Муха в вине
ПРОЛОГ
Она торопилась
Быстрее пройти контроль! Быстрее! Быстрее!
Наконец забросила в ящик для проверки чемодан, сумочку и прошла воротами. Они даже не пикнули, как обычно это бывает. Потому что она привыкла. Все из карманов черной короткой куртки выложила в сумку.
Только бы побыстрее, замирало в душЕ.
Подхватив вещи, кинулась в коридор, что вел в зал накопления. Пробежала к дальним рядам и села лицом к входной двери. Замотав черным шарфом ворот, спрятала подбородок, наклонив лицо. Надвинула черную незатейливую бейсболку, что купила подруга недавно на вещевом рынке, как и куртку с джинсами, чемоданом на колесиках и кедами, вместо кроссовок, пусть даже и китайских. Она, как можно тщательнее подбирала всю эту дешевизну, чтобы не отличаться из общего потока людей, что летели тур группами в Израиль.
В небольшом помещении накопления аэропорта Шереметьево, было шумно. Громко смеялись разновозрастные туристы, а некоторые уже были и навеселе, вскрикивали резко еврейские родители, подзывая своих расшалившихся детей, и скулили мелкие собачонки, что держали на руках пожилые израильские матроны с презрительными улыбками на губах. И только скромно жались к стенам группы монашек, да немолодых женщин, одетых в темные одежды с длинными юбками. Видимо, поломники по святым местам.
Лина осматривала взволнованную публику и не находила фигур высоких молодых людей в черных костюмах с внимательными глазами, глазами быстрых ищеек. Успокоившись, она прикрыла веки и, кажется, даже задремала. Вздрогнула, когда услышала объявление на посадку. Все еще оглядываясь, быстро прошла еще один досмотр, и вскочила на подножку второго автобуса, который остановился сразу вслед за отъезжающим первым. Народу было много. Уже приличная толпа стояла перед закрытым трапом и медленным ручейком вливалась в тело большого самолета израильской авиа компании «Эль-Аль». Стюардессы в темных приталенных костюмах с улыбками встречали, и показывали куда проходить, согласно купленным билетам. Лина на автомате дернулась влево, потом увидев удивленный взгляд бортпроводницы, на которую налетела, извинилась и пошла направо в салон эконом-класса, как и обозначено в ее билете. Она специально покупала такой на сайте, а потом выбросила единовременную карту из своего смарта, как только села в вызванное такси из старого двора, где когда-то жила с бабушкой.
Она заметала следы, как могла. Она очень боялась, что муж со своими ищейками все же найдет свою бывшую, но им не отпущенную жену. Он все еще на что-то надеялся! Только вот на что! Она не понимала, а скорее даже не желала понимать. После последнего избиения, когда она десять дней провалялась в шикарной отдельной палате, в окружении цветов, охраны и расшаркивающихся медицинского персонала, Лина решила бежать. И бежать в ту страну, с которой ее связывала дружба единственной подруги, что уехала вместе со своим больным раком мужем. Но он все же скончался, и она осталась, осталась в госпитале, где он лежал, в городе, где располагалось это медицинское учреждение, и в стране, где уже привыкла и ей дали вид на жительство, как еврейке по матери. Она и Лину звала к себе, когда та прилетала к ней на месяц полтора, отдохнуть в шикарном и дорогом отеле Тель-Авива. Но та смеялась и обещала, что «ежели что, то обязательно». И вот сейчас она летела в эту страну, но без встреч с подругой, так как не хотела ту подставлять, ибо ее мучитель тут же первым делом будет искать ее там.
У нее был план. Она хотела там затеряться. Устроиться по трудовой карте на три месяца, выйти замуж фиктивно и улететь в Канаду. Не в США, а именно в ее северную соседку с примерным климатом и ландшафтом средней полосы России. У нее прекрасная специальность дизайнера мебели и знание трех языков английского, французского и иврита. И пусть иврита не так сильно, но читать и говорить могла, а также знала некоторые грамматические формы письма. За шесть лет ее постоянных проживаний у подруги, где она лечилась от бесплодия, познакомилась с этим простым и мелодичным языком.
Итак, она в салоне эконом-класса, около окна и самолет уже взлетел. Под крылом быстро уменьшается все, что осталось там, на земле, в Москве, в ее прошлом. Она облегченно вздыхает медленно разматывает длинный шарф и снимает бейсболку. Встряхивает волосами, черными, как «смоль», так когда-то говорила ее бабушка и восторженно смотрела такими же, как и у внучки, но уже выцветшими от возраста синими глазами.
Стюардесса обращается к ней по-английски, мило улыбаясь.
Мисс, хотите что-нибудь? показывая рукой на заставленную тележку.
Шалом! улыбается Лина, Мне стакан воды. Без газа, отвечает она на иврите.
Взгляд бортпроводницы удивлен, и она отвечает уже на родном языке.
Рада приветствовать вас на борту нашего самолета гверет?
Лина, улыбается она.
Гверет Лина. Так что кроме воды вам принести? Может, хотите что-то крепче?
Нет, «тода», спасибо. Если только кофе. Черный.
Кен, махнула та головой, посмотрев на номер ее места.
Потом что-то сказала в переговорник, что крепился на воротнике, и прошла дальше, предлагая напитки.
Через десять минут к ней с подносом пришла еще одна проводница и с улыбкой протянула чашку с дымящимся кофе. Поблагодарив, Лина откинув столик, наклонилась над чашкой. Запах кофе, и негромкий звук самолета, всколыхнул ее воспоминания.
Глава 1
Девушка? Вы не будите против, если я присяду к вам? раздался рядом веселый мужской голос.
Она открыла глаза и увидела серые глаза молодого блондина, в черной без принтов майке, которая обтягивала рельефно выпуклые мышцы. Одна рука с дорогими часами лежала на спинке кресла, а другая в кармане модных длинных джинсов.
Лина пожала плечами.
Если это ваше место, то конечно.
Нет, мое место там, кивнул тот в сторону бизнес-класса, А я вот увидел вас и очень захотел познакомиться, если вы не против.
Она удивленно посмотрела на мужчину.
Ему лет тридцать и видимо из богатеньких, судя по прикиду и месту. О! Она-то очень хорошо знала вот таких «золотых мальчиков» и даже их немного побаивалась. Как повторяла часто бабушка, «бойся не того, кто с молотом, а того, кто с золотом». И она таких, сторонилась. А вот сейчас куда идти? Ведь не скажешь «Откройте дверь. Я сойду!».
Честно говоря, я против, медленно сказала она, Уж Вы не обессудьте.
Жаль, протянул, выпрямляясь парень, Но, по крайней мере, честно. Извините. А имя свое сказать можете?
Меня звать Галина, с досадой сказала она, глядя в его смеющиеся глаза.
Извините, Гала, поклонился, шутовски приподнимая несуществующую шляпу, Рад был знакомству. ЯВиктОр.
Лина кивнула.
Он с улыбкой еще раз поклонился и повернулся. Она смотрела, как тот слегка вихляющейся походкой шел, насвистывая, по проходу и скрылся за плотной занавеской бизнес-класса. Лина удовлетворенно кивнула и закрыла глаза. Она не любила навязанных знакомств и к тому же с такими персонами.
Хотя этот и ничего, мелькнула предательская мысль.
Она насмотрелась на таких за те семь дней, что провела у подруги в Израиле. Пять лет тому назад, та уехала туда на постоянное место жительства в последнем «алие», как тогда говорилось. К тому же у мужа Семена признавали рак крови, и это также способствовало их отлету. Там Тамара устроилась санитарской, те есть младшим медицинским работником в том же госпитале, где лежал время от времени Сеня, ее любимый и умирающий супруг.
Знаешь, говорила она, утирая слезы, когда они сидели за низким столиком их маленькой съемной квартирки, Я готова пойти на все, лишь бы он пожил еще немного. Понимаю, как врач, но очень хочется чуда. И здесь ему это удается. В Союзе уже бы давно ушел.
Она до сих пор называла бывшую страну Союзом, по привычке, что ли, также как и ее бабуля. Тамара была старше Лины на восемь лет и жила рядом в их старенькой пятиэтажке, в бывшем известном московском районе Черемушки, и дружила и с бабушкой и с ней. Как-то вот так. Из соседей в подружки. И Лине она очень нравилась и была к ней привязана, ценила советы, как женщины, так и доктора, работавшей терапевтом в местной поликлинике.
Сегодня же, как только прилетит, немедленно позвонит ей и расскажет о новом знакомом или нет, о том, кто пытался с ней познакомиться в самолете и как она его отшила.
А может быть зря, думала она, склоняясь к окну рейсового автобуса, что ехал домой с Речного вокзала, куда от аэропорта довезла ее старенькая газель.
Выйдя на своей остановке, пошла к дому, подхватив сумку и чемодан на колесиках.
Вечерело, и было прохладно в конце сентября в столице.
Это тебе не Израиль, поежилась она, приостановившись и застегивая короткую джинсовую курточку.
Вдруг, около нее резко затормозила черная высокая машина с затемненными стеклами. Лина в испуге отшатнулась, хотя стояла на тротуаре. Дверца открылась, из машины выпрыгнул мужчина и с улыбкой направился к ней. В руках держал букет красных роз. Она его сразу узнала. Это был тот самый самолетный незнакомец по имени ВиктОр. Она покачала головой, когда тот молча протянул ей букет.
Если вы хотели меня испугать, то вам удалось, с придыханием сказала она.
Простите, Гала, засмеялся он, Этого я точно не хотел. Мои цветы не залог знакомства. Просто красивой девушке.
И для этого, как я понимаю, вы следили за мной? показала пальцем на невидимый маршрут и машину.
Следил, каюсь, склонился тот шутовски, приложив руку к груди, Но с благими намерениями. Вот эти цветы в честь вашего счастливого возвращения на Родину.
Послушайте, Виктор, кажется, прищурилась Лана.
Он кивнул в знак согласия.
Так вот, продолжила она, За внимание спасибо, и более прошу меня не беспокоить, ладно?
Ну, почему, Гала? протянул тот улыбаясь.
Потому что Вы не в моем вкусе, молодой человек, спокойно сказала она и сунула букет обратно тому в руки.
Прощайте, и, повернувшись, подхватив сумку и чемодан пошла к своему подъезду.
Мое имя ВиктОр, а это значит Победитель, звонко крикнул ей в спину.
Лина услышала звук мотора и визг тормозных колодок. Вскоре все стихло.
Кто это, Линочка? спросили любопытные старушки около ее подъезда, И приветствуем тебя. С приездом!
Здравствуйте бабульки, улыбнулась она, А это странный невоспитанный молодой человек. Забудьте.
Как тебе отдыхалось, и как там наша Тамарочка с Семеном?
Отдыхать всегда хорошо, вздохнула она, А у них все нормально. Лечат там здорово. И вам всем велела кланяться.
Ох, пошли ему Господь здоровья, перекрестились они, А твоя сегодня к нам не сходила. Что-то с сердцем.
Как? встрепенулась Лина и схватилась за сумки.
Была врач, сказала от погоды, успокаивали ее соседки, Сейчас вроде нормально. Заходили к ней. Она уже встает.
Эти слова они говорили ей в спину и участливо качали головами.
Волнуется. Как же, ведь бабка у нее одна. Сиротка с малолетства. Вот и тревожится.
Лина взлетела на четвертый этаж и вздрагивающими пальцами вставляла ключ в замочную скважину, но дверь уже открывала бабуля.
Ну-ну! засмеялась она, прижимая внучку, Уж там тебе невесть что наболтали, старые перешницы.
Как я испугалась, отстранившись от объятий, выпалила она, выглядывая признаки нездоровья на бабулином бледном лице.
У тебя все в порядке?
Все нормально, девочка моя. Немного повысилось давление. Полежала. Вызвала нашего терапевта. Та сказала, чтО выпить и посоветовала лежать. Так и сделала. А эти, махнула в сторону окна, уже, Бог знает, что удумали. Не дождутся, хмыкнула она.
А теперь здравствуй, моя милая. Загорела, отдохнула, глаза другие. С кем-нибудь познакомилась? Или все в девках ходить будешь? В твои двадцать четыре у меня уже было двое детей, засмеялась, похлопывая ее по спине.
Ах, бабуля! Ты все опять с этим, вздохнула Лина, Тогда время было другое. И люди, мужчины то есть, другие. Сейчас все не то, скривилась она, вспоминая сегодняшний эпизод.
Ладно, как знаешь, примирительно сказала старая женщина, Пойдем, я приготовила твои любимые пирожки с капустой. Будем пить чай.
Они долго сидели на кухне, и Лина рассказывала ей о своей поездке, о бывших соседях, о теплом сказочном море и еврейкой натуре закормить «насмерть». Вспоминала их с Томой вечерние прогулки по набережной, открытыми кафе с ароматным кофе, с удивительными запахами выпечки и ресторанами с морскими вкусностями на блюдами огромных размеров.
Все-таки еврейская культура пищи, отличается от нашей только ее количеством. Я там потолстела аж, на пару кило, смеялась она, глядя на улыбающееся лицо довольной бабули.
* * *
На следующий день она отвезла ее в больницу с признаком инфаркта. А через три дня ей на работу позвонили из больницы и сказали, что бабули уже нет на свете.
Лина плохо помнит, как ей помогали кто-то с работы, с похоронами, с отпеванием, с поминками. Два раза ей вызывали скорую, и делали успокаивающие уколы. И в конце процедуры после поминок, ее держали под руки женщины с работы и привезли в какой-то черной машине.
Молодой мужчина в темной рубашке, открыл двери ее квартиры и коллеги проводили в зал, как она просила, положили на диван и прикрыли пледом. Кто-то подал ей стакан и рюмку с сильно пахнувшим лекарством. Она выпила и упала головой на подушку.
Спасибо вам, смотрела она в лицо молодого мужчины, не узнавая его, Кто Вы?
Я ВиктОр, Гала, тихо сказал он, подтягивая плед, А вам надо поспать. Все будет хорошо, похлопал ее по руке и вышел, выключив свет.
Потом она услышала приглушенный разговор и хлопнула входная дверь. Она зарыла глаза и вздохнула.
Теперь у меня начинается новая жизнь, мелькнула мысль и она заснула.
Глава 2
Проснувшись утром, прошла на кухню. На столе лежал листок бумаги.
«Доброе утро, Гала!
Приношу искреннее соболезнование. Все документы, которые были нужны при похоронах, лежат на столе. Там же номер могилы и название кладбища. Рекомендую сегодня отдыхать. Если захотите что-то узнать дополнительно, звоните по моему номеру.
Еще раз примите мои соболезнования.
Виктор».
Он рекомендует, вяло подумала она, скривив рот.
Бросив листок на стол, присела и начала изучать лежавшие под ним документы. Всхлипнув, закрыла ладонями лицо.
Все-все, проговорила она, и встала к плите.
Сварила кофе, вновь взяла в руки лист с запиской. В это время раздался дверной звонок. Лина открыла и увидела двоих бабулек соседок с грустными глазами.
Линочка, начала одна, Мы пришли узнать, как ты себя чувствуешь?
Лина махнула рукой, приглашая тех пройти. Они кивнули и пошли за ней на кухню.
Будите чай? спросила она.
Нет-нет, дорогая, захлопотали они, мы пришли с соболезнованиями и спросить, может чего надо?
Да нет, ничего не надо. И спасибо, что зашли. И вот еще что. Тут у меня лежит странная записка. Кто он этот мужчина и что здесь делал, вы не знаете?
Ой, Линочка, замахали обе сразу, потом одна продолжила.
Это Виктор. Сказал, что знает тебя и твой хороший знакомый. Когда ты тут совсем не знала, что делать, то он все взял на себя и похороны и поминки и отпевание. Все сделал по высшему разряду. Ему еще помогали его теле. Как он сказал? обратилась та к подружке.
Телехранители! гордо выговорила она, глядя на свою подружку.
Телохранители, машинально поправила Лина.
Да-да, подхватила вновь первая, И потом всех, кто хотел, везли на больших красивых машинах и туда и обратно. А какой был гроб, и отпевание в церкви и могила не с краю, а в центре, и поминки в ресторане! А цветов! восхищалась та.
Да, у нас такого не будет. Денег-то много надо. И уж какой вежливый, да не жадный, хоть и богатый. Сразу видно, что очень тебя любит. Так смотрел на тебя, когда ты в полубреду была. И все рядом и все поддерживал под руку. Ты его береги. Мужик хороший, заключила она, и вторая поддакивала, кивая головой.
Ну, ладно. Мы пошли. Если что, зови, они встали.
Спасибо вам за все, проговорила Лина, провожая тех к двери.
Нам-то за что, отвечала вторая, Парня своего благодари. Если бы не он
Она покачала головой. Первая подтвердила.
Лина закрыла дверь и вновь вернулась к листку бумаги.
Где-то тут его телефон, забормотала она, переворачивая лист, Ах, вот она.
Набрала номер.
Да, откликнулся сердитый мужской голос, Я слушаю.