Чистым дом не назовешь. Кругом: грязь, копоть. Лежак совсем старый, пыльный, солома затхлая, давно не меняная. Катерина не могла по стенам прыгать, пыль, паутину собиратьздоровья не хватало. Умом все бы сделала, а как начнет: одышка мучает, ноги подгибаются, беда, да и только.
Маша с сожалением осмотрелась вокруг. Стало чуточку страшно, что среди такой убогой обстановки, придется жить.
Ну, немая, не глухаяэто хорошо! прервала раздумья новоявленная тетушка, значит, меня слышишь. Поладим. Проходи, снимай, с себя, на гвозде возле двери вешай.
Маша кивнула в ответ, отыскивая вешалку.
Разглядеть тебя охота. Да ладно, после! Счас, краюху дам, да квасу. Поешь и ложись на лавку. Потом все решим, затараторила старушка.
Почему-то тетке Катерине вспомнилась деревенская юродивая. В Березовке, на другом конце проживала глухонемая женщина, которая не говорила и не слышала с самого рождения. Когда ей чего-то нужно былогромко мычала, махала руками. Со стороны виделась, как сумасшедшая.
Еще раз взглянула на племянницу и улыбнулась: Маша на умалишенную не похожа. Всему виной жуткий случай, когда мать в петле увидела. Просто в голове что-то отключилось разом. Кто знает, может, потом заговорит бедняжка?
Маша, хоть и находилась в смятении, от жизненных перемен и неясности судьбы, поняла, что попала в нужное место: «Я ей родная, здесь спокойнее будет, не то, что в приживалках. Во всем помогу, скрашу старость. Стыдно, что Бабой-Ягой представила».
Она, не имея речи, часто разговаривала сама с собой, размышляла. В хорошенькой головке всегда была какая-то фантазия. Внутренние диалоги зачастую давали стимул быть сильной. Но больше всего ей нравилось петь. Услышит песню, запомнит, и повторяет по нескольку раз. Одно непонятнов голове слова есть, а наружу почему-то не выходят, застревают внутри.
Сейчас подумала: «Нужно обязательно понравиться тетушке». Съела ржаную корочку, запила кислым квасом и прилегла на лавку, как та велела.
Вот так и появилась в Березовке новая жительница, которую Катерина ласково окрестилаМанюшкой. Березовские так же кликать стали. Девчушка, к любому труду приучена, на все руки горазда: помыть, постирать, копать, за скотом ходить. Грязную избу в два счета промыла, тряпочки отстирала, пауков повывела.
Старушка довольнехонька. Запала в сердце сиротка. Деревенским соседям, с кем знакомство водила, нахваливала, с гордостью и любовью рассказывала, что преображения в доме случилисьчистота и порядок. Мнение о прибывшей сложилось хорошее. Да и видели, что и вправду умница, скромница и хозяйственная. Мимо пройдет, улыбнется, головой кивнет. Не девушказолото!
Катерина в Березовке тоже чужая. Приживалась постепенно, через страдания и боль. Пожилая женщина в молодости красавицей была. Даже в старом возрасте отпечаток былой красы остался: ясные синие глаза, открытый взгляд, русая коса до пояса. Родовая у них такая: все женщины синеокие, светловолосые.
Жила в городе. Дом новый, хозяйство богатое, достаток и порядок во всем. Муж на лесопильне трудился, прилично зарабатывал. Сыночков родила, только теодинсеми лет, другойпяти в одно время померли, животами мучились. Бедные крохи! Горе тяжело пережила, поседела. Других чад бог не дал.
Жили, заботясь, друг о друге, покуда не настигла новая беда. Поехал супруг на лесозаготовку. Дерево то, наверное, два века стояло, пока его спилить не решилисьогромный дуб, кронами в небо со стволом необхватным. На весь лес один такой вымахал, желудями всю землю вокруг осыпал. Вся деревня ходила собирать, таскали ведрами, корзинами, забивая закрома.
Пилили двуручной пилой. Кора плохо поддавалась, словно железная, разве, что крошилась мелкой стружкой. После, когда до мягкой древесины дошли, все равно помучиться пришлось. Пока старались-трудились, планы строили: видишь ли, древесина-то ценная, хоть ложки из нее режь, хоть табуретки с лавками. Когда дуб задумал свалиться, напарник прочь отскочил, а муж опору держал. Ну, где человеку против такого исполина выстоять?
Муж, на любую работу горячий, все стремился больше ухватить, утащить, чтоб заработать. Такая черта характера была бы угодна, если не доводилась до абсурда. Где другой поглядел, как другие работают, ну, подмогнул маленько, не напрягая живота, этот угодник брался за непосильную ношу. Свалился дуб, подминая неразумного трудяжку, ноги перебил, спину сломал.
Катерина, как за маленьким ходила, словами худыми не попрекала, на чудо и исцеление надеялась. Хворь распорядилась по-другомупомер мученик через два года. Ей на то время за сорок минуло. Считай, бабий век позади: детей не нажила, мужа потеряла.
Замуж больше не вышла, да и не предлагали. Не возражала, когда к ней золовка с семьей переехали. Вместе веселее, решила по доброте душевной. Вещей в доме появилось много, новая хозяйка весь скарб притащила: сундуки, ложки-плошки и прочее.
Сперва жили ровно, друг другу помогали. Потом на золовку дурь напала: мужа ревновать стала. Зорко следила за каждым шагом своего благоверного. Колкие слова напрасных обвинений обрушивала на голову ни в чем неповинной родственницы. Злоба проявлялась в самых нелепых ситуациях, даже мелкие бытовые вопросы решались с неизменной грубостью и криками. Если хотелось Катерине приготовить еду, постирать, либо в баню сходитьприходилось разрешения спрашивать, не хотелось лишние неудобства сожителям доставлять. С какого-то дня, сейчас уж и не вспомнить, получилось, что перестала быть хозяйкой в доме.
Пошли жуткие склоки. Сожительница стала хлебом помыкать: «Деешь наше», кухня-то одна! Шире-дале. Терпела, в своем доме мечтала дожить, но невтерпеж стало. Покаялась, что добрая, не может под напором устоять, слова поперек вставить. Глядишь, умела бы за себя постоять, поскандалить, все сложилось бы по-другому. Золовкаженщина умная, быстро превосходство поняла, взяла хозяйство в руки, а для невестки лишь угол за печкой оставила.
Катерина обнаружила, что лишняя, ненужная, вызывает раздражение со всех сторон. Собрала скромные пожитки в котомку и отправилась в Березовку. Думала, что сродница троюродная жива, такая же бездетная. На тамошнее проживание надежду питала. Оказалось, сестра три года как померла. Обратно возвращаться нельзя, хоть в чистом поле шалаш строй.
Березовкабедная неустроенная, селится некуда, но мир не без добрых людей. Каждого пришлого заметно, увидали, что бедолага мыкается. Разузнали, что не от хорошей жизни объявилась. Сердобольная крестьянка, Зойкина мать, дала кров, и кусок хлеба за столом.
В ту пору освободилась маленькая избенка на два окошка на самом краю, хозяева за лучшей долей в город уехали. Рядом погорелое место и получалось, от остальной деревни на большом отшибе. По странному обстоятельству, при пожаре, дом в центре пламени стоял, а огонь мимо прошел, будто колпаком накрыло.
Перебралась туда, радуясь собственному жилью, пусть и такому бедному. В этом неустроенном приюте сызнова начинать пришлось: дров нет, есть нечего, ни ложки, ни плошки, голый пол да стены. Сама уж старая женщина, проку никакого. Ветхую избенку обустроила только в меру своих сил. После прежних хозяев осталась лавка, да печка, этим скарбом и обвыклась. Первое время, выдирала крапиву да полынь кругом, потом выбилась из мочи. Валялась по два дня, ожидая смерти. Решила, что не станет полоть: «Пусть зарастает, а то окочурится».
Повезло, что деревенских детишек надо вываживать. Пока родители занимались хозяйством, за малышами смотрела. Платили, кто, чем может: едой, поношенной одежонкой, утварью.
Любопытные мамочки первое время задавали вопросы о происхождении: «Кто такая? Откуда?», надо было знать, кого в дом пускают.
Если заходил разговор, старалась уйти от ответа. Говорила: «Безродная, деваться некуда. Сестра здесь жила, место хорошее, оттого и явилась». Вот и весь сказ!
Не хотелось душу изливатьжалость изводила. Лишь оставшись без лишних глаз, в убогих стенах незамысловатого жилья, плакала, от обиды на злой рок. Часто приходили мысли, что в случае смерти даже похоронить некому: закопают как собаку, ни за упокой, ни милостинки подать.
Юная племянница появилась как нельзя, кстати, и принесла в жизнь стареющей тетушки лучик надежды.
Машенька с теткой в мире и покое зажили. Никто сиротку не бил, не ругал. Какую работу делать, сама решала, все ладилось и в доме, и на улице. Тетушка не указывала, наоборот, ласково говорила все время:
Отдохни, Манюш! Сегодня все переделаешь, на завтра не останется!
Жить было где, но питание скудное: хлеб ржаной с примесью, кисель овсяный, гороховица. Овощей не вдоволь, так, по-малости: капусты квашеной, репы, моркови. По случаю, котомка паренок свекольных досталась, квас поставили, толокно хлебали. Вкус мяса и молока забыли, своего скота-то нет! Травяной чай заваривали, кипяточком душу грели. Когда милостыню на помин души по деревне носили, стороной не обходили, подавали.
Надо сказать, что к шестнадцати годам Манюшка хорошенькая стала: худенькая, но все на местефигуристая. Всем на погляд: волосыцвета солнца, коса с руку толщиной; глазищи, взгляд не оторвать, большущие, голубые, как ясно небушко; губки алыемаков цвет. Не напрасно дядька снегурушкой назвал. На нее хоть мешок холщевый вместо платья надевайвсе равно краше всех! Глаза так и впиваются, мимо не пройдешь!
На деревенских бабенок непохожая. Они, видишь ли, угрюмые, а от нее свет ясный, лучистый идет.
Катерина, разглядывая племянницу, твердила: «И в кого ты такая уродилась у нас? Батька твойрябой был, сестрица моя, царствия небесного, ростика небольшого. А ты и высока и бела, личико, как у ангелочка».
Манюшка улыбнется в ответ. Видно, что слова по душе. Как только скажут, что на личико красива, хочется со стороны поглядеть. Жаль, что зеркала нет. Последний раз смотрела на отражение в дядькином доме. Тогда интереса не имелось, да и некогда было. Казалось, что с момента отъезда, целая вечность прошла.
Отправляясь, в очередной раз водиться, тетушка Катерина позвала с собой. В многодетной крестьянской семье шестеро ребятишек: пять девочек погодок и последний паренек. Девчата визгливые, шумные, за ними глаз да глаз нужен, а малец без конца хнычет и просится на руки. Манюшка, имея опыт в присмотре за детьми, с радостью пустилась забавлять малышню. Играла в догонялки, жмурки, пока не выбилась из сил. А они ничуть не устали, наоборот, прыгали, вертелись, требуя продолжения потехи.
Тут старая нянька, пытаясь усмирить взбунтовавшихся сорванцов, усадила вокруг себя и тихим, вкрадчивым голосом начала вещать. Мастерица выдумывать разные сказки.
В этот раз о прекрасной девушке, вылепленной из снега и льда, которую звали Снегурочкой. Катерина, специально выбрала именно эту историю и рассказывала для ушей любимой племянницы. Хотелось придать назидательный смысл сказанию и дать жизненный совет для выросшей девицы. Катерина не понаслышке знала, что нельзя быть доверчивой и наивной входя во взрослую жизнь. Век ее не долог, Манюшке придется устраивать жизнь без советов и помощи. В каждой сказке лишь доля сказки!
Речь плавно и завораживающе заполнила всё пространство. Маленькие шалуньи замерли, замолчали и устремили взгляды своих пытливых глазенок на рассказчицу.
В некотором царстве, в некотором государстве, жили-были
Катерина вела долгий рассказ, а нам достаточно и пересказа. Суть в том, что у лютого старого Мороза и восхитительной юной Весны народилась доченька, которую назвали Снегурочкой. Прелестная ледяная дева была соткана из легкого воздушного снега и чиста не только душой, но и телом. Невиданной красоте завидовали звезды на небе, а месяц смущался при каждом взоре на обворожительную беляночку. Снегурочка жила в волшебном лесу с родителями, но чувствовала себя одинокой. Однажды увидела людей и захотела принять человеческую жизнь, радоваться и любить. Опечаленная Весна пыталась объяснить, что любовьслишком жаркое чувство, способное растопить. Непослушное дитя полюбило земного принца, который погубил ее. От любовного пыла, красавица обратилась легким облачком и растаяла.
Дивная сказка растревожила нежную девичью душу. Пока Манюшка слушала окончание, слезы катились по щекам.
Добрая тетушка погладила по милому личику:
Надо же, какая ты, восприимчивая! Это всего лишь сказка, не примеряй ее на жизнь. Разве что, постарайся понять смысл: нельзя жертвовать жизнью ради порывов любовных, иначе можно погибнуть. Любовьэто не только радость, это, прежде всего страдания. Хочу, чтоб ты, светик мой, зоркость не теряла, да и головой думала, а не сердцем!
После Манюшка долго думала о сказочной Снегурочке, и все равно из истории вынесла совсем другой смысл, нежели тетушка объяснила: любви в жизни не избежать, нужно принять в дар, за который не жалко жизнь отдать.
Тетка Катерина больше не рассказывала сиротке таких душещипательных историй, боясь вызвать лишние переживания для неокрепшей натуры. Делилась только волшебными сказками о прекрасных принцессах и царевнах, удачно выходивших замуж за принцев. Речи заканчивались одинаково: «Все жили долго и счастливо».
Долгие вечера коротали вдвоем под свет свечи и уютную молву мудрой женщины. Манюшка знала о тяжелых испытаниях, выпавших на долю тетушки. Тем удивительнее слушать светлые повествования из уст несчастной, испытавшей столько горя. В том и есть сила русской души, которая не ломается от невзгод! Тетка Катерина была преисполнена огромного человеческого терпения и смирения. Манюшка полюбила ее всем сердцем.
Историческая справка
Прежде, чем продолжить рассказ, надо отметить, что Березовканепростая деревенька. Основали поселение староверы, бежавшие от поповских гонений и раскола церкви в начале восемнадцатого столетия. Дворов десять не больше. Кругом лес, глухомань, болотища. Первые жители расчищали места под строительство домов и пашни, заготовляли лес, разводили скот, занимались рыболовством и охотой. Густые, непроходимые леса скрывали гонимых людей. Тайными тропами ходили в соседние волости для пополнения запасов. Чужому человеку можно было заблудиться и навсегда остаться пленником чащоб или утонуть в топком болоте. Смельчаков не находилось и деревенька вела спокойную размеренную жизнь.
Многочисленные ручейки, протекающие из дремучих лесов, наполняли чистой водой Березовскую реку. После того, как мужчины сделали плотину, образовался широкий пруд, на берегу которого строили баньки. Противоположныйпорос колючим шиповником. Несколько лет кусты нещадно вырубали, чтобы организовать деревенский погост.
Помещичьей земли не было. От ближайшего уездного центра километров десять-пятнадцать по бездорожью.
Шли годы: семьи разрослись, гонения прекратились. До ближайших волостей устроились торные дороги для конных упряжей. В Березовке стали появляться чужие люди. Приходили каждый со своим уставом, правилами, внося изменения в сложившийся уклад. Истинные староверы преклонного возраста не принимали ничего нового. Сакральные знания старики передавали детям и внукам, обучали богословию и требовали исполнения обрядов. Много условий ставилось по устройству быта: пользованию посудой, соблюдению обетов голодания, молчания и прочих.
Хозяйством занимались общинно: члены одного рода помогали друг другу. Если сенокос или жатвасначала у одного владения всем миром трудились, потом перебирались к следующему. Случались сторонние помощники, работы на всех хватало, сроки поджимали, да и погода торопила.
Молодые люди были не так строги к вере. К советам старших прислушивались, но соблюдали с оглядкой. Хотелось сняться с мест и ехать за лучшей долей. Земля хилая, бедная, случались голодные неурожайные годы, в которых не просто голодали, а едва выживали. Мужчины уезжали в город на заработки: стройка, заводы, фабрики. Платили реальные деньги, на которые кормилась вся родня.
Постепенно к началу века образовалось в деревеньке под названием Березовка около сотни дворов, расположенных на два порядка.
Название получила из-за большого количества березовых рощ, окружающих селение. По другой версиииз-за березового сока, прохладного, ароматного, которого было в изобилии каждую весну. Деревенские ребятишки ставили утром глиняные горшки под подрубленные стволы, к вечеру которые наполнялись до самых краев, капля за каплей. Без березы никуда! Древесиной обогревалисьдрова жаркие, тепла много, не то, что от еловых или осиновых. Веники заготавливали впрок на зиму, без них в бане делать нечего.
По один год пол деревни выжгло. Сначала в лесу загорелось, наверно охотники забыли костер потушить. Пламя быстро добежало, с десяток домов зацепило. Старые избы моментально охватывались и сгорали дотла. Порывистый ветер способствовал быстрейшему распространению «Красного петуха», перескакивающего с дома на дом. От бешеных искр легко воспламенялись крыши, дворы, сеновалы. Сухая погода долго стояла, дождя в то лето не было. Все лужи вокруг высохли, обмелел прудвода в большом дефиците. Из скарба мало что спасли. Беда долгое время была в памяти. С содроганием сердца вспоминали, что чудом спаслись. Невосполнимой была смерть животных, запертых в хлевах, которые горели заживо. Остаться без коровушек-кормилиц означало, что придется голодать: перебиваться с хлеба на воду. Хорошо, что люди в том пекле не пострадали и деревенский погост не пополнился новыми крестами. Утраты утратами, время лечит, а жизнь продолжается. Имуществодело наживное!