Я заставлю тебя вспомнить, опёршись рукой о косяк над моей головой, склоняется Ян. И докажу, что ни с кем другим ты быть не сможешь.
Удачи! иронизирую я и закрываю дверь номера. Только, Ян, оборачиваюсь, уже сделав пару шагов, я как-нибудь переживу крах личной жизни, но упаси тебя Бог рыпнуться в сторону моего магазина.
Мы долго меряемся взглядами, из которых его становится всё более озадаченным.
У тебя неприятности?
Они будут у тебя, если ты рискнёшь тронуть «Саркани», с этим обещанием я, наконец, иду к выходу с этажа.
Глава 12
Я же вижу, что ты слушаешь мои сообщения! Да, я была не права, а ты права. Прости идиотку. Я перестраиваюсь в правый ряд и снижаю скорость. Я перегнула палку и тебя обидела, и мне очень-очень жаль. Олесь, ну прости меня! В тысячный раз прости и обещаю, что тысяча первого не будет! Позвони мне.
Отправив очередное голосовое, я не глядя бросаю телефон на соседнее сидение.
Андрей был прав, не стоило мне ездить. И я была права, стоило собрать вещи, сесть в машину и вернуться домой, но что уж теперь Ночь с Яном от моих озарений никуда не денется, тем более, что она открыла мне две вещи, о которых всё ещё не хочется думатья его не ненавижу и свадьбы не будет.
И те его признания
Я буду идиоткой, если поверю и поведусь. Вот только проблема в том, что мой прибабахнутый мозг уже верит и уже ведётся, а мне остаётся лишь минимизировать последствия. В данном конкретном случае это значит если не забыть, то хотя бы перестать видеться с Яном.
И объясниться с Андреем.
С милым, хорошим, любящим Андреем, который не заслуживает такого несчастья как я. Да такого вообще никто не заслуживает. Разве что Ян, но с ним Нет, никогда. Иначе чем я лучше той женщины, что меня родила? Даже воспитала, правда, потом решила променять семью на залётного не пойми кого и уже одиннадцать лет не давала о себе знать.
Если этот сбой есть и во мне, Андрей не будет страдать как мой отец. Я не дам.
Раздавшийся в машине звонок не становится неожиданностью, вот только что мне сказать? Чувствуя фальшивую улыбку на губах, я принимаю вызов.
Где ты, моя Полуночная госпожа? Слыша мягкий, но сильный голос Андрея я несколько раз смаргиваю. Ну, идиотка же!
Я еду.
Алис, у тебя всё нормально?
Единственное нормальное, что со мной было это ты.
Да, просто движение плотное, веселею я исключительно голосом, глядя на пустую дорогу перед собой. Давай я наберу тебя из дома?
Хорошо. Ты же помнишь, что мне обещала?
Машина внезапно уходит вправо, я резко торможу и с визгом шин замираю на обочине.
Конечно, помню. Я позвоню, как доеду.
Буду ждать, отзывается Андрей, но не кладёт трубку. Алиса?
М?
Я тебя люблю.
Дура!
Я тебя тоже, очень тихо, едва слышно произношу я самую бесполезную фразу в своей жизни. И самую честную.
Ты
Зря я это. Надо было промолчать, вместо того, чтобы признаваться в том, чего он так долго ждал. Перед тем, как разорвать все отношения.
Я приеду домой, и мы поговорим, обещаю.
Жду тебя, с задержкой отвечает Андрей. Всегда.
Вызов отключается, а я продолжаю сидеть в машине с работающей аварийкой. Закрыв глаза и откинув голову на подголовник кресла.
Как мне с этим справиться?
Как посмотреть в глаза Андрею? Как рассказать? Или не рассказывать? Из груди вырывается горький смешок. Как же, не рассказывать Может, Олеся и смогла бы промолчать, чтобы сохранить отношения. Я не смогу. При всей своей вспыльчивости, понимая, что Ян никуда не денетсяне смогу.
Если бы Андрей был мне менее дорог, можно было бы попробовать, а так Глупая самоуверенная девчонка сама загнала себя в угол, признавшись тому, кому от этого станет только больнее.
Лицемерка!
Что я ему теперь скажу? Что люблю одного, а сплю с другим? Нервно хохотнув, я выезжаю с обочины.
Олесь, ты мне нужна, обречённо записываю я голосовое. Обижайся, но позвони вечером. Пожалуйста.
Я едва проезжаю сто метров, как слышится очередной звонок.
Ты с ним переспала, мрачно заявляет Олеся.
Смысл отвечать, если она итак всё понимает.
И, конечно, едешь сдаваться Андрею.
Пойдём вечером танцевать? предлагаю я ей, отказываясь обсуждать свой идиотизм.
Танцевать? усмехается Олеся. Думаешь, в этот раз поможет?
Это лучше, чем сидеть в бетонной коробке, пить и заниматься самоедством.
А может лучше просто промолчать? с намёком хмыкает она. Не поверишь, но Андрею совсем необязательно знать о твоих маленьких шалостях.
Издеваешься? Перестроившись в средний ряд, я невидящим взглядом изучаю задний бампер новенького Рено. Ты представляешь масштаб этой маленькой шалости?
То есть и в этом я была права, понимающе отзывается Олеся, Ян приехал за тобой.
Он не отступится, пока не разрушит наши с Андреем отношения, качаю я головой.
Так пусть Андрей поделится с тобой своим мандатом! насмешливо фыркает она, а я слышу отдаленный шум воды. Или как там эта штука называется? Какая-никакая польза.
Олесь, этой штукой не делятся, со смешком сообщаю я. Конечно, я могу попробовать занять соседнее с Андреем кресло, но «Саркани» я на это не променяю. Да и вряд ли мне поможет даже вся городская дума.
Дорогая моя Лиссет, тебе, кроме себя, уже ничто не поможет, ласково отзывается Олеся. Ян, знаешь ли, в таком возрасте, когда мужики точно знают, чего хотят. И кого. Это тогда он был молодым и зелёным, рассчитывая выгоды и прикидывая варианты, сейчас же все его варианты крутятся исключительно вокруг его желаний. Вполне определённых, кстати.
Мне до его желаний
Тогда что мешает тебе вместо того, чтобы сдаваться Андрею, пожаловаться ему на Яна? Скажи, что объявился давний поклонник, который не даёт тебе прохода. Попьёшь валерьяночки, пока они будут жрать друг друга, а потом спокойно выйдешь за победителя.
Олесь, ты нормальная вообще?! смеюсь я в ответ.
Яда, а насчёт тебя не уверена, фыркает Олеся, но быстро становится серьёзной. Так что ты решаешь, Лиссет?
Я расскажу Андрею, мрачнею я и вижу указатель, до города остаётся тридцать километров. А вечером мы с тобой пойдём хоронить мои мечты.
Ключ проворачивается в скважине непривычно тяжело. Или это от того, что мне тяжело? В общем-то, неудивительно, но виновата в своих проблемах как всегда только я. И мне же огребать последствия.
Чувствуя давящую боль в груди, я бросаю сумку на пол, ставлю ноут рядом с тумбой и с выдохом оседаю на стоящий тут же пуф.
Больно. Не так, конечно, как было тогда, когда ушла женщина, зовущаяся моей матерью. И не так, как после давнего расставания с Яном. Всё потому, что я сдерживалась как могла, не давая Андрею въестся под кожу, не желая больше повторять то убийственное разочарование, но терпением и любовью он всё равно занял в моей жизни слишком много места.
Слишком. Много.
Расстроишься, если скажу, что не дождался твоего звонка?
Я даже не вздрагиваю, ожидая чего-то в подобном духе.
Приезд Андрея развязывает мне рукине придётся долго решаться на звонок с телефоном в руке. Запретив себе мяться, я поднимаю взгляд и встречаюсь с ясными голубыми глазами. Радостными и спокойными. Жаль, что ненадолго.
Не расстроюсь, слабая улыбка заставляет его нахмуриться.
Алиса, что не так? Андрей садится передо мной на корточки, с беспокойством осматривая лицо. Боится, что попала в аварию? Ты так расстроилась из-за аренды?
Нет, я слова застревают в горле и это пугает его, кажется, даже больше моих предполагаемых увечий. Я беру руки Андрея в свои, опустив взгляд, но тут же решительно возвращаюсь к его глазам. Я виновата. А, значит, должна в полной мере прочувствовать всё его отвращение после моего признания. Пожалуйста, прости меня. Я просто лицемерная
Громкий и резкий, телефонный звонок разрывает напряжённую тишину прихожей.
Ответь, мрачно советует Андрей, вряд ли ожидая от моих дальнейших слов приятного сюрприза.
Позвонят и перестанут, нервно дёргаю я плечом, но время идёт, а мой телефон не замолкает.
Когда, наконец, он затыкается, я снова пытаюсь начать разговор, но очередная трель выводит из себя.
Ты очень нужна кому-то ещё, бесстрастно поднявшись на ноги, Андрей уходит в гостиную, а я достаю сотовый.
Если я не отвечаю, значит занята! рявкаю в трубку, но следующие три слова заставляют без сил осесть на скамью.
Алиса?.. Андрей возвращается как раз тогда, когда я переживаю свой очередной персональный ад.
Мне нужно в больницу.
Глава 13
Алиса, туда нельзя. Алиса! Кир ловит меня в крепкое объятие за несколько шагов до матовых дверей с надписью «Реанимация».
Нельзя. Почему нельзя?
Косте помогут, ему уже сделали МРТ. У него инсульт, но катастрофического отмирания клеток не произошло, мы среагировали вовремя. И сейчас хирургам никто не должен мешать. Ты слышишь меня, Алиса? Кир приподнимает моё лицо за подбородок и пытается поймать взгляд.
Слышу. На мгновение крепко зажмурившись, я пытаюсь взять себя в руки, но отцепиться от его рубашки пока выше моих сил. Почему Как это произошло?
Мы встретились в «Обелиске», по делам, а потом собирались рвануть в «Амариллис», чтобы Неважно. Угум. А то я не знаю, зачем они туда ездят, чтобы отдохнуть и развлечься. Без обязательств. Мы как раз выходили на парковку, когда Костю повело, а речь стала похожа на пьяные бредни.
Пока я слушаю, Кирилл ловко заводит меня в какую-то комнату с кофемашиной, холодильником, диванами и парой кресел.
Я знаю, что такое инсульт, мрачно продолжает он, у Киры от него умерла мама. Пока я укладывал Костю, приехала Скорая и забрала его в девятку. По пути мне удалось вызвонить Олега Эдуардовича, так что он тоже здесь.
Почему не позвонил раньше? сбросив его руки, я отчаянно запускаю ладонь в распущенные волосы.
Папавсё, что у меня осталось. Мой единственный маяк, последняя надежда на спасение и потерять его вот так Даже думать об этом не буду.
Я забыл, признаётся Кир. Зато прямо и честно.
Ладно. Сделав круг по комнате, я возвращаюсь туда, откуда его начала. Ладно.
Алис, инсультне приговор, качает головой Кир. Тем более, что Олег Эдуардович поставил на ноги не одного моего знакомого.
Олег Эдуардович? Сознание цепляется за знакомое, уже дважды произнесённое, имя. Прокофьев? А он тут причём, у него же другой про
Я застываю, упираясь невидящим взглядом в серебристые буквы логотипа кофемашины. Обрывки разговоров, встречи, крупицы информации цепляются друг за друга, выстраивая ни разу не оптимистичную картину. В то время, как Кир вспоминает про молча наблюдающего за нами Андрея.
Кирилл Самсонов, друг семьи, он подходит, чтобы пожать Андрею руку.
Андрей Хорошевский, жених Алисы, бесстрастно отзывается тот. Я вас помню.
Можно на «ты», отмахивается Кирилл.
А для меня секундная стрелка снова ускоряет бег.
Сколько времени отец болеет? Кир поворачивается на мой вопрос. Он ведь болеет, да?
Алиса примиряюще подняв руки, начинает тот
Прокофьев ведь кардиолог? Подозреваю, что моя улыбка больше похожа на оскал и, когда я делаю шаг, Кир отступает, отгораживаясь кофейным столом. Я помню его, ещё один папин друг, у меня вырывается злой смешок. Но если вы ездили развлекаться с девочками, то они, видимо, развлекались на ЭКГ?
У Олега Эдуардовича есть занятия и помимо кардиологии, возражает Кир. Андрей, скрестив руки на груди и прислонясь бедром к шкафу кухонного гарнитура, продолжает молча наблюдать за нами. С чего ты взяла, что
Сколько? не ведусь я. Кому как не мне знать, насколько Кир может быть убедителен. Сколько лет отец лечится у Прокофьева?
Алиса, прекращай! кривится Кирилл. Правда, потом долго смотрит на меня и недовольно поджимает губы. Хорошо. Я говорил Косте, что ты должна знать, но он решил по-другому, а настолько вмешиваться в ваши семейные дела не в моей компетенции!
Я спрашиваю последний раз, Кир, и попробуй мне не ответить! Мы стоим друг напротив друга. Когда у отца начались проблемы с сердцем?
В тот год, когда ушла Милана, твоя мать.
Восемь слов, а какой эффект!
Полуночная Милана Самировна, от честных и открытых кавказских предков сохранившая разве что имя. Женщина, которую я должна уважать хотя бы за те первые шестнадцать лет, но которую отказываюсь даже помнить. Разрушившая не только счастье, но и здоровье моего отца.
Громкий хлопок двери вместо меня говорит о том, что я думаю об их идиотской скрытности.
Как ты?
Я слышу, как Андрей входит на балкон, но всё равно позволяю ему накинуть мне на плечи тонкий плед. На небе чёрные тучи, а в воздухе морось, под стать моему настроению.
Спасибо.
Алиса. Андрей обнимает меня со спины, прижимая к своей груди, а мне хочется плакать. Впервые за много лет. Не молчи. Плач, кричи, бейся, иначе это сожрёт тебя изнутри. Ведь только светлые люди могут так переживать.
Ты ничего обо мне не знаешь, горько усмехаюсь я. И совершенно некстати вспоминаю, что надо бы отменить встречу с Олесей.
Я знаю тебя даже лучше тебя самой, крепче сжимая объятия, отзывается Андрей, тёплом шевеля волосы у моего виска. Знаю как тебе тяжело, и знаю, насколько ты уязвима на самом деле.
А о том, какая я дрянь тоже знаешь? резко развернувшись, я оказываюсь с ним лицом к лицу. Пусть рядом с тобой мне хочется быть лучше, но всё то, что внутри, не исчезает. Вырывается, стоит сделать хотя бы шаг за границу твоего неземного сияния, с горьким сарказмом отзываюсь я.
Так не делай этот шаг, тепло улыбается Андрей. Останься со мной там, где всегда спокойно и безопасно. Ты знаешь, я прямо сейчас готов разделить с тобой не только спальню, но и жизнь. И все последующие, если они будут.
Я не могу так. Господи, у меня отец в реанимации, а я никак не решу свои мелкие проблемы! Дочь, называется! Не могу, Андрей! Хочешь птицу в золотой клетке? Со мной не получится. Ты не успеешь закрыть замок, а я уже сломаю крылья, став тенью самой себя. На мгновение прикрыв глаза, я решаюсь. Но всё это неважно, потому что ты должен кое-что обо мне узнать
Если ты про то, что спала с Кириллом, можешь не говорить, не меняя выражения лица, сообщает он, заставив меня сбиться с мысли. Алис, да брось, только слепой не увидит, что этот друг семьи, Андрей морщится, был тебе гораздо больше, чем друг.
Это не то, что ты Я обрываю сама себя, понимая, что пытаюсь уйти от темы. Андрей, проблема не в этом, а в том, что
Вы тут не окоченели? Дверь снова распахивается, впуская хмурого Кира. Потом утешитесь, Костю перевели в палату.
Перевели в палату?! с тихим возмущением я указываю пальцем на окно, отгораживающее коридор от, собственно, палаты. Я такие только в фильмах и видела. Издеваешься?
Папа лежит на кровати в трубках, аппаратах и каких-то датчиках, до груди укрытый простыней. Андрей без слов притягивает меня ближе и переплетает наши руки.
А ты думала, что Костя после операции встанет и пойдёт круги нарезать по бассейну? Кир зарывается ладонью в волосы и на мгновение прикрывает глаза. Извини. Я не должен был так говорить, просто он
Я знаю.
Пусть Кирилл на миллион умнее, твёрже и продуманнее, чем многие знакомые мне мужчины, но и ему нужна теплота и поддержка. Не от бывшей жены, которую он потерял. Не от сына, который уже вырос. А от того, кто любит и понимает, и может разделить не только хорошее, но и плохое.
И я освобождаюсь из объятия Андрея, чтобы скользнуть к нему. Чтобы одной рукой обнять за шею, другой за затылок притянуть его к себе. Чтобы почувствовать как его руки, словно стальные, сжимают меня в объятии.
Прости меня, папины врачи это вообще не твоё дело, шепчу я, прислонившись лбом к его плечу.
Я тоже зря сорвался, вздыхает Кир в ответ. Вздыхает и отстраняется, долго изучая меня, привычным за много лет, пронзительным взглядом.
Тушь растеклась? слабо, но хотя бы искренне улыбаюсь я.
Нет, ты как всегда вне конкуренции. И вроде честно, но меня всё равно что-то цепляет. Иди, а то твой жених сожрёт меня без хлеба.