Нет, ответила я коротко, чтобы он не смог услышать, как дрожит мой голос, а сердце с громким грохотом упало в тапочки и бьётся в них выброшенной на лёд рыбой.
Подобно танку опустила голова и пошла на него почти тараном. В голове пульсировала только одна мысль: мне нужно отсюда выйти!
Ты соврала, остановила меня короткая фраза, когда я поравнялась с Климовым.
Что? вздёрнула подбородок и непонимающе посмотрела в его лицо.
Ты. Соврала, отчеканил по слову, вынуждая остановить взгляд на его светлых глазах и сразу об этом пожалеть, когда из самоуверенного мажорчика он превратился в нахмурившегося парня, источающего любопытство.
Не припомню, чтобы я с тобой общалась, произнесла, опустив взгляд на его шею.
Только сейчас я заметила, что она усыпана татуировками. Странными, несвойственными крутому парню татуировками с ласточкой во главе и завитушками, напоминающими то ли цветы, то ли волны.
Зато я помню, как ты сказала, что у тебя всё нормально. Болит? спросил Климов с такой заботой в голосе, что на мгновение мне показалось, что к нам присоединился кто-то еще.
Что? подняла голову и непонимающе уставилась в его глаза.
Плечо, указал он взглядом на моё плечо, растекшийся синяк на котором после нашего столкновения плохо скрывала тонкая бретелька бордового топика. Болит?
А выглядит как? иронично выгнула бровь.
Выглядит так, будто тебе нужно к врачу, чуть склонил он голову набок. Отвезти?
Обойдусь, стиснула челюсти и попыталась просочиться мимо него.
Дверь находилась буквально в двух метрах от меня за его спиной.
Подождисказал Климов и его ладонь коснулась моей талии в попытке меня остановить.
Колючий электрический разряд ударил по нервным окончаниям и отбросил меня в болото страха.
Не прикасайся ко мне! выплюнула резко, больше походя на ощетинившегося зверька в этот момент.
Мой короткий вскрик отлетел от кафельных стен и утонул в глубине подвала, затерявшись в темных коридорах и среди пустых перегородок.
В упор смотрела в светлые глаза, всем своим существом источая оборону, какая только могла быть в моем тощем тельце. В одном мгновение сердце, упавшее до этого в тапки, взлетело до самого горло разбилось там на тысячи осколков и теперь дребезгом шумело в ушах.
Хорошо, отшатнулся Климов и поднял руки ладонями ко мне, словно доказывая мне, что не вооружен.
В голубых глаза застыл немой вопрос, смешанный ещё с чем-то, что у меня не было времени считывать.
Тяжело дыша, сверлила его взглядом до тех пор, пока он не отошел в сторону от двери, открывая мне путь к выходу. Ладонь, в которой я сжимала ручки пакета уже саднило от боли оттого с каким усилием я впилась в кожу ногтями.
Обошла его по дуге, беспрепятственно открыла дверь и вышла из подвала, оборвав переплетение взглядов.
Перепрыгивая ступеньки, вбежала в комнату, где все так же спала Карина, закрыла дверь и прижалась к ней спиной, переводя дыхание.
Чёрт! Он увидел. Он точно всё увидел
Глава 9
Уже четвертый по счёту будильник выключается спящей Кариной. Серьёзно. Она даже не просыпается для того, чтобы их выключать. Просто с очередным ввинчивающимся в мозг писком её телефона, тонкая рука появляется из-под одеяла, безошибочно касается какой-то невидимой кнопки на экране и снова пропадает, когда будильник глохнет.
Пятый должен быть контрольным. Обычно после пятого звонка соседка находит в себе силы для того, чтобы высунуть из-под одеяла не только руку, но ещё и голову с самым недовольным на ней лицом.
Я уже давно проснулась, умылась, переоделась и заправила постель, на которой и сидела, бездумно листая ленту новостей. В голове роились мысли, посвященные плану на день: учеба, работа и удивленное лицо Климова тоже затесалось в общем потоке. Осталось только надеяться на то, что его язык не такой длинный как его непомерное эго.
Пятый будильник мечом разрезал тишину и случилось чудоголова Карины показалась из-под одеяла. Нахмуренное лицо выражало крайнюю степень недовольства, будто это не она наставила пять будильников подряд с интервалом в пять минут. Рука с ещё плохой координацией схватила с тумбочки телефон, поднесла его к лицу и, наконец, оборвала раздражающую мелодию.
Доброе утро, пробубнила соседка, засыпая на последнем слоге.
Доброе, отозвалась я, чем снова её разбудила.
С сонными глазами, которые с трудом держались открытыми, Карина села в постели, упёрлась стопами в пол и уставилась прямо на меня. В упор. К этому я тоже привыкла, хотя первые разы откровенно побаивалась. Сейчас я принимаю это её сидение с прямым взглядом мне в душу за загрузку старого пентиума. Около трёх минут она будет смотреть на меня почти не моргая, пока все нейроны её мозга будут активироваться. А потом ей позвонит мама, звонок и разговор с которой служат для Карины шестым и самым эффективным будильником.
Ты плохо спала, произнесла Карина хриплым голосом, чуть отдающим в нос, и сразу добавила. На конце знак вопроса, если что. Интонации еще не включились.
Мои губы невольно дрогнули в улыбке. С примятыми волосами с одной стороны и взлохмаченными с другой девушка являла собой диснеевскую принцессу в современной отрисовке.
Не могу привыкнуть к шуму из коридора, пояснила я.
Это не было ложью. Если отбросить мысли о Климове и его шакалах, то к ходьбе и разговорам, которые порой ночами доносились из коридора, я тоже не могла оставаться спокойной. Всё-таки, дверь в комнату иногда казалось условностью. И хоть её открывали только с ключа, выглядела она так, что её открывашкой мог послужить любой неосторожный чих или слишком громкий смех рядом. Условный барьер, словно сделанный не из куска дерева, а из картона не самой высшей прочности.
Я бы поделилась с тобой своей сверхспособностью дрыхнуть как убитая, но ты не любишь жаркие объятия, повела бровью соседка и отклонила голову назад. Если что, то на этом месте я должна была посмеяться.
Я так и поняла, улыбнулась я шире и отложила телефон.
Прислонилась спиной к стене и снова посмотрела на Карину, которая тёрла глаза кулаками, как делают маленькие дети в кино.
Повисшую между нами тишину нарушил звонок на телефон соседки.
О, мама, подавляя зевоту, она взяла телефон, мазнула по дисплею пальцем и прислонила его к уху. Привет, мам Нет, я проснулась сама с первым же будильником Мне же не пять лет, мам! притворно возмутилась она, а затем, привычно прижав телефон плечом к уху, встала с кровати, достала из тумбочки полотенце и косметичку, вышла из комнаты, продолжая диалог с матерью.
Добрая зависть сжала моё сердце и сразу отпустила. Винить Карину или относиться к ней с ненавистью только потому, что у неё хорошие любящие родители, как из рекламы майонеза, я не собиралась. Просто, иногда мне хотелось так же ненавязчиво трепаться с матерью по полчаса, но, к сожалению, разговоры между нами, длительностью больше нескольких коротких минут, уже можно было считать фантастикой.
Мама не плохая, нет. Просто мы давно стоим с ней на разных берегах и видим жизнь каждая со своей точки и с высоты своего берега.
Посмотрела на свой телефон, с трудом вспомнив, когда последний раз она мне звонила. Кажется, это было в день моего заселения в общагу, то есть недели три назад. Мы поругались. Можно, конечно, позвонить самой, но существует риск нарваться. Не мне, а маме.
Может, написать смс-ку? Нет. Я уезжала из родного города с одним единственным настроембольше никогда в него не вернуться. Пусть в него хоть ангелы спустятся, даровать всем бессмертие, я всё равно не пересеку его границы. Вряд ли найдётся во всем мире хоть одна идиотка, которая, однажды вырвавшись из места, в котором терпела унижения и боль, добровольно вернется в него снова.
Потянулась к рюкзаку, чтобы закинуть в него пропуск и тетради. Едва потянула за молнию, как телефон издал протяжную вибрацию, свидетельствующую о входящем звонке.
«Мама» светилось на экране.
Разве я отправляла запрос во Вселенную с требованием того, чтобы она мне позвонила? Это были лишь мысли, которые могли утонуть в потоке дня. Но телефон разрывался мелкой вибрацией на подушке, вынуждая взять его в руку и с настороженностью ответить на звонок.
Да? бросила я сухо.
Привет, доча, мамин голос казался ровным, спокойным. Значит, она одна. Как дела? Давно не общались.
Привет, мам, ответила я словно не своим голосом. В груди давило и неприятно жгло. Всё хорошо. Учусь, работаю.
Работаешь? Уже? Может, не нужно себя так сильно нагружать в первый же месяц? Я бы тебе отправила денег.
Мы обе знаем, что ты бы этого не сделала. Он бы тебе не позволил.
Молчание, в котором утонул её тяжелый вздох, растянулось.
Спорить со мной не было нужды. Мама знала, что я права.
У тебя всё нормально? спросила она с неподдельным волнением в тихом голосе. Не обижают?
А тебя?
Всё хорошо, Яся, в трубке снова послышался вздох и звон посуды. Ты уже завтракала?
В универе поем.
Может, тебе какую-нибудь посылку собрать? Что хочешь?
Мне ничего не нужно, мам. Всё есть.
На том конце провода послышался шорох и тяжелые шаги.
Точно всё есть, доченька? голос мамы резко изменился, став более громким и почти писклявым.
Ты с кем там? от звука мужского голоса к горлу подкатила тошнота.
В голове вспыхнула картинка того, как он входит в кухню в трусах и майке и сразу лезет в холодильник, чтобы из него же сразу и питаться.
Ой, Валер, это Яся звонит, поспешила ответить мама.
Привет ей передавай, пробасил голос и захлопали кухонные шкафчики. Кофе ищет.
Папа тебе привет передаёт, Ясь. Она тебе тоже привет передаёт, Валера, ответила за меня мама, отчего глаза мои закатились.
Чё, Славка, жениха уже нашла? его голос с поганой ехидцей снова зазвучал громче всего остального.
Прикусила внутреннюю сторону щеки. Ненавижу, когда он применяет эту форму моего имени. Да, я Ярослава, но Славкой я быть точно не хочу.
Напомни ему, что я уехала учиться.
Не до женихов ей, Валера. Учёбы много, хохотнула мама, словно я ей тут анекдоты травила, а не ненавистью сочилась.
Ладно, мам, мне пора, оборвала возможный поток вопросов и идиотских шуток с той стороны и сбросила вызов, не дожидаясь ответа матери.
Телефон снова был брошен на подушку, а настроение, которое, казалось, нормализовалось с пробуждением Карины, вновь упало на дно.
Глава 10
Вечер пятницы. Кафе насыщено посетителями, звенит вилками и шумит как пчелиный рой болтовнёй.
Романтичные парочки тихо хихикают, держась за руки, компании в три-четыре человека иногда заполняют пространство коротким смехом, а диванчики, стоящие друг напротив друга у панорамного окна, взрываются диким ржачем каждые две минуты.
Компания Климова в полном составе. Все как на подбор с наглой рожей и отсутствием такта к окружающим.
К счастью, «честь» обслуживать их столик выпала не мне. Но и другой девочкемоей коллегеприходилось несладко. Каждый раз отходя от их столика, казалось, что она с трудом сдерживает себя от того, чтобы не начать рыдать у всех на виду. Плоские шуточки с грязным намёком от дружков Климова вызывали чувство отвращения даже у меня.
А правда, что официантки не носят бельё под формой? мерзкий тон Равы, от которого тянуло блевать, ударил в затылок, пока я обслуживала соседний с ними столик.
Неправда, ответила моя коллега так затравленно, что я с трудом сдержала в себе желание вылить на голову этого идиота графин с холодной водой.
Докажешь? сальный тон Равы и взрыв смеха за их столом.
Бросила быстрый взгляд на их компашку, чтобы разочароваться в каждом ещё больше. Но смеялись все, кроме Климова и парня, с которым он разговаривал чуть к нему склонившись. Похоже, эти двое и не вслушивались в то, что происходило рядом с ними, будучи увлеченными беседой друг с другом.
Тот голос из душа, подстрекающий подкараулить ещё девчонок, принадлежал Раве. Странно, что вчера я его не узнала. Хотя, объятая страхом и паникой в помещение с не самой лучшей акустикой, я бы, наверное, и свой собственный голос не узнала.
Рука, сжимающая маленький блокнот для приема заказов, сжала его ещё сильнее. Я с трудом могла находиться недалеко от шакалов, а Кате, моей коллеге, приходилось обслуживать из напрямую и бегать по каждому незначительному капризу.
Ещё что-нибудь желаете? спросила, подарив парочке, сидящей за столиком, который обслуживала я, дежурную улыбку.
Счёт, пожалуйста.
Хорошо. Подождите минуточку.
Крутанулась на месте и, проходя мимо Кати, ободряюще сжала её плечо, делая вид, что между мной и ней осталось совсем узкое пространство, поэтому не коснуться оказалась невозможным.
Хрупкая фигура дрогнула, большие карие глаза посмотрели на меня с благодарностью и страхом.
О, рыжуля! А чего не здороваешься? похоже, Рава почувствовал себя сегодня королем вечеринки.
Посмотрела на него как на идиота и на мгновение встретилась взглядом с Климом, который соизволил оторваться от болтовни со свои другом.
Сделала вид, что не заметила выпада в свою сторону и снова посмотрела в глаза Кати, которая безмолвно просила не уходить далеко.
Успокаивающе улыбнулась ей, давая понять, что скоро эти идиоты пожрут и уйдут. Просто нужно немного перетерпеть.
Подошла к барке, выбила счёт и вложила его в расчетницу.
Яся, перекуси хоть что-нибудь, крикнул мне в спину Дима, едва я отошла от стойки. Ты сегодня вообще не ела.
Позже, Дим, улыбнулась ему и, сделав шаг, врезалась в Катю, в глазах которой застыли слёзы. Ты чего?
Обслужи, пожалуйста, вместо меня их столик. Я больше не могу, Яся, нижняя губа девушки дрожала в своем отдельном танце. Казалось, ещё одно неосторожное движение или слово, и она разрыдается белугой.
Посмотрела ей за спину, где ржали парни, ковыряясь в зубах зубочистками. Значит, их ужин подходил к концу, и они скоро свалят.
Хорошо, согласилась я нехотя и вложила ей в руки расчетницу. Четвертый столик. И прибери за меня угол интроверта, пожалуйста, указала я подбородком на одинокий диванчик в углу около стеллажа с книгами.
Спасибо, Яся! Я всё сделаю, спешно подобрала Катя сопли и, кажется, выдохнула с облегчением.
А вот мне пришлось глубоко вдохнуть и на мгновение задержать дыхание, чтобы приготовить себя ко встречи с самой настоящей навозной кучей в виде стаи шакалов и её предводителя.
О, рыжуля, растеклось в мерзкой улыбочке лицо Равы. А ты к нам, да? Всё-таки, решила поздороваться.
Ты же здесь. Не смогла устоять, улыбнулась максимально фальшиво, чтобы это было понятно всем. Есть дополнения к заказу?
Оглядела компашку парней за столом по очереди, на одну секунду дольше чем на других, задержавшись на Климове.
И что это за ухмылка? Надеюсь, он и дальше будет молчать.
А чё Катюшка от нас ушла? спросил Рава и указал подбородком в угол, где девушка составляла книги обратно на полки стеллажа.
У неё обострилась аллергия на идиотов. Лечится энциклопедией, ответила я вполне спокойно, и над столом пролетел смешок: парень, с которым до этого активно общался Клим, не удержался. Сам же Клим предпочел спрятать легкую улыбку за стаканом колы. А вот остальные, кажется, не поняли иронии.
Кстати, всё хотел спросить, подался чуть вперед Рава. С трудом не отступила назад. А как тебе такой рыженькой удалось избежать костра инквизиции?
Так же как тебе когда-то удалось избежать раздачу мозгов, ответила я всё с той же фальшивой улыбкой и посмотрела в его глаза, которые сузились. В этот раз намёк был понят.
Слышьдёрнулся он и тут же был осажен.
Заткнись, остановил его Клим.
Но
Иди проветрись, сдержанный кивок в сторону панорамного окна оказался для парня не менее освежающим.
Идём, парни, в голосе Равы была слышна сдерживаемая агрессия, помноженная на обиду.
Вслед за ним встали все, кроме Клима и того парня, с которым он, в основном, общался.
Раву пора сливать, сказал тот второй. Что-то много себе стал позволять.
Посмотрим, Диск, обтекаемо ответил Клим, ставя стакан с колой на край стола.
А вот и Диск из подвала. Всё ясно.
Ещё что-нибудь будете заказывать? спросила, теряя терпение.
Слушать течение их политических игр внутри компашки мне не хотелось.
Нет, ответил Клим. Принеси счёт пожалуйста, кажется это слово далось ему с трудом и болью. Ярослава, дополнил он, посмотрев на бейджик на моей груди.