко мне, кладёт тёплые ладони на плечи. - Ну, развенчал я твой блеф, ну и что? Чё реветь-то?
Голос сочувствующий, в интонациях явно слышится, что он вдруг запереживал за меня. Глаза становятся совсем мокрыми, как и нос. Шмыгнув, опускаю взгляд, потому что не могу смотреть ему в глаза...
- Алинка, - он чуть встряхивает меня и наклоняется сбоку, заглядывая в глаза. - Слушай, сторителлер, ты чего расклеилась? Ну, повоевали немножко, с кем не бывает? Чё переживать-то так?
С опущенных ресниц на светло-бежевый ковёр падают слёзы, одна за другой. Я очень-очень стараюсь не плакать, но у меня просто не получается...
- Так, - Громов отпускает меня и, развернувшись уходит обратно. - Короче. Давай так. Ты успокаиваешься, а я возвращаю тебе твой телефон.
Не в силах поверить услышанному, поднимаю на него мокрые от слёз глаза. Шмыгнув носом, робко спрашиваю:
- Ты мне правда его отдашь?
- Правда, - не глядя на меня, хмуро отвечает он, и лезет в карман пиджака.
В другой.
Достаёт мой телефон и, повернувшись, показывает мне.
- Вот он, видишь? В целости и сохранности.
Подходит ко мне и протягивает вперёд.
- Держи.
Осторожно забираю телефон. Кусая губу, понимаю, что надо поблагодарить, но у меня в горле ком. Как так? Почему он поступил так? Слёзы, блин, всё текут и текут...
- Спасибо... - глядя в пол, с трудом выдыхаю я.
Взглянув ему в глаза, в которых теперь кроме беспокойства и какой-то нежности, что ли, ничего и нет, робко спрашиваю:
- Можно я у тебя в ванную схожу? Умыться...
- Конечно, - тепло улыбается он. - Иди умойся и приходи. Чаю выпьем, а потом я тебе такси закажу. До дома. Если хочешь, конечно.
- Хочу... - сглотнув, говорю я и вытираю ладонью слёзы.
- Ну, вот и славно, - говорит он, и снова улыбается. Кивает в сторону ванной и добавляет: - Иди.
Делаю шаг туда, но останавливаю и вновь поворачиваюсь к нему.
- Спасибо тебе... - тихо говорю я.
- За что? - тепло глядя на меня, спрашивает он.
Глаза добрые такие... И красивые... Очень...
Сглатываю. Стыдно мне ужасно.
- За благородство... - почти шепчу я.
- Иди уже, - усмехнувшись, говорит он, - коза.
- Сам ты, - тихо отвечаю я, - коза...
И, разувшись, ухожу в ванную.
Она очень красивая и стильная. Светло-голубая с белым. Стоя перед огромным зеркалом и шмыгая носом, кладу телефон на тумбочку, включаю воду над раковиной, тихонько высмаркиваюсь и умываюсь. Пенки тут нет, а джема поналипло много, поэтому использую мыло. Душистое, приятное, оно пахнет персиком. Потихоньку мою и волосы. Так, прядями, только там, где запачкалась.
Выключаю воду и тянусь к белоснежному махровому полотенцу на вешалке.
И слышу голос Громова. Говорит с кем-то по телефону, похоже.
Напряжённо прислушиваюсь.
Интонации жёсткие.
- Угу, понял тебя. Спасибо, старина.
Больше от него ни звука, только едва-едва доносится джазовая музыка.
Вытираю полотенцем лицо и руки. И тут мой телефон принимается звонить...
Вздрогнув, быстро смотрю на дверь, затем на вспыхнувший экран и, к своему ужасу, вижу, что мне звонит один из заказчиков... Душа в пятки уходит от страха... Мамочки...
Тянусь к нему, но, вздрогнув ещё раз, застываю, повернувшись к двери.
Потому что в проёме стоит Громов.
Он хмур. Взгляд суров и колок.
Кивает на пиликающий телефон. На экране написано "Александр Петрович, чурчхелла"
Я специально так назвала его на случай, если мне он позвонит мне при Громове, представляя, что это может быть где-нибудь в кафе, где Илья потихоньку разговорившись, будет рассказывать мне о том, как создавал свою компанию... Не тут... и не при таких обстоятельствах...
- Что зависла-то? - теперь в голосе никакой теплоты. - Бери.
- Да у меня... - испуганно лепечу я, - руки мокрые...
- Ты их вытерла уже, - хмуро замечает он. - Ответь на звонок. Чурчхелла звонит.
- Да мне сейчас не надо...
- Ответь на звонок, - жёстко цедит он. - И включи громкую связь.
Интонации такие, что описаться от страха можно. Только что такой добрый был... а теперь вот...
Скорей бы бренд-менеджер компании, которая меня наняла и вынудила взять на себя задание скомпроментировать компанию Громова или его самого, перестал названивать... Но он всё звонит и звонит... А у меня мурашки от ужаса по спине бегают и волосы на затылке шевелятся...
- Что-то ты в лице поменялась, - сухо произносит Громов, - когда "Чурчхелла" позвонил.
Из-за того, что здесь, в ванной хорошая акустика, а телефон, ёрзая от вибрации, стал звонить ещё громче, слова Громова я больше по губам читаю, чем воспринимаю на слух. И от того, как он теперь на меня смотрит, мне реально хочется убежать поскорее. Но Громов стоит именно в проходе.
- Трубку взяла, - холодно приказывает он. - Или я сейчас сам ему отвечу.
Представив этот ужас, кладу полотенце на край раковины и примирительно поднимаю ладони.
- Послушай, я... - пытаюсь придумать хоть что-нибудь убедительное, но под его цепким и жёстким взглядом так сильно паникую, что в голову не приходит ничего хоть сколько-нибудь годного. - Это просто...
Глаза Громова суживаются, и я невольно вжимаю голову в плечи.
Он быстро хватает телефон и выходит.
Бегу за ним.
- Отдай! - кричу я.
Громов резко разворачивается, и в момент жёстко обнимает меня, да так, что мои руки оказываются плотно прижаты к телу. Притянув к себе и уткнув в себя лицом, он с лёгкостью удерживает меня одной рукой. Я отчаянно пытаюсь высвободиться из его объятий, но он так силён, что я совершенно ничего не могу поделать...
- Пусти... - прижатая щекой к груди, отчаянно шепчу я.
Свободной рукой он бросает мой телефон на журнальный стол, и я с ужасом вижу, как после этого Громов, чуть наклонившись вместе со мной, пальцем отвечает на входящий, уже повторный, звонок, и сразу после этого следующим прикосновением к экрану включает громкую связь.
И тут же оттаскивает меня метра на два в сторону.
- Алина, привет, - доносится из трубки недовольный голос Александра. - До тебя дозвониться вообще нереально. Ты почему на связь не выходишь? Я тебе написал три смски уже. До сих пор не прочла. Сроки жмут, Алина! Если ты выписалась, начинай работать! Что у тебя сейчас по Громову?!
И только тут эта сволочь умолкает...
В ужасе смотрю на Илью. А он медленно переводит взгляд с телефона на меня.
И затем усмехается. Да так, что у меня поджилки трястись начинают...
Глава 21
Ослабив хватку, Громов отталкивает меня на диван. Плюхнувшись на него, инстинктивно поднимаю руки, чтобы защититься от нападения.
Но Громов не собирается меня бить. Вместо этого кивает на лежащий на журнальном столике телефон.
- Ответь, - негромко произносит он.
Отчаянно мотаю головой.
- Алло? Алина, ты меня слышишь? - надрывается Александр. - Алло!
Пару секунд Громов сверлит меня взглядом. Тряхнув головой, то ли зло, то ли горько усмехается. Сгораю со стыда. К тому же мне так страшно, что я вся дрожу. Забравшись с ногами на диван, обнимаю колени и утыкаюсь в них лицом.
- Алло?! Алина, перезвони мне, я тебя не слышу!
Гудки. Завершил звонок...
Кабздец.
Громов медленно подходит ко мне, из-за чего я, услышав его шаги, резко выпрямляюсь и отползаю на попе к стене.
Громов же опускается перед диваном на корточки. Сверлит меня взглядом. В глазах его - тихая ярость. Страшно до одури просто. Впервые вижу, чтобы он смотрел вот так... Хищник... Натуральный...
- Кто он?
Голос вроде спокойный, интонации даже ледяные, но этот вопрос звучит хлёстко, как пощёчина.
Умоляюще глядя в его глаза, тихонько сглатываю.
- Илюш... - осторожно произношу я.
- "Илюш"? - его бровь взлетает вверх.
Он морщится.
- Илья, - быстро поправляюсь я. - Я тебе всё объясню, честно!
Жёсткая ухмылка. Душа в пятки уходит.
- Сто процентов, - глядя мне прямо в глаза, сухо заявляет он. - Ты мне не просто объяснишь. Ты мне в деталях расскажешь, кто ты такая и нахера упала мне на хвост.
- Илья, - снова сглатываю, - я тебя боюсь...
- Самый грамотный подход сейчас. Прикинь, а я ведь тебя чуть не отпустил, дурак. Что ж вы бабы - такие суки-то, а? Мне вот, блядь, даже интересно, ты на что рассчитывала вообще? Например, когда преследовала меня на тачке, взятой в каршеринговой компании. М?
- Просто... - сквозь назревающие слёзы, шепчу я, - хотела познакомиться с тобой...
- Познакомилась, - всё так же сверля меня взглядом, кивает он. Голос полон презрения. - Дальнейший план? Промышленный шпионаж?
- Нет-нет, - быстро мотаю головой я. - Дело в том, что...
- Ты меня не лечи только. Потому что ты отсюда так просто теперь не выйдешь. Я сейчас наберу службу безопасности, и если вскроется, что ты работаешь на кого-то против меня, а судя по всему - это именно так, я тебе без прикрас скажу: несмотря на то, что ты дико ебабельная и дико интересная, тебе - пиздец. Вот я тебе прям сто процентов даю. Ты даже не понимаешь, как ты попала.
- Понимаю... - едва не плачу я.
- Сопли - нахуй! - рявкает он. Я даже вздрагиваю и на всякий случай поднимаю руки, чтобы защититься. - Второй раз я на эти ёбаные манипуляции не поведусь!